Валентина Леонтьева: биография, семья, личная жизнь, фото. Сын рассказал об избиении валентины леонтьевой Дмитрий виноградов сын леонтьевой
Со своим вторым супругом Валентина Леонтьева познакомилась при забавных обстоятельствах. Она рассказывала: «В одном из московских ресторанов ко мне подошел высоченный красавец-брюнет. Его друг представил этого красавца как английского гостя Эрика. С так называемым англичанином я проболтала (через «переводчика») и протанцевала весь вечер. На следующий день «заморский гость» Эрик позвонил мне домой и на чистом русском языке попросил прощения, сказал, что поспорил с другом, что я куплюсь на его розыгрыш. На самом деле его зовут Юрой, работает он дипломатом, поэтому так хорошо знает английский язык. После долгих извинений и объяснений Юра сказал, что хотел бы встретиться со мной снова уже в реальном своем образе. Вскоре мы с ним поженились».
Они прожили вместе 28 лет. Юрий переехал в ее маленькую комнату в коммунальной квартире, где были только кровать, стул и несколько гвоздей, на которых висели вещи знаменитой телевизионной ведущей. А 26 января 1962 года Валентину Леонтьеву увезли с работы на «скорой» в роддом, где у нее родился сын, которого она назвала Дмитрием.
Подруга Валентины Леонтьевой - Людмила Туева рассказывала: «Валя хотела ребенка, но ей все было некогда - телевидение засасывало. В 39 лет не каждый решится родить. А через три дня после родов она вышла в эфир. Воспитание маленького Мити легло на плечи мамы - Екатерины Леонтьевой. Мама будет поддерживать Валю всегда: помогать заучивать тексты по ночам, делать за нее домашнюю работу, улаживать конфликты с мужем».
Через два года после рождения сына появилась программа «Спокойной ночи, малыши!» - и тетя Валя каждый день укладывала спать миллионы советских детей в прямом эфире, в то время как ее Митя проводил время с бабушкой и папой, и очень не любил эту передачу. Из-за своей напряженной работы Валентина Михайловна мало проводила времени дома, и лишь иногда сама отводила сына в детсад. Однажды, когда она принесла сыну рисунки других детей с программы «В гостях у сказки», и сказала: «Посмотри, Митенька, как красиво рисуют другие детки» - у мальчика случилась истерика. Он разорвал листы и убежал. «Из-за работы едва сына не потеряла» - признавалась позже Валентина Михайловна. - Телевидение было для меня домом номер один. Уходила на работу - сын еще спал. Возвращалась - уже спал. Не пеленала, и даже не кормила».
Семейная жизнь со вторым супругом у Валентины Леонтьевой тоже не сложилась. Леонтьева рассказывала: «Мой Виноградов заболел по мужской части, я устроила его в лучшую клинику на Финском заливе. И он очень скоро вылечился, влюбившись в молодую медсестру… Были и у меня романчики на стороне от него. Муж очень много пил, а мне же хотелось иногда быть женщиной. Так что имелись все основания для измен».
Калерия Кислова рассказывала: «Ее муж был дипломатом, работал личным переводчиком Хрущева, затем его отправили с какой-то дипломатической миссией в Нью-Йорк, кажется, в ООН. А тогда был такой закон (впрочем, кажется, он существует и сейчас), что ехать нужно было обязательно с женой. Валя тянула, сколько могла. А потом все-таки вынуждена была уехать. Помню, как она приходила к нам в редакцию прощаться. «Не знаю, как я там буду жить, — говорила со слезами на глазах, — без работы, без телевидения!» Впрочем, прожила она за океаном совсем недолго: сняли Хрущева, а вскоре отозвали и Валиного мужа. Как-то прихожу на работу — она сидит. Комната у нас была большая, и на ее «лекцию об Америке» собрались все — авторы, редакторы, режиссеры. По ее словам, все казалось там чужим. Особенно сильное впечатление на нее произвели мамы, гулявшие в парке с детьми. «Я поразилась, — говорила она, — что ребенок может упасть, удариться, заплакать, а мама даже бровью не поведет: «Ничего, сам поднимется!». Такая у них система воспитания. А поскольку я все время кидалась к Мите, они на меня смотрели, мягко говоря, с удивлением». И по-английски она так и не заговорила — в отличие от сына, который очень быстро нашел общий язык с американскими детьми».
Сестра Людмила Леонтьева рассказывала, что одно время Валентина была влюблена в ведущего Юрия Николаева. И однажды он проштрафился в эфире - появился в нетрезвом виде перед миллионами телезрителей. Его тут же сняли, но Леонтьева попросила за него, и Николаева восстановили. Но он не помог позже тете Вале в ответ. Она рассказывала: «Когда ты влюбляешься, то берешь тазик, делаешь себе харакири, вываливаешь туда внутренности и подставляешь все это под нос ухажеру. А его и воротит. В женщине должна оставаться какая-то тайна. А я с первого дня боялась потерять мужчину. Я дарила им подарки, а они мне - только цветы, и то изредка. Я доставала им телефоны, помогала «выбить» квартиры. Так спешила порой на свидание, что у собственного подъезда ждала по полчаса, чтобы первой не приходить».
Виталий Заикин рассказывал: «Только нам с братом Валентина Михайловна призналась, что в нее был безумно влюблен Аркадий Райкин. Познакомились они на одном из «Голубых огоньков» в Санкт-Петербурге и после съемок пошли бродить по набережным. Райкин всю дорогу не сводил с нее восхищенных глаз и очень сильно смущался. «Ты мне всегда нравилась на экране, но в жизни, Валя, ты в сто раз лучше», - признавался актер. Уже через несколько дней он устроил себе «командировку» в Москву. И ждал ее после каждого эфира в коридорах «Останкино» с огромным букетом цветов. Потом Райкин начал буквально преследовать телеведущую, постоянно разрываясь между Москвой и Питером. Между семьей и наваждением. Валентина тоже уже была замужем за Виноградовым, растила сына Митю. И Аркадий так и не добился ответных чувств, хотя шел ради нее на отчаянные поступки. Ведь он только из-за Леонтьевой добился открытия своего театра в столице (и, кстати, «выбил» здание недалеко от «Останкино», на Шереметьевской улице). В общем, все это продолжалось десять лет. Со стороны Валентина Леонтьева с Аркадием Райкиным выглядели как хорошие друзья. «Просто не мой это был человек! С Аркашей было интересно общаться, а как мужчина он мне ну никак!» - объясняла нам тетя Валя. Однако супруга актера давно заподозрила неладное в этом странном приятельстве. Наконец, устав мириться, она пресекла все их общение, поставив мужа перед выбором: «Или я, или Леонтьева». И Райкин опустил руки».
C 1989 года Валентина Леонтьева стала диктором-консультантом телевидения, а так же написала книгу «Объяснение в любви». У читателей эта книга пользовалась огромной популярностью, так как миллионам телезрителей было интересно узнать, чем в жизни интересовалась знаменитая тетя Валя. Так, например, стало известно, что любимой настольной книгой Валенины Леонтьевой была сказка Александра Милна «Винни-Пух и все, все, все». Ей очень нравился никогда не унывающий характер плющевого медвежонка, который заражал других своим оптимизмом.
Такой же характер был у нее самой, и очень выручал ее в сложных ситуациях. Так, например, однажды два корреспондента радио сыграли с Валентиной Леонтьевой злую шутку. Они поспорили на ящик шампанского, выясняя: какой слух - про Высоцкую или Леонтьеву - долетит от Москвы до Владивостока быстрее. Средством связи было выбрано сарафанное радио. В результате в эфир попало известие, что жена дипломата Валентина Леонтьева, находясь в Америке, вступила в преступную связь с ЦРУ. И ей пришлось оправдываться за эту дикую выходку позже в каждом интервью и перед начальством. Но Валентина Михайловна к таким слухам относилась с юмором: «Я и агент ЦРУ! Что может быть нелепее?! У меня был очередной отпуск, и я решила навестить мужа, который в то время работал в Штатах. Просто в то время закрыли передачу «От всей души»: один начальник решил, что эта программа себя изжила. И, видимо, поскольку никаких объяснений не последовало, народ придумал, что «От всей души» закрыли из-за моих связей с американской разведкой».
Но это было невинной мелочью в сравнению с тем, какой сюрприз приготовило Леонтьевой российское телевидение во время перестройки. Виталий Заикин рассказывал: «Директор, пришедший в перестроечные годы на телевидение, в один день снял все ее передачи: «Спокойной ночи, малыши!», «В гостях у сказки» и «От всей души». Валентину Михайловну он пригласил в кабинет и предложил ей уйти на пенсию. На что тут же получил ответ: «Я сейчас повешу на грудь табличку с надписью «В моей смерти винить начальника» и лягу под трамвай на ВДНХ!» Тогда ее перевели «за кадр» на должность помощника режиссера. А когда мы с ней познакомились - и вовсе назначили консультантом в отдел сурдоперевода. «Для того я всю жизнь молола языком, чтобы на старости лет объясняться жестами», - иронизировала тетя Валя».
В 1999 году с новым сценарием программы «От всей души» Леонтьева снова пришла на телевидение. Виталий Заикин рассказывал: «Мы хотели возродить все программы Леонтьевой. Сначала она, а когда стало неудобно, уже мы обивали пороги дирекции телецентра. «Если вы готовы платить за свои выступления в эфире по рекламным ценам, то, пожалуйста: минута - пять тысяч долларов», - ошарашил Леонтьеву бывший начальник. Ей было стыдно признаться, что ради эфиров она готова изменить даже внешность. Ведь все были готовы списать Валентину с телевидения, как устаревшее оборудование. Как-то мы вместе были на банкете, и в разгар праздника к Валентине Михайловне подошла Наина Ельцина. Поцеловала в щеку, справилась о здоровье и делах насущных. И услышав о проблеме старения, сказала, что порекомендует лучших врачей в области пластической хирургии. Наина сдержала слово, и вскоре Валентина Леонтьева легла под нож. Но только ради того, чтобы вернуться на экраны. Ей по уникальной технологии сжигали верхние слои кожи вместе с морщинами. По тем временам эта процедура обошлась нам в кругленькую сумму - пятнадцать тысяч долларов. Когда ее привезли, на лице была гипсовая маска, кормить в первые дни Валентину Михайловну приходилось чуть ли не через пипетку. «Главное, чтобы в дырочку гипсового рта сигарета проходила!» - предупредила заранее наша заядлая курильщица. Когда маску сняли, лицо выглядело как обожженное. И заживало около месяца. Выглядела Валентина Михайловна потрясающе - она омолодилась лет на двадцать. Но раскрывать чудо преображения она нам строго-настрого запретила, даже родная сестра, с которой они были очень близки, ничего не знала. «Что вы сделали с нашей тетей Валей?» - подскочил к нам Дмитрий Дибров. «Они здесь ни при чем, я просто обожглась на солнце!» - отрезала Леонтьева». Новых должностей помолодевшей тете Вале так и не предложили. Тогда она отчаялась и записала на кассету обращение к президенту Борису Ельцину, которое мы отправили в его администрацию. Видимо, были даны какие-то распоряжения, потому что после этого Валентину Леонтьеву стали приглашать на собеседования. Сначала Эрнст, потом Дибров. Тогда они подумывали вернуть программу «В гостях у сказки» и сменили Леонтьевой имидж. Одели в смешной наряд - как у Мэри Поппинс, от которого Валентина Михайловна пришла в ужас. Но чего не сделаешь ради искусства! Потом ей вручили новый сценарий «От всей души». Леонтьева пыталась его учить и через полгода констатировала: «Ничего у меня не получится, память уже не та». В 1997 году вышла в свет программа «Телескоп», которую вела Леонтьева, но и она продержалась в рейтинге недолго. Наконец Валентину Михайловну на время взяли на радио, где она вела свою авторскую передачу».
«От унизительной нищеты меня спас Владимир Познер, — рассказывала позже Леонтьева — Он выхлопотал для меня у генерального директора ОРТ Константина Эрнста пожизненную зарплату».
Когда Валентине Михайловне исполнилось в 2003 году 80 лет, она в интервью рассказывала: «Я люблю телевидение, люблю коллег, с которыми прожила бок о бок десятки лет, люблю своих зрителей, которые до сих пор пишут мне письма, и здороваются со мной на улице. Я люблю свою жизнь и совсем не чувствую возраста, хотя некоторые постоянно намекают мне на него. Пишут, что я ничего не вижу, не выхожу из дома, что умирать собираюсь. Это все вранье! Когда мне прислали приглашение на очередную церемонию ТЭФИ, сначала идти не хотела, но, когда прочитала про свою мнимую болезнь, собралась и поехала, чтобы народ увидел: Леонтьева жива и здорова. Вышла из машины и сказала собравшимся зрителям: «Посмотрите, мои дорогие, на меня, пожалуйста, и скажите, похожа я на умирающую?» Все захохотали».
В 2004 году Леонтьева переехала в село Новосёлки в Ульяновской области, где проживала ее сестра. Переезд потребовался после того Валентина Леонтьева получила травму во время падения в своей квартире на Большой Грузинской улице. Появившимся после падения болям в позвоночнике она поначалу не придала особого значения, но спустя две недели на улице потеряла сознание. К счастью, проходивший рядом мужчина увидел, что женщине стало плохо, и вызвал скорую помощь.
Очнувшись в ЦКБ, Валентина Михайловна узнала диагноз - компрессионный перелом 12-го позвонка. «Когда меня выписали из больницы, я вдруг обнаружила, что у меня появились какие-то провалы в памяти», - вспоминала Леонтьева. Она не могла привыкнутьк квартире, путала комнаты, временами не узнавала своего сына. «Митю очень раздражало, что я путаю его с другими людьми, - вспоминала Валентина Михайловна. - Выводила его из себя моя беспомощность».
Об отношениях Валентины Леонтьевой и ее сына подробно рассказывал Виталий Заикин с коллегой Николаем Озеровым: «С Митей мы познакомились, еще когда они с Валентиной Михайловной жили вместе. Интеллигентный мужчина, старше меня года на четыре. Он даже ездил с нами на дачу и пил чай, но в свой мир не пускал. Стоило нам при нем заговорить о телевидении, как Митя либо выходил из комнаты, либо срывался на мать: «Ты уже вышла на пенсию, куда теперь тебя возьмут! И вы не суйтесь, зачем бередите ей душу!» И ту самую кассету с поздравлениями на день рождения он выкрал и выбросил на помойку. Тетя Валя так плакала! Сам же он предпочитал вести религиозные беседы, соблюдал все посты и вообще считал себя высокодуховным человеком. Что не вязалось с его отношением к матери. Митя был поздним ребенком, Валентина родила его в тридцать семь лет. Какое-то время она сама его кормила, но потом передала бразды правления бабушке. Спустя годы на кладбище она просила у матери за это прощения: «Как я виновата, что все свалила на тебя». Да и Митя, возможно, стал таким из-за того, что бабуля его слишком баловала. Правда, когда мальчику исполнилось два года, Леонтьева с Виноградовым забрали его в Нью-Йорк, а потом почти десять лет скитались с сыном по заграницам. Почти десять лет, раннее детство, Митя полностью провел с матерью, привык, что она рядом. А когда семья вернулась в Россию, Леонтьева снова пошла на телевидение, где у нее начался карьерный взлет. Она несколько раз брала Митю на концерты, но когда тот увидел, как чужие дети радостно аплодируют его маме, тянут к ней руки и кричат: «Тетя Валя! Тетя Валя!» - начал ревновать и замкнулся. «Я не хочу с тобой гулять, ты не моя, а всехняя мама», - обижался Митя. Со временем его ревность к другим детям только росла. И обернулась ненавистью к телевидению… Она рассказывала, как отучила сына курить, когда нашла у него в кармане сигаретный пепел. Пригласила его на кухню и предложила покурить вместе: «Затянись так глубоко, чтобы из носа дым повалил». Митя вдохнул и бросился в туалет, где его стошнило. Зато с тех пор сигарет в рот не брал. Мать следила за его оценками в школе, позже пыталась устроить его на работу. Сначала на телевидение, но он открестился от этого. Потом отвела его в модельное агентство Славы Зайцева, но когда из динамиков прозвучало, что одежду демонстрирует сын тети Вали, Митя бросил и это занятие. Видимо, все, что было связано с маминой работой, его раздражало. Сын пытался открыть какой-то свой бизнес, на который потратил все отложенные матерью деньги (и даже ежемесячно прибирал ее пенсию, о чем свидетельствовала сестра Валентины)». Митя жил в каком-то своем замкнутом мире, закрывался от матери в комнате и ничего не рассказывал ей о своей личной жизни. А девушка, которая впоследствии стала его женой, познакомилась с будущей свекровью довольно забавно. Она вышла на кухню из комнаты Мити, увидела тетю Валю, конечно же, узнала ее и спросила: «Ой, а вы что здесь делаете?» Оказывается, Митя не сказал своей подруге, кто его мама. И о пластической операции Валентина Михайловна умоляла нас ему не рассказывать. Но Митя сам обо всем догадался и снова доводил мать своими истериками до слез: «Ты с ума сошла! Что ты этим исправила?» Валентина безустанно говорила: «Телевидение для меня дом». Из-за этого у нее не было настоящего дома, семьи. Митя мог уехать в командировку и ничего не сообщить матери. Тогда Валентина начинала сходить с ума, обзванивать знакомых, морги. А когда сын возвращался, она даже не ругалась, просто была счастлива, что он жив. Иногда Митя забирал у матери все деньги и снова пропадал. Бывало, что и буханку хлеба не на что было купить. А ведь для нее, пережившей блокаду, самым страшным в жизни был голод. «Сколько ни ем, никогда и ничем не могу наесться досыта», - говорила тетя Валя. Она так сильно страдала, что от отчаяния стала задумываться: а уж не порча ли на ее мальчике? До этого Валентина Михайловна уже имела дело с целителями… Мы с Николаем тогда отвели ее к экстрасенсу - думали, может, от этого ей станет легче. Тот дал ей какое-то приворотное зелье, которое надо было подмешать в чай сыну. Тетя Валя выполнила все указания, после чего отношения с Митей действительно на время наладились. Всего месяца на три. Но потом будто маятник качнуло в обратном направлении: сын все подготовил к тому, чтобы исчезнуть навсегда. Сначала предложил разменять их четырехкомнатную квартиру в центре на две по окраинам. Леонтьева согласилась, даже не спрашивая, почему он принял это решение. Но после того как были оформлены все документы и произошел раздел имущества, мать сына больше так и не увидела. А Валентина Михайловна стеснялась обрывать провода. Потеряв все, она начала очень быстро угасать. Даже задумала покончить с собой. Собиралась наглотаться таблеток, даже все уже приготовила… Но в последний момент позвонили в дверь - племянница приехала из Ульяновска».
После пережитых бед и сложной операции Леонтьевой требовался постоянный уход, и сестра Людмила забрала ее к себе в Ульяновскую область. В Новоселках Валентина Михайловна поселилась в однокомнатной квартире с застекленной лоджией в обычной поселковой пятиэтажке. Этажом выше жила ее сестра Людмила. Леонтьева признавалась, что, уезжая из столицы, рассчитывала вскоре вернуться, но этого так и не случилось.
«Валентине была необходима постоянная помощь, - рассказывала сестра Леонтьевой Людмила Михайловна, - а ее сын Дима - человек занятой, не мог заботиться о матери как надо... У нее была тяжелая травма: она упала в своей московской квартире, сильно ударилась головой и сломала шейку бедра. И вот ведь что обидно: она никогда не болела, у нее даже карточки амбулаторной не было. Ну разве что пару раз обращалась к своему участковому врачу по поводу банального гриппа. А тут вдруг такое. Врачи сделали все, что могли, и предупредили нас, что у нее будут серьезные проблемы с головой. Валю хотели отдать в дом престарелых, но я не позволила. Валя сама сказала: «Только к Люсе!». Мы ей обеспечили прекрасные условия, таких у нее нигде бы не было: и ухаживали, и готовили все, что она просила. Валя обожала макароны. Первый канал нам очень помогал. Они, например, перевезли сюда всю обстановку ее московской комнаты, чтобы она не чувствовала себя одиноко в чужом месте. Здесь была и ее кровать, и комодик, и туалетный столик, и книги, безделушки, альбомы с фотографиями, которыми она дорожила. Когда мы ее забирали, врачи предупредили, что больше года она не протянет, а она все-таки три года прожила».
Калерия Кислова рассказывала: «Почему она уехала в Новоселки, тоже можно понять. Она уже не могла себя обслуживать, а там живут любящие ее родственники. Племянницы и сестра, которая старше ее, все хлопоты взяли на себя. Там создали Музей Валентины Леонтьевой, губернатор местный ее очень опекал... Так что Валя была счастливой и обласканной до самого конца жизни. Да, в личном плане у нее не сложилось: с мужем она развелась, он уехал в другой город».
То, что Леонтьева видела по телевизору, ее часто искренне расстраивало: «Телевидение сейчас уже не то, что было раньше. Тогда в людях было больше искренности, мы любили свою работу. Оттого и передачи получались душевные и добрые. А что сейчас? Бесконечные игры и шоу, в которых царят алчность, безнравственность и жажда наживы. Недавно я включила телевизор и наткнулась на «Окна». Какая мерзкая программа! Таким телевидение быть не должно. А что сделали со «Спокушками»! Мне на бездарную, насквозь фальшивую красавицу Оксану Федорову смотреть противно!»
За те три года, что Леонтьева прожила в Новоселках, сын ее ни разу не навестил, и даже не хотел разговаривать по телефону. Валентина Михайловна очень тяжело переживала разлуку и до последнего надеялась увидеться с сыном, однако ее мечтам не суждено было сбыться.
Тем временем Валентину Михайловну все больше беспокоило ухудшавшееся здоровье. У нее сильно ухудшилось зрение, и она не выходила из дома.
Виталий Заикин рассказывал: «Под старость Валентина совсем плохо видела, ей поставили диагноз «катаракта». Чтобы уберечься от слепоты, Леонтьева должна была лечь на операцию в Институт микрохирургии глаза. Оперировать ее вызвался сам Федоров. А она вдруг потребовала обычного врача с конвейера, который делает по сорок операций в день. «Ваш Федоров - и политик, и преподаватель, да он, наверное, забыл, как людей резать! Но как об этом сказать, не обидев его, я не знаю. Лучше уж останусь слепой», - говорила тетя Валя».
Последние два месяца своей жизни она не вставала с постели. Оберегая Леонтьеву от излишнего беспокойства, ее сестра оградила ее от интервью и посещений журналистов. «Не хочу, чтобы меня видели такой - больной и состарившейся, - говорила сама Леонтьева, - пусть меня помнят молодой и красивой, как на телеэкране...»
Людмила Леонтьева рассказывала: «Я видела, что ей не хватает людей, общения. Ну а в последний год уже не до того было: ей становилось все хуже и хуже, она уже и нас с дочерью не всегда узнавала. А потом заболела воспалением легких и сгорела буквально за несколько дней».
«Я всегда считал себя ее учеником, почитая за честь и счастье работать с Валентиной Михайловной, - рассказывал партнер Леонтьевой по эфиру Игорь Кириллов. - Мне же она запомнилась в первую очередь как идеальная и чуткая партнерша по эфиру. С ней всегда было надежно, даже в прямом эфире. Она могла в любой момент помочь, подхватить и спасти ситуацию в условиях самого жесткого форс-мажора. Она стала любимой, близкой и родной — одним словом, своей для миллионов телезрителей. Потому что была на экране самой собой — естественной и эмоциональной».
Руководство Первого канала взяло на себя организацию похорон. Сестра отказалась от предложения перевезти тело в Москву, и Валентину Леонтьеву похоронили на деревенском кладбище. Проститься с телеведущей пришли около тысячи жителей поселка, из Москвы приехали Александр Орлов - ученик Леонтьевой, актер Андрей Удалов и подруга Леонтьевой Людмила Туева. В адрес родственников Леонтьевой поступили телеграммы соболезнования от огромного количества людей - от президента Российской Федерации до обычных телезрителей.
Сын Леонтьевой на похороны не приехал. Виталий Заикин рассказывал: «Митя был в курсе, что мать умирает. Но когда мы звонили ему и просили поговорить или приехать, отвечал сухо: «Постараюсь». Оставался холоден, и когда мы рассказывали, сколько слез проливает по нему тетя Валя. И на похороны не явился. Даже сестра о нем с тех пор ничего не слышала. Хотя отцовскую могилу он всегда исправно навещал. А мы, крестные дети Леонтьевой, каждый год пытаемся поставить памятник тете Вале в Москве, но правительство пока не дает добро. Нет места в столице для популярной советской ведущей…» К словам Виталия Заикина остается лишь добавить слова Эдуарда Сагалаева о Леонтьевой: «Это целая эпоха в отечественном телевидении, с ее именем связано появление в те годы принципиально новой профессии телеведущей».
Когда-то в Волгограде на местах, где были сражения и остались окопы, Валентина Леонтьева увидела маленькую березу и сказала: «Она же на крови выросла». Последняя просьба Валентины Михайловны — у ее могилы должны расти ее деревья…
Использованные материалы:
Текст интервью «День Валентины» с Виталием Заикиным»
Текст статьи «Валентина Леонтьева: Я больше не смотрю телевизор», автор В.Оберемко
Текст статьи «Валентина Леонтьева: Моей руки просили Булат Окуджава и пленный немец», автор С.Шайдакова www.eg.ru
Материалы сайта www.geroy.ntv.ru
Материалы сайта www.rg.ru
Материалы сайта www.gazeta.aif.ru
Учила наизусть, не были ее близкими. Но она отдавала им свое время и душевные силы, пренебрегая мужем и сыном. Для них ей не хватало душевного тепла...
С Валентиной Михайловной мы познакомились в 1991 году. Времена тогда наступили непростые, лихие. С работой у многих не ладилось. На телевидении прошли сокращения, коснувшиеся и дикторского отдела. Леонтьева оказалась не востребована. Поговаривали, будто она грозила с черным юмором: «Если уволят, повешусь на троллейбусных проводах перед «Останкино»!» Шутки шутками, но жизнь без работы действительно не имела для нее смысла. Руководство телевидения из уважения к заслугам оставило Валентину Михайловну на должности консультанта. По-прежнему за ней приезжала машина. По сути, Леонтьева была уже давно не нужна на канале, но она каждое утро являлась в свой кабинет. Только бы не сидеть дома наедине с родным сыном...
Молодежь на телевидении ее уважала, но недолюбливала. Валентина Михайловна не молчала, если замечала в работе недочеты, об ошибках говорила в лицо. Попадешь к ней на язычок - за словом в карман не полезет.
Нас со знаменитой телеведущей свел случай. Практически всю жизнь я занималась организацией концертной деятельности. Возила народных кумиров по предприятиям, заводам - везде, где их любили и ждали. Колхоз-юбиляр «Нива», тот, что доставлял к столу москвичей свежие овощи, попросил устроить праздник в формате программы «От всей души».
Молодое поколение называет Леонтьеву «тетей Валей» и помнит ее по передачам «В гостях у сказки» и «Спокойной ночи, малыши!». А люди постарше знают, что главной программой ее жизни была «От всей души», рассказывавшая о человеческих судьбах. Встречи друзей и родных, которых разбросала жизнь, собирали перед экраном миллионы телезрителей. В то время передача уже давно была закрыта, но аудитория со стажем ее помнила. Вот колхозники из «Нивы» и попросили своего председателя: «А пригласите ведущей Валентину Леонтьеву!»
Хозяин - барин. Я нашла телефон, позвонила.
Валентина Михайловна, люди хотят вас видеть!
Леонтьева отвечала нехотя:
А сценарий-то написали?
Написали! Но вы сможете внести коррективы.
Долго упрашивала, пока не услышала в трубке небрежное:
Ладно, приезжайте ко мне на Большую Грузинскую, привозите сценарий.
Валентина Михайловна в халате открыла дверь, повела на кухню, предложила кофе и бутерброд. Бутерброды с сыром и макароны, как я потом узнала, были ее любимой едой.
Как тебя зовут?
Людмила.
Значит, будешь Люсей, как моя сестра.
На душе от этих слов стало тепло: меня так называла мама, которая умерла, когда мне было четырнадцать лет. После неудачной попытки поступить в Щукинское училище я вернулась домой в Тамбов. А на следующий год прошла в Московский государственный институт культуры на театральный факультет. В столице родился мой Саша. Растила я сына одна. Жили мы с ним в восьмиметровой комнате.
Однажды, собирая двухлетнего Сашу в садик, поставила горячий чайник на пол: он всюду тянул ручки, думала, не дай бог, опрокинет кипяток со стола. Но вышло только хуже. Он сидел на стуле и довертелся до того, что упал прямо на чайник. Рубашку я снимала с него вместе с кожей. Лицо спасла сырыми яйцами. Била о край стола и выливала на кожу. Моя сестра когда-то так сделала с обожженными кипящим маслом ногами. Врачи говорили: мальчик - не жилец. За него молилась его крестная мать, моя подруга. И Бог помог - Саша поправился.
Я занялась организацией концертов, такая работа позволяла много времени проводить дома с сыном, помогать ему с уроками. А вскоре вышла замуж за писателя Валерия Аушева. Вместе мы уже тридцать три года.
Оказалось, и для Валентины Михайловны Тамбов не просто точка на карте. Леонтьева приехала туда, окончив оперно-драматическую студию при МХАТе. Наставник Василий Осипович Топорков посоветовал выпускнице: «Хочешь в большое плавание - начни с провинции».
Валя отправилась на биржу актеров, где ее приметил главный режиссер Тамбовского драматического театра Владимир Галицкий. Два года - с 1948-го по 1949-й - Валя служила у него, играла Нину Заречную в «Чайке»... В театре она познакомилась с будущим мужем режиссером Юрием Ришаром, который увез Валентину обратно в Москву и устроил на телевидение помрежем.
Возможно благодаря общему тамбовскому прошлому пообщались мы с Валентиной Михайловной тепло, что не помешало ей в пух и прах раскритиковать сценарий, написанный моим мужем. «Это «рыба», то есть набросок, - пыталась объяснить я. - Со сцены скажете, что сочтете нужным». Тогда я еще не знала, в чем заключается секрет Валентины Леонтьевой ...
Мой муж - уникальный человек, в свое время он руководил в Архангельске областной молодежной газетой «Северный комсомолец», писал книги для детей, сценарии, на протяжении сорока лет исследовал жизнь и творчество Ломоносова, дружил с Николаем Рубцовым. Словом, он профессионал и цену себе знал. Поэтому когда вернула его труд, весь исчерканный рукой Леонтьевой, реакцию предугадать оказалось несложно. Но гроза отгремела, и я сказала: «Переделывай». И он снова взялся за карандаш.
Свой первый сценарий для Леонтьевой Валера переписывал трижды. Последний вариант она приняла. Мы арендовали концертный зал Дворца молодежи на целый день. Шесть часов шла передача. И все это время Валентина Михайловна в свои шестьдесят девять лет на высоченных каблуках выстояла на сцене. Впоследствии мы много раз работали вместе. Леонтьева любила показать, кто в доме хозяин, могла долго не соглашаться с тем, что предлагал Валера, но потом повторяла его текст слово в слово.
Мы скоро поняли, что ей нужен сценарий, в котором реплики прописаны до запятой. Так она привыкла работать со своей мамой, которая помогала Вале готовиться к эфирам. С Екатериной Михайловной они заучивали тексты наизусть, зазубривали. Зрителям казалось, что Леонтьева ведет с ними задушевный разговор, свободно общается, а она по памяти воспроизводила написанное. Ей заранее сообщали, в каком ряду, на каком месте сидит человек, к которому надо обратиться. Создавалось впечатление, что Леонтьева знает персонажей программы в лицо, а она видела их впервые в жизни, но помнила все имена и биографии. Конечно, случались накладки. Валентина Михайловна, потрясающе умная женщина и талантливая актриса, умела выкрутиться, недаром училась в театральном.
Помню, однажды она прибежала ко мне за кулисы перепуганная. Оказалось, героиня - ветеран войны и труда, рассказом о которой начинался вечер, заявила, что на сцену выйдет только в валенках. Мол, обеспечьте!
Что делать?! - в панике восклицала Леонтьева. - Она ломает весь сценарий!
Тут же предлагаю:
Начните вечер со второго героя, а я пока пошлю за валенками.
Она успокоилась, сделала как я советовала, и все прошло как по маслу.
Мы ездили с передачей «От всей души» по городам и весям. Не всегда Валентине Михайловне хватало сил вести эти встречи от начала до конца. Иногда на сцену в качестве ведущей выходила я. Она внимательно следила за мной из-за кулис, но никогда не комментировала, не хвалила, не указывала на ошибки, не подсказывала. Порой казалось, Леонтьева ревнует, боится, что я хорошо выступлю.
В концерте, посвященном юбилею вывода советских войск из Афганистана, участвовали многие звезды. Я читала со сцены стихотворение своего мужа «Афганский набат» о мальчиках, погибших на войне. Раздались бурные овации, а потом мамы, потерявшие сыновей, вскочили и помчались за кулисы благодарить и брать у меня автографы. Леонтьева, вышедшая на сцену следом, увидела пустые первые ряды. Когда я столкнулась позже с Валентиной Михайловной, у нее было лицо обиженного ребенка.
Почему они стали брать автографы у тебя?!
Вынуждена была оправдываться:
Я не виновата! Все дело в стихах, которые написал Аушев.
Она родилась в Ленинграде, пережила блокаду. С той поры, кстати, не ела ни овощей, ни фруктов. Валентина Михайловна считала, что это последствия пережитого голода и... удивительного случая. Ее отец Михаил Григорьевич явно обладал экстрасенсорными способностями. Однажды в блокаду он как бы материализовал яблоко. «Мы с сестрой ели его, ощущая вкус и аромат», - вспоминала Леонтьева.
Наверное, это был гипноз. Так или иначе, фрукты с тех пор Валя в рот не брала. Папа заболел и умер от голодного психоза. Тело на саночках отвезли к траншее, где хоронили всех мертвецов. Но пока отец еще пребывал в здравом уме, он делал все, что было в его силах, помогая семье. Слабый, едва державшийся на ногах, сдавал кровь, за которую с ним обещали расплатиться продуктами. Но посылка с сухарями, шоколадом, печеньем и сваренными вкрутую яйцами пришла, когда он уже умер. Для Екатерины Михайловны и девочек это стало настоящим спасением. Они несколько дней питались «студнем» из разваренных кожаных ремней. Мама научила девочек курить, чтобы меньше хотелось есть, отправляла их к Неве за водой, когда видела, что они могут замерзнуть в голодном оцепенении. «Мы встречали на улице людей, и становилось легче», - говорила Валентина Михайловна.
В три часа ночи Валя поднималась и шла занимать очередь за хлебом. Однажды нашла на улице хлебные карточки на целую семью. Тот, кто их потерял, обрек своих близких на смерть. Валя подошла к очереди и назвала фамилию - их указывали на картонных прямоугольниках. Отозвалась женщина. Валя протянула ей карточки, а та вдруг начала хлестать девочку по лицу. «Что делаешь?! Она тебе жизнь спасла!» - кричали люди. Но та в исступлении не понимала, что творит. Видно, хватилась, что карточек нет, и стояла остолбенев, осознавала страшные последствия. А все свое отчаяние выплеснула на Валю.
Соседка приводила к Леонтьевым ребенка.
Пусть посидит, - просила она.
Зачем вы его к нам водите? - спросила Екатерина Михайловна.
Боюсь, муж его съест...
В начале 1943-го семью эвакуировали. Леонтьевы добрались до Москвы и купили билеты, которые на тот момент только и оставались в железнодорожной кассе, - до Ульяновска. Никакой родни у них там не было. Добросердечная попутчица предложила: «Поедем к нам в Новоселки, в совхозе с голоду не помрете».
В Новоселках Валя окончила школу, летом работала в поле. Старшая сестра Люся устроилась бухгалтером. Необыкновенно яркой, талантливой и волевой девушкой была Людмила Леонтьева. Чего стоит один факт - она сама у себя роды приняла посреди поля! До девяноста лет сохраняла светлую голову и грамотную речь. Ей бы в Москву к сестре перебраться, Люся не затерялась бы в столице. Но она осталась в Новоселках с мужем и детьми. Только когда Екатерина Михайловна умирала, сестра приехала в Москву проститься. И хоронила мать тоже она. Валентина Михайловна присутствовать не смогла, улетела на съемки...
И словно бумеранг судьбы - родной сын Валентины Михайловны тоже не приехал на похороны матери. Непростые отношения у них сложились. Митю воспитывала бабушка Екатерина Михайловна. Отцом мальчика был Юрий Виноградов. С Ришаром Леонтьева прожила три года. На память осталось лишь несколько снимков - он увлекался эротической фотографией, Валя иногда позировала ему.
С другим Юрием - Виноградовым - Валя познакомилась в ресторане. К ней подошли двое молодых людей. Один представился англичанином, сотрудником британского посольства. Он Леонтьевой понравился, но ведь иностранец! Такие знакомства в СССР не приветствовались. К счастью, парень шутил. Он действительно был дипломатом, но нашим, советским. Так завязалось знакомство, переросшее в роман, а потом и в долгий брак. Вскоре после рождения Мити Виноградова отправили с дипмиссией в Америку. Для Леонтьевой полтора года, вынужденно проведенные за океаном, показались каторгой.
«Я умирала без телевидения», - говорила она. От невозможности что-либо изменить она снимала телефонную трубку и говорила в пустоту: «Как я вас всех ненавижу!»
Может быть, расставание с родиной давалось ей тяжело из-за бурного романа с космонавтом Борисом Егоровым. Как красиво он за ней ухаживал! Однажды ехали каждый на своей машине и при этом держались за руки. Борис провожал Валю, улетавшую к мужу. Они трогательно и нежно прощались в аэропорту...
Спустя время Вале в Нью-Йорк позвонил Юрий Сенкевич : «Пока ты сидишь в Америке, Фатеева твоего космонавта увела!»
Тогда-то она и рванула домой, но было уже поздно. Знакомым возвращение в Москву Леонтьева объясняла одним: «Не могу без телевидения». Голубой экран отвечал ей взаимностью, обеспечивая всенародную любовь. Однажды, когда она гостила у меня, я предложила: «Хватит ездить на такси, пойдем прокатимся в метро».
Пассажиры подземки бросились к любимой телеведущей, мы не знали куда бежать. «Как после этого ездить на метро?!» - вздыхала Леонтьева.
В нее влюблялись мужчины - и стар и млад. Знаю, что в студенческие годы за Валей ухаживал Булат Окуджава , а потом жизнь развела молодых людей. Валя уехала в Тамбов, Булат - в Ленинград. Спустя сорок лет редактор попросила Леонтьеву: «Хотим пригласить в программу Булата Шалвовича, помогите, Валентина Михайловна! Вы же когда-то были знакомы».
Она позвонила. Окуджава был не в самом приветливом расположении духа.
Простите... Булат, - начала Валентина Михайловна, - не знаю, как мне можно к вам обращаться теперь - на ты, на вы...
С кем я говорю? - спросил тот раздраженно.
Вы только не вешайте трубку, вот послушайте...
И она прочла ему стихотворение, которое он когда-то ей посвятил.
Валюшка, родная! Ты?! Как тебя найти?
Я каждый день прихожу в твой дом!
Они увиделись через несколько дней на концерте, который вела Валентина Михайловна. Булат с женой сидели в первом ряду. Она сбежала к нему со сцены. Они смотрели друг на друга, едва сдерживая слезы. А спустя два месяца после этой встречи Булата Шалвовича не стало. «Кто знает, - говорила Валентина Михайловна, - если бы мы не потеряли друг друга из виду, может, все сложилось бы иначе?»
В «Останкино» ей оказывал знаки внимания Николай Дроздов . Нравилась она и Юрию Гагарину . Однажды Леонтьева вела новогодний «Голубой огонек», на котором присутствовал Юрий Алексеевич.
Валентина, давайте с вами выпьем шампанского! - предложил Гагарин.
Я не пью.
Вы больны?
Я вообще никогда не пью. Организм не принимает алкоголь.
Нет, это вы со мной не хотите выпить... Именно со мной! - обиделся он.
Юрий Алексеевич не поверил, а ведь это была чистая правда: Валя ни грамма не могла выпить, ее сразу тошнило.
«Я всем нравилась, - часто говорила Валентина Михайловна, - но никто меня не любил. Жерар Филип на фестивале в Париже глаз не сводил. И что? Улетела в Москву, и поминай как звали».
Да. Мужчин рядом было море. С Урбанским Валентина Михайловна дружила. Был случай, он занял у нее деньги. Она и думать про это забыла, вдруг Евгений звонит в двенадцать ночи:
Валюшка, выйди - долг отдам.
Я уже спать легла.
Но Урбанский настаивал:
Выходи, пока у меня деньги есть.
Леонтьева накинула халат поверх ночнушки и выбежала к нему. Евгений отдал деньги, обнял Валю и дружески поцеловал. В этот момент, как в плохом анекдоте, появился вернувшийся из командировки муж. А дома на столе для полноты картины он увидел два бокала - к Вале вечером заходила Таня Судец. «Ох и трудно мне было отмыться! - вспоминала Валентина Михайловна. - Убеждала в невиновности как могла, но сомневаюсь, что Виноградов поверил».
Знакомьтесь, это моя Люся, - сказала ему Леонтьева.
Очень приятно, - ответил, поигрывая глазами, знаменитый актер и протянул визитку. - У меня дом в Староконюшенном, обязательно приходите.
И я пришла. Так с легкой руки Валентины Михайловны завязалось это замечательное знакомство. Александр Пороховщиков и его мать, с которыми познакомилась благодаря Леонтьевой, являли собой пример совершенно иных отношений матери и сына.
Галина Александровна - необыкновенная, остроумная, огневая женщина - имела огромное влияние на Александра Шалвовича. Он, без сомнений, был маменькиным сынком, боготворил Галину Александровну и заботился о ней. Она отвадила всех девушек, которые, по ее мнению, были Шуры недостойны. Одну утрату Шалвович, возможно, и не мог простить матери, но никогда этого не показывал - он сам выбрал путь беспрекословного подчинения. Та девушка была из бедной семьи, ходила в драных колготках, что не помешало Шуре влюбиться без памяти и строить планы на семейную жизнь. Галина Александровна сказала свое твердое нет, и молодые расстались. А та девушка потом вышла замуж за принца из какой-то африканской страны и стала богатой женщиной.
«Людка, пошли покурим, - говорила мне Галина Александровна. - Шурка пистон вставит, если узнает, а мы ему не скажем».
Она очень дорожила памятью об отце - гениальном конструкторе, создававшем танки. Помню, однажды чертежи слетели со стола, а Галина Александровна воскликнула: «Не роняйте мозг моего папы!»
Деда Пороховщикова репрессировали. Шалвович рассказал мне такую историю: «Однажды Галине Александровне позвонил неизвестный:
Я расстреливал вашего отца. Всю жизнь его глаза стоят передо мной. Они меня преследуют. Я хочу покаяться перед вами. Меня заставили это сделать, это было моей работой. Можно с вами встретиться?
Я пожилой, больной человек, может, сын захочет с вами поговорить.
Я отказался, - сказал Шалвович. - Я бы его убил».
Галина Александровна как-то отправилась в парикмахерскую на каблуках, упала и сломала шейку бедра. После этой травмы она уже не оправилась и вскоре умерла. Горе сына было безмерно. Когда на сороковой день после смерти Галины Александровны мы собрались на поминках, Шура показал конверт:
Это волосы моей мамы. Я собираюсь ее клонировать.
Что ты - верующий человек - говоришь?!
Я уже с корейцами познакомился, которые этим займутся.
Он скучал без матери, она являлась ему. Например, поливал Шалвович цветы в ее комнате и чувствовал, как она прикасалась к плечу: «Не перелей!»
Ирочку, на которой Пороховщиков в итоге женился, мать так до конца и не приняла. И под одной крышей они стали жить только после ее смерти. Кто-то, возможно, скажет, что Галина Александровна разрушила сыну жизнь, не дала жениться на любимой женщине, а ведь она могла подарить ему детей, о которых он так мечтал. Но в отличие от Мити, сына Валентины Михайловны Леонтьевой, Шура на мать не озлобился, продолжал по-прежнему ее чтить.
Говорят, Пороховщиков безумно любил Ирочку. Ему казалось, она похожа на Галину Александровну: «После маминой смерти Ирочка надела ее дубленку и стала как две капли воды походить на маму».
А мне кажется, все дело именно в дубленке... Если Шалвович приезжал к нам в гости, он никогда не брал с собой жену. Так я ее ни разу и не увидела. Мне кажется, Ира его стесняла. Помню, жена позвонила ему на мобильный, а он взял и отключил телефон.
Не могу, - говорит, - больше.
Так ведь нельзя, Шалвович, ты же везде всегда один. Может, лучше развестись? Найдешь себе нормальную женщину, заведешь детей.
Я предложил Ире расстаться. А она в ответ: «Наложу на себя руки, и ты будешь повинен в моей смерти». Да я уже привык. Она мне как дочка...
Эта девочка, на двадцать три года моложе мужа, выполнила бы угрозу - любила его безумно, до самоотречения. Но при этом особенно о нем не заботилась, не умела готовить и не стремилась научиться. Шалвович сам заведовал кухней. Больше всего любил соленые огурчики и краковскую колбасу. Диеты не придерживался, несмотря на сахарный диабет. У него открылась трофическая язва. Жуткое зрелище - он мне показывал. Я приготовила тыквенный настой, советовала пить. «Да не поможет мне, Люда, уже ничего, сахар-то зашкаливает», - вздыхая, говорил он.
Тем не менее он за мной приударял, глаз горел, но я ему всегда отвечала:
Шалвович, ты не мой тип. Мне нравится Георгий Тараторкин .
А еще я твоего мужа очень уважаю, - добавлял он.
Да, это правда. Уважал, дружил, поддерживал. Помню один показательный случай. Я попросила Пороховщикова приехать на презентацию книги моего супруга «Угреша Дмитрия Донского». А накануне на Александра Шалвовича, бывает же такое, упала железная крыша от гаража-ракушки. Перелома не было, но ушиб был очень серьезным.
Не смогу, наверное, - засомневался он, - очень плохо себя чувствую. Боль адская.
Ну пожалуйста, - настаивала я, - попробуй. Анна Николаевна Шатилова вот согласилась, подъедет.
И что вы думаете? Он в этом ужасном состоянии приехал, выступал сидя на стуле, но говорил прекрасно, публика была в восторге. Мне до сих пор стыдно, когда вспоминаю об этом, - зачем просила? Не все можешь вовремя понять, оценить...
Я возила фильм Пороховщикова «Цензуру к памяти не допускаю» во Францию, в город Онфлер, на Фестиваль российского кино, рассказывала о нем, о его деде и по просьбе организаторов читала стихи Есенина. Когда закончила выступление, ко мне подбежали восторженные французы. Думала, их впечатлила поэзия, но оказалось другое. «Вы были очень сексуальны!» - транслировал мне переводчик их отзывы. «Радуйся, у французов это лучший комплимент», - прокомментировал Владимир Меньшов .
В Интернете ходила идиотская сплетня о том, что известный актер и режиссер - отец моего сына. Запустила ее Леонтьева. Как-то я танцевала с Меньшовым, а Валентина Михайловна и говорит ему: «Танцуй-танцуй, а у тебя ведь сын растет, по пьянке-то и не помнишь. И внучка у Люси - копия ты».
Она знала, что Меньшов приезжал в Тамбов, когда мне было двадцать лет, и за роль Алиман в спектакле по повести Чингиза Айтматова «Материнское поле» вручал мне диплом первой степени. Леонтьева пошутила, журналисты подхватили и до сих пор не дают нам покоя.
Володя, я на них в суд подам, - не выдержав, сказала Меньшову.
Еще больше шумиха начнется, лучше промолчи.
И я не стала связываться... Но вернусь к рассказу про Александра Шалвовича.
Если подумать, незавидная судьба досталась Пороховщикову под конец жизни. Сначала ухаживал за матерью, так и не оправившейся после травмы. Потом слег отчим. Когда и его не стало, Пороховщиков заботился об Ирочкиной матери - лежачей больной. Белье ей сам перестилал. А о нем позаботиться было некому.
Шалвович, - спрашивала я, - у тебя, когда ты ездил по заграницам, женщины были?
А дети есть?
Может, где-нибудь и есть.
Если бы были, они как воронье после его смерти налетели бы делить наследство. Хотя счетов в банках Пороховщиков не оставил. Он мечтал открыть с другом Гиви бензоколонку. Шутил: «Люда, мы с тобой поедем на кинофестиваль в Париж и столько тебе шляп накупим!»
Но разве у нас в столице выгорит такое дело... Все осталось проектами. Шура надеялся отреставрировать особняк в Староконюшенном переулке, несмотря на то что дом этот был неблагополучным. Ирочка говорила: «Он нас погубит!» - боялась оставаться ночевать одна. Шалвович рассказывал, что видел там призраков - дам в кринолинах, мужчин во фраках. Они подошли к нему, спящему на диване, и сказали: «Это наш потомок».
Пороховщиков дружил со Святославом Федоровым. В Тамбове находится филиал его клиники, куда он полетел на вертолете и на обратном пути разбился. Звал с собой Шуру, а тому предложили хорошие деньги за выступление в Волгограде, он и отказался. А раньше часто летал с Федоровым. «Чуть в штаны не наложил однажды! - рассказывал Пороховщиков. - Святослав бросил штурвал и ушел в пике, крикнув: «Пролетим над моей могилкой?!»
Федоров погиб с человеком, которого позвал с собой, когда узнал, что Шура не полетит. Выступление Пороховщикова отменили.
Я свободен! - позвонил он Святославу.
Не могу уже отказать человеку, - ответил тот.
Так судьба отвела смерть от Александра Пороховщикова. Но только на время... Я молюсь за него. Он иногда снится мне, улыбается. Значит, все у него хорошо.
Шалвович, когда у меня должна была состояться встреча с молодыми людьми, задумавшими возродить передачу «От всей души», вызвался поехать со мной. «Не нравятся мне эти ребята», - сказал он и был прав. Страшными они оказались людьми. На встречу не явились, якобы попали в аварию. Думаю, они специально не стали встречаться, я была лишним звеном в проекте. И вскоре отыскали способ от меня избавиться. Я передала кассету со вступительной музыкой передачи «От всей души» для творческого вечера Валентины Михайловны в Курске. А они кассету подменили. На ней звучали какие-то разговоры на французском. «Все с тобой понятно, Люся! Все по Парижам разъезжаешь! Как же ты меня подвела!» - Леонтьева была сильно раздражена.
Я позвонила людям, передававшим кассету. Ведь по их вине вышло так, что у Леонтьевой не оказалось на руках нужного материала. «Старуха совсем сбрендила! - сказали мне они. - Она все выдумывает». Я рыдала от невозможности доказать свою невиновность.
Прошло немного времени, и Леонтьева отказалась участвовать в передаче. На восьмом десятке она не смогла запомнить текст.
Не волнуйтесь, мы пустим бегущую строку, - сказали авторы проекта.
Нет, отказываюсь. Я буду не Леонтьева, если стану читать.
Валентина Михайловна рассказывала, что разъяренные отказом, эти люди ворвались в ее останкинский кабинет, выкрикивали в лицо Леонтьевой жуткие вещи. Обзывали, угрожали: мы потратили, такая-сякая, кучу денег, сделали тебе пластику, кормили-поили, а ты! Они в буквальном смысле разгромили ее рабочее место: скидывали на пол бумаги, разбили памятные подарки. Не знаю, как она пережила этот ужас!
Мы помирились в тяжелый момент, когда Валентина Михайловна сломала шейку бедра. Евгений Кочергин рвался к Леонтьевой, боялся, что, не ровен час, она с голоду умрет с таким сыном. Митя его не пустил. «Людка, ты должна поехать! - говорил Женя. - Тебе он позволит войти. Ты единственный близкий ей человек!»
И я пошла. Конечно, мы помирились, поплакали и простили друг другу все обиды. Я стала возить продукты, больше всего Леонтьева любила холодец-«дрожачку», который готовил Валера.
Операцию после перелома шейки бедра сделали бесплатно и успешно. Но Валентина Михайловна очень сдала, еле ходила. Последние лет десять ее постоянно преследовали серьезные травмы. Сначала она сломала руку. Я приехала, чтобы помочь накрасить ресницы. «Люся, суп мне сваришь?» - попросила Валентина Михайловна. Она научила меня опускать в бульон неочищенную луковицу, отчего суп получался необыкновенно красивого золотистого цвета.
Упав на лестнице в «Останкино», Валентина Михайловна повредила спину. Начал расти горб. Валентин Дикуль вправил позвонки и предупредил: «Не допускайте сквозняков». А она отправилась на лоджию развешивать белье, в то время как второй балкон был открыт. Ее продуло, Леонтьева снова слегла. «Он на меня кричал!» - жаловалась Валентина Михайловна на Дикуля.
Валентина Ивановича можно понять: он столько труда вложил, чтобы поставить ее на ноги. А в той ситуации сказал, что больше ничего сделать не сможет. Валентину Михайловну лечили в кремлевской больнице, так она и там умудрилась упасть и получить сотрясение мозга. Я была свидетелем, как Митя примчался и устроил разнос врачам: «Почему у мамы не было сиделки?!» Врачи оправдывались: сиделки больным не полагались. Казалось бы, сын волновался за мать, с врачей спрашивал, но с себя спросить не торопился. Дома Валентина Михайловна оказалась безо всякого ухода и пригляда. Возможно, именно отношение сына в этот тяжелый для нее период заставило Валентину Михайловну принять решение о размене квартиры.
Мите досталось жилье в центре. А Валентине Михайловне - на «Водном стадионе». Но в той квартире она не провела ни дня. С Большой Грузинской переехала к сестре в Новоселки. Помню, мебель из Москвы почему-то нельзя было вывезти без специального разрешения. Помогла и все организовала добрая знакомая Леонтьевой - диктор Алла Данько. По перрону Валентина Михайловна шла сама, простились тепло: «Люсенька, ты приезжай!»
Я навестила Валентину Михайловну в Новоселках, там все было как в ее московской комнате - диванчик, коричневые шторы. Валентина Михайловна жила на первом этаже дома, а сестра Людмила - на четвертом. Люся без конца бегала к ней навестить, покормить. Телевизор Валентина Михайловна практически не включала: «Не могу видеть, во что превратили мое телевидение! Все бездарно!» Когда я привезла ко дню ее рождения поздравительные телеграммы, и вовсе стала говорить: «Ненавижу телевидение!»
К ней пришло некое переосмысление жизни. Она постоянно вспоминала Митю, ждала, что он позвонит. Тогда в ее разговорах впервые зазвучало сомнение: а может, не стоило становиться «всехней мамой», жертвовать семьей ради работы?
Помню, ей привезли из «Останкино» огромный мешок писем от зрителей. Разбирали его с Леонтьевой и хохотали до упаду: «Дорогая Валентина Михайловна, мы вас так любим! Знаем, вам сейчас нелегко. Я инвалид, муж хромает на левую ногу. Чем вам помочь?» И смех и грех.
Перед смертью Леонтьева постоянно говорила о Мите: «Я хочу его видеть. Хочу слышать его голос».
У нее был очередной день рождения, мы набрали Митин номер. Он поздравил мать. Но ведь сам-то не позвонил... И на похороны не приехал.
Я считаю, что в чем-то Митю можно понять. Через всю жизнь сын пронес эту боль, сложное чувство любви-ненависти к своей матери. Митю подкупали телеканалы, ему сулили огромные деньги, десятки тысяч долларов, за откровения о ней, но он избегает всякой публичности и отказался. И проводить маму в последний путь не приехал именно поэтому.
Отправляясь в Новоселки, я позвонила ему:
Поедем вместе, Митя.
Не собираюсь присутствовать на шоу, которое устраивают из похорон моей матери!
Он пришел к ней потом, когда закончилась шумиха, разъехались журналисты. Возможно, Митя боялся осуждения и всеобщего гнева за то, что не лучшим образом относился к самому родному человеку.
Он ненавидел публичность, а она, по сути, жила ради выходов в эфир. Люди, биографии которых Леонтьева учила наизусть, не были ее близкими. Но она отдавала им свое время и душевные силы, пренебрегая мужем и сыном. Для них ей не хватало душевного тепла...
Я долго добивалась, чтобы в Тамбовском драмтеатре повесили табличку «Здесь работала Валентина Михайловна Леонтьева». Недавно позвонила подруга и сказала, что не только табличка появилась, но и создали уголок Валентины Михайловны с фотографиями из спектаклей.
Я живу мечтой снять о Леонтьевой многосерийный художественный фильм. Сняли же о Гурченко , Зыкиной . Почему нельзя о Леонтьевой? У меня даже актриса есть на примете, очень похожая на Валентину Михайловну, - Валя Попова из Тамбовского драматического, где когда-то работала Леонтьева. Хочу рассказать, какой она была умницей, красавицей и великой труженицей. Разве этого мало, чтобы любить и уважать свою мать? И пусть Митька посмотрит...
Такого скопления народа небольшой поволжский поселок Новоселки не видел никогда. Площадь возле местного Дома культуры была битком забита машинами: сюда приехали почитатели таланта самой яркой советской телезвезды Валентины ЛЕОНТЬЕВОЙ. Приехали, чтобы проводить ее в последний путь. Отдать дань памяти человеку, бывшему для одних доброй сказочницей тетей Валей, для других - любимой ведущей «Голубых огоньков» и самой популярной передачи советского ТВ «От всей души».
Я до сих пор вспоминаю, как дети в нашем дворе, побросав в песочнице игрушки, с криками «Тетя Валя! Тетя Валя!» бежали домой смотреть передачу «В гостях у сказки», - говорит приехавшая из Тольятти пенсионерка Маргарита НЕСТЕРЕНКО. - Мы потеряли такого душевного человека! Так горько!
Анатолий БЕЛЕВЦЕВ
На похороны приехали всего трое людей, близко знавших Валентину Михайловну по работе: ее бывший администратор Андрей Удалов и ученики - Людмила Туева и Андрей Орлов. Нынешние телебоссы и звезды эфира, многие из которых свои первые шаги на ТВ делали именно под руководством Леонтьевой, ограничились в лучшем случае телеграммами с соболезнованиями.
Жизнь после славы
Последние три года Валентина Михайловна жила в ульяновском поселке у сестры, где купила квартиру. В Новоселки она перебралась после серьезного конфликта с сыном.
Ходили слухи, что Дмитрий сильно избил мать: оттого-то она и попала с больницу, где Леонтьеву едва спасли врачи. О тете Вале заботились родственники, вот только сын ни разу не приехал - лишь изредка звонил. Зато поклонники не забывали любимую телеведущую: ежедневно ей приходили письма и посылки со всей страны. Валентину Михайловну звали в гости и предлагали материальную помощь.
С конца прошлого года у Леонтьевой резко ухудшилось здоровье. Она почти перестала вставать, врачи поставили диагноз: «прогрессирующий старческий маразм». - Даже по комнате самостоятельно не может передвигаться, кормим мы ее с ложечки, - сетовала тогда корреспондентам «Экспресс газеты» старшая сестра Леонтьевой Людмила Михайловна. - Целыми днями Валечка лежит и стонет: у нее после сотрясения мозга случаются страшные головные боли. Еще она перенесла микроинсульт.
Предчувствовала кончину
В середине мая Валентина Леонтьева попросила сестру:
Люся, похороните меня на местном сельском кладбище. Никакой Москвы, никакого Новодевичьего! Вы ведь в столицу не сможете часто ездить, а здесь я буду под присмотром… Людмила Михайловна попыталась отшутиться: мол, Валя, тебе рано о смерти говорить! Но Валентина Михайловна взяла родственницу за руку и сказала: - Я чувствую, Люсенька, мне недолго осталось. Господь скоро к себе приберет… Увы, так и случилось. Через несколько дней у Валентины Михайловны началась пневмония, до 40 градусов поднялась температура. Приехавший врач сказал, что помочь не в силах.
Она всю ночь в бреду сына звала: «Митенька… Митенька…» Когда Вали не стало, я позвонила племяннику на сотовый, - не может сдержать рыданий Людмила Михайловна. - Он сообщение о смерти матери воспринял очень сухо, будто это его не касается, сказал, что находится за границей по важным делам, и на похороны просил не ждать. Дескать, потом как-нибудь приедет. Хотя, думаю, не приедет. При жизни Вали времени не нашел. Что уж теперь.
Весь день в дом Леонтьевых звонили люди: выразить соболезнования, спросить, чем можно помочь. К подъезду, где жила телеведущая, приносили букеты цветов - искренне, от всей души. Хоронили тетю Валю по православным обычаям: небольшая деревенская церковь, где ее отпевали, не смогла вместить всех желающих попасть на обряд. - В светлый день хоронят Валентину. На Николу! - судачили старушки. - Значит, хороший человек была. Царствие ей Небесное! …Когда гроб опускали в могилу, раздались аплодисменты. Так провожают только больших артистов.
КСТАТИ
За месяц до смерти Леонтьева подарила Ульяновскому краеведческому музею свои вещи - фотографии, письма, вечернее платье, в котором на 75-летие получала телепремию ТЭФИ. Все они заняли почетное место в экспозиции.
Если сложить детскую любовь к тете Вале, то без преувеличения получится дорога до Луны. Только она так умела вести доверительный диалог с самыми маленькими. Если ты смотрел "В гостях у сказки" или помнишь Степашку и Хрюшу на плече у тети Вали, считай, что самую главную прививку в жизни получил. Увы, так бывает: завоевав всецело детскую аудиторию, от своего сына она даже после смерти не дождалась сочувствия. Накануне годовщины со дня ухода Леонтьевой мы побеседовали с ее старшей сестрой Людмилой Михайловной Леонтьевой, у которой в Ульяновской области знаменитая диктор прожила последние три года своей жизни и там же похоронена.
Людмила Михайловна, как это тете Вале удавалось - ей же верили и дети, и взрослые?
Да, в своих передачах она умела расположить к себе телезрителей - малыши в этом, быть может, и не могли разобраться, но у взрослых складывалось ощущение, что это ты сидишь рядом с Леонтьевой и с ней разговариваешь.
До перестройки она работала фактически без перерыва?
Работа для нее была главным - и большой удачей, ее окрыляющей, и разновидностью невроза. Она ведь практически никогда не брала отпусков. Потом наступили кризисные 90-е. Мы живем в такой век - исчез человек из телевизора, и тут же о нем забывают. Так случилось с Валей. Ей теленачальники обещали: вот-вот вновь откроем "От всей души", только сценарий перепишем, здесь что-то доработаем. И она мечтала от всей души, тайно. Но выйти в эфир никак не получалось. А потом - тяжелая болезнь, окончательно подкосившая ее планы.
Это после рокового падения, когда ей пришлось переехать к вам?
Да, она крайне неудачно упала, повредив об острый угол голову. Мучилась дикими болями. И мучилась психологически - понимала, что к работе уже не вернется. Она стала забывать текст. А ведь сестра никогда не пользовалась бумажками-подсказками и телесуфлером. Когда я поехала в Москву ее забирать, врач мне прямо сказал: "Времени для Валентины Михайловны отпущено не так много". У меня она прожила три года. Многие газеты после ее смерти писали: "Легендарная Леонтьева умерла в нищете". Такого не было: жили мы не в достатке, но дома всегда было чисто и уютно. Чего остро не хватало, так это общения - из Москвы ей звонили редко. А может, стеснялась нашего сероватого быта - боялась, что подумают: как же так, известная телеведущая, а живет, как обычный середнячок-пенсионер. Но она держалась как могла.
Сын Дмитрий, всю жизнь ревновавший Валентину Михайловну к славе, в последние годы отвернулся от нее окончательно?
Лучшие дня
После смерти Валечки он ни разу не навестил ее могилу. На похороны не пришел. Не позвонил, не навестил меня. По обрывочным сведениям, продал квартиру матери на Большой Грузинской и купил новую. Я ничего о нем не знаю и знать не хочу. Понятно, что в том медленном угасании Вали, которое мне лично довелось наблюдать, по большей части виноват он. Поздний ребенок - Валя родила Митю в 39 лет, оттого и избаловала. А потом он ее истерзал своим равнодушием. Но болезнь так ее опустошила, что в свои последние дни о сыне она так и не вспоминала. Внутренне отреклась от него, нашла утешение в безразличии.
Леонтьева Валентина Михайловна
Народная артистка РСФСР (1974)
Народная артистка СССР (1982)
Лауреат Государственной премии СССР (1975)
Лауреат премии «ТЭФИ» в номинации «За личный вклад в развитие отечественного телевидения» (2000)
Кавалер ордена «Знак Почёта» (1973)
Кавалер ордена Дружбы (1998)
Награждена медалью «За оборону Ленинграда»
В школе Валя всегда участвовала в художественной самодеятельности, играла в драмкружке, в шестом классе заняла первое место в конкурсе чтецов, который проводился среди ленинградских школ. Во время войны Валентина Леонтьева пережила блокаду Ленинграда. О своих родителях, которые были коренными ленинградцами, Валентина Михайловна рассказывала: «Папа был старше мамы на 20 лет, я безумно его любила. Спустя годы и я, и сестра, выходя замуж, в память о нем сохранили девичью фамилию. Помню чудные музыкальные вечера с конкурсами, балами и маскарадами в нашем доме, когда папа играл на скрипке…»
После того, как началась война, Валентина Леонтьева с сестрой во время блокады записались в отряд ПВО. Но вскоре в городе стало не хватать продовольствия, и их 60-летний отец стал донором, чтобы получить дополнительный паек для спасения дочерей от голода. Однажды во время разбора мебели на дрова Михаил Леонтьев повредил руку и у него началось заражение крови. Дочери отвезли его в больницу, и там он умер. О том времени Валентина Леонтьева рассказывала: «В 1942-м открыли «Дорогу жизни», и мы решили уехать. Я, мама и сестра Люся спаслись. Люсин сыночек, которого она родила в начале войны, умер в дороге, сестре даже не дали его похоронить. Она закопала тело малыша в ближайшем сугробе…»
Валентина с мамой и сестрой Людмилой были вывезены из блокадного Ленинграда в село Новосёлки в Ульяновской области, откуда Валентина после окончания школы с отличием вместе с мамой приехала в Москву. Валентина Леонтьева рассказывала: «Мы с мамой переехали в 1945 году, сразу после Победы, в Москву из Ленинграда. Город был - сплошные катакомбы: везде заслоны от танков, разрушенные дома, траншеи, которые рыли пленные немцы. Как-то раз я шла возле такой траншеи. Вдруг буквально из-под земли потянулись грязные худые руки. Немец смотрел на меня умоляющими глазами: «Хлеба, дайте хлеба!» Я взглянула на его руки и обомлела: такие тонкие, длинные, красивые пальцы бывают только у пианистов и скрипачей. Упросила охранника, чтобы он разрешил мне покормить этого немца. Его привели к нам домой, я налила ему супу. Он сначала ел очень медленно, на меня даже глаза не поднимал - боялся. Потом немножко осмелел, спросил, где мои родители. Я рассказала, что папа умер в ленинградскую блокаду от голодного психоза и мама осталась с нами одна (нас она спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть). У немца на глазах появились слезы, он не доел обед, встал и ушел. А через два года в нашу дверь позвонили. На пороге стоял тот самый немец. Правда, теперь он был совсем не чумазый и тощий, а умытый, причесанный, одетый в парадный костюм, вполне симпатичный молодой человек. Рядом с ним стояла пожилая женщина. Он улыбнулся мне и сказал: «Я не мог вас забыть, поэтому приехал со своей мамой, чтобы сделать вам предложение». Я ему отказала, потому что выйти замуж за врага не могла. Тогда его мать заплакала и на прощание сказала мне: «Деточка, вы даже сами не представляете, что вы для меня значите. Вы спасли моего сына от голодной смерти. Я буду всю жизнь вас благодарить».
В Москве Леонтьева поступила в химико-технологический институт имени Менделеева, но вскоре перестала там учиться и начала работать в поликлинике. А позже поступила в Щепкинское училище, и одновременно - в оперно-драматическую студию имени Станиславского при МХАТе. В 1948 году начинающая актриса Валентина Леонтьева заинтересовала главного режиссера Тамбовского театра Владимира Галицкого своей непосредственностью и душевной открытостью. Леонтьева при встрече сказала Галицкому: «Я выпускница школы-студии МХАТ, ученица Василия Осиповича Топоркова. Окончила в этом году и хочу ехать на периферию». Василий Топорков был учеником великого Станиславского, и это стоило многого. Владимир Александрович предложил начинающей актрисе приехать в Мичуринск, где тогда гастролировал тамбовский театр. Валентина Леонтьева воспользовалась приглашением режиссера и вошла в труппу тамбовского театра, где прослужила несколько лет.
В 1954 году Леонтьева вернулась из Тамбова в Москву, и успешно пройдя конкурсные испытания, была принята на работу на телевидение. Виталий Заикин рассказывал: «На прослушивании Валентину Михайловну попросили прочитать либретто «Лебединого озера». «Зачем мне бумажка, я и сама говорить умею!» – ответила Леонтьева. Комиссия поразилась, как хорошо Леонтьева рассказывает, и её взяли диктором. Но так как все должности дикторов были заняты, Леонтьеву оформили на должность помощника режиссера.
Леонтьева с трудом преодолевала скованность в кадре и о своем первом прямом эфире вспоминала с содроганием. В тот день ее, как молодую стажерку вызвали в срочном порядке в студию и поручили прочитать сообщение. Леонтьева рассказывала: «Режиссер торжественно отсчитывал в микрофон: «До передачи осталось три минуты… две минуты», а я умирала от страха. В результате зрители увидели мое перекошенное от волнения лицо. С трудом, заикаясь, прочитала текст. Потом мне рассказали, что через час позвонил какой-то крупный телевизионный начальник: «Что это было?! - кричал он. - Чтобы эту в эфире я больше не видел!» Но за меня заступилась диктор Всесоюзного радио Ольга Высоцкая».
Неприятности молодой ведущей на этом не закончились. Так, например, во время ведения одного из «Огоньков» каблук туфель Леонтьевой крепко застрял во время прямого эфира в полу, поставив Леонтьеву в очень трудное положение. Но случались с Леонтьевой и другие, более опасные ситуации. Во время одной из программ о животных Леонтьеву покусал медвежонок. Режиссер Калерия Кислова, много лет проработавшая с Валентиной Михайловной на Шаболовке, рассказывала: «Однажды к нам в студию приехал цирковой коллектив, они привезли с собой много зверей. Там был очаровательный маленький медвежонок. А Валя очень любила детей и животных, и она от этого медвежонка просто не отходила. Я как раз была режиссером эфира и в середине программы заметила, что она обернула носовым платком запястье. Оказывается, этот медвежонок укусил ее за руку. Но она даже виду не подала и довела программу до конца - понимала, что в прямом эфире на нее смотрит весь Советский Союз. А когда программа кончилась, пришлось вызывать «скорую» - ей было очень плохо».
И все же новая профессия была освоена Леонтьевой достаточно быстро, а зрители вскоре стали отвечать вниманием и любовью новой ведущей различных программ, и очень скоро Леонтьева стала всеобщей любимицей Советского Союза. Она регулярно вела «Голубые огоньки» и репортажи с Красной Площади, циклы публицистических передач «От всей души», собиравшие возле телевизора все взрослое население страны, и с которыми она объехала более пятидесяти городов в России. Леонтьева заслужила доверие и уважение главы Гостелерадио Сергея Лапина. И благодаря этому она могла позволить себе многое, что для других было невозможно. Например, Леонтьева отказалась от ведения главной информационной программы - «Время». Собственно, в этом у нее не было особой необходимости. Передача «От всей души», рассказывавшая о людских судьбах, была не менее захватывающей, чем кино. Встречи людей после многолетней разлуки, неожиданно оказавшиеся перед телекамерой родственники и друзья, которых разбросала жизнь, собирали перед экраном миллионы телезрителей.
Калерия Кислова рассказывала: «Я видела, как Валя серьезно ко всему относилась, как заучивала имена, фамилии, даты и факты. Она же ни в коем случае не могла перепутать, что вот это - Иван Иванович, а это - Мария Петровна, он из Москвы, она - из Тамбова. А во время войны они встретились под Сталинградом, а потом никогда больше не виделись. В каждом выпуске программы было несколько сюжетов, и все их нужно было запомнить до мельчайших деталей. Ведущая не имела права что-то нахомутать, ведь люди доверяли программе особо дорогие моменты своей жизни. Леонтьева и сама переживала вместе со всеми. Недаром же программу в шутку называли «Плачьте с нами, плачьте, как мы, плачьте лучше нас».
Задушевная манера ведения передач Валентины Леонтьевой, действительно, не раз вызывала слезы радости, и за это зрители любили Валентину Михайловну больше, чем любого другого диктора или ведущего. Когда однажды Валентина Михайловна ехала в такси на Шаболовку и достала деньги, чтобы расплатиться, водитель, обернувшись, сказал: «Я со своих денег не беру. Когда у меня день рождения – вы моя гостья, когда я болею – вы меня навещаете. Мои дети хотят послушать сказку, и вы опять приходите...» И это было правдой - дети с нетерпением ждали появления на экране тети Вали в передачах «Умелые руки», «Будильник», «Спокойной ночи, малыши!» и особенно - «В гостях у сказки», которые она вела практически половину своей жизни.
Валентине Леонтьевой посвятил очень трогательное стихотворение Булат Окуджава.
Сердце свое,
как в заброшенном доме окно,
Запер наглухо,
вот уже нету близко...
И пошел за тобой,
потому что мне суждено,
Мне суждено по свету
тебя разыскивать.
Годы идут,
годы все же бредут,
Верю, верю:
если не в этот вечер,
Тысяча лет пройдет -
все равно найду,
Где-нибудь, на какой-нибудь
улице встречу...
Валентина Леонтьева рассказывала: «После переезда из Ленинграда наша семья поселилась на Арбате. Как-то, будучи в гостях у знакомых, живших в одном из соседних домов, я познакомилась с Булатом Окуджавой. Он тогда был незаметным пареньком, маленького роста и довольно застенчивым. Одно стихотворение он даже написал специально для меня, но ничего личного, интимного там не было. Мы с ним были очень хорошими друзьями, не больше. Потом судьба нас развела по разным городам. Я после окончания школы-студии МХАТ по распределению поехала в Тамбовский театр, где проработала два года, а Булат отправился искать счастье в Ленинграде. Встретились мы с ним только через пятьдесят лет». Это случилось в начале девяностых, когда в одной из передач редактор попросила Леонтьеву: «Валентина Михайловна, нам нужен на передачу Окуджава - позвоните ему, ведь вы вроде были когда-то знакомы?» «Как так - вдруг позвонить?! Ведь столько лет мы не виделись! Навязываться человеку, который давно уже забыл обо мне! Да у меня и телефона его нет!» - отнекивалась Леонтьева. Но позвонить решилась. Трубку снял Булат. «Булат... Простите, я не знаю, как вас называть: на вы, на ты..» - «Кто это?» - раздраженно спросил Окуджава. «Вы только не вешайте трубку, послушайте меня хотя бы полторы минуты, - и она прочитала посвященное ей Окуджавой никогда не издававшееся стихотворение. Через несколько дней у Леонтьевой был концерт в ЦДРИ, и в первом ряду она увидела Булата Окуджаву с женой. Она сошла со сцены и присела перед ним. Позже Леонтьева рассказывала: «Я даже не представляла, что он придет, - и вдруг!.. Мы просто смотрели друг на друга и почти плакали. На своей последней книжке он написал мне: «Мы встретились через 50 лет». Я страшно жалею теперь, что мы потеряли эти сорок лет, не видя друг друга, - сколько всего могло бы быть иначе!» Но Булат Окуджава умер через месяц после того, как они встретились с Леонтьевой.
А её продолжали любить миллионы зрителей, и она отвечала им взаимностью, так как сама любила работу на телевидении, как никто другой. Она была убеждена, что ей очень повезло в жизни: «Сорок с лишним лет назад я вытащила этот беспроигрышный лотерейный билетик, на котором было написано «телевидение». И отдав пятьдесят лет своей профессии, я совершенно убеждена в том, что на телевидении есть только одна чисто «человеческая» профессия, представители которой общаются напрямую только со зрителями, - дикторы».
Виталий Заикин рассказывал: «У Валентины Михайловны была уникальная память. Она могла не помнить, что делала минуту назад, но если мы ее спрашивали, как звали ту женщину, которая сына долго искала, она тут же, не задумываясь, могла вспомнить даже сложное имя вроде Камшат Кобдозимовна Дудынбаева».
Валентина Леонтьева рассказывала: «Я накануне передачи никогда не спала. Всего пятьдесят две ночи я провела в мучительных раздумьях. Боялась что-нибудь забыть, продумывала варианты на случай, если что-то пойдет не так. И каждый раз возникал самый неожиданный прокол! Например, я никогда не знала, как обнаружить героев передачи, которые должны были сидеть в зрительном зале. Мне давали бумажку с номерами кресел, но не могла же я ходить в прямом эфире и заглядывать за спинки! Тогда я останавливалась возле ряда, где была «подсадная утка», и рассказывала о судьбе этого человека, переводя взгляд с одного зрителя на другого. Практически всегда по глазам я могла определить своего героя!»
При всей своей огромной популярности Леонтьева совершенно не считала себя звездой, много работала, и в интервью признавалась: «Звездной болезнью никогда не болела, мне было неудобно пользоваться какими-то привилегиями. Помню, стою как-то в магазине в очереди за продуктами, а было это в пору тотального дефицита - тогда еще на ладошках номера ставили. Народ меня узнал и стал проталкивать к прилавку. По толпе прокатилось: «Леонтьева, Леонтьева». Выбегает директор магазина и чуть ли не насильно заводит меня на склад. Чего там только не было! Мне наложили две сумки, но взять я их отказалась. Как бы я в глаза голодным людям посмотрела, если бы они увидели, что выхожу с заднего крыльца с двумя авоськами?»
Зато Леонтьева очень любила помогать. Однажды старшая сестра Валентины Леонтьевой Людмила, работавшая главным экономистом в совхозе, передала Валентине просьбу директора совхоза как-нибудь посодействовать в получении только что появившихся и распределявшихся строго по фондам сеялок. Валентина Михайловна отправилась к министру сельского хозяйства СССР. Министр принял ее сразу: «Валентина Михайловна, дорогая, как этот фонарик-то доделать? Мои сорванцы что-то просмотрели и теперь покоя не дают» - спросил чиновник ведущую передачи «Умелые руки». Леонтьева объяснила. В результате министр и телеведущая расстались, очень довольные друг другом. Министр узнал, как научить внучат делать фонарики, а в совхоз отправились 20 дефицитных сеялок.
Калерия Кислова рассказывала: «Никаких особых материальных благ она не получала. Валя очень долго жила с мамой в коммунальной квартире. Напротив телевизионного центра на Шаболовке построили дом, и многим телевизионщикам дали в нем комнаты, в том числе и ей. Какое же это было событие! Правда, когда в 1962 году приехали зарубежные журналисты (кажется, из немецкого «Шпигеля»), вышла смешная история. Леонтьеву как звезду советского телевидения они хотели снять дома: как хозяйничает, где проводит свободное время. Валя тогда очень переживала: нельзя же таких гостей принимать в коммуналке! И какая-то ее приятельница, чтобы пустить пыль в глаза, предложила свою только что отремонтированную однокомнатную квартиру».
Сама Леонтьева тоже рассказывала об этом случае: «Пришла я, руки в ванной помыла, потом на кухне яичницу жарила - изображала из себя умелую хозяйку». И вроде бы все было нормально. Но перед уходом немцы спросили: «Валентина Михайловна, а где же вы спите?». Для них было непонятно, как это знаменитая телеведущая может жить без спальни. «Ой, девчонки, представляете, - смеялась она, - я то-то думала, что покажу им класс, а они меня же и уели!».
Только спустя десять лет после этой истории Леонтьевой была выделена отдельная квартира. А в 1982 году Валентине Леонтьевой было присвоено звание Народной артистки Советского Союза. В том же году умерла ее мама. Валентина Леонтьева рассказывала: «Я пришла к ней, умирающей, в больницу. «Мне холодно, обними меня», – попросила мама. И так, на моих руках она скончалась. А мне на следующий день нужно было лететь на съемки программы «От всей души» в Комсомольск-на-Амуре. И в пути у меня – сердечный приступ. А после передачи – обморок. Так я маму и не схоронила. Поэтому до сих пор верю, что она жива и рядом. Есть дань человеческая – идти на похороны. Я понимаю, что это грешно, но не могу ей следовать. Когда я вижу гроб, тут же поворачиваюсь и ухожу прочь. Не готова я примириться со смертью».
Валентина Михайловна дважды была замужем. Со своим первым мужем Юрием Ришаром Леонтьева познакомилась в тамбовском театре, и он же перевез Леонтьеву в Москву. Через неполные три года их брак распался. Позже Людмила Леонтьева (сестра) рассказывала: «После окончания студии она по распределению оказалась в Тамбовском областном театре. Много играла, амплуа у нее было «героиня». А потом туда приехал молодой режиссер, он ставил там свой дипломный спектакль. Они понравились друг другу, поженились, и он увез Валю в Москву. С московскими театрами у нее как-то не сложилось, а тут объявили конкурс на телевидение. Она решила попробовать: вдруг получится, - в результате нашла себе дело на всю жизнь. Валя очень быстро стала популярной. Она брала зрителей искренностью, простотой общения, казалось, каждому в душу входила, - такой талант у нее был от Бога».
Со своим вторым супругом Валентина Леонтьева познакомилась при забавных обстоятельствах. Она рассказывала: «В одном из московских ресторанов ко мне подошел высоченный красавец-брюнет. Его друг представил этого красавца как английского гостя Эрика. С так называемым англичанином я проболтала (через «переводчика») и протанцевала весь вечер. На следующий день «заморский гость» Эрик позвонил мне домой и на чистом русском языке попросил прощения, сказал, что поспорил с другом, что я куплюсь на его розыгрыш. На самом деле его зовут Юрой, работает он дипломатом, поэтому так хорошо знает английский язык. После долгих извинений и объяснений Юра сказал, что хотел бы встретиться со мной снова уже в реальном своем образе. Вскоре мы с ним поженились».
Они прожили вместе 28 лет. Юрий переехал в ее маленькую комнату в коммунальной квартире, где были только кровать, стул и несколько гвоздей, на которых висели вещи знаменитой телевизионной ведущей. А 26 января 1962 года Валентину Леонтьеву увезли с работы на «скорой» в роддом, где у нее родился сын, которого она назвала Дмитрием.
Подруга Валентины Леонтьевой - Людмила Туева рассказывала: «Валя хотела ребенка, но ей все было некогда – телевидение засасывало. В 39 лет не каждый решится родить. А через три дня после родов она вышла в эфир. Воспитание маленького Мити легло на плечи мамы - Екатерины Леонтьевой. Мама будет поддерживать Валю всегда: помогать заучивать тексты по ночам, делать за нее домашнюю работу, улаживать конфликты с мужем».
Через два года после рождения сына появилась программа «Спокойной ночи, малыши!». «Из-за работы едва сына не потеряла» - признавалась позже Валентина Михайловна. - Телевидение было для меня домом номер один. Уходила на работу - сын еще спал. Возвращалась - уже спал. Не пеленала, и даже не кормила».
Семейная жизнь со вторым супругом у Валентины Леонтьевой тоже не сложилась. Леонтьева рассказывала: «Мой Виноградов заболел по мужской части, я устроила его в лучшую клинику на Финском заливе. И он очень скоро вылечился, влюбившись в молодую медсестру… Были и у меня романчики на стороне от него. Муж очень много пил, а мне же хотелось иногда быть женщиной. Так что имелись все основания для измен».
Калерия Кислова рассказывала: «Ее муж был дипломатом, работал личным переводчиком Хрущева, затем его отправили с какой-то дипломатической миссией в Нью-Йорк, кажется, в ООН. А тогда был такой закон (впрочем, кажется, он существует и сейчас), что ехать нужно было обязательно с женой. Валя тянула, сколько могла. А потом все-таки вынуждена была уехать. Помню, как она приходила к нам в редакцию прощаться. «Не знаю, как я там буду жить, - говорила со слезами на глазах, - без работы, без телевидения!» Впрочем, прожила она за океаном совсем недолго: сняли Хрущева, а вскоре отозвали и Валиного мужа. Как-то прихожу на работу - она сидит. Комната у нас была большая, и на ее «лекцию об Америке» собрались все - авторы, редакторы, режиссеры. По ее словам, все казалось там чужим. Особенно сильное впечатление на нее произвели мамы, гулявшие в парке с детьми. «Я поразилась, - говорила она, - что ребенок может упасть, удариться, заплакать, а мама даже бровью не поведет: «Ничего, сам поднимется!». Такая у них система воспитания. А поскольку я все время кидалась к Мите, они на меня смотрели, мягко говоря, с удивлением». И по-английски она так и не заговорила - в отличие от сына, который очень быстро нашел общий язык с американскими детьми».
Сестра Людмила Леонтьева рассказывала, что одно время Валентина была влюблена в ведущего Юрия Николаева. И однажды он проштрафился в эфире – появился в нетрезвом виде перед миллионами телезрителей. Его тут же сняли, но Леонтьева попросила за него, и Николаева восстановили. Но он не помог позже тете Вале в ответ. Она рассказывала: «Когда ты влюбляешься, то берешь тазик, делаешь себе харакири, вываливаешь туда внутренности и подставляешь все это под нос ухажеру. А его и воротит. В женщине должна оставаться какая-то тайна. А я с первого дня боялась потерять мужчину. Я дарила им подарки, а они мне – только цветы, и то изредка. Я доставала им телефоны, помогала «выбить» квартиры. Так спешила порой на свидание, что у собственного подъезда ждала по полчаса, чтобы первой не приходить».
Виталий Заикин рассказывал: «Только нам с братом Валентина Михайловна призналась, что в нее был безумно влюблен Аркадий Райкин. Познакомились они на одном из «Голубых огоньков» в Санкт-Петербурге и после съемок пошли бродить по набережным. Райкин всю дорогу не сводил с нее восхищенных глаз и очень сильно смущался. «Ты мне всегда нравилась на экране, но в жизни, Валя, ты в сто раз лучше», – признавался актер. Уже через несколько дней он устроил себе «командировку» в Москву. И ждал ее после каждого эфира в коридорах «Останкино» с огромным букетом цветов. Потом Райкин начал буквально преследовать телеведущую, постоянно разрываясь между Москвой и Питером. Между семьей и наваждением. Валентина тоже уже была замужем за Виноградовым, растила сына Митю. И Аркадий так и не добился ответных чувств, хотя шел ради нее на отчаянные поступки. Ведь он только из-за Леонтьевой добился открытия своего театра в столице (и, кстати, «выбил» здание недалеко от «Останкино», на Шереметьевской улице). В общем, все это продолжалось десять лет. Со стороны Валентина Леонтьева с Аркадием Райкиным выглядели как хорошие друзья. «Просто не мой это был человек! С Аркашей было интересно общаться, а как мужчина он мне ну никак!» – объясняла Леонтьева. Однако супруга актера давно заподозрила неладное в этом странном приятельстве. Наконец, устав мириться, она пресекла все их общение, поставив мужа перед выбором: «Или я, или Леонтьева». И Райкин опустил руки».
C 1989 года Валентина Леонтьева стала диктором-консультантом телевидения, а также написала книгу «Объяснение в любви». У читателей эта книга пользовалась огромной популярностью, так как миллионам телезрителей было интересно узнать, чем в жизни интересовалась знаменитая тетя Валя. Так, например, стало известно, что любимой настольной книгой Валентины Леонтьевой была сказка Александра Милна «Винни-Пух и все, все, все». Ей очень нравился никогда не унывающий характер плюшевого медвежонка, который заражал других своим оптимизмом.
Такой же характер был у нее самой, и очень выручал ее в сложных ситуациях. Так, например, однажды два корреспондента радио сыграли с Валентиной Леонтьевой злую шутку. Они поспорили на ящик шампанского, выясняя: какой слух – про Высоцкую или Леонтьеву – долетит от Москвы до Владивостока быстрее. Средством связи было выбрано сарафанное радио. В результате в эфир попало известие, что жена дипломата Валентина Леонтьева, находясь в Америке, вступила в преступную связь с ЦРУ. И ей пришлось оправдываться за эту дикую выходку позже в каждом интервью и перед начальством. Но Валентина Михайловна к таким слухам относилась с юмором: «Я и агент ЦРУ! Что может быть нелепее?! У меня был очередной отпуск, и я решила навестить мужа, который в то время работал в Штатах. Просто в то время закрыли передачу «От всей души»: один начальник решил, что эта программа себя изжила. И, видимо, поскольку никаких объяснений не последовало, народ придумал, что «От всей души» закрыли из-за моих связей с американской разведкой».
Но это было невинной мелочью в сравнении с тем, какой сюрприз приготовило Леонтьевой российское телевидение во время перестройки. Виталий Заикин рассказывал: «Директор, пришедший в перестроечные годы на телевидение, в один день снял все ее передачи: «Спокойной ночи, малыши!», «В гостях у сказки» и «От всей души». Валентину Михайловну он пригласил в кабинет и предложил ей уйти на пенсию. На что тут же получил ответ: «Я сейчас повешу на грудь табличку с надписью «В моей смерти винить начальника» и лягу под трамвай на ВДНХ!» Тогда ее перевели «за кадр» на должность помощника режиссера. А когда мы с ней познакомились – и вовсе назначили консультантом в отдел сурдоперевода. «Для того я всю жизнь молола языком, чтобы на старости лет объясняться жестами», – иронизировала Леонтьева.
В 1999 году с новым сценарием программы «От всей души» Леонтьева снова пришла на телевидение. Виталий Заикин рассказывал: «Мы хотели возродить все программы Леонтьевой. Сначала она, а когда стало неудобно, уже мы обивали пороги дирекции телецентра. «Если вы готовы платить за свои выступления в эфире по рекламным ценам, то, пожалуйста: минута – пять тысяч долларов», – ошарашил Леонтьеву бывший начальник. Ей было стыдно признаться, что ради эфиров она готова изменить даже внешность. Ведь все были готовы списать Валентину Леонтьеву с телевидения. Как-то мы вместе были на банкете, и в разгар праздника к Валентине Михайловне подошла Наина Ельцина. Поцеловала в щеку, справилась о здоровье и делах насущных. И услышав о проблеме старения, сказала, что порекомендует лучших врачей в области пластической хирургии. Наина сдержала слово, и вскоре Валентина Леонтьева легла под нож. Но только ради того, чтобы вернуться на экраны. Ей по уникальной технологии сжигали верхние слои кожи вместе с морщинами. По тем временам эта процедура обошлась нам в кругленькую сумму – пятнадцать тысяч долларов. Когда ее привезли, на лице была гипсовая маска, кормить в первые дни Валентину Михайловну приходилось чуть ли не через пипетку. «Главное, чтобы в дырочку гипсового рта сигарета проходила!» – предупредила заранее наша заядлая курильщица. Когда маску сняли, лицо выглядело как обожженное. И заживало около месяца. Выглядела Валентина Михайловна потрясающе – она омолодилась лет на двадцать. Но раскрывать чудо преображения она нам строго-настрого запретила, даже родная сестра, с которой они были очень близки, ничего не знала. «Что вы сделали с нашей тетей Валей?» – подскочил к нам Дмитрий Дибров. «Они здесь ни при чем, я просто обожглась на солнце!» – отрезала Леонтьева». Новых должностей помолодевшей тете Вале так и не предложили. Тогда она отчаялась и записала на кассету обращение к президенту Борису Ельцину, которое мы отправили в его администрацию. Видимо, были даны какие-то распоряжения, потому что после этого Валентину Леонтьеву стали приглашать на собеседования. Сначала Эрнст, потом Дибров. Тогда они подумывали вернуть программу «В гостях у сказки» и сменили Леонтьевой имидж. Одели в смешной наряд – как у Мэри Поппинс, от которого Валентина Михайловна пришла в ужас. Но чего не сделаешь ради искусства! Потом ей вручили новый сценарий «От всей души». Леонтьева пыталась его учить и через полгода констатировала: «Ничего у меня не получится, память уже не та». В 1997 году вышла в свет программа «Телескоп», которую вела Леонтьева, но и она продержалась в рейтинге недолго. Наконец Валентину Михайловну на время взяли на радио, где она вела свою авторскую передачу».
«От унизительной нищеты меня спас Владимир Познер, - рассказывала позже Леонтьева - Он выхлопотал для меня у генерального директора ОРТ Константина Эрнста пожизненную зарплату».
Когда Валентине Михайловне исполнилось в 2003 году 80 лет, она в интервью рассказывала: «Я люблю телевидение, люблю коллег, с которыми прожила бок о бок десятки лет, люблю своих зрителей, которые до сих пор пишут мне письма, и здороваются со мной на улице. Я люблю свою жизнь и совсем не чувствую возраста, хотя некоторые постоянно намекают мне на него. Пишут, что я ничего не вижу, не выхожу из дома, что умирать собираюсь. Это все вранье! Когда мне прислали приглашение на очередную церемонию ТЭФИ, сначала идти не хотела, но, когда прочитала про свою мнимую болезнь, собралась и поехала, чтобы народ увидел: Леонтьева жива и здорова. Вышла из машины и сказала собравшимся зрителям: «Посмотрите, мои дорогие, на меня, пожалуйста, и скажите, похожа я на умирающую?» Все захохотали».
В 2004 году Леонтьева переехала в село Новосёлки в Ульяновской области, где проживала ее сестра. Переезд потребовался после того, как Валентина Леонтьева получила травму во время падения в своей квартире на Большой Грузинской улице. Появившимся после падения болям в позвоночнике она поначалу не придала особого значения, но спустя две недели на улице потеряла сознание. К счастью, проходивший рядом мужчина увидел, что женщине стало плохо, и вызвал скорую помощь.
Очнувшись в ЦКБ, Валентина Михайловна узнала диагноз - компрессионный перелом 12-го позвонка. «Когда меня выписали из больницы, я вдруг обнаружила, что у меня появились какие-то провалы в памяти», - вспоминала Леонтьева. Она не могла привыкнуть к квартире, путала комнаты, временами не узнавала своего сына. «Митю очень раздражало, что я путаю его с другими людьми, - вспоминала Валентина Михайловна. – Выводила его из себя моя беспомощность».
После пережитых бед и сложной операции Леонтьевой требовался постоянный уход, и сестра Людмила забрала ее к себе в Ульяновскую область. В Новоселках Валентина Михайловна поселилась в однокомнатной квартире с застекленной лоджией в обычной поселковой пятиэтажке. Этажом выше жила ее сестра Людмила. Леонтьева признавалась, что, уезжая из столицы, рассчитывала вскоре вернуться, но этого так и не случилось.
«Валентине была необходима постоянная помощь, - рассказывала сестра Леонтьевой Людмила Михайловна, - а ее сын Дима - человек занятой, не мог заботиться о матери как надо... У нее была тяжелая травма: она упала в своей московской квартире, сильно ударилась головой и сломала шейку бедра. И вот ведь что обидно: она никогда не болела, у нее даже карточки амбулаторной не было. Ну разве что пару раз обращалась к своему участковому врачу по поводу банального гриппа. А тут вдруг такое. Врачи сделали все, что могли, и предупредили нас, что у нее будут серьезные проблемы с головой. Валю хотели отдать в дом престарелых, но я не позволила. Валя сама сказала: «Только к Люсе!». Мы ей обеспечили прекрасные условия, таких у нее нигде бы не было: и ухаживали, и готовили все, что она просила. Валя обожала макароны. Первый канал нам очень помогал. Они, например, перевезли сюда всю обстановку ее московской комнаты, чтобы она не чувствовала себя одиноко в чужом месте. Здесь была и ее кровать, и комодик, и туалетный столик, и книги, безделушки, альбомы с фотографиями, которыми она дорожила. Когда мы ее забирали, врачи предупредили, что больше года она не протянет, а она все-таки три года прожила».
Калерия Кислова рассказывала: «Почему она уехала в Новоселки, тоже можно понять. Она уже не могла себя обслуживать, а там живут любящие ее родственники. Племянницы и сестра, которая старше ее, все хлопоты взяли на себя. Там создали Музей Валентины Леонтьевой, губернатор местный ее очень опекал... Так что Валя была счастливой и обласканной до самого конца жизни. Да, в личном плане у нее не сложилось: с мужем она развелась, он уехал в другой город».
То, что Леонтьева видела по телевизору, ее часто искренне расстраивало: «Телевидение сейчас уже не то, что было раньше. Тогда в людях было больше искренности, мы любили свою работу. Оттого и передачи получались душевные и добрые. А что сейчас? Бесконечные игры и шоу, в которых царят алчность, безнравственность и жажда наживы. Недавно я включила телевизор и наткнулась на «Окна». Какая мерзкая программа! Таким телевидение быть не должно. А что сделали со «Спокушками»! Мне на бездарную, насквозь фальшивую красавицу Оксану Федорову смотреть противно!»
Когда Леонтьева жила в Новоселках, у нее сильно ухудшилось зрение, и она не выходила из дома. Виталий Заикин рассказывал: «Под старость Валентина совсем плохо видела, ей поставили диагноз «катаракта». Чтобы уберечься от слепоты, Леонтьева должна была лечь на операцию в Институт микрохирургии глаза. Оперировать ее вызвался сам Федоров. А она вдруг потребовала обычного врача с конвейера, который делает по сорок операций в день. «Ваш Федоров – и политик, и преподаватель, да он, наверное, забыл, как людей резать! Но как об этом сказать, не обидев его, я не знаю. Лучше уж останусь слепой», – говорила тетя Валя».
Последние два месяца своей жизни она не вставала с постели. Оберегая Леонтьеву от излишнего беспокойства, сестра оградила ее от интервью и посещений журналистов. «Не хочу, чтобы меня видели такой - больной и состарившейся, - говорила сама Леонтьева, - пусть меня помнят молодой и красивой, как на телеэкране...»
Людмила Леонтьева рассказывала: «Я видела, что ей не хватает людей, общения. Ну а в последний год уже не до того было: ей становилось все хуже и хуже, она уже и нас с дочерью не всегда узнавала. А потом заболела воспалением легких и сгорела буквально за несколько дней».
«Я всегда считал себя ее учеником, почитая за честь и счастье работать с Валентиной Михайловной, - рассказывал партнер Леонтьевой по эфиру Игорь Кириллов. – Мне же она запомнилась в первую очередь как идеальная и чуткая партнерша по эфиру. С ней всегда было надежно, даже в прямом эфире. Она могла в любой момент помочь, подхватить и спасти ситуацию в условиях самого жесткого форс-мажора. Она стала любимой, близкой и родной - одним словом, своей для миллионов телезрителей. Потому что была на экране самой собой - естественной и эмоциональной».
Руководство Первого канала взяло на себя организацию похорон. Сестра отказалась от предложения перевезти тело в Москву, и Валентину Леонтьеву похоронили на деревенском кладбище. Проститься с телеведущей пришли около тысячи жителей поселка, из Москвы приехали Александр Орлов - ученик Леонтьевой, актер Андрей Удалов и подруга Леонтьевой Людмила Туева. В адрес родственников Леонтьевой поступили телеграммы соболезнования от огромного количества людей – от президента Российской Федерации до обычных телезрителей. Эдуард Сагалаев рассказывал о Леонтьевой: «Это целая эпоха в отечественном телевидении, с ее именем связано появление в те годы принципиально новой профессии телеведущей».
Когда-то в Волгограде на местах, где были сражения и остались окопы, Валентина Леонтьева увидела маленькую березу и сказала: «Она же на крови выросла». Последняя просьба Валентины Михайловны - у ее могилы должны расти ее деревья…
Валентине Леонтьевой был установлен в Ульяновске памятник.
В 2006 году о Валентине Леонтьевой был снят документальный фильм «Валентина Леонтьева. Жизнь после славы». В нем Валентина Леонтьева рассказала о том, что ее вынудило в преклонном возрасте покинуть Москву и поселиться в Ульяновской области. Это было последнее интервью Валентина Михайловны Леонтьевой.
Your browser does not support the video/audio tag.
Текст подготовил Андрей Гончаров
Использованные материалы:
Текст интервью «День Валентины» с Виталием Заикиным»
Текст статьи «Валентина Леонтьева: Я больше не смотрю телевизор», автор В.Оберемко
Текст статьи «Валентина Леонтьева: Моей руки просили Булат Окуджава и пленный немец», автор С.Шайдакова
Публикация о Валентине Леонтьевой в «Бульваре Гордона», автор Р.Малиновский
Материалы сайта www.lenizdat.ru
Материалы сайта www.bestpeopleofrussia.ru
Материалы сайта www.c-cafe.ru
Материалы сайта www.kino-teatr.ru
Материалы сайта www.pub.tagora.grani.ru
Материалы сайта www.newizv.ru
Материалы сайта www.mkset.ru
Материалы сайта www.newsru.com
Материалы сайта www.eg.ru
Материалы сайта www.geroy.ntv.ru
Материалы сайта www.rg.ru
Материалы сайта www.gazeta.aif.ru
