Светлана аллилуева побег что стало с детьми. Кремлевская принцесса и ее мужчины. Кого любила Светлана Аллилуева, а кто любил ее. Разрушение образа идеального революционера

Осуществить побег из СССР ей помогла… смерть любимого мужчины. Но на Западе она не обрела счастья, так и оставшись в тени имени своего отца

Вечером 6 марта 1967 года Светлана переступила порог посольства США в Дели, а 22 апреля сошла с трапа самолета в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Когда американские дипломаты переправляли ее из Индии транзитом через Италию в Швейцарию, Аллилуева беззвучно повторяла: «Спасибо, Браджеш! Вот что ты сделал, вот что ты дал мне. Чем я верну тебе такую любовь?» Индус Браджеш Сингх умер после очередного приступа болезни легких 31 октября 1966 года в ее московской квартире. Это была вторая смерть, которую Светлана видела так близко. А впервые это случилось весной 1953-го, когда скончался отец народов. Ее родной отец Иосиф Сталин (он же Коба).

Избавиться от печати имени вождя, от ставшей ненавистной советской реальности она попыталась с помощью маленькой урны с прахом любимого. Аллилуева написала письма тогдашним небожителям СССР Леониду Брежневу и Алексею Косыгину, в которых просила разрешить ей похоронить Сингха на его родине, как он хотел, в водах священной реки Ганг. Как рассказала известная телеведущая Елена Ханга, такой ход подсказала ее мать Лия, которая познакомилась со Светланой в студенческие годы в Ленинграде в гостях у композитора Толстого. Так ли это было на самом деле? Мудрецы по этому поводу говорят: «Не подтверждайте и не опровергайте того, чего не видели сами».

Поэтому не станем гадать, кто дал решающий совет. Важно другое. Советские правители стояли неприступной «патриотической» цитаделью, когда Светлана и Браджеш в 1965 году хотели официально пожениться: «Найдите себе крепкого нашего мужчину. Зачем вам этот старый индус?» Но в этот раз властители союзного Олимпа дали «добро» на зарубежную поездку, правда, выдвинули условие: «Никаких встреч с заграничными журналистами!» И 11 ноября Аллилуевой выдали паспорт, где стояла индийская виза. До самого отъезда 20 декабря Светлана ни на минуту не отходила от урны.

Правда, тогда у нее еще не было мысли о побеге. Решение о невозвращении было принято уже в Индии. Купание в реке Ганг на родине Сингха в Калаканкаре как-будто смыло остатки сомнений, уезжать из Советского Союза или нет.

«Я была сама собою, дышала вольно, и люди вокруг меня не были частями механизма. Они были нищими, голодными, у них была тысяча своих забот, но каждый был свободен говорить то, что он думает, свободен выбирать то, что он хочет. Индия раскрепостила и освободила что-то внутри меня. Здесь я перестала чувствовать себя частицей государственной собственности, которой я была в СССР всю жизнь», - написала она в книге «Только один год».

И все равно Светлана Аллилуева так и осталась для всех дочерью Сталина. Несмотря ни на что… В 1967 году вышло ее первое произведение - «Двадцать писем к другу», которое стало бестселлером. Там, как казалось автору, было изложено все, что касалось Сталина и его окружения. Но такая свобода обернулась творческой зависимостью. Издатели требовали, чтобы Аллилуева снова и снова писала об отце.

«Мне ненавистно было возвращаться опять к памяти о прошлом, к моей жизни в СССР, в Кремле. Я заставила себя писать о политике в Советской России, о политике Сталина - всем это было так нужно! И в самом деле, критика отнеслась к этому положительно. Но то, что я считала более важным- подробности жизни незнаменитых людей, - это не было отмечено критикой», - сожалела она в «Путешествии на родину», где рассказала об обстоятельствах возвращения в СССР в 1984 году и последовавшей затем в 1986-м «обратной эмиграции».

ТАКИЕ РАЗНЫЕ ГАЗЕТЫ

Чем объяснить метания души? Простым человеческим желанием - поиском любви. А ее у Светланы постоянно отбирали. Первой невосполнимой потерей стала мама Надежда, дочь большевика со стажем Сергея Яковлевича Аллилуева. Именно с ней связаны самые солнечные воспоминания о детстве, а это всего шесть с половиной лет…

Маленькая Света запомнила маму красивой. И хотя память не могла точно вычертить ее лицо, фигуру, движения, но магия изящества, легкости, неуловимости теплым угольком осталась в сердце. Да, мама в отличие от отца не баловала ни сына, ни дочь. Надежда Сергеевна часто требовала от «большой девочки, которая умеет думать» не шалить, стать серьезнее, поступать по-взрослому. И это требовали от человека, которому через пару месяцев предстояло перешагнуть такой «поворотный рубеж» в жизни, как шестилетний возраст. Однако потом, с годами, Светлана поняла, что вся та теплая атмосфера в доме держалась именно на матери.

Очень памятным оказался как раз шестой день рождения, последний при Надежде Сергеевне. В феврале 1932 года на квартире в Кремле был дан детский концерт, в котором принимали участие практически все гости. Мальчишки и девчонки наперебой декламировали стихи на русском и немецком, исполняли комические куплеты об ударниках и двурушниках, танцевали украинский гопак в национальных костюмах, которые изготовили собственными руками из марли и цветной бумаги. Стены пестрели стенгазетами с забавными рисунками и фотографиями. Они рассказывали о приключениях на госдаче в Зубалово под Москвой, где жила семья Сталина. Там были репортажи и о спортивной площадке, и о «робинзоновском домике», который представлял собой настил из досок между тремя соснами и в которой можно было попасть лишь по веревочной лестнице…

Вскоре страшную черту под праздником подвела уже не детская стенгазета. 10 ноября 1932 года «Правда» напишет: «В ночь на 9 ноября скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева. ЦК ВКП (б)».

За этими сухими строчками стояла целая драма, финал которой, как утверждают, разыгрался на банкете по поводу 15-летия Великого Октября. К этому привела пустяковая на первый взгляд ссора со Сталиным. Он ей сказал: «Эй, ты, пей!» На что Надежда Сергеевна бросила: «Я тебе не Эй!» - а потом встала из-за стола и покинула зал. Но, как знали близкие, это была верхушка айсберга. Перепалки с мужем случались все чаще. Одним из главных их поводов были визиты Лаврентия Берия. «Он негодяй! Неужели ты этого не видишь?» - говорила супруга. «Ты мне доказательства предоставь!» - отвечал супруг. «Какие же тебе еще нужны доказательства?!» - негодовала Надежда.

И наступило утро 9-го… Экономка Каролина Тиль, как заведено, пошла будить хозяйку дома. А та уже спала вечным сном. Вся в крови, с маленьким пистолетом «вальтер» в руке, который привез ей когда-то из Берлина брат Павел. Самому Иосифу Виссарионовичу сообщить первым печальное известие не решились. Позвали ближайших соратников вождя - Вячеслава Молотова, Климента Ворошилова, Авеля Енукидзе. Они и сказали Сталину, когда тот проснулся: «Нади больше нет с нами». Когда он вошел в комнату, то был потрясен, смог лишь произнести: «Такой маленький пистолетик и столько крови…»

СЛЕЗЫ И СИСТЕМА

Обстоятельства смерти, понятно, от детей скрыли. О том, как ушла мама, Светлана узнала только зимой 1942 года, когда совершенствовалась в знании английского языка, читая иностранные журналы. Там она наткнулась на заметку, в которой как давно известный факт сообщалось о самоубийстве Надежды Аллилуевой.

С осени 1932-го начали изживать все, что было связано с мамой Светы. Уже в 1933 году в Зубалово снесли и спортивную площадку с качелями и кольцами, и «робинзоновский домик»… Постепенно начали избавляться от экономок и учителей, которые появились в доме при содействии Надежды Сергеевны. Потом пошли репрессии против родственников и друзей. Хотели забрать крохотную частичку тепла и у Светы. В 1939-м, когда уже вовсю раскрутился маховик борьбы с «врагами народа», начальник по кадрам дознался, что у няни дочки вождя Александры Андреевны первый муж при царском режиме служил писарем в полиции. Сталину доложили о «ненадежном элементе», и он тут же распорядился об увольнении. Узнав о том, что выгоняют бабусю - так называла ее Светлана, - дочка с ревом побежала к отцу. Слезы растопили лед, и Александра Андреевна осталась в семье до самой своей смерти в 1956 году.

Но это была лишь маленькая победа. В остальном дочка Сталина неумолимо становилась неотъемлемой частичкой государственной собственности. К ней был приставлен «топтун», который сопровождал ее везде: и в школу, и на дачу, и в театр, и во время прогулок на свежем воздухе.

«Я была уже на первом курсе университета, - вспоминала Светлана Иосифовна. - И умоляла отца: мне стыдно ходить в вуз с «хвостом». Отец сказал: «Ну, черт с тобой, пускай тебя убьют - я не отвечаю». Так, лишь в семнадцать с половиной лет я получила возможность ходить одна».

И все равно система уже не могла отпустить. Члены партийной касты всегда находились под контролем. Клан был готов в любой момент оградить себя от чуждых элементов. К несчастью, к таковым причислили Алексея Каплера, кинорежиссера и сценариста. Светлана познакомилась с ним в октябре 1942-го, когда его привез в Зубалово Василий Сталин. Каплер работал над картиной о летчиках, и сам сын вождя, офицер ВВС, взялся быть консультантом ленты.

Между ними пробежала искорка. Они стали встречаться. Люся, как называли Алексея, в просмотровом зале Комитета СССР по кинематографии показывал Светлане зарубежные картины: «Молодой Линкольн», «Белоснежка и семь гномов»… Каплер знакомил девушку с шедеврами мировой литературы: «Иметь и не иметь» и «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя, «Все люди - враги» Ричарда Олдингтона.

«Он давал мне «взрослые» книги о любви, совершенно уверенный, что я все пойму. Не знаю, все ли я поняла в них, но я помню эти книги, словно прочла их вчера», - рассказывала Аллилуева. В январе 1943 года любовь буквально горела в этих двух людях - в 40-летнем мужчине и 17-летней девушке. Они могли часами разговаривать по телефону, просто гулять по улицам, безумно целоваться, даже несмотря на то, что соглядатай находится в считаных метрах.

Каплера пытались «образумить» по-хорошему. Полковник Румянцев, один из личных телохранителей Сталина, предложил Алексею уехать из Москвы в командировку. Люся имел неосторожность отказаться. И из-за этого его фильмография имеет существенный пробел. После выхода в 1943-м картин «Она защищает родину» и «Новгородцы» по сценарию Каплера следующая его работа, «За витриной универмага», датируется 1955 годом.

В ПОИСКАХ ТЕПЛА

2 марта Алексея увезли на Лубянку, где записали в английские шпионы. Светлана бросилась к отцу: «Я люблю его!» За это получила две пощечины, а Каплер - пять лет ссылки в Воркуту, затем - такой же срок в лагерь под Интой в Коми. Они встретились спустя 11 лет… А со Сталиным Аллилуева не разговаривала всего четыре месяца, но они превратились в бездонную пропасть, которая разделила отца и дочь.

Она позвонила Сталину в июле, когда надо было решать, в какой институт поступать. Светлана хотела быть филологом, но вождь категорически возражал: «Пойдешь на исторический». Пришлось покориться воле родителя, от которого человеческого тепла уже было не дождаться. А ей нужен был мужчина, который бы мог подарить это чувство.

Весной 1944 года Светлана решила выйти замуж за студента Московского института международных отношений Григория Морозова, с которым ходила в одну школу. Естественно, по традиции согласие на брак надо было получить у отца. А с этим могли возникнуть проблемы, ведь избранник - еврей. Представителей этой национальности, как известно, Сталин не любил, везде подозревая «сионистский заговор». Услышав о намерениях дочери, Сталин скривился, но сказал: «Замуж хочешь? Да, весна… Делай что хочешь. Только пусть не появляется в моем доме». Правда, глава страны помог молодой семье материально, выделил квартиру, а потом разрешил приезжать в Зубалово. И никаких сантиментов - даже когда в мае 1945-го Светлана родила сына, которого назвала Иосиф. Три года - до 1947-го - они были вместе с Григорием, а потом развелись. Как ни странно, без участия Сталина, просто по причинам личного характера.

Недолго длился и следующий брак - с Юрием, сыном соратника вождя Андрея Жданова. Это была типичная женитьба по расчету: Сталин всегда хотел породниться с семьей товарища по борьбе. У Светланы и Юрия родилась дочь Катя, но даже это не могло помешать расставанию, ведь все равно в отношениях супругов сквозила «искусственность». Да и в доме Ждановых было сложно ужиться.

«Пришлось столкнуться с сочетанием формальной, ханжеской «партийности» и тривиального бабского мещанства - сундуки, полные добра, везде вазочки и салфеточки, копеечные натюрморты на стенах. Все это олицетворяла вдова Зинаида Александровна Жданова, царица дома», - говорила Аллилуева.

«СЕКРЕТАРИШКА» СТАЛИН

А что же Сталин? Неужели вождь народов не любил Свету? Как утверждала сама Аллилуева, она была плохой дочерью, а он - плохим отцом. Но именно Иосиф Виссарионович придумал «игру в письма». Сетанка (так она себя называла в детстве, когда проглатывала звук «в») давала папе «приказы», а он отчитывался об их исполнении. Например: «Приказываю тебе разрешить мне пойти в кино, а ты закажи фильм «Чапаев» и какую-нибудь американскую комедию. Сетанка-хозяйка. Подпись и печать». На что отец накладывал положительную резолюцию: «Слушаюсь», «Согласен», «Покоряюсь» или «Будет исполнено». А подписывался он практически всегда одинаково: «Секретаришка Сетанки-хозяйки бедняк И. Сталин». Правда, были и оригинальные варианты: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».

Последнее шуточное письмо было отослано в мае 1941-го, за месяц до нападения фашистской Германии на Советский Союз: «Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на отлично! Таким образом, первое испытание сдано. Завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1 000 раз. Секретарям привет. Хозяйка».

Война стала для них полосой отчуждения, которая не исчезла 9 мая 1945-го, в День Победы. Они просто обменялись поздравлениями. Случай с Алексеем Каплером, а также с сыном Сталина от первого брака Яковом, который погиб в плену, сыграли свою роль. Да и Светлана стала взрослее, игры, которые могли сблизить ее с отцом, остались в детстве. И совсем по-взрослому она оценивала события начала марта 1953 года, когда «страну постигла невосполнимая утрата». 2-го числа ее забрали с урока французского языка в Академии общественных наук и привезли на «ближнюю дачу» в Кунцево. Светлана видела, как он отходил - долго и мучительно. Врачи констатировали смерть 5 марта.

ИНДУС И АМЕРИКАНЕЦ

В 1963-м в правительственной больнице в Кунцево она встретила Браджеша Сингха, индийского коммуниста, который приехал в Москву на лечение по приглашению КПСС. «Я не могу объяснить, почему у меня было чувство абсолютного доверия к этому незнакомому человеку из другого мира. Не знаю, почему и он верил каждому моему слову», - описывала Аллилуева свои впечатления о тех рандеву.

Пройдя положенный курс, Браджеш вернулся на родину. Но сердце его осталось со Светланой. Поэтому, используя свои связи (племянник Динеш тогда был заместителем министра иностранных дел), Сингх добился приглашения на должность переводчика в московское издательство «Прогресс». Правда, процесс из-за бюрократической волокиты шел небыстро, и только 7 апреля 1965-го вместе с сыном Осей она встречала Браджеша в Шереметьево. Счастливы были все, в том числе и дети Аллилуевой, которым индийский «папа» очень нравился.

Обычное свойство большинства идиллий - быстро заканчиваться. Болезнь Сингха прогрессировала, поэтому трехлетие первой встречи они отметили в том же госпитале 9 октября 1966 года. Их поздравляли врачи и медсестры. До потери любимого человека оставалось совсем немного…

Потом были поездка в Индию, побег в США, публикация книг «20 писем другу» и «Только один год», множество интервью и статей о Сталине и очередное замужество. В 1970 году в Аризоне Аллилуева познакомилась с архитектором Уильямом Уэсли Питерсом. Во время посещения ювелирной лавки он купил Светлане кольцо с бирюзой и надел на ее палец. «Не выйду ли я за этого человека замуж?» - подумала она. Потом был ужин в ресторане, где Вэс, так его все называли, рассказал об автомобильной катастрофе, в которой погибли беременная третьим ребенком жена и двухлетний сын… Через три недели была свадьба. Жена выплатила все долги мужа - около полумиллиона долларов. Аллилуева тогда получала огромные гонорары от издателей, поэтому платила деньги со спокойной душой. Как оказалось, только деньги и интересовали Вэса. В 1972 году он с легкостью согласился на развод, оставив Светлану с дочерью Ольгой на руках, без каких-либо обязательств по алиментам.

В «свободном» мире Запада ей вскоре стало тесно, и она решила вернуться, как сама утверждала, после звонка сына. В 1984-м для Аллилуевой с дочкой открыл свои объятия Советский Союз. Но и этот «камбэк» не принес ее душе желанного спокойствия. С Иосифом и Екатериной, которых оставила в СССР после побега, так и не нашла взаимопонимания. И снова уехала. Уже навсегда.

ФАКТЫ О СВЕТЛАНЕ АЛЛИЛУЕВЕ

Я верю в силу интеллекта в мире, в любой стране, где бы ни жить. Мир слишком мал и слишком мал род человеческий в этой вселенной

• Родилась 28 февраля 1926 года в Москве;
• В1949 году окончила Московский университет по специальности «новейшая история»;
• Автор книжек «20 писем другу», «Только один год», «Книга для внучек. Путешествие на родину», «Далекая музыка»;
• Умерла 22 ноября 2011 года в Висконсине.

Она не пошла по стопам отца, предпочтя «жизнь за кулисами», и написала мемуары, в которых изобличила партийную верхушку и показала Сталина с неожиданной стороны.

Смерть отца

У Светланы сложились очень противоречивые отношения с отцом, тень которого преследовала ее на протяжении всей жизни. Но даже несмотря на их многочисленные конфликты, его смерть стала для Аллилуевой настоящим ударом, поворотным моментом жизни: «Это были тогда страшные дни. Ощущение, что что-то привычное, устойчивое и прочное сдвинулось, пошатнулось…».

Наверное, сегодня нигде не встретишь столько теплых слов об Иосифе Сталине, как в воспоминаниях Аллилуевой, которая сама потом признавалась, что в последние дни его жизни она любила его больше всего. Умирал Иосиф Виссарионович долго и мучительно, удар не подарил ему легкую кончину. Последний миг вождя был и вовсе страшен: «В последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут, это было непонятно и страшно, он поднял вдруг кверху левую руку и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. В следующий момент, душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».
А дальше началась власть столь ненавистного Аллилуевой Лаврентия Берия, которого она не раз в своих «письмах» назовет «негодяем, ползучим гадом и убийцей ее семьи», единственный человек который, по его словам, радовался смерти вождя: «Только один человек вел себя почти неприлично - Берия. Он был возбужден до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были – честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть... Он так старался, в этот ответственный момент, как бы не перехитрить, как бы не недохитрить! Когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине зала, где стояли все молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не скрывавший торжества: «Хрусталев! Машину!».

«Приказы»

У всех детей есть свои собственные игры, были свои и у Светланы Аллилуевой. С детства дочка вождя играла в «приказы», традицию придумал сам отец, и она стала обязательной составляющей жизни его детей. Суть заключалась в том, что дочь не должна была чего-то просить, лишь приказывать: «Ну, что ты просишь!» - говорил он, «прикажи только, и мы тотчас все исполним». Отсюда и трогательные письма: «Сетанке-хозяйке. Ты, наверное, забыла папку. Потому-то и не пишешь ему. Как твое здоровье? Не хвораешь-ли? Как проводишь время? Куклы живы? Я думал, что скоро пришлешь приказ, а приказа нет, как нет. Нехорошо. Ты обижаешь папку. Ну, целую. Жду твоего письма». Подписывался Сталин всегда под приказом: «папочка» или «секретаришка».

Мама

Образ матери – Надежды Аллилуевой Светлана берегла всю свою жизнь, несмотря на то, что провела с ней совсем немного времени, ей было всего шесть, когда вторая жена Сталина погибла. Да и при жизни Надежда немного времени проводила с дочерью, не в порядках эмансипированных женщин было с детьми нянчиться.
Тем не менее, именно жизнь с мамой на даче в Зубатово Света связывает свои лучшие воспоминания. Она самостоятельно вела хозяйство, находила для детей лучших воспитателей. После ее смерти, вспоминает Аллилуева, весь дом был переведен на казенный контроль, откуда то появилась толпа слуг, которые смотрели на нас как «на пустое место».
Вторая жена Сталина застрелилась в своей комнате в ночь с 8 на 9 ноября 1932 года, поводом послужила очередная ссора с мужем, которого та, по воспоминаниям, крепко любила всю жизнь. Детям, естественно, не рассказали об этом, страшный секрет о самоубийстве Света узнала уже спустя много лет: «Мне рассказывали потом, когда я была уже взрослой, что отец был потрясен случившимся. Он был потрясен, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он говорил, что ему самому не хочется больше жить. Временами на него находила какая-то злоба, ярость». Сталин воспринял ее смерть как предательство, к тому же Надежда оставила мужу в наследство длинное обличающее письмо, которое впоследствии и развязало ему руки. В стране начались репрессии.

Люся Каплер

Но отнюдь не смерть мамы сыграла решающую роль в усугублении конфликта «отцов и детей».
У сталинской дочки было много романов, и каждый из них чем-то примечателен. Алексей Каплер, по прозвищю «Люся», стал первой любовью «генеральской дочки», с которой ей очень быстро пришлось расстаться – папа не одобрил.
Эта история произошла в нелегкие годы Великой Отечественной войны. Люся задумал новый фильм о летчиках и приехал в Зубатово консультироваться у брата Светы – Василия. Ну а дальше, долгие прогулки, походы в кино: «Люся был для меня тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком. Он раскрывал мне мир искусства – незнакомый, неизведанный». Ничего не предвещало беды, пока в «Правде» не была опубликована неосторожная статья пылкого влюбленного из Сталинграда, куда отправился накануне битвы Каплер. «Письмо» некоего лейтенанта к своей возлюбленной полностью выдавало автора, особенно смелыми были последние слова: «Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля».
Над парой начали сгущаться тучи. Влюбленным стало очевидно – они должны расстаться, к тому же у Люси планировалась командировка в Ташкент. Последняя встреча напоминала «шекспировские страсти»: «Мы не могли больше беседовать. Мы целовались молча, стоя рядом. Нам было горько – и сладко. Мы молчали, смотрели в глаза друг другу, и целовались. Потом я пошла к себе домой, усталая, разбитая, предчувствуя беду».
А беда действительно случилась, на следующее утро Люся Капелу «попросили» на Лубянку, откуда он отправился не в служебную командировку, а в тюрьму по обвинению в связях с иностранцами. Через день к Светлане ворвался разгневанный папаша: «Уж не
могла себе русского найти!» - еврейские корни Каплера больше всего раздражали Сталина.

Экзотический роман

Судьба не жаловала Светлану счастливыми романами. Еще одной личной трагедией и одновременно великим счастьем стали для нее отношения с Браджешей Сингхом, наследником богатого и знатного индийского рода. Когда они познакомились в 1963 году в кремлевской больнице, Браджешей уже был неизлечимо болен – у него была запущенная эфимеза легких. Тем не менее, сердцу не прикажешь, влюбленные переехали в Сочи, где вскоре индус сделал Светлане предложение. Но в браке отказали, заявив, что в таком случае Браджешей вывезет ее заграницу на законных основаниях. Светлана утверждала, что не собирается жить в Индии, но хотела бы отправиться туда как туристка. Косыгин отказал и в этом. Тем временем, в Москве ему становилось все хуже. Аллилуева была уверена, что его «специально так лечили». Она молила Косыгина отпустить ее с мужем (как она называла Браджешея) в Индию, ей вновь ответили отказом. Увидеть родину своего возлюбленного она смогла уже только в сопровождении его праха, Браджеш умер у нее на руках 31 октября 1966 года.

Заграничная эпопея

Со смертью Браджеша началась заграничная жизнь Светланы. После ее поездки в Индию она стала «невозвращенкой», в СССР обнулили ее гражданство. «Я не думaлa 19-го декaбря 1966 годa, что это будет мой последний день в Москве и в России» - вспоминала потом в своей книге «Только один год» Аллилуева. Но громкое имя не оставило ее и за рубежом, Светлане оказали поддержку сотрудники ЦРУ – для Америки времен Холодной войны было полезно иметь, сбежавшую из собственной страны, дочь великого диктатора. Еще дипломат СССР Михаил Трепыхалин утверждал, что присутствие Аллилуевой на территории США может «подорвать» отношения между Вашингтоном и Москвой. Сейчас сложно судить, в каких именно связях со спецслужбами США состояла Аллилуева, ее досье, опубликованное после смерти, подверглось серьезной правке. С одной стороны, она благодарила Америку за чудесное спасение: «Спасибо ЦРУ - они меня вывезли, не бросили и напечатали мои «Двадцать писем к другу». С другой, ей приписывают следующие слова: «за сорок лет жизни здесь Америка мне не дала ничего».

Прощай Россия

Большую часть своей жизни Светлана провела заграницей. В своих мемуарах она описывала тоску по Родине, радость возвращения в конце 1984 года: «Я так понимаю всех, кто вернулся в Россию после эмиграции из Франции, где жизнь была не такой уж неустроенной... Я понимаю и тех, кто не уехал к родственникам за границу, возвратясь из лагерей и тюрем – нет, не хотят, все-таки, уезжать из России! Как ни жестока наша страна, как ни трудна наша земля <…> никто из нас, привязанных сердцем к России, никогда не предаст ее и не бросит, и не убежит от нее в поисках Комфорта». Возвращение далось ей непросто, разрешение на ее въезд получал лично Горбачев. Но тень отца, которая неумолимо преследовала ее всю жизнь, так и не дала ей спокойно ужиться на Родине. В 1987 она покинула СССР навсегда, которому, впрочем, тоже оставалось не долго. Светлана Аллилуева, кремлевская принцесса окончила свои дни в 2011 году, в доме престарелых в городе Ричленд, США.

В 1919 году сорокалетний Сталин женился на молоденькой Надежде Аллилуевой. Ей тогда было всего семнадцать лет; одновременно с ней Сталин ввёл в свой дом её брата-погодка.

Советский народ впервые узнал имя Надежды Аллилуевой в ноябре 1932 года, когда она умерла и по улицам Москвы потянулась грандиозная похоронная процессия – похороны, которые устроил ей Сталин, по пышности могли выдержать сравнение с траурными кортежами российских императриц.

Умерла она в возрасте тридцати лет, и, естественно, всех интересовала причина этой столь ранней смерти. Иностранные журналисты в Москве, не получив официальной информации, вынуждены были довольствоваться ходившими по городу слухами: говорили, например, что Аллилуева погибла в автомобильной катастрофе, что она умерла от аппендицита и т. п.

Получалось, что молва подсказывает Сталину целый ряд приемлемых версий, однако он не воспользовался ни одной из них. Некоторое время спустя им была выдвинута такая версия: его жена болела, начала выздоравливать, однако вопреки советам врачей слишком рано встала с постели, что вызвало осложнение и смерть.

Почему нельзя было сказать просто, что она заболела и умерла? На то была своя причина: всего за полчаса до смерти Надежду Аллилуеву видели живой и здоровой, окружённой многочисленным обществом советских сановников и их жён, на концерте в Кремле. Концерт давался 8 ноября 1932 года по случаю пятнадцатой годовщины Октября.

Что же в действительности вызвало внезапную смерть Аллилуевой? Среди сотрудников ОГПУ циркулировало две версии: одна, как бы апробированная начальством, гласила, что Надежда Аллилуева застрелилась, другая, передаваемая шепотом, утверждала, что её застрелил Сталин.

О подробностях этого дела мне кое-что поведал один из моих бывших подчинённых, которого я рекомендовал в личную охрану Сталина. В эту ночь он как раз нёс дежурство в сталинской квартире. Вскоре после того как Сталин с женой вернулись с концерта, в спальне раздался выстрел. "Когда мы туда ворвались, – рассказывал охранник, – она лежала на полу в чёрном шелковом вечернем платье, с завитыми волосами. Рядом с ней валялся пистолет".

В его рассказе была одна странность: он не обмолвился ни словом, где был сам Сталин, когда прозвучал выстрел и когда охрана вбежала в спальню, оказался ли он тоже там или нет. Охранник умалчивал даже о том, как воспринял Сталин неожиданную смерть жены, какие распоряжения он отдал, послал ли за врачом… У меня определённо сложилось впечатление, что этот человек хотел бы сообщить мне что-то очень важное, но ожидал вопросов с моей стороны. Опасаясь зайти в разговоре слишком далеко, я поспешил переменить тему.

Итак, мне стало известно от непосредственного свидетеля происшествия, что жизнь Надежды Аллилуевой оборвал пистолетный выстрел; Чья рука нажала на спуск – остается тайной. Однако если подытожить всё, что я знал об этом супружестве, следует, пожалуй, заключить, что это было самоубийство.

Для высокопоставленных сотрудников ОГПУ-НКВД не было тайной, что Сталин и его жена жили очень недружно. Избалованный неограниченной властью и лестью своих приближённых, привыкший к тому, что все его слова и поступки не вызывают ничего, кроме единодушного восхищения, Сталин позволял себе в присутствии жены столь сомнительные шутки и непристойные выражения, какие ни одна уважающая себя женщина не может выдержать. Она чувствовала, что, оскорбляя её таким поведением, он получает явное удовольствие, особенно когда всё это происходит на людях, в присутствии гостей, на званом обеде или вечеринке. Робкие попытки Аллилуевой одернуть его вызывали немедленный грубый отпор, а в пьяном виде он разражался отборнейшим матом.

Охрана, любившая её за безобидный характер и дружеское отношение к людям, нередко заставала её плачущей. В отличие от любой другой женщины она не имела возможности свободно общаться с людьми и выбирать друзей по собственной инициативе. Даже встречая людей, которые ей нравились, она не могла пригласить их "в дом к Сталину", не получив разрешения от него самого и от руководителей ОГПУ, отвечавших за его безопасность.

В 1929 году, когда партийцы и комсомольцы были брошены на подъём промышленности под лозунгом скорейшей индустриализации страны, Надежда Аллилуева захотела внести в это дело свою лепту и выразила желание поступить в какое-нибудь учебное заведение, где можно получить техническую специальность. Сталин об этом и слышать не хотел. Однако она обратилась за содействием к Авелю Енукидзе, тог заручился поддержкой Серго Орджоникидзе, и совместными усилиями они убедили Сталина отпустить Надежду учиться. Она выбрала текстильную специальность и начала изучать вискозное производство.

Итак, супруга диктатора сделалась студенткой. Были приняты чрезвычайные меры предосторожности, чтобы никто в институте, за исключением директора, не узнал и не догадался, что новая студентка – жена Сталина. Начальник Оперативного управления ОГПУ Паукер пристроил на тот же факультет под видом студентов двоих тайных агентов, на которых была возложена забота о её безопасности. Шоферу автомобиля, который должен был доставлять её на занятия и привозить обратно, было строго приказано не останавливаться у институтского подъезда, а заворачивать за угол, в переулок, и там ждать свою пассажирку. В дальнейшем, в 1931 году, когда Аллилуева получила в подарок новенький "газик" (советскую копию "форда"), она стала приезжать в институт без шофера. Агенты ОГПУ, разумеется, следовали за ней по пятам в другой машине. Её собственный автомобиль не вызывал в институте никаких подозрений – в это время в Москве уже насчитывалось несколько сот крупных чиновников, имеющих собственные машины. Она была счастлива, что ей удалось вырваться из затхлой атмосферы Кремля, и отдалась учёбе с энтузиазмом человека, делающего важное государственное дело.

Да, Сталин сделал большую ошибку, позволив своей жене общаться с рядовыми гражданами. До сих пор она знала о политике правительства только из газет и официальных выступлений на партийных съездах, где всё, что ни делалось, объяснялось благородной заботой партии об улучшении жизни народа. Она, конечно, понимала, что ради индустриализации страны народ должен принести какие-то жертвы и во многом себе отказывать, но она верила заявлениям, будто жизненный уровень рабочего класса из года в год повышается.

В институте ей пришлось убедиться, что всё это неправда. Она была поражена, узнав, что жёны и дети рабочих и служащих лишены права получать продовольственные карточки, а значит, и продукты питания. Между тем двое студентов, вернувшись с Украины, рассказали ей, что в районах, особенно тяжко поражённых голодом, отмечены случаи людоедства и что они лично принимали участие в аресте двоих братьев, у которых были найдены куски человеческого мяса, предназначенные для продажи. Аллилуева, поражённая ужасом, пересказала этот разговор Сталину и начальнику его личной охраны Паукеру.

Сталин решил положить конец враждебным вылазкам в своём собственном доме. Обрушившись на жену с матерной бранью, он заявил ей, что больше она в институт не вернётся, Паукеру он приказал разузнать, кто эти два студента, и арестовать их. Задание было нетрудным: тайные агенты Паукера, приставленные к Аллилуевой, были обязаны наблюдать, с кем она встречается в стенах института и о чём разговаривает. Из этого случая Сталин сделал общий "оргвывод": он приказал ОГПУ и комиссии партийного контроля начать во всех институтах и техникумах свирепую чистку, обращая особое внимание на тех студентов, кто был мобилизован на проведение коллективизации.

Аллилуева не посещала свой институт около двух месяцев и только благодаря вмешательству своего "ангела-хранителя" Енукидзе получила возможность закончить курс обучения.

Месяца через три после смерти Надежды Аллилуевой у Паукера собрались гости; зашла речь о покойной. Кто-то сказал, сожалея о её безвременной смерти, что она не пользовалась своим высоким положением и вообще была скромной и кроткой женщиной.

– Кроткой? – саркастически переспросил Паукер. – Значит, вы её не знали. Она была очень вспыльчива. Хотел бы я, чтоб вы посмотрели, как она вспыхнула однажды и крикнула ему прямо в лицо: "Мучитель ты, вот ты кто! Ты мучаешь собственного сына, мучаешь жену… ты весь народ замучил!"

Я слышал ещё о такой ссоре Аллилуевой со Сталиным. Летом 1931 года, накануне дня, намеченного для отъезда супругов на отдых на Кавказ, Сталин по какой-то причине обозлился и обрушился на жену со своей обычной площадной бранью. Следующий день она провела в хлопотах, связанных с отъездом. Появился Сталин, и они сели обедать. После обеда охрана отнесла в машину небольшой чемоданчик Сталина и его портфель. Остальные вещи уже заранее были доставлены прямо в сталинский поезд. Аллилуева взялась за коробку со шляпой и указала охранникам на чемоданы, которые собрала для себя. "Ты со мной не поедешь, – неожиданно заявил Сталин. – Останешься здесь!"

Сталин сел в машину рядом с Паукером и уехал. Аллилуева, поражённая, так и осталась стоять со шляпной коробкой в руках.

У неё, разумеется, не было ни малейшей возможности избавиться от деспота-мужа. Во всём государстве не нашлось бы закона, который мог её защитить. Для неё это было даже не супружество, а, скорее, капкан, освободить из которого могла только смерть.

Тело Аллилуевой не было подвергнуто кремации. Её похоронили на кладбище, и это обстоятельство тоже вызвало понятное удивление: в Москве уже давно утвердилась традиция, согласно которой умерших партийцев полагалось кремировать. Если покойный был особенно важной персоной, урна с его прахом замуровывалась в древние кремлёвские стены. Прах сановников меньшего калибра покоился в стене крематория. Аллилуеву как жену великого вождя должны были, конечно, удостоить ниши в кремлёвской стене.

Однако Сталин возразил против кремации. Он приказал Ягоде организовать пышную похоронную процессию и погребение умершей на старинном привилегированном кладбище Новодевичьего монастыря, где были похоронены первая жена Петра Первого, его сестра Софья и многие представители русской знати.

Ягоду неприятно поразило то, что Сталин выразил желание пройти за катафалком весь путь от Красной площади до монастыря, то есть около семи километров. Отвечая за личную безопасность "хозяина" в течение двенадцати с лишним лет, Ягода знал, как он стремится избежать малейшего риска. Всегда окружённый личной охраной, Сталин, тем не менее, вечно придумывал добавочные, порой доходящие до смешного приёмы для ещё более надёжного обеспечения собственной безопасности. Став единовластным диктатором, он ни разу не рискнул пройтись по московским улицам, а когда собирался осмотреть какой-нибудь вновь построенный завод, вся заводская территория, по его приказу, освобождалась от рабочих и занималась войсками и служащими ОГПУ. Ягода знал, как попадало Паукеру, если Сталин, идя из своей кремлёвской квартиры в рабочий кабинет, нечаянно встречался с кем-нибудь из кремлёвских служащих, хотя весь кремлёвский персонал состоял из коммунистов, проверенных и перепроверенных ОГПУ. Понятно, что Ягода не мог поверить своим ушам: Сталин хочет пешком следовать за катафалком по улицам Москвы!

Новость о том, что Аллилуеву похоронят на Новодевичьем, была опубликована за день до погребения. Многие улицы в центре Москвы узки и извилисты, а траурная процессия, как известно, движется медленно. Что стоит какому-нибудь террористу высмотреть из окна фигуру Сталина и бросить сверху бомбу или обстрелять его из пистолета, а то и винтовки? Докладывая Сталину по нескольку раз в день о ходе подготовки к похоронам, Ягода каждый раз делал попытки отговорить его от опасного предприятия и убедить, чтобы он прибыл непосредственно на кладбище в последний момент, в машине. Безуспешно. Сталин то ли решил показать народу, как он любил жену, и тем опровергнуть возможные невыгодные для него слухи, то ли его тревожила совесть – как-никак он стал причиной смерти матери своих детей.

Ягоде и Паукеру пришлось мобилизовать всю московскую милицию и срочно вытребовать в Москву тысячи чекистов из других городов. В каждом доме на пути следования траурной процессии был назначен комендант, обязанный загнать всех жильцов в дальние комнаты и запретить выходить оттуда. В каждом окне, выходящем на улицу, на каждом балконе торчал гепеушник. Тротуары заполнились публикой, состоящей из милиционеров, чекистов, бойцов войск ОГПУ и мобилизованных партийцев. Все боковые улицы вдоль намеченного маршрута с раннего утра пришлось перекрыть и очистить от прохожих.

Наконец, в три часа дня 11 ноября похоронная процессия в сопровождении конной милиции и частей ОГПУ двинулась с Красной площади. Сталин действительно шёл за катафалком, окружённый прочими "вождями"" и их женами. Казалось бы, были приняты все меры, чтобы уберечь его от малейшей опасности. Тем не менее, его мужества хватило ненадолго. Минут через десять, дойдя до первой же встретившейся на пути площади, он вдвоём с Паукером отделился от процессии, сел в ожидавшую его машину, и кортеж автомобилей, в одном из которых был Сталин, промчался кружным путём к Новодевичьему монастырю. Там Сталин дождался прибытия похоронной процессии.

Могила Надежды Аллилуевой

Как я уже упоминал, Павел Аллилуев последовал за сестрой, когда она вышла замуж за Сталина. В эти первые годы Сталин был нежен с молодой женой и относился к её брату, как к члену своей семьи. В его доме Павел познакомился с несколькими большевиками, мало тогда известными, но в дальнейшем занявшими основные посты в государстве. В их числе был Клим Ворошилов, будущий нарком обороны. Ворошилов хорошо относился к Павлу и нередко брал его с собой, отправляясь на войсковые маневры, авиационные и парашютные парады. Видимо, он хотел пробудить у Павла интерес к военной профессии, но тот предпочитал какое-нибудь более мирное занятие, мечтая сделаться инженером.

Я впервые встретил Павла Аллилуева в начале 1929 года. Дело происходило в Берлине. Оказывается, Ворошилов включил его в советскую торговую миссию, где он наблюдал за качеством поставок немецкого авиационного оборудования, заказанного наркоматом обороны СССР. Павел Аллилуев был женат, и у него было двое маленьких детей. Его жена, дочь православного священника, работала в отделе кадров торговой миссии. Сам Аллилуев числился инженером и состоял в местной партийной ячейке. Среди огромной советской колонии в Берлине никто, кроме нескольких руководящих работников, не знал, что Аллилуев – родственник Сталина.

Как сотрудник госконтроля я имел задание наблюдать за всеми экспортными и импортными операциями, проводившимися торговой миссией, включая секретные военные закупки, делавшиеся в Германии. Поэтому Павел Аллилуев был подчинён мне по службе и мы проработали с ним рука об руку на протяжении двух с лишним лет.

Помню, когда он впервые зашёл ко мне в кабинет, я был поражён его сходством с сестрой – те же правильные черты лица, те же восточные глаза, с печальным выражением смотревшие на свет. Со временем я убедился, что и характером он во многом напоминает сестру – такой же порядочный, искренний и необычайно скромный. Хочу подчеркнуть ещё одно его свойство, так редко встречающееся среди советских чиновников: он никогда не применял оружие, если его противник был безоружен. Будучи шурином Сталина и другом Ворошилова, то есть сделавшись человеком очень влиятельным, он никогда не давал этого понять тем служащим миссии, кто из карьеристских побуждений или просто из-за скверного характера плёл против него интриги, не зная, с кем имеет дело.

Припоминаю, как некий инженер, подчинённый Аллилуеву и занимавшийся проверкой и приёмкой авиационных двигателей, изготовленных германской фирмой, направил руководству миссии докладную записку, где было сказано, что Аллилуев водит подозрительную дружбу с немецкими инженерами и, подпав под их влияние, спустя рукава следит за проверкой авиационных двигателей, отправляемых в СССР. Информатор посчитал нужным добавить, что Аллилуев к тому же читает газеты, издаваемые русскими эмигрантами.

Руководитель торговой миссии показал эту бумагу Аллилуеву, заметив при этом, что он готов отослать кляузника в Москву и потребовать вообще его исключения из партии и удаления из аппарата Внешторга. Аллилуев попросил этого не делать. Он сказал, что человек, о котором идёт речь, хорошо разбирается в моторах и проверяет их очень добросовестно. Кроме того, он пообещал поговорить с ним с глазу на глаз и излечить его от интригантских наклонностей. Как видим, Аллилуев был слишком благородный человек, чтоб мстить слабому.

За два года совместной работы мы касались в разговорах очень многих тем, но лишь изредка говорили о Сталине. Дело в том, что Сталин уже тогда не слишком меня интересовал. Того, что я успел узнать о нём, было достаточно, чтобы на всю жизнь проникнуться отвращением к этой личности. Да и что нового мог рассказать о нём Павел? Он как-то упомянул о том, что Сталин, опьянев от водки, начинал распевать духовные гимны. В другой раз я услышал от Павла о таком эпизоде: как-то на сочинской вилле, выйдя из столовой с физиономией, искажённой гневом, Сталин швырнул на пол столовой нож и выкрикнул: "Даже в тюрьме мне давали нож острее!"

С Аллилуевым я расстался в 1931 году, так как меня перевели на работу в Москву. На протяжении последующих лет мне почти не приходилось встречаться с ним: то я был в Москве, а он за границей, то наоборот.

В 1936 году его назначили начальником политуправления бронетанковых войск. Его непосредственными начальниками сделались Ворошилов, начальник политуправления Красной армии Гамарник и маршал Тухачевский. Читателю известно, что на следующий год Сталин обвинил Тухачевского и Гамарника в измене и антиправительственном заговоре, и оба они погибли.

В конце января 1937 года, находясь в Испании, я получил от Аллилуева очень тёплое письмо. Он поздравлял меня с получением высшей советской награды – ордена Ленина. В письме оказался постскриптум очень странного содержания. Павел писал, что был бы рад возможности снова поработать со мной и что готов прибыть в Испанию, если я проявлю инициативу и попрошу Москву, чтобы его назначили сюда. Я не мог понять, почему именно мне нужно поднимать этот вопрос: ведь Павлу достаточно сказать о своём желании Ворошилову, и дело будет сделано. Поразмыслив, я решил, что постскриптум приписан Аллилуевым просто из вежливости: ему хотелось ещё раз выразить мне свою симпатию, изъявляя готовность снова работать вместе, он хотел ещё раз продемонстрировать свои дружеские чувства.

Осенью того же года, попав по делам службы в Париж, я решил осмотреть проходившую там международную выставку и, в частности, советский павильон. В павильоне я почувствовал, что кто-то обнял меня сзади за плечи. Обернулся – на меня смотрело улыбающееся лицо Павла Аллилуева.

– Что ты тут делаешь? – с удивлением спросил я, подразумевая под словом "тут", конечно, не выставку, а вообще Париж.

– Они меня послали работать на выставке, – ответил Павел с кривой усмешкой, называя какую-то незначительную должность, занимаемую им в советском павильоне.

Я решил, что он шутит. Было невозможно поверить, что вчерашний комиссар всех бронетанковых сил Красной армии назначен на должность, которую мог бы занять любой беспартийный нашего парижского торгпредства. Тем более невероятно, чтобы такое случилось со сталинским родственником.

Вечер того дня был у меня занят: резидент НКВД во Франции и его помощник пригласили меня поужинать в дорогом ресторане на левом берегу Сены, вблизи площади Сен-Мишель. Я поспешно нацарапал Павлу на листке бумаги адрес ресторана и попросил его присоединиться.

В ресторане, к моему удивлению, обнаружилось, что ни резидент, ни его помощник с Павлом не знакомы. Я представил их друг другу. Обед уже кончался, когда Павлу понадобилось отлучиться на несколько минут. Воспользовавшись его отсутствием, резидент НКВД пригнулся к моему уху и прошептал: "Если б я знал, что вы его сюда приведёте, я бы вас предупредил… Мы имеем приказ Ежова держать его под наблюдением!"

Я опешил.

Выйдя с Павлом из ресторана, мы не торопясь прошлись по набережной Сены. Я спросил его, как же могло случиться, что его послали работать на выставку. "Очень просто, – с горечью ответил он. – Им требовалось отправить меня куда-нибудь подальше от Москвы". Он приостановился, испытующе поглядел на меня и спросил: "Ты обо мне ничего не слышал?"

Мы свернули в боковую улочку и сели за стол в углу скромного кафе.

– В последние годы произошли большие изменения… – начал Аллилуев.

Я молчал, ожидая, что за этим последует.

– Тебе, должно быть, известно, как умерла моя сестра… – и он нерешительно замолк. Я кивнул, ожидая продолжения.

– Ну, и с тех пор он перестал меня принимать.

Однажды Аллилуев, как обычно, приехал к Сталину на дачу. У ворот к нему вышел дежурный охранник и сказал: "Приказано никого сюда не пускать". На следующий день Павел позвонил в Кремль. Сталин говорил с ним обычным тоном и пригласил к себе на дачу в ближайшую субботу. Прибыв туда, Павел увидел, что идёт перестройка дачи, и Сталина там нет… Вскоре Павла по служебным делам откомандировали из Москвы. Когда через несколько месяцев он вернулся, к нему явился какой-то сотрудник Паукера и отобрал у него кремлёвский пропуск, якобы для того, чтобы продлить срок его действия. Пропуск так и не вернули.

– Мне стало ясно, – говорил Павел, – что Ягода и Паукер ему внушили: после того, что произошло с Надеждой, лучше, чтоб я держался от него подальше.

– О чём они там думают! – внезапно взорвался он. – Что я им, террорист, что ли? Идиоты! Даже тут они подглядывают за мной!

Мы проговорили большую часть ночи и расстались, когда уже начинало светать. В ближайшие дни мы условились встретиться снова. Но мне пришлось срочно вернуться в Испанию, и мы с ним больше не виделись.

Я понимал, что Аллилуеву угрожает большая опасность. Рано или поздно придёт день, когда Сталину станет невмоготу от мысли, что где-то неподалёку по улицам Москвы всё ещё бродит тот, кого он сделал своим врагом и чью сестру он свёл в могилу.

В 1939 году, проходя мимо газетного киоска, – это было уже в Америке – я заметил советскую газету, – то ли "Известия", то ли "Правду". Купив газету, я тут же на улице начал её просматривать, и в глаза мне бросилась траурная рамка. Это был некролог, посвящённый Павлу Аллилуеву. Ещё не успев прочитать текст, я подумал: "Вот он его и доконал!" В некрологе "с глубокой скорбью" сообщалось, что комиссар бронетанковых войск Красной армии Аллилуев безвременно погиб "при исполнении служебных обязанностей". Под текстом стояли подписи Ворошилова и ещё нескольких военачальников. Подписи Сталина не было. Как в отношении Надежды Аллилуевой, так и теперь власти тщательно избегали подробностей…

Жена Сталина была выдающейся женщиной с тяжелой судьбой и личной жизнью, его супруга знала все о его характере и темной стороне его души. Об Иосифе Сталине, как о политике и руководителе СССР знают многие, намного меньше известна другая сторона биографии Сталина: жена и . На самом деле Иосиф Виссарионович был жутким бабником, хоть и во времена молодости. Примечательно, что у всех близких людей советского вождя сложилась печальная судьба. До сих пор их жизнь окутана мифами и догадками историков.

Когда Иосифу было 27 лет, он взял себе в жены грузинскую 21-летнюю девушку Екатерину Като. Личная жизнь жены Сталина была наполнена настоящими чувствами и романтикой, тогда еще доброго и беззаботного будущего революционера. Они были влюбленны друг в друга. Брат Екатерины был одним из лучших друзей Сталина, с которым они вместе посещали семинарию при церкви. На момент венчания Сталин скрывался от советской власти, поэтому паре пришлось совершить таинственное венчание в тифлисском монастыре. Этот брак был основан на взаимной любви и уважении, но по закону судьбы оказался очень коротким. Екатерина успела родить Иосифу сына Якова, а уже в 22 года она умерла от тифа на руках Иосифа. Ходят слухи, что убитый горем Сталин промолвил на похоронах, что вместе с Екатериной умерла его любовь ко всему человечеству. Подлинность этих слов остается под вопросом. Но во времена репрессий он расправился со всей родней Екатерины.

Первый сын Сталина Яков Джугашвили

Сына Екатерины Като и Иосифа Сталина вырастили близкие родственники Екатерины. В возрасте 14 лет, когда Сталин уже женился во второй раз, отец с сыном познакомились. Сталин не испытывал теплых чувств к Якову, называл его «волчонком». Ходят слухи, что он даже ревновал к нему свою вторую жену. Их разница в возрасте составляла всего 5 лет. Яков воспитывался в строгости, отец наказывал его за любую мелочь. Бывало даже, что Иосиф не пускал «волчонка» домой. В возрасте 18 лет Яков пошел наперекор воли отца и женился. После этого семейные отношения в конец испортились. Яков даже пытался застрелиться, но выжил. В начале лета 1941 года Яков отбыл на фронт, позднее попал в немецкий плен и погиб в плену в 1943 году.

Вторая жена Сталина – Надежда Аллилуева

Во второй и последний раз «советский вождь» женился в возрасте 40 лет. Его женой стала Надежда Аллилуева, которая была моложе Иосифа на 23 года. На тот момент Надежда только закончила гимназию, она была безумно влюблена в революционера. В молодые годы Иосиф Сталин имел теплые отношения с матерью Надежды, которая в последствие стала его тещей. Личная жизнь жены Сталина Надежды Аллилуевой была не настолько счастливой, как ожидалось. Со временем их отношения стали просто невыносимыми. По одним источникам Иосиф дома был мягким, а Надежда пыталась ввести в семье строгую дисциплину. По другим - Сталин был хамом, а Надежда терпела его унижения. Осенью 1932 года пара отправилась на ужин к Ворошилову, где Иосиф с Надеждой поругались. Надежда вернулась домой одна, где покончила жизнь самоубийством, выстрелив в грудь. На момент смерти Надежде Аллилуевой был 31 год.

Второй сын Сталина Василий Джугашвили

Надежда Аллилуева родила «советскому вождю» двух наследников: Василия и Светлану. На момент ее смерти детям было 12 и 6 лет. Воспитанием детей занимались няньки и охранники Сталина. Сообщается что именно из-за влияния охранников Василий стал рано курить и употреблять алкоголь. Известно о четырех официальных женах Василия Сталина:

• Галина Бурдонская;
• Екатерина Тимошенко;
• Капитолина Васильева;
• Мария Нусберг.

Василий Сталин не раз за время прохождения службы в советской армии получал дисциплинарные наказания. Он умер весной 1962 года от отравления алкоголем.

Дочь Иосифа Сталина Светлана Аллилуева

Единственная дочь «советского вождя» была для него самой любимой. Но именно она оказалась самой проблемной. После смерти Иосифа Виссарионовича Светлана бежала в США, где до последних дней жизни терпела моральные унижения за имя отца. В России у нее остались двое детей которым на момент бегства было 16 и 20 лет. Впрочем, журналистам они заявляли, что не считают ее матерью. В США Светлана вышла замуж и стала Ланой Питерс, у нее родилась еще одна дочь Ольга. Светлана Аллилуева скончалась в 2011 году в доме престарелых. Кроме детей, рожденных в официальном браке у Иосифа Сталина был еще один приемный сын и двое внебрачных. Отдаленность от знаменитого отца позволила им построить более счастливую жизнь.

Приемный сын Иосифа Сталина Артем Сергеев

Родным отцом Артема был знаменитый большевик и друг Иосифа Сталина «товарищ Артем». Он погиб, когда Артему было всего 3 месяца. Сталин взял мальчика к себе. Артем хорошо сдружился с сыном Сталина Василием. Но они были полными противоположностями: Артем был послушным и хорошо учился, Василий с детства отличался плохим поведением. По просьбе самого Иосифа Сталина в Артиллерийской академии к Артему было строгое отношение. Артем дослужился до большого военачальника, пошел на пенсию генерал-майором. Умер Артем Сергеев в 2008 году.

В 1953 году, но дети его продолжали жить. Их судьба на всегда была искривлена его и его характером.

В личной жизни дочери Иосифа Сталина было немало романов, несколько раз она выходила замуж, в первый раз это случилось еще в студенческие годы - тогда ее мужем стал Григорий Морозов, учившийся в одном классе с братом Светланы Василием. Дети Светланы Аллилуевой были рождены от разных мужчин, а первый из них, сын Иосиф появился на свет в ее первом браке.

С Григорием Светлана Иосифовна прожила около пяти - отец сделал все, чтобы дочь разошлась с неугодным ему человеком.

Вскоре после развода Аллилуева вновь пошла под венец - с Юрием Ждановым, которого она увидела практически только в день бракосочетания - Иосиф Виссарионович на этот раз сам подобрал дочери супруга, но счастья ей этот брак не принес.

Как только Светлана Аллилуева родила своего второго ребенка, дочь Катю, она сразу подала на развод. С дочерью у Светланы Иосифовны отношения не сложились с самого детства - когда Кате было семь лет, Аллилуева уехала из страны, оставив дочь родителям бывшего мужа, за это Катя так и не смогла простить свою мать.

Третий ребенок Аллилуевой родился в ее пятом браке, после эмиграции в Штаты. Отцом дочери Ольги стал Уильям Питерс, американский архитектор, за которого Светлана Иосифовна вышла замуж в семидесятом году.

Отношения с матерью у детей Светланы Аллилуевой не сложились, они не испытали материнской любви, поэтому старались как можно реже вспоминать о ней. После ее бегства из страны Иосиф и Катя вычеркнули ее из своей жизни, а Екатерина, фактически, совсем от нее отказалась.

Сын Светланы Аллилуевой Иосиф после развода родителей был усыновлен вторым мужем матери - Юрием Ждановым, который дал ребенку свою фамилию. Позже Иосиф вернул свое отчество и взял фамилию Аллилуев. Иосиф Григорьевич получил медицинское образование, стал кардиологом. Всю жизнь он проработал в Московской медакадемии, издал свыше ста пятидесяти научных работ, защитил докторскую диссертацию, получил звание Заслуженного деятеля науки.

Его личная жизнь сложилась не сразу, он был два раза женат, в первом браке у него родился сын Илья. Умер Иосиф Григорьевич в 2008 году, Светлана Иосифовна, узнав о смерти сына, не пожелала приехать в Москву, чтобы проводить его в последний путь.

Иосиф Григорьевич старался избегать публичности, почти не давал интервью, а в одном из них он так отозвался о своей матери:

«Моя матушка - абсолютно невыносимый человек в смысле характера... Как-то, разгневавшись, она швырнула в меня, мальчика, молоток. Если бы я не увернулся, сейчас бы с вами не разговаривал...» - вспоминал Иосиф Аллилуев.

У старшей дочери Светланы Аллилуевой Екатерины воспоминания о матери были еще более негативные, и вероятно поэтому, когда ей сообщили о кончине Светланы Иосифовны, она сказала, что не имеет к этой женщине никакого отношения - Катя не в состоянии была простить мать за то, что когда та, покинув страну, бросила дочь на произвол судьбы.

Екатерина Юрьевна стала геофизиком, и после окончания вуза уехала как можно дальше от столицы - на Камчатку, в поселок Ключи, расположенный у подножия вулкана Ключевская сопка. Почти сорок лет она прожила в этом поселке, никуда не уезжая, вышла замуж за одного из сотрудников вулканологической станции, на которой работала и сама, родила дочь Анну.

Ее личная жизнь была сложной - муж ради нее бросил первую жену, детей, и ожидал, что брак с внучкой Сталина изменит его биографию в лучшую сторону, но этого не случилось. Екатерина Юрьевна оборвала все связи с родственниками, и никакой помощи от них не получала.

Муж Екатерины пил, заболел циррозом печени, у него начались проблемы с психикой, и в конце концов он застрелился из охотничьего ружья.

Младшая дочь Аллилуевой Ольга тоже не питала теплых чувств к матери, которая отдала ее в раннем возрасте в интернат.

Позже Ольга изменила имя, поменяв его на Крис, и стала Эванс, взяв фамилию мужа. Сейчас она разведена, в Портленде у Ольги свой бизнес - она владеет небольшим сувенирным магазином.

Внуки и правнуки Светланы Аллилуевой

Отношения с детьми у дочери вождя всех народов не сложились, поэтому и внуки Светланы Аллилуевой не могли испытать любви и заботы со стороны своей бабушки. У внучки Светланы Иосифовны Анны Всеволодовны Козевой тоже натянутые отношения с матерью - дочерью Светланы Екатериной Ждановой.

Аня родилась в 1982 году на Камчатке, куда ее мама уехала из Москвы в 1977 году. Сейчас Анна Всеволодовна проживает в воинской части, расположенной недалеко от поселка Ключи, где живет ее мать.

Анна вышла замуж, ее муж - прапорщик, а сама она работает бухгалтером. В семье Анны Всеволодовны подрастает дочь Виктория, правнучка Светланы Аллилуевой.

Еще один потомок Светланы Иосифовны - внук Илья, сын Иосифа Григорьевича Аллилуева, родившегося в первом браке Светланы. Илье сейчас пятьдесят три года, он носит другую фамилию - Вознесенский. Когда Светлана Аллилуева приезжала в Советский Союз, Илье было четырнадцать лет, но со своей бабушкой он так и не встретился.

Его мама, первая жена Иосифа Аллилуева, говорит, что со Светланой Иосифовной они никогда не поддерживали родственных связей. Несмотря на то, что родители Ильи развелись, со своим отцом, замечательным врачом-кардиологом Иосифом Аллилуевым, он общался до самой его смерти. Сам Илья Иосифович - известный московский архитектор.