Семья захватила самолет в советское время. «семь симеонов». как семья музыкантов захватила авиалайнер, чтобы сбежать в лондон. самый громкий, самый грустный и самый страшный угон самолета в ссср

Первое сообщение о той страшной трагедии, произошедшей 8 марта 1988 года, появилось только через 36 часов после случившегося: «Пресечена попытка захвата авиалайнера. Большая часть преступников уничтожена. Имеются погибшие. Пострадавшим на месте оказана помощь. Прокуратурой СССР возбуждено уголовное дело». На третьи сутки выяснилось: стюардесса и трое пассажиров застрелены, четверо террористов и их мать покончили с собой, десятки людей покалечены, самолет сгорел дотла. И самое невероятное: угонщики - известные музыканты, многодетная джазовая семья, прославленные на всю страну иркутские «Семь Симеонов».

Ансамбль «Семь Симеонов» был создан в 1983 году, и составляли его члены одной семьи - братья Овечкины: Василий, Дмитрий, Олег, Саша, Игорь, Миша и Сергей. Старшему Василию к моменту описываемых событий было 26 лет, младшему Сереже - всего 9. Братья гастролировали по стране, были участниками Московского фестиваля молодежи и студентов и однажды даже ездили выступать в Японию. Их показывали по телевизору, о них сняли документальный фильм, они по всем параметрам подходили под модель образцовой советской семьи.

Adfaver.ru

Происхождением из крестьян, сибиряки, они жили в деревянном доме без удобств на окраине Иркутска, доили коров, косили траву и при этом играли на музыкальных инструментах и тянулись к искусству. Кроме сыновей, в семье было еще четыре сестры и их мама - мать-героиня Нинель Сергеевна. Что же толкнуло эту во всех отношениях замечательную семью на столь страшный шаг? И что именно происходило на борту Ту-154 восьмого марта 1988 года?

Хронология событий выглядела следующим образом. Овечкины всем семейством отправились на гастроли в Ленинград. Не было с ними только старшей сестры Людмилы. Она к тому времени вышла замуж и уже несколько лет жила своей жизнью отдельно от остальных. Овечкины зашли на борт. Их узнавали, им улыбались. Большой контрабас не поместился в рентгеновский аппарат, и его даже не стали досматривать. Пропустили так. В конце концов, «Симеоны» уже несколько лет считались чуть ли не главной иркутской достопримечательностью. Во время полета братья играли в шахматы, общались. Олег о чем-то шутил с бортпроводницей Васильевой. Все шло как обычно, но внезапно, после дозаправки в Кургане, Овечкины достали из футляра для контрабаса обрезы и потребовали у экипажа следовать в Лондон. Оказалось, что они заранее чуть увеличили габариты футляра, чтобы он не мог поместиться в аппарат для просвечивания. Они рассчитывали, что работники местного аэропорта не станут вручную обыскивать членов образцовой советской семьи. И расчет их оказался верен.

Historytime.ru

Итак, Овечкины потребовали доставить их в Лондон. С земли экипажу приказали убедить террористов в том, что без еще одной дозаправки самолет не сможет долететь до Англии. Тогда братья потребовали, чтобы дозаправка была совершена в какой-нибудь капиталистической стране, и им пообещали, что самолет будет посажен в Финляндии. Но на самом деле ни в какую Финляндию никого отпускать не собирались. Больше того, по приказу командующего Северо-Западным ПВО Ту-154 сопровождал военный истребитель. Как явствует из ряда публикаций на эту тему, летчику истребителя был дан приказ уничтожить пассажирский самолет вместе со всеми пассажирами, если только тот попробует совершить попытку вылета из страны.

Для операции по обезвреживанию террористов оперативный штаб выбрал военный аэродром в поселке Вещево под Выборгом. Экипажу сообщали, что для того, чтобы привести группу захвата в полную готовность, нужно еще немного потянуть время. Было велено объяснить Овечкиным, что, если они произведут хоть один выстрел, их истребят как бешеных собак. А пока что «в условиях демократизации» им от силы грозит 2−3 года тюрьмы. К Овечкиным вышла бортпроводница Тамара Жаркая. Она успокаивала их и убеждала, что самолет садится в финском городе Котка. Братья практически поверили в это, но тут увидели, что по взлетной полосе этого «финского» города к месту посадки спешат вооруженные автоматами родные советские военные. От отчаянья и ярости Дмитрий выстрелил в стюардессу. В итоге Тамара Жаркая стала единственной жертвой семьи Овечкиных. Всех остальных людей убили и покалечили те, кто прибыл их спасать.

Krasvozduh.ru

Впоследствии выяснилось, что спецназовцы, прибывшие обезвреживать террористов, на самом деле были совершенно не обучены действиям в подобного рода операциях. Это были обычные сотрудники милиции, умеющие бороться с уличными хулиганами, но не владеющие спецификой работы в узком пространстве самолета. Об этом на суде прямо заявил один из участвовавших в операции милиционеров. Четыре спецназовца через окошки проникли в кабину пилотов. Еще несколько человек смогли попасть в багажное отделение. Что делать дальше, судя по всему, они не знали. Милиционеры резко открыли дверь кабины пилотов и начали стрелять. При этом ни один террорист не пострадал, но зато они попали сразу в трех простых пассажиров. Музыканты же ответным огнем ранили обоих спецназовцев, и тех, истекающих кровью, так же через окно эвакуировали из самолета. Милиционеры, находившиеся в багажном отделении, принялись стрелять через пол, но вооруженным братьям эти выстрелы вреда не причинили. Правда, одна из пуль попала в бедро безоружному 9-летнему Сереже - самому младшему участнику ансамбля.

Krasvozduh.ru

Поняв, что их положение безвыходное, Овечкины приняли решение себя убить. Они окружили Сашу, который все это время держал в руках бомбу, и соединили провода. Однако взрыв оказался столь слабым, что от него погиб лишь Саша, остальные не были даже ранены. Тогда братья стали стрелять в себя. Первым убил себя Дмитрий. Затем Олег. А Василий сначала застрел мать и потом застрелился сам. Из непосредственных участников преступления в живых остался только 17-летний Игорь. По его словам, он не хотел умирать и, когда увидел, что у матери после выстрела Василия «открылась черепная коробка», спрятался в туалете. Между тем из-за взрыва в самолете начался пожар, а на аэродроме Вещево, который так предусмотрительно руководство штаба выбрало для осуществления спасательной спецоперации, была лишь одна пожарная машина. Пассажиры открыли одну из дверей самолета и принялись, спасаясь от огня, прыгать с четырехметровой высоты на бетонную взлетную полосу. Практически все они поломали себе ноги. Кто-то сломал позвоночник.

Но внизу вместо помощи их ждали побои стоявших там военных. По воспоминаниям пассажиров, били их сильно. Спасатели опасались, что среди выпрыгивавших могут оказаться Овечкины, и поэтому на всякий случай били всех, включая женщин. Били сапогами по головам, били прикладами, матерились, приказывали не шевелиться и как минимум одному из пошевелившихся прострелили поясницу. Пока из Выборга приехали новые пожарные машины, самолет успел полностью сгореть. Впоследствии в салоне нашли девять обугленных трупов: четырех братьев Овечкиных, их мамы, стюардессы Тамары Жаркой и трех пассажиров, нечаянно убитых группой захвата. Так блестяще был предотвращен угон советского самолета в Англию.

Через год съемочная группа, снимавшая когда-то документальный фильм о замечательных музыкальных братьях, сняла еще одно документальное кино - на этот раз о событиях 8 марта. Авторы фильма пытались получить комментарий у полковника Быстрова, командовавшего в тот день оперативным штабом.

- Зачем я буду вам что-то комментировать? - удивился полковник. - Что за дела? Я сейчас в обком позвоню. Ясно вам или нет?

Youtube

И все же что заставило успешных, казалось бы, людей, признанных музыкантов пойти на такой безумный шаг? На этот счет есть разные точки зрения. Сейчас СМИ склоняются к той версии, что двигателем во всей этой истории выступала мать Овечкиных, которая ради своих амбиций готова была на все - даже на убийство невинных людей. Родина дала ее семье все: признание, перспективы, две трехкомнатные квартиры в Иркутске, а она грезила сказками о сладкой жизни на Западе. Считается, что толчком для этой идеи послужили гастроли ансамбля в Японию. Там «Симеоны» увидали более яркую жизнь, чем в Иркутске, и позарились на нее.

Adfaver.ru

Но главным было даже не это. На дворе был ноябрь 1987 года, началась перестройка, и, по словам работника КГБ Звонарева, сотрудники их ведомства в то время стали менее бдительно следить за туристами за границей. Они по-прежнему сопровождали все группы, но дисциплина у них расшаталась: вместо того чтобы жестко пресекать все нежелательные контакты вырвавшихся на волю советских людей, они ходили по магазинам и расслаблялись. В результате Олег Овечкин смог в Японии встретиться с каким-то человеком, и тот пообещал их ансамблю хороший контракт со студией звукозаписи в Лондоне. Братья прямо тогда пытались доехать до американского посольства в Токио, но у них не было денег, а за золотое кольцо таксист их везти отказался. И тогда братья решили вернуться. Тем более что с ними в Японии не было ни матери, ни сестер, а в те времена не вернуться из-за границы означало навсегда проститься с родственниками. И Овечкины приняли решение подготовиться дома к побегу и осуществить его уже всей семьей.

Российская газета

По другой версии, инициаторами побега были именно сыновья, а не мать. И не алчность и тщеславие толкнули их на этот шаг, а бедность и бесперспективность их жизни. Они выросли в очень непростой семье. Нинель Сергеевна лишилась родителей, когда ей не было еще 6 лет. Отец погиб на фронте в 1942-м, а маму через год на совхозном поле застрелил сторож. Она пыталась вынести оттуда 8 картофелин. Нинель выросла в детском доме. Всю жизнь проработала продавцом. После того как при родах у нее умерла дочка, она поклялась рожать столько раз, сколько даст Бог. И родила в итоге одиннадцать детей. Муж ее сильно пил. Так, что, напиваясь, начинал стрелять в окно, и всем, кто бы рядом, на всякий случай нужно было от греха подальше падать на пол и лежать, не шевелясь. В некоторых источниках сообщается, что в 1984 году его, защищаясь от побоев, убили собственные дети.

Nosecret.com

Впрочем, в других СМИ говорится, что он просто умер, оставив жену и 11 детей выживать как получится. Семье приходилось все время бороться с бытовой неустроенностью, а потом и с бедностью. После того как им выделили две трехкомнатные квартиры, жизнь стала только хуже. Раньше они хотя бы жили натуральным хозяйством: коровы, свиньи, кролики, куры, огород. Теперь же пришлось обходиться пенсией матери в 52 рубля в месяц и 80-рублевыми зарплатами двух детей. Музыка им в СССР денег не приносила. Гастроли, грамоты, показы по телевизору, но проводить платные концерты им не разрешали. И тут они впервые оказались за границей и увидели совершенно другую жизнь. Попытаться уехать официально у них в то время не было никакой возможности. И тогда они решили угнать самолет.

Покажут всем, что у них настоящее оружие, припугнут, и их выпустят. Не будет же власть рисковать жизнями десятков людей ради того, чтобы сохранить каких-то Овечкиных на своей территории. Но в этом братья, увы, просчитались. Из показаний на суде капитан судна Ту-154 Куприянова: его спрашивали о существующих в таких ситуациях инструкциях. Одним из пунктов значилось в «в исключительных случаях выполнить требования угонщиков».

- Вы пытались выполнить их требования? - спросила народный заседатель.

- Я не понимаю, - ответил командир, - зачем их требования было выполнять.

- Как зачем? Ну, может, не было бы такого результата.

- Я считаю, что лучший исход был сесть в своей стране, на своем аэродроме, - сказал Куприянов.

Суд состоялся в здании аэропорта в Иркутске. Во время процесса в адрес суда приходили гневные письма с требованием казнить всех оставшихся в живых Овечкиных:

«Не судить, а привязать на площади к верхушкам берез и разорвать на части».

Максимова, педагог

«Всех расстрелять с показом по телевизору».

Тонин, воин-интернационалист

«Просим вынести высшее наказание расстрел, чтобы знали, что такое родина».

По поручению партсобрания парторг Гончаров.

Но судили только двух оставшихся в живых членов семьи Овечкиных - Игоря, того самого, кто не хотел умирать и спрятался в туалете, и Ольгу. Старшая сестра Людмила в угоне участия не принимала и даже не знала о планах своих братьев. Два младших брата и две младшие сестры Овечкиных были несовершеннолетними, и их тоже не судили, определив в интернат. На суде Ольга была беременна. Ее приговорили к 6 годам лишения свободы, и родила она уже в заключении.

Российская газета

Игоря осудили на 8 лет.

Российская газета

В итоге всех детей, включая родившуюся в тюрьме дочь Ольги, взяла к себе старшая сестра Овечкиных Людмила. У нее у самой было к тому времени трое.

Российская газета

Стало восемь. Игорь и Ольга отсидели лишь по полсрока. Ольга вышла из колонии озлобленной, стала много пить, и через несколько лет ее убил сожитель. Игорь в колонии руководил музыкальным коллективом, на воле играл в ресторанах, но тоже пил, был арестован за распространение наркотиков и умер, как говорят, при странных обстоятельствах в СИЗО. Одна из младших сестер Ульяна много пила, дважды бросалась под машину, выжила, живет на пособие по инвалидности. Самый младший Сергей несколько раз не смог поступить в музыкальное училище, сейчас о нем ничего не известно. И, наконец, Михаил - наиболее талантливый из всех, тот, кого педагог Овечкиных по музыке называл настоящим черным музыкантом, имея в виду, что он чувствует джаз как подлинный негритянский джазист. Он уехал в Испанию, играл в уличных джаз-бандах, жил на подаяние, впоследствии пережил инсульт, прикован к инвалидному креслу.

Самые громкие угоны самолетов в СССР

За советский период с 1954 по 1989 год на территории СССР было совершено 57 попыток угона самолетов. По крайней мере в четырех случаях угона воздушных судов принимали участие школьники и студенты.

Угон Ту-104

Самый страшный по количеству жертв был угон самолета Ту-104 в мае 1973 года (рейс Москва - Чита). На высоте 6500 сопровождавший самолет милиционер выстрелил в спину угонщика Тенгиза Рзаева, в руках которого была бомба. Самолет разрушился в воздухе, в результате погиб 81 человек.

Угон Ту-134

18 ноября 1983 года самолет Ту-134 выполнял рейс по маршруту Батуми - Киев - Ленинград. На борту были 57 пассажиров, в том числе семеро террористов - дети высокопоставленных родителей из Грузии пронесли оружие через «депутатский зал». Возглавлял группу художник киностудии «Грузия-фильм», сын профессора Иосиф Церетели. Захватив в заложники стюардессу Валентину Крутикову, террористы ворвались в кабину экипажа и потребовали лететь в Турцию, а при попытке обезоружить их убили двух летчиков. Еще один пилот получил ранение, но смог ранить двух налетчиков. Впоследствии пилоты заперлись в кабине и совершали резкие маневры, чтобы сбить захватчиков с ног. Те в свою очередь открыли огонь по пассажирам, убили стюардессу Валентину Крутикову и одного пассажира, а также тяжело ранили еще 10 пассажиров самолета (один из пассажиров был убит по ошибке группой спецназа уже после посадки, когда выбегал из самолета и был принят за террориста).

В аэропорту Тбилиси 19 ноября в результате проведенной спецоперации «Набат» преступники были схвачены, пассажиры освобождены. Оставшиеся в живых угонщики были приговорены к расстрелу за исключением студентки Тинатин Петвиашвили - она получила 14 лет тюрьмы.

Угон Ан-24

15 октября 1970 года самолет «Аэрофлота» Ан-24 совершал рейс Батуми - Краснодар. На его борту в тот момент находились 46 пассажиров. Пранас Бразинскас, работавший завмагом в Вильнюсе, и его 13-летний сын Альгирдас сидели в первом ряду. Оба имели обрезы. Спустя несколько минут после взлета Пранас Бразинскас вызвал стюардессу и потребовал повернуть самолет и посадить его в Турции. За невыполнение приказа угонщики пригрозили смертью. Они убили стюардессу и прострелили командиру корабля позвоночник. Самолет приземлился в Турции.

В октябре 1970-го СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков. Они были осуждены за угон и убийство, но через четыре года их освободили по амнистии. Позднее они жили в США. В 2002 году Пранас Бразинскас был убит собственным сыном в Калифорнии.

Угон самолета Ту-154 в Пакистан

19 августа 1990 года был совершен угон самолета Ту-154 заключенными из изолятора временного содержания города Нерюнгри. Угонщики потребовали направить самолет в Пакистан. 15 заключённых перевозили в город Якутск самолётом Ту-154. Через пять минут на пульт командира самолёта поступил сигнал «опасно». Террористам удалось пронести на борт самолёта обрез, который передал бандитам один из друзей главаря угонщиков. За бомбу они выдавали кусок хозяйственного мыла. Заключенные захватили в заложники пассажиров и трех милиционеров-конвоиров, забрав у них оружие.

Днем 19 августа самолёт снова приземлился в Нерюнгри. Террористы потребовали автоматы, рации и парашюты. Вечером 19 августа самолёт улетел в город Красноярск, а в 23 часа по Москве приземлился в Ташкенте. Четверо угонщиков, имевших не тяжкие статьи обвинения, предпочли сдаться властям и остаться в СССР. 20 августа самолёт с оставшимися на борту 36 заложниками и 11 террористами вылетел в Пакистан, где приземлился в городе Карачи. После посадки в аэропорту в Пакистане угонщики были арестованы. Позже их осудили. Все террористы были приговорены к смертной казни. Два заключенных повесились в тюрьме, один скончался от теплового удара. В 1991 году смертный приговор заменили на пожизненное заключение. Бандиты сами подавали апелляции о возвращении их в СССР, но им было отказано. В сентябре 1998 года террористы были амнистированы в честь 50-летия независимости Пакистана. Двое уроженцев Украины остались в Пакистане, шесть угонщиков были выданы России. Суд Якутии вынес им максимально строгий приговор - 15 лет лишения свободы.

23.04.1999 в 00:00, просмотров: 72846

Они пытались совершить побег из СССР. Можно считать, последний: захват самолета с заложниками с последующей кровавой развязкой был совершен в 88-м. До распада страны оставалось три года. Из 11 террористов в живых тогда остались шестеро: беременная женщина, несовершеннолетний подросток и четверо малолеток. С того страшного 8 марта прошло 11 лет. Все это время людское любопытство ни на минуту не давало расслабиться ни отсидевшим свои сроки преступникам, ни взрослеющим детям. Страшная слава преследовала их по пятам. С выходом на экраны фильма "Мама" интерес к Овечкиным всколыхнулся с новой силой. Они вновь стали предметом охоты любопытствующих. Овечкины категорически отказываются от встреч с журналистами. Но для "МК" они сделали исключение. Наш репортер не просто встретился с этими людьми, но и жил в их семье... - Я горжусь своей фамилией. Никогда ее не поменяю. Это мой род. А на Евстигнеева мы в суд будем подавать. Никто даже не поинтересовался нашим мнением. Все из газет узнали, - кипятится один из прототипов фильма "Мама", Игорь. - Я нашел адвоката, который будет вести дело, и он не сомневается, что закон - на нашей стороне. Ведь только все затихать стало, а тут опять на всех углах кричат: Овечкины, Овечкины... Это сегодня информация о террористах и их заложниках стала привычной, как сводка погоды, и уже не вызывает у россиян почти никаких эмоций. Тогда же, 11 лет назад, захват самолета с заложниками на территории СССР с целью угона был событием не просто из ряда вон выходящим - это было потрясением. А когда стало известно, что захватчики - большая семья из Сибири, музыкальный коллектив, что среди них дети, вся страна замерла в шоке. Террористы, как это ни парадоксально, были очень наивными. Они потребовали от пилотов лететь в Лондон, даже не подозревая, что их могут выдать советским властям, а если и нет - срок по британским законам Овечкиным грозил пожизненный. Почему же тогда было принято решение о взятии самолета вопреки интересам заложников? Как считают непосредственные участники штурма - из идеологических соображений, чтобы впредь другим угонщикам неповадно было. В самолете находилось 11 террористов. Мать, Нинель Сергеевна Овечкина, и старшие сыновья - Василий, Олег, Дмитрий и Александр - погибли. Остальные оказались на скамье подсудимых. Судебное разбирательство длилось 7 месяцев. Было исписано 18 томов дела с разными показаниями. И вот 23 сентября Ленинградский областной суд вынес решение: "За вооруженный захват самолета с целью угона за пределы СССР Ольга Овечкина приговорена к 6 годам лишения свободы, Игорь Овечкин - к 8. Четверо - Сергей, Ульяна, Татьяна и Михаил - освобождены от уголовной ответственности по малолетству". В 170 км от Иркутска расположен шахтерский город Черемхово. Перед въездом плакат - "Здоровье народа - богатство страны". В 8 вечера улицы города пустеют. Здесь пьют все, что горит, и круглый год носят зимние шапки. Здесь каждый месяц появляется информация о пропаже детей, которых уже никогда не находят. Здесь трехлетние малыши воюют с собаками на рынке за случайно упавшую рыбную голову. Здесь нашли приют Овечкины. Мы знали, что они отказываются от общения с журналистами, и все-таки приехали. Добрались под вечер - поезда сюда ходят три раза в день. И вдруг: - Проходите в дом, на вечерней электричке у нас только самоубийцы ездят. Так что ночуйте уж. Нас посадили за стол. Младших "Симеонов" после суда предлагали продать в Амстердам Старшей дочери, Людмиле, единственной из 11 детей Овечкиных, посчастливилось в свое время, еще задолго до захвата самолета, выйти замуж и покинуть Иркутск. Второй дочери, Ольге, мать и братья запретили выбрать себе судьбу, ее суженый оказался кавказцем. "Что, забыла, как в армии чурки над нами, русскими, издевались?" - попрекал ее Вася. - Я долго не могла привыкнуть к этому захолустью, - рассказывает старшая сестра Овечкина. - Постепенно, конечно, свыклась. Уже 15 лет работаю на разрезе, уголь перебираю. Работа - сутки через двое. Остальное время подрабатываю на рынке. Чтобы заработать на кусок хлеба, Людмила целый день на 40-градусном морозе торгует конфетами, печеньем, зефиром. У нее хронический бронхит, но она рада, что есть хоть такая работа. - Хорошо, Сережка помогает, - вздыхает Люда. - Тот самый, которого ранили в самолете... В 1988 году Сергею стукнуло 9 лет. Он ничего не знал о замыслах семьи, младших в преступные планы не посвящали. Он так до конца ничего и не понял: почему родной брат застрелил мать, почему сгорел самолет, почему так болела нога. Сейчас ему 20. - В тот год меня определили в черемховскую музыкальную школу-интернат. Я играл на саксофоне. Потом пробовал поступать в музыкальное училище в Иркутске. Первый год мне сразу сказали: "Знаешь, твоя фамилия еще на слуху, так что приходи лучше через годик". Три года я обивал пороги приемной комиссии. Больше нет сил. Да и инструмент я уже забросил. Наверное, в армию пойду. Повестка уже пришла. У Сережи пулевое ранение левого бедра. Операцию делать не стали. Врачи посчитали, что организм со временем сам отторгнет пулю. После того злосчастного Международного женского дня Людмила забрала к себе Ульяну и Таню. Сережа и Миша тоже постоянно бывали дома, их интернат находился по соседству. Да своих было трое. А вскоре появилась еще одна "дочка" - Лариса. Родная сестра Ольга родила ее в колонии. Сейчас 25-летняя Таня вышла замуж, родила ребенка и живет в Черемхово. Уля работает и живет в Иркутске, Миша - в Питере. Едят в этой семье раз в день, да и то что сварганят на быструю руку. Больше не успевают. Работы много. Ухода требуют 6 коров, 6 свиней, 12 кур. На кухне - один круглый стол на всех. В комнате - одна большая кровать. На стенах - фотографии матери. Остался даже прежний обычай в семье: если какая проблема или вопрос возник - в одиночку не решать. На семейном совете все вместе обсудят. А последнее слово остается теперь за Людмилой, как раньше было за матерью. Не сохранились, правда, фотографии, письма родных и пластинки "Семь Симеонов". В марте 1988-го у семьи конфисковали 2 огромных мешка записей. - Мы считаем, что мама нас хорошо воспитывала, - вспоминают Овечкины, - в кино никто не ходил, на дискотеках не дрыгался, водку в подвалах не распивали. Зато работали с утра до ночи. Деньги же были нужны. Как без них прокормить такую семью?! Сегодня нашим ребятишкам тоже гулять некогда, да и не пускают их старшие. У Людмилы на глазах внезапно появляются слезы. - Вы знаете, я ведь журналисткой хотела стать. Даже писать пробовала. Мать не дала. Потом меня в актрисы прочили. А она мне тогда сказала: "Какая из тебя актриса, посмотри на свои грубые руки, да и говор у тебя не тот. Выбрось эту дрянь из головы и займись-ка лучше огородом". Так я никуда и не поступила. Не могла против воли матери пойти. После суда власти предлагали Людмиле публично отречься от матери. Постоянно в ее доме толпились журналисты и деловые люди. Один бизнесмен из Амстердама даже предлагал за хорошие деньги "уступить" ему младших Овечкиных, чтобы возродить ставший скандальным ансамбль "Семь Симеонов". Людмила от всего отказалась. Вместе с Овечкиными смотрим фильм "Мама", потом документальные кадры трагедии 8 марта 1988 года. "Я даже об их отъезде ничего не знала, - грустно говорит Людмила. - Мы в тот день как раз к маме в гости с детишками собирались... Теперь 8 марта для нас не праздник, а день траура". Когда на экране появляются обгоревшие трупы, Людмила велит всем детям выйти из комнаты. Сама не может сдержать слезы. Отворачивается. - Меня вызвали к уже сгоревшему самолету. Я была в ужасе. При мне бойцы валили всех на землю, надевали наручники, били по ногам. Всего в самолете оказалось 9 обгоревших трупов. Четыре - лежали вместе, около туалета. Разобрать, кто из них кто, было невозможно. Останки пронумеровали, упаковали в полиэтиленовые мешки и увезли на экспертизу. Похоронили под Выборгом, в поселке Вещево под номерами. - Мы там всего один раз были, но могилы так и не нашли, - говорит Людмила. - Но вот уже 10 лет туда не ездили, да и вряд ли поедем. Денег нет, да и на какой бугорок цветы класть, неизвестно... Террорист на сносях Последние показания в суде Ольга давала сидя. Она была на 7-м месяце беременности. Несмотря на угрозы семьи в адрес ее любимого, продолжала встречаться с ним и ждала ребенка. До самого последнего момента Ольга была против задуманного. Она даже пыталась сорвать поездку, с 5 на 6 марта не пришла домой ночевать. Братья тогда учинили ей скандал, заперли в доме, целый день не спускали с нее глаз. Ольге дали срок меньше минимального - 6 лет (по закону - от 8 лет до высшей меры). Оля для всех своих братьев и сестер была второй мамой. Даже из заключения писала: "Люда, пришли Игорю теплые вещи. Передай ему, пусть следит за своей гигиеной. Как его самочувствие, вы мне все передавайте. Тяжело мне, очень скучаю. Все жду, жду чего-то хорошего, а ничего нет" (19.10.1988 г.) В колонии Оля родила девочку. Первые полгода жизни девочка провела на нарах. Дома ребенка при этом учреждении не было. Администрация колонии решила перевести Ольгу в Ташкент, а ребенка сдать в детский дом. - Господи, сколько сил и нервов мы потратили, чтобы забрать Ларочку к себе, - вспоминает Людмила. - Нам ее долго не хотели отдавать. Но все-таки удалось забрать маленькую. Так прожила она у нас 4 года, пока Ольга из тюрьмы не вышла. Но это был уже совсем другой человек. Грубая, наглая, злая. Забрала она дочку в Иркутск. Связалась с каким-то Фазилем. Устроила Ларису в коммерческий садик, потом в платную школу. Девочка совсем плохо училась. А однажды приехала я к ним, смотрю, Лариска вся грязная, голодная, а Ольга у соседки водку пьет и говорит мне: "Зачем ей учиться, она и так красивая. Пораньше замуж выйдет". Ольга работает на центральном иркутском рынке. Торгует красной рыбой. В этот день на работе ее не оказалось. - Зря вы ее ищете, она с журналистами вообще не разговаривает, - в один голос заверещали соседки по прилавку. - Так она женщина хорошая, разговорчивая, но с незнакомыми осторожно себя ведет. Что она пережила, никогда уже не забудется, а вы еще масла в огонь подливаете. Фильм, кстати, ей совсем не понравился. Две железные двери в квартиру Ольги нам так и не открыли. Только соседка остановилась: - Ольга почти ни с кем не общается. А мы к ней заходим только после телефонного звонка. Игорь, почему ты не застрелился? - Овечкин?! Как же не знать! Полчаса назад пьяный заходил, - говорят в одном из ресторанов Иркутска. - Да вы походите по центральным кабакам, обязательно найдете. Или на работу к нему загляните, в "Старое кафе". Полночь. Место, где работает Игорь, спрятано в одном из темных переулков Иркутска. - Если согласишься выйти за меня замуж, дам интервью, - и без этой фразы было понятно, что стоящий передо мной человек подшофе. - Ты знаешь, мне еще работать. Администратор пить не разрешает. Может, дашь чирик? Я на улице пивка махну, разговор легче завяжется. Только аккуратно, а то заметят... с работы уволят. - Пью я сильно, потому что проблем много. И бытовых, и психологических. Я понимаю, что от них никуда не деться. Не знаю, почему я разговариваю с тобой... Журналисты для меня - враг номер один. С некоторыми даже драться приходилось. В этой жизни я хочу немного - спокойствия. Чтобы в меня не тыкали пальцем, а это часто происходит. Люди специально приходят в "Старое кафе" поглазеть на меня. Это очень противно. Сначала Игорь сидел в Ангарской колонии для несовершеннолетних. Когда исполнилось 18, его перевели во взрослую, в Бозой. Всего в заключении он провел 4,5 года. В колонии был руководителем духового оркестра и вокально-инструментального ансамбля, который сам и создал. Когда вышел на свободу, начал подрабатывать в ресторанах игрой на фортепиано. Постепенно набрал ребят, создал группу. Женился на певице из коллектива. Год прожил в Питере. Но семью сохранить не удалось. Сильно запил. Девушка ушла, оставив мужа без денег, без квартиры, без солистки. Сейчас он играет на синтезаторе в новом ресторане, где зарабатывает 64 рубля за ночь, и бесплатно расписывает партитуры для иркутских оркестров, хотя эта работа стоит минимум 500 рублей. - Не хочу название придумывать для своей группы, и в колонии ансамбль был безымянный, - говорит Игорь. - Для меня всегда лучшее название и лучшая группа, конечно, "Семь Симеонов". Я каждый день вспоминаю эту историю... Страх остался. Страх перед взрывом, страх перед тюрьмой, страх перед смертью, страх перед... мамой. Не было ни одной ночи, чтобы не снилось мне это... У меня до суда волосы совсем черные были, а сейчас - видишь? Поседел тогда буквально за месяц. На суде Игоря все время спрашивали: "Все твои свели счеты с жизнью, а ты что? Почему не застрелился?" Подросток молчал. До сих пор Игорь ищет ответ на этот вопрос. - Был бы постарше, выстрелил бы в себя, - считает сестра. - В фильме-то ошибочка, - говорит Игорь, - впрочем, такая же, как во всех газетах... При чем здесь мама? Никто так и не понял, что мама, как бы про нее плохо ни говорили, не могла пойти на такое. Ей тогда, кстати, было уже 52 года. Она обо всем узнала уже в самолете, но было поздно. Зачинщиком-то был Олег... А как все начиналось! Матерью-героиней глава семьи стала из принципа А начиналось все на окраине рабочего предместья Иркутска. - Улицы с названием Детская нет больше нигде, - говорят местные жители. - А назвали ее так потому, что со всей округи сюда ребятишки сбегались. Вот только Овечкиных здесь не было слышно... Это была семья, где младшие беспрекословно подчинялись старшим, а все вместе - матери. Она держала детей при себе, отгородив их от внешнего мира частоколом мещанских и обывательских привычек. По ее наставлению все мальчики поступили в музыкальную школу, а дочери, как мать, пошли по торговой части. Учителя средней школы №66, где в разное время учились Овечкины, говорят, что в субботниках и других мероприятиях они не участвовали. - Зато на их участке всегда кипела работа, дети все время копошились в земле, носились как оголтелые за водой, чинили дом, ухаживали за скотиной, - рассказывает бабулька из соседнего дома. - Никто из Овечкиных не курил, не пил. Весь день проходил в работе. А ночью, часов до двух, били по барабанам. Я никак уснуть под этот гром не могла... Дом Овечкиных - последний на этой улице. Калитка намертво срослась с землей. От когда-то аккуратного жилища остались лишь прогнившие доски, кое-как придерживающие друг друга, прохудившаяся крыша и табличка с номером 24. Местные ребята жгут по вечерам в стенах дома костры, те, что постарше, организовали здесь наркопритон. А еще 11 лет назад на здешних 8 сотках не было только цветов. "Зачем они нужны? - считала хозяйка. - Их на хлеб не намажешь". - Я вам все как на духу скажу, - от старожила улицы Детской дяди Вани слегка веяло перегаром. - Нинка была тварью и шлюхой. Детей всех загубила и мужа в могилу свела. Имя-то себе какое заграничное выдумала! Мы ее все равно Нинкой звали. Водку, помнится, подпольно продавала, в ней больше воды, нежели спирту было. Родители Нинель Сергеевны - деревенские. Отец погиб на фронте, когда девочке было 5 лет. Через год нелепо погибает мать. Шла с полевых работ, решила накопать пять картошин. Пьяный сторож, не разобравшись, что к чему, выстрелил в упор. Девочку отдали в детский дом. В 15 лет ее взял к себе двоюродный брат, жена которого стала ее крестной матерью. В 20 лет Нинель Сергеевна вышла замуж за "знатного шоферюгу" Дмитрия Васильевича Овечкина, молодые получили дом от исполкома. И через год родился первый ребенок - Людмила. Вторая дочка появилась на свет мертвой. Тогда Нинель Сергеевна поклялась: "Никогда в жизни не убью в себе ни одного ребенка. Буду рожать всех". За 25 лет ее дом заполнили еще 10 ребятишек. - Мужа своего, Митьку, сильно терроризировала. Стоило мужику выпить 50 грамм, так ору было на всю округу. Он, хотя алкашом не был, выпивал иногда крепко, - говорит дядя Ваня. Если сибирский мужик говорит, что Овечкин "выпивал крепко", можно не сомневаться, тот не просыхал. До сих пор соседи помнят, как Дмитрий Васильевич стрелял из ружья в форточку дома, дети тем временем все лежали на полу. В 1982 году у Овечкина парализовало ногу. В 1984 году он умер. Старший из сыновей Овечкиных, Вася, в школе был заместителем отрядного барабанщика. Нинель Сергеевна любила его больше всех. Только Васе она прощала все капризы и шалости. Только ему позволяла откладывать работу на следующий день. Только на него надеялась в самолете. Только ему доверила право выстрелить в себя. Сослуживцы Ольги даже не знали, что она - из многодетной семьи. Невеста старшего брата всего один раз мельком видела его мать. О случившемся узнала из газет. В гости никогда не ходили, соседей в дом не пускали, друзей не заводили. Впрочем, интереса они ни для кого особого не представляли. Старшая, Людмила, рано вышла замуж и уехала из Иркутска. Ольга работала поваром в ресторане "Ангара" и приторговывала на рынке. Игорь, Олег, Дима учились в музыкальном училище и помогали по хозяйству. Василий служил в армии. А младшенькие ходили в школу. Сама же Нинель Сергеевна долгое время работала в винно-водочном магазине, позже - на рынке. Торговала молоком, мясом и зеленью. В 1985 году, во времена сухого закона, круглосуточно продавала водку через форточку. Никто не припомнит, чтобы Нинель Сергеевна повысила голос на кого-то из детей. Зато в самолете, когда один из сыновей стал умолять: "Не взрывайте, пожалуйста, самолет", мать зажала ему рот с криком: "Молчи, сволочь! Мы должны улететь в любую капстрану, только не в социалистическую!". Мы не заметили, что к нам подошли: - Че смотрите? - молодой человек сплюнул. - Идите подальше от этого места, мы уже купили этот участок у исполкома. На этом, собственно, и обрывается история дома №24 на улице Детская. Но неужели за столько лет никто из Овечкиных не посетил отчий дом? - Почему? Приходила недавно Ольга, посмотрела на полугнилую хибару, - вздыхает соседка. - Я ее тогда спросила: "Оленька, когда же строиться будешь? Спалят ведь мальчишки хату, да и мы, не дай бог, загоримся". А она бросила в мою сторону: "Пущай хоть все оно сгорит синим пламенем!". Кто ждал их за кордоном? Впервые сведения о "Семи Симеонах" появились в 1984 году. Вася в "Родной речи" вычитал сказку про семерых мальчишек. Позже на Восточно-Сибирской студии сняли одноименный фильм, получивший приз на международном кинофестивале. Василий, Дмитрий и Олег начинали музыкальную деятельность в училище искусств на отделении духовых инструментов. В 1983 году Вася пришел к преподавателю отделения Владимиру Романенко с идеей создать семейный джаз. Так возник диксиленд "Семь Симеонов". В апреле 1984 года состоялся их дебют на сцене Гнесинки. В этом же году город дал семье две 3-комнатные квартиры. Младшие росли на гособеспечении. Группа набирала обороты. 1985 год - фестиваль в Риге "Джаз-85", затем - Всемирный фестиваль молодежи и студентов, участие в программе "Шире круг". Тут-то мать и сообразила, каким выгодным товаром является музыка. Стали давать валютные концерты для иностранцев в Центре международной торговли. Осенью 1987 года съездили в Японию на гастроли. Денег все равно не хватало. Выход был найден. Покинуть родину, уехать туда, где за удар по струнам платят "тыщи", где еще недавно их хорошо принимали, а значит, и теперь примут с радостью. - Часто сам Романенко говорил нам: "Ребята, в России джаз не понимают, вы здесь никому не нужны, надо уезжать отсюда, вас оценят только за границей", - вспоминает Игорь. - Он все время капал нам на мозги, и мы стали верить и мечтать о других странах. Когда кончились деньги, когда перестали приглашать на концерты, когда стали нас забывать, мы убедились в этом окончательно... Иркутское областное училище музыкальных искусств находится в самом центре города. Романенко здесь знают все. Он очень изменился после суда. Тогда у преподавателя была густая темная борода, пышная шевелюра. Сейчас он выглядит даже моложе. Чисто выбритое лицо, аккуратно подстрижен. - Я с вами разговаривать не буду, - сразу прервал нас он. - И так столько по судам таскали, столько писали, и все неправда. Мы всегда были дружны с этой семьей, даже сейчас. Ребята пишут мне письма, приезжают, общаются. Все наладилось, а вы опять бередите старые раны! Романенко на суде опроверг все показания Игоря о том, что не раз советовал им уезжать. С Овечкиными он не общался уже около 10 лет. - Честно говоря, музыканты из них не ахти какие были, - разговорился с нами завуч училища Борис Крюков. - Одни ленились, другим было не дано. Сережку, например, мы три раза принимали, и все без толку. Не хотел, да и не мог учиться парень. Его, конечно, сильно интернат испортил, дурная компания. Два таланта было в этой семье - Игорь и Мишка. У одного - абсолютный слух, другой - очень усидчивый. Но Игорь из-за пьянства не смог продолжать учебу, а Миша - молодец. Уехал в Питер, создал свою группу. Он с семьей вообще старается поменьше общаться. Судьба Михаила сложилась, пожалуй, лучше всех. Он женился на дочери известного иркутского поэта. Уехал в Питер, создал свою группу. Уже съездил на гастроли в Италию. Правда, закончились выступления опять-таки в духе Овечкиных. - Напились они там, что ли, и таких дел натворили, что их в срочном порядке депортировали из страны, - смеется Люда. 24-летнего Михаила могут забрать в армию. "Никогда туда не пойду, - говорит он, - что угодно сделаю, любые деньги заплачу, но после того дня не могу даже видеть оружие, не то что в руках держать". Ульяне исполнилось 22, она работает сегодня в иркутском приемнике-распределителе. Недавно из-под ее присмотра сбежали две 17-летние девушки. В Иркутске с фамилией "Овечкин" жить нелегко. Многие родственники ее сменили. - Я часто думаю, что, если бы они все-таки эмигрировали? Кому бы они были там нужны? - размышляет Крюков. - Нет, никому. Просто в советское время нужно было один раз показать, какие у нас семьи, какая у нас образцово-показательная страна, вот и катались они годик по гастролям, выплачивало им государство премии, выдавало денег. Но все это быстро закончилось. Они даже в Москве никому не нужны были, что говорить об Англии?! В последний поход террористов собирали всем миром Токарь областного потребсоюза Яковлев за бутылку водки изготовил резьбу и заглушки для взрывных устройств. Бывший мастер производственного обучения Трушков взял за выточку металлических стаканов 30 рублей. Пруша добыл и незаконно продал им оружие, на чем наварил 150 рублей. Слесарь Мельниковской птицефабрики и одновременно звукооператор ансамбля покупал для них порох и заряжал ружья, якобы для охоты. При этом отлично знал, что в семье Овечкиных никто не охотился. Контрабас, начиненный оружием и самодельным взрывным устройством, попал в самолет исключительно по халатности службы досмотра. Самолет без малейшего ущерба для гордости СССР можно было выпустить, но его посадили под Выборгом, где уже ждала группа захвата. Штурм провели бездарно. Погибла бортпроводница Тамара Жаркая, в перестрелке застрелили трех пассажиров, ранили Игоря и Сергея. Когда Овечкины подожгли самолет, на территории аэродрома оказалась лишь одна пожарная машина. Она не справилась, а сигнал в военизированную пожарную часть Выборга поступил, когда самолет уже горел. Остальные машины приехали к обугленным останкам. Выдержки из показаний Михаила Овечкина: "Братья поняли, что их окружили, и решили застрелиться. Первым выстрелил себе под подбородок Дима. Затем Василий и Олег подошли к Саше, встали вокруг взрывного устройства, и Саша поджег его. Когда раздался взрыв, никто из ребят не пострадал, только у Саши загорелись брюки, а также обшивка кресла, и выбило стекло иллюминатора. Начался пожар. Тогда Саша взял у Олега обрез и застрелился... Когда Олег упал, мама попросила Васю, чтобы он застрелил ее... Он выстрелил маме в висок. Когда мама упала, он сказал нам, чтобы мы убегали, и застрелился сам". Эта трагедия в первую очередь нелепа. В 88-м году у Овечкиных не было ни малейшей возможности вырваться за границу. И они пошли по трупам. К светлому, как им казалось, будущему. Сейчас в это невозможно поверить, но страх перед ОВИРом, который им откажет, страх перед последствиями отказа был у Овечкиных сильнее страха расплаты за вооруженный захват самолета, за смерть заложников. - Авторы "Мамы" ничего в случившемся так и не поняли, - в один голос говорят Овечкины, - нечего было брать историю нашей семьи за основу сценария. Одни торговцы видеопродукцией определяют фильм "Мама" как боевичок, другие называют его мелодрамой. "Купите "Маму", - посоветовала женщина, торгующая кассетами в переходе метро, - прекрасное семейное кино"... "Железный занавес" приоткрыли спустя два года после кровавого захвата самолета.

Почти четверть века спустя после вердикта суда общественное мнение так и не готово однозначно ответить: Овечкины - бандиты или страдальцы?

Сообщение о том трагическом весеннем дне 1988-го появилось через 36 часов: "Пресечена попытка захвата авиалайнера. Большая часть преступников уничтожена. Имеются погибшие. Пострадавшим на месте оказана помощь. Прокуратурой СССР возбуждено уголовное дело". На третьи сутки выяснится: стюардесса и трое пассажиров застрелены, четверо террористов и их мать покончили с собой, десятки людей покалечены, самолет сгорел дотла. И - невероятное: угонщики - многодетная джазовая семья, прославленные иркутские "Симеоны".

В художественной киноверсии Дениса Евстигнеева "Мама" никто из них, рванувших за три года до распада страны к закордонному счастью, не умирает. Оставшиеся на воле и те, кто на время лишился ее, в один прекрасный момент собираются вокруг матери, и пока бегут финальные титры, невольно думаешь: а если б в реальной жизни эпоха перемен наступила пораньше? Может, тогда вообще не случилось бы ни смертей, ни тюрьмы, ни последующих потерь?

Пороховое наследство

Видели, что осталось от избушки их детства на улице Детской, 24? Жуткая метафора. А поначалу счастье там, казалось, било ключом...

Преподаватель Иркутского госуниверситета Татьяна Зырянова, в начале 80-х редактор Восточно-Сибирской студии кинохроники, по сути, и открыла Овечкиных.

Так вот о счастье... Жуткий застой, тоска, вдруг на одном из смотров самодеятельности вижу семерых братьев, творящих джаз! Девятилетний Миша - на маленьком тромбоне, купленном в цирке лилипутов, пятилетний Сережка - на крохотном банджо! Я сразу сказала себе: "Снимать - немедленно!" Обратилась с идеей к документалистам Герцу Франку и Владимиру Эйснеру, и стали мы делать картину "Семь Симеонов", которая (как потом и трагическое продолжение - "Жили-были Семь Симеонов") обойдет весь мир. Домой к ребятам пришли - вся дружная команда траву косит, воду таскает в хлев. Они ведь жили в предместье Рабочем, а это, хоть и в городе, - деревенька. На восьми своих сотках овощи выращивали, трех коров держали, пять свиней, кур, кроликов. Нинель Сергеевна встретила по-доброму. Делилась: хочу, мол, чтоб дети тепло в душе сохранили и всегда были вместе. В ходе съемок, однако, ожесточилась. Выдвинула условие: "Оплатите мне зубы вставные". Мы оформили ее консультантом. Потребовала увеличить гонорар. Оформили и дочку - Ольгу. В итоге фильм матери все равно не понравился. "Вы нас унизили, - заявила. - Овечкины артисты, а не крестьяне". Но в душу ведь не полезешь - мы и не спорили...

Душа главы семейства так и останется потемками. Впрочем, некоторые истоки ее железного характера все-таки прояснятся. То, например, что в 43-м маму пятилетней Нинель, вдову фронтовика, застрелил пьяный сторож. За восемь картофелин, выкопанных в колхозном поле. Мечту о большой родне девочка воплотит после детдома в собственном потомстве. Когда вторая дочь появится мертвой, твердо решит: абортов не делать. И, несмотря на больное сердце и астму, родит еще десятерых. Никого никогда не шлепнет, ни на кого голоса не повысит. Кричала, только когда пьяный муж начинал палить по ним из ружья. И то - лишь одно слово-команду: "Ложись!" "Отца не стало, она и за маму была, и за папу, - скажет повзрослевшая Татьяна. - Ласковая была, но и строгая: мы не пили, не курили, по кино и танцам не бегали".

И соседи, и одноклассники подтверждают: мир за забором был не важен для них - только семья.

Красный день календаря

Она всем улыбалась. Мать-героиня, гордая за себя и свою разновозрастную - от девяти до тридцати двух лет - ораву. Трое из четырех дочерей шли сейчас рядом вслед за семью братьями, которых в зале ожидания, конечно же, узнавали и с восторгом приветствовали. Контрабасный футляр в рентгеноскоп не протиснулся. "Да проходите уже, артисты", - умиленно махнула девушка на досмотре.

Было восьмое марта. Красный день календаря. Кто ж мог подумать, что на сей раз эквиваленту праздничной даты суждено обрести буквальный смысл. В восстановленный следствием хронометраж, зафиксировавший смесь наивного расчета, безумия и жестокости, и сегодня трудно поверить.

13.09. Ту-154 с бортовым номером 85413, следующий по маршруту Иркутск - Ленинград, совершает промежуточную посадку в Кургане. Саша и Олег играют в шахматы. Дима показывает стюардессе Тамаре Жаркой семейные фото. 13.50. После взлета передает ей записку для экипажа: "Следовать в Англию - Лондон. Не снижаться, иначе самолет взорвем. Вы - под нашим контролем". Она смеется: "Это ведь шутка?" Он достает из футляра обрез: "Все - на места!" 15.01. Земля - командиру: "Сядете на военном аэродроме Вещево под Выборгом, угонщиков дезинформируйте - в обмен на освобождение пассажиров гарантируется пролет в Хельсинки". 15.50. Самолет накреняется. "Это маневр, - успокаивает бортпроводница. - Топлива не хватает, идем на дозаправку в финский город Котка. 16.10. Визг тормозов. Дмитрий вглядывается в запотевший иллюминатор. За бензовозом с русским словом "огнеопасно" - наши солдаты. 16.15. Он бросается к Жаркой и убивает в упор. 16.24. "Ни с кем не говорить! - кричит мать. - Брать кабину! Нам терять нечего!"

Больше двух часов безуспешно крушили складной лестницей бронированную пилотскую дверь. Она отворится внезапно: пробравшиеся через смотровые форточки "штурмовики" - дилетанты, обычные бойцы внутренних войск, - прикрываясь щитами, ворвутся в салон, заливая его беспорядочным шквальным огнем. Одновременно другие, проникшие в хвостовой люк, атакуют сзади.

Зажатый дикой сутолокой Игорь умудряется спрятаться в туалете. Подростки Таня и Миша, малыши Ульяна и Сергей, раненый шальной пулей, в ужасе жмутся к беременной Ольге. У них на глазах Василий покончит с матерью, выстрелив по ее же приказу в голову, после чего, сцепившись за руки с Дмитрием, Олегом и Сашей, замкнет провода бомбы. Но взрыв лишь опалит брюки и подожжет кресла. Тогда каждый из четверых поочередно, по возрастному ранжиру направит ствол на себя и спустит курок. 26-летний Василий будет последним.

Тем временем выпрыгивавших из горящего самолета людей на земле встречали удары солдатских сапог и прикладов. "Мать Овечкиных вела себя как волчица, - скажет потом потерявшая в этом аду ногу Марина Захвалинская. - Но то, что творили штурмовавшие..."

Трое пассажиров погибли, 36 получили ранения, 14 из них были госпитализированы с тяжелейшими переломами, в том числе позвоночника. Однако когда начальника штаба группы захвата попросят об интервью, он задохнется от возмущения: "Чтобы милиция вам комментировала?! Не будет этого! Я сейчас в обком позвоню!"

Под выездное заседание Леноблсуда почти на три недели приспособили бывший кассовый зал иркутского аэропорта. К уголовной ответственности привлекались выжившие совершеннолетние - Ольга и Игорь. Несмотря на письма некогда благодарных зрителей, требоваших "Повесить! На площади привязать к верхушкам берез и расстрелять!", ему дали восемь лет, ей - шесть.

Вскоре в неволе у Ольги родится Лариса, которую, как накануне и братьев-сестер - Мишу, Сережу, Татьяну, Ульяну - заберет в свою большую семью Людмила. Самая старшая из Овечкиных, выйдя замуж, она давно переехала из иркутского домика детства в домик у кладбища на окраине шахтерского городка Черемхово. Восьмого марта отдыхала от трудов на обогатительной фабрике, девятого собиралась всех навестить...

Иллюзий маленький оркестрик

Название коллективу придумал Василий, вспомнивший сказку из "Родной речи" о семи братьях, каждый из которых делал свою работу. Это он, уловив перспективу, обратится к опытному педагогу Владимиру Романенко, подготовившему самоучек к джазовым фестивалям в Тбилиси, Кемерово, Москве. Он же перед рижским фестивалем от услуг Романенко откажется: "Руководить буду сам".

Местная власть окрылена: мгновенно прославившийся семейный диксиленд, этакий сибирский сувенир-матрешка - уникальный пример преимуществ советского образа жизни, жирная галочка в отчетах. Выступать с платными концертами Овечкиным не разрешают, зато дают две трехкомнатные квартиры, талоны на дефицит, помогают с инструментами. Старших без экзаменов "прописывают" в Гнесинке. Но уже через год Василий гордо бросает ошарашенным наставникам: "Здесь учить некому, наше место в Амстердаме". И везет братьев обратно.

Лишившись огорода и живности, мать обивает обкомовские пороги: "Нам не на что жить! Зарплаты ребят - 80 рублей, моя пенсия - 52, и я отказываюсь от нее!" В разгар сухого закона она демонстративно торгует водкой. Днем - на рынке. Ночью - в собственном подворье: специальное окошко в их заборе знала вся округа.

В мае 87-го ансамбль приодели и в составе иркутской делегации отправили в город-побратим Канадзаву. Отель "Жемчужина Азии", рекламная феерия улиц, магазинная роскошь привели в шок. После концерта еще и английская фирма грамзаписи крупный контракт предложила. "Рвем в Токио, в американское посольство, попросим убежища", - загорелся Олег. Но пока ловил такси, поостыл: "А мать, сестры - разве их бросишь?"

Из Японии вернулись взбудораженные. "Там, - прошептал маленький Сережа, - в туалетах... цветы!"

Вместе уйдем или погибнем, - подытожила мать.

Полгода готовились. Футляр для контрабаса нарастили, чтоб в досмотровый аппарат не прошел. Из охотничьего ружья 16-го калибра, приобретенного у знакомого за 150 рублей, соорудили обрез. Взрывные устройства испытывали на пустыре. Токарь облпотребсоюза за бутылку водки изготовил резьбу и заглушки, мастер производственного обучения за 30 рублей выточил металлические стаканы. Слесарь птицефабрики снабдил порохом...

Мы снимали не просто о жизни и смерти этой, во многом типичной семьи, в которой, боюсь, кроме сказки про Симеонов никто ничего не читал, - говорит "РГ" оператор нашумевшей документальной дилогии Евгений Корзун. - Мы в конечном итоге снимали о тоталитарной стране, в которой отдельного человека можно забросить на недосягаемую высоту, а можно и в яму швырнуть. Но до сих пор четче всего помню кусочек сельской идиллии посреди областного центра: склоненных над зелеными грядками пацанов, свежескошенную траву под солнцем. И городскую квартиру, откуда несколько дней назад, торопясь в аэропорт, они ушли навсегда: разбросанные жалкие вещи, кастрюлю на плите с прокисшими, пенящимися щами...

Волки и овцы

О страшном замысле никто в Иркутске, понятно, не догадывался. Однако робкое предчувствие, что накатывающий хвалебный вал добром не закончится, возникало не раз. Доподлинно знаю: осторожно сказать об этом попыталась одна местная газета. Материал заверстали в номер, но цензоры сообщили в обком КПСС. "Вы что? - сурово спросил редактора от имени всемогущего государства партийный начальник. - Людей не любите?!" Верстку пришлось разобрать. Через несколько месяцев от имени любящего людей государства командиру эскадрильи истребителей полковнику Слепцову будет отдан приказ: "Сопровождать самолет с преступниками. В случае попытки пересечь государственную границу самолет уничтожить".

..."Такой вот выбор - прорваться или взорваться", - звучит в "Жили-были Семь Симеонов" закадровый голос Франка, позже сформулировавшего эту свою мысль еще конкретнее: "Овечкины решили пробиться или покончить с собой, но живыми не сдаваться. Убийцы, мародеры, террористы так не поступают, борются за свою жизнь до последнего".

Татьяна Зырянова перебирает старые фотографии:

Знаете, как сверстники их называли? "Овцы, отара". Они и были "овцами", простой крестьянской семьей. Настоящие же волки рядились в овечьи шкуры. Их и сейчас не меньше. На мою дочь недавно в подворотне напали. А в Академгородке студенты (один - мединститута!) несколько недель подряд молотками забивали стариков и беременных...

Так что же было бы с фамильной "звездой", взойди она в наши свободные дни?

Да нормально все было бы, - уверяет музыкант, которому довелось вместе с отбывшим первый свой срок Игорем Овечкиным подрабатывать в ресторанном оркестре. - Они ведь о чем мечтали-то? О семейном кафе, где братья лабали бы свой джаз, а мать и сестры готовили блюда. Кормили б народ, играли да бабки делали. А тогда ничего этого не светило, вот и ломанулись в чугунную стену...

Ну, конечно, - вступает в заочный спор давний знакомый Олег Маленьких. - Стена, страна-тюрьма, жертвы режима...

В конце 80-х от деревенской нищеты и валившихся на голову трагедий он тоже рванул за счастьем. Шоферил у городского фирмача. Пробовал кормиться профессиональной игрой в боулинг. Очищал Байкал от пластиковых бутылок. Потом удивительных мастеров, способных отлить из металла и смешную фигурку, и редкий вензель, собрал вместе. Едва ли не все главные скверы и площади Иркутска обрамили причудливыми коваными заборчиками.

Живет, ни на кого особенно не рассчитывая, но и не подставляя никого. Дом построил. Сосну посадил. Дочку растит, сына.

А Людмила Дмитриевна Овечкина по-прежнему в своем горняцком городке Черемхово, все в том же крайнем домике у кладбища. На днях жду ее у ворот - ведет из школы маленького Васю. Проводила за калитку, вернулась, присели на лавочку.

Что сказать... Нашим троим дали с супругом высшее образование, четверо внуков растут. Сестра Таня в техникуме здесь отучилась, в Иркутск давно перебралась. А вот другие... Не уберегла мама семью, и я не сумела. Ольгину Ларису, родившуюся в тюрьме, подняла, институт заканчивает, теперь Вася стал мне сынком. Оли-то нет уже - сожитель убил по пьянке. И Игорька нет. Пианист от Бога, после освобождения он музыку и играл, и сочинял, но за наркотики получил второй срок и там погиб от сокамерника. Ульяна, несчастная, хоть и жива, пила, под машину кидалась, сделалась инвалидом. Сережу давно не можем найти, да и Миша ничего о себе знать не дает. Вроде бы в Барселоне где-то на улице подрабатывает со своим тромбоном...

Денис Мацуев, заслуженный артист России:

Никто в моем родном Иркутске не мог поверить в случившееся. Мне было тогда тринадцать. Всех "Симеонов" хорошо помню, с одним из них, Михаилом, занимались потом в параллельных группах училища искусств - очень талантливый тромбонист...

Многие будут говорить: мол, до времени свободы им лишь нескольких лет не хватило. Но, по-моему, все намного сложнее. Не известно ведь, что на самом деле творилось внутри этой семьи, что подвигло их (а скорее всего, думаю, все-таки мать) на тот страшный шаг. Оправдать его, конечно же, невозможно, однако, насколько я знаю, как бы ни были Овечкины обласканы властью, окружены и всеобщим восторгом, и поддержкой, жили они в условиях ужасающих, в постоянном безденежье.

Но проблема часто - не в скромном достатке, а в перемене, мгновенно происходящей с некоторыми родителями, педагогами. Маленькую искорку нужно ненавязчиво ограждать от иллюзий, соблазнов и постепенно, каждодневным совместным трудом огранять, а ей сразу начинают вбивать в голову: "Ты - звезда!" Рисуют фантастические гастроли, деньги огромные.

Или наоборот: специально не дают развиваться - из боязни упустить семейную прибыль. Любая подобная история чрезвычайно опасна. Сколько ребят, подававших надежды, ушли в поденщину, в рестораны, погасли навсегда, а то и просто спились...

КОМПЕТЕНТНО

Анатолий Сафонов, спецпредставитель президента РФ по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и оргпреступностью, генерал-полковник:

Тот суровый урок заставил радикально пересмотреть не только порядок досмотра авиапассажиров и багажа, но и алгоритм антитеррористических операций. После Вещево, где из-за жесткого цейтнота штурм проводили абсолютно неподготовленные солдаты МВД, в подобных обстоятельствах стали действовать исключительно профессионалы спецслужб. При этом четко обозначилось главное: безопасность заложников. Благодаря новой стратегии удалось избежать жертв в декабре 88-го, когда преступникам, захватившим школьников, предоставили транспортный Ил-76 и разрешили вылет в Израиль. И в 90-м, когда под угрозами угонщиков с 7 июня по 5 июля шесть пассажирских бортов наших внутренних авиалиний вынуждены были, сменив курс, приземлиться в Турции, Финляндии, Швеции.

Спустя полтора месяца мне самому довелось руководить спецоперацией: 15 заключенных, которых перевозили из Нерюнгри в Якутск, захватили тогда Ту-154 вместе с охранниками и пассажирами. Приземлившись на дозаправку в Красноярске, потребовали автоматы, рации, парашюты. Мы были готовы к штурму, однако, многократно просчитав "за" и "против", решили не рисковать. Точно так же поступили и коллеги в Ташкенте, выпустив самолет в Карачи.

Разумеется, каждый из виновников этих ЧП тоже "рвался к счастью". Но все были обезврежены или преданы суду, категорически отвергшему чудовищный принцип: "Цель оправдывает средства". Между прочим, на толерантном Западе даже попытки обсуждения причин, толкнувших террориста на преступление, считаются теперь дурным тоном. Однозначное неприятие самой природы теракта зафиксировано и в документах ООН. К осознанию этой истины - от оправдания русской "бунтарки" Веры Засулич до осуждения смертников, обрушивших американские башни-близнецы, - человечество продвигалось более века.

Справка "РГ"

Впервые в советской истории угнать рейсовый борт за кордон удалось Пранасу Бразинскасу и его сыну Альгирдасу. 15 октября 1970 года, убив бортпроводницу Надежду Курченко, ранив двух членов экипажа и пассажира, они заставили посадить Ан-24 в турецком Трабзоне, где получили по восемь лет тюремного заключения. Всего же в СССР с июня 1954-го по ноябрь 1991-го произошло более 60 попыток захвата и угонов гражданских самолетов. В новой России с февраля 1993-го по ноябрь 2000-го - семь попыток захвата и один угон.

Дело о попытке угона самолета семьей Овечкиных - самое громкое и резонансное в конце 80-х годов прошлого века. Оно широко освещалось в прессе, обсуждалось в каждой советской семье. Возмущала простых граждан не столько дерзость угонщиков, сколько сами их личности. Будь Овечкины рецидивистами, матерыми преступниками, случай не получил бы такой огласки.

Джазовый ансамбль «Семь Симеонов»

Угонщики оказались самой обычной советской «ячейкой общества». Нинель Сергеевна Овечкина была многодетной матерью-героиней, практически в одиночку воспитывавшей 11 детей. Ее муж, Дмитрий Дмитриевич, при жизни выпивал и мало уделял внимания отпрыскам. Он умер за 4 года до описываемых событий и оставил супругу саму справляться с огромным семейством.

Нинель Сергеевна неплохо выполняла эту роль. Тем более, что многие из детей уже были взрослыми и активно помогали ей растить малышей. По советским меркам Овечкины жили средненько. У них были 2 трехкомнатные квартиры в самом Иркутске и дом с участком в пригороде, но пенсия матери и зарплаты старших детей были очень маленькими.

Сыновья Нинель Сергеевны были невероятно музыкальны и потому организовали джазовый ансамбль под названием «Семь Симеонов». О них был снят документальный фильм. «Симеонами» очень гордились и даже отправили на гастроли в Японию. Эта редкая удача и стала поворотным моментом в судьбе самих Овечкиных и многих людей, оказавшихся на борту захваченного ими в 1988 году самолета.

Желание вырваться из нищей страны тотального дефицита

Во время гастролей юным музыкантам было сделано весьма заманчивое предложение от лондонской звукозаписывающей компании. «Семь Симеонов» уже тогда могли попросить убежища у Великобритании и остаться за границей навсегда, но они не хотели бросать в СССР мать и сестер. Их никогда не выпустили бы за границу; да и затравили бы на родине.

Вернувшись домой после гастролей, мальчики предложили матери бежать из СССР. Наверняка были и рассказы о красивой жизни за границей. Вот тогда и созрел план угона самолета. Нинель Сергеевна не только поддержала эту идею, но и всецело руководила подготовкой. План был реализован в праздничный день – 8 марта 1988 года.

Как происходил захват

К угону самолета Овечкины готовились очень тщательно. Специально изменяли формы футляров для музыкальных инструментов, чтобы в них можно было пронести оружие. Уже после трагических событий на борту ТУ-154 (бортовой номер 85413, рейс Иркутск – Курган – Ленинград) были обнаружены 2 обреза, около сотни патронов и несколько самодельных взрывных устройств.

Пронести такой арсенал Овечкиным было легко. Музыкантов прекрасно знали в родном городе и практически не досматривали. В захвате участвовали все Овечкины, кроме старшей дочери Людмилы. Она была замужем, жила в другом городе (Черемхово) и не знала о готовящемся побеге из СССР.

Когда Овечкины во главе с матерью оказались на борту, они дождались промежуточной посадки самолета в Кургане для дозаправки. Затем потребовали, чтобы был взят курс на Лондон. Сначала пилоты восприняли требование как шутку. Положение тут же изменилось, когда в руках старших Овечкиных появились обрезы. «Симеоны» угрожали взорвать самолет в случае неподчинения.

Итог дела

Никто даже не собирался пускать угонщиков за границу. Самолет посадили на военный аэродром в Вещево, после чего взяли его штурмом. В процессе захвата было убито 9 человек (пятеро из них – террористы), 19 были ранены. Несостоявшиеся угонщики были настроены решительно. В случае неудачи они решили покончить с собой, чтобы не подвергаться суду как предатели Родины. Старший сын Василий (26 лет) застрелил мать, после чего покончил с собой.

Так же поступил 24-летний Дмитрий, предварительно убив бортпроводницу Жаркую Т. И. Аналогичным образом ушли из жизни Олег и Саша (21 и 19 лет). На суде 17-летний Игорь был осужден на 8 лет лишения свободы. Его беременная 28-летняя сестра Ольга – на 6 лет. Она единственная была против угона самолета и до последнего пыталась отговорить родных от преступной затеи.

Людмила, старшая дочь Нинель Сергеевны, стала опекуном своих младших сестер и братьев. Она удочерила и новорожденную племянницу, которую родила в тюрьме Ольга. Так закончилось дело о первом в СССР угоне самолета с целью бегства за границу.

«Жили-были семь Симеонов» — документальный фильм, созданный на Восточно-Сибирской студии кинохроники (г. Иркутск) в 1989 году. В основу фильма легла история о жизни и трагедии иркутской семьи Овечкиных.

У Нинели Овечкиной было одиннадцать детей (и она по праву считалась матерью-героиней) — семеро сыновей и четыре дочери. Сыновья организовали собственный джазовый ансамбль, получивший название «Семь Симеонов». Из обычного увлечения творчеством джазмена Луи Армстронга, интерес ребят перерос в то, чтобы организовать свой коллектив. Семья, зарабатывавшая себе на жизнь собственным хозяйством (у Овечкиных был земельный участок, коровы, кролики), выкроила деньги на покупку музыкальных инструментов. Ребята стали заниматься репетициями, выступать на различных мероприятиях (на мой взгляд, авторы фильма делают правильный ход, рассказывая не про всю семью полностью, а про парней — участников ансамбля, и их мать — негласного руководителя ансамбля и главного человека в их общей судьбе). Вскоре, известность «Симеонов» вышла за пределы родного Иркутска. Конечно же, за творческим успехом братьев следили и журналисты. Поэтому в 1985 году про Овечкиных был снят документальный фильм. Про их быт, домашние репетиции, о поездке в Москву на музыкальный фестиваль (в зрительном зале мы можем увидеть таких известных личностей как актер и режиссер Михаил Ульянов и писатель Валентин Распутин, который светился от радости за своих земляков).

Однако кто бы мог подумать, что через какие-то три года общая судьба семьи изменится до трагической неузнаваемости, и придется снимать о них уже другое кино.

1988 год. Семья Овечкиных захватывает пассажирский самолет Ту-154 для того, чтобы, изменив курс, направиться в другую страну. Что заставило поступить их таким образом? Ведь Овечкины уже были знамениты на весь Союз. Старшие ребята учились в московском Гнесинском училище. Матери и детям выдали две смежные квартиры со всеми удобствами. Казалось, что судьба начала благоволить им. Что же все-таки на самом деле заставило сделать их такой ужасный шаг?

Перестройка уже вовсю двигалась по стране. Был приоткрыт «Железный занавес». Поэтому поездка в Японию со свободными гастролями, сколько не удивило возгордившихся общим эго Овечкиных, а столько обрадовало. Увидев иную, капиталистическую жизнь за рубежом, со всеми материальными благами, Овечкины возвратились на Родину, где давать концерты можно было… но не за деньги. А деньги были нужны. Бедность в семье старшей дочери, неурядицы у ребят, боязнь того, что их никогда не поймут в родном Союзе. Эти и другие причины подтолкнули их на преступный шаг.

Авторы фильма — Герц Франк и Владимир Эйснер не заставляют зрителя сочувствовать или осуждать героев. Каждый сделает свой вывод. Однако можно было найти иной способ «прощания с Родиной». Подходило время другой России. Они этого еще не знали и не хотели ждать.

Франк и Эйснер использовали еще один яркий режиссерский жест, внедрив в фильм про крушение семьи, предыдущий фильм о «других» Овечкиных, полных затей и новшеств. Только вот кто мог подумать в 85-м, что спустя каких-то три года, семья, состоящая из любящей матери и талантливых детей, сможет сотворить самую страшную затею в своей общей судьбе, погубив при этом еще девять человек.

P.S.: В 1991 году на кинофестивале в Сан-Себастьяне (Испания) фильм удостоился премии в категории «лучший документальный фильм». В 1999 году на основе истории о семье Овечкиных, режиссер Денис Евстигнеев снял игровую картину «Мама» (с участием Нонны Мордюковой и Владимира Машкова).