"семь симеонов". как детский ансамбль превратился в главных террористов ссср. «Семь Симеонов». Трагическая история советской семьи Овечкиных, угнавшей самолет
Это случилось почти 30 лет назад, в праздничный день 8 марта 1988 года. Известная на всю страну большая и дружная семья Овечкиных – мать-героиня и 10 детей от 9 до 28 лет – вылетела из Иркутска на музыкальный фестиваль в Ленинграде.
Везли с собой кучу инструментов, от контрабаса до банджо, и все вокруг радостно улыбались, узнавая «Семь Симеонов» – сибирских братьев-самородков, играющих зажигательный джаз.
Но на 10-километровой высоте народные любимцы вдруг достали из футляров обрезы и бомбу и велели лететь в Лондон, иначе начнут убивать пассажиров и вообще взорвут самолет. Попытка угона обернулась неслыханной трагедией
«Волки в шкуре Овечкиных» – так писала о них потом ошеломленная советская пресса. Как получилось, что солнечные, улыбчивые парни превратились в террористов? С самого начала во всем винили мать, якобы воспитавшую старших сыновей честолюбивыми и жестокими. Плюс на них как-то легко и сразу обрушилась шумная слава, и это напрочь снесло им голову. Но также некоторые увидели в Овечкиных страдальцев, жертв абсурдной советской системы, которые пошли на преступление, чтобы просто «жить по-человечески».
Блеск и нищета
Недовольство и злоба копились у Овечкиных и по другой причине: всесоюзная слава не приносила никаких денег. Хотя государство выделило им сразу две трехкомнатные квартиры в хорошем доме, оставив и старый пригородный участок, они не зажили, как в сказке, припеваючи. Семья бросила заниматься сельским хозяйством, а музыкой было не заработать: им просто запретили выступать с платными концертами.
«Семь Симеонов» с матерью возле своего сельского дома
Заброшенный дом Овечкиных в наши дни
Овечкины мечтали о собственном семейном кафе, где братья играли бы джаз, а мать и сестры отвечали за кухню. Уже через пару-тройку лет, в 90-е, их мечты могли бы сбыться, но пока частный бизнес в СССР был невозможен. Овечкины решили, что родились не в той стране, и загорелись идеей навсегда уехать в «заграничный рай», о котором получили представление, побывав в 1987 году на гастролях в Японии. Три недели «Симеоны» провели в городе Канадзава – побратиме Иркутска и получили культурный шок: магазины ломятся от товаров, ярко сияют витрины, тротуары освещаются из-под земли, транспорт ездит бесшумно, улицы моют шампунем и даже в туалетах цветы, как взахлеб рассказывали сыновья матери и сестрам. Часть семьи, по тогдашнему принципу, не выпустили, чтобы гастролеры не подумали сбежать к капиталистам, обрекая оставшихся на родине на позор и нищету.
Итог трагедии
Погибли 9 человек – Нинель Овечкина, четверо старших сыновей, бортпроводница и трое пассажиров. Были ранены 19 человек – 15 пассажиров, двое Овечкиных, включая самого младшего 9-летнего Сережу, и двое омоновцев. Только шестеро из 11 Овечкиных, бывших на борту, остались живы – Ольга и 5 ее несовершеннолетних братьев и сестер. Из выживших под суд отправились двое – Ольга и 17-летний Игорь. Остальные по возрасту не подлежали уголовной ответственности, их передали под опеку замужней сестры Людмилы, непричастной к захвату. Открытый суд состоялся в Иркутске той же осенью. Зал был битком, сидячих мест не хватило. Пассажиры и экипаж выступали свидетелями. Оба подсудимых, давая показания, заявили, что «как-то не думали» о пассажирах, когда планировали взорвать самолет. Ольга признала свою вину частично и просила о снисхождении.
Ольга в суде. В тот момент она была на 7-м месяце беременности.
Игорь то признавал частично, то полностью отрицал и просил, чтобы его простили и не лишали свободы.
Причем на суде Игорь, которого мать в дневнике охарактеризовала как «слишком самоуверенного и плутоватого», попытался взвалить всю вину за случившееся на бывшего руководителя ансамбля, иркутского музыканта-педагога Владимира Романенко, благодаря которому «Симеоны» и попали на джазовые фестивали. Мол, это он внушил старшим братьям мысль, что в СССР джаза нет и можно добиться признания только за границей. Однако очной ставки с учителем подросток не выдержал и признал, что оклеветал его.
Владимир Романенко репетирует с братьями. Игорь – за фортепиано. 1986 г.
В адрес суда приходили мешки писем от советских граждан, которые жаждали показательной кары. «Расстрелять с показом исполнения по телевизору», - пишет ветеран-афганец. «Привязать к верхушкам берез и разорвать на части», - призывает женщина-педагог(!). «Расстрелять, чтобы знали, что такое Родина», - советует партийный секретарь от имени собрания. Гуманный советский суд эпохи перестройки и гласности решил иначе: 8 лет тюрьмы – Игорю, 6 лет – Ольге. В реальности они отсидели по 4 года. Ольга в колонии родила дочь, ее тоже отдали Людмиле.
Ольга с ребенком в тюрьме
Дальнейшая судьба Овечкиных
Последний раз журналисты справлялись о них в 2013 году, на 25-летие трагедии. Вот что было известно на тот момент. Ольга торговала на рынке рыбой, постепенно спивалась. В 2004 году была забита насмерть пьяным сожителем в ходе бытовой ссоры. Игорь играл на пианино в ресторанах Иркутска, спился. В 1999-м с ним общалась журналистка «МК» – он тогда возмущался свежим фильмом «Мама» с Мордюковой, Меньшиковым и Машковым, снятым по мотивам истории Овечкиных, и грозился подать в суд на режиссера Дениса Евстигнеева. В конце концов получил второй срок за продажу наркотиков и был убит сокамерником.
По прошествии лет ясно одно. От гордыни ли, недостатка ума или отсутствия информации, Овечкины искренне верили, что их встретят за границей с распростертыми объятиями, а не сочтут опасными террористами, захватившими в заложники невинных людей. «Симеоны» были ослеплены приемом в Японии – аншлаги, овации, обещания славы и богатства от местных журналистов и продюсеров… Они не осознавали, что вызывали интерес иностранцев скорее как цирковые обезьяны, забавный сувенир из закрытой страны с ее Сибирью и «гулагами», нежели как музыканты. Как сделало вывод одно иркутское издание, «это были простые грубые люди с простыми грубыми мечтами – жить по-человечески. Это их и погубило».
Почти четверть века спустя после вердикта суда общественное мнение так и не готово однозначно ответить: Овечкины - бандиты или страдальцы?
Сообщение о том трагическом весеннем дне 1988-го появилось через 36 часов: "Пресечена попытка захвата авиалайнера. Большая часть преступников уничтожена. Имеются погибшие. Пострадавшим на месте оказана помощь. Прокуратурой СССР возбуждено уголовное дело". На третьи сутки выяснится: стюардесса и трое пассажиров застрелены, четверо террористов и их мать покончили с собой, десятки людей покалечены, самолет сгорел дотла. И - невероятное: угонщики - многодетная джазовая семья, прославленные иркутские "Симеоны".
В художественной киноверсии Дениса Евстигнеева "Мама" никто из них, рванувших за три года до распада страны к закордонному счастью, не умирает. Оставшиеся на воле и те, кто на время лишился ее, в один прекрасный момент собираются вокруг матери, и пока бегут финальные титры, невольно думаешь: а если б в реальной жизни эпоха перемен наступила пораньше? Может, тогда вообще не случилось бы ни смертей, ни тюрьмы, ни последующих потерь?
Пороховое наследство
Видели, что осталось от избушки их детства на улице Детской, 24? Жуткая метафора. А поначалу счастье там, казалось, било ключом...
Преподаватель Иркутского госуниверситета Татьяна Зырянова, в начале 80-х редактор Восточно-Сибирской студии кинохроники, по сути, и открыла Овечкиных.
Так вот о счастье... Жуткий застой, тоска, вдруг на одном из смотров самодеятельности вижу семерых братьев, творящих джаз! Девятилетний Миша - на маленьком тромбоне, купленном в цирке лилипутов, пятилетний Сережка - на крохотном банджо! Я сразу сказала себе: "Снимать - немедленно!" Обратилась с идеей к документалистам Герцу Франку и Владимиру Эйснеру, и стали мы делать картину "Семь Симеонов", которая (как потом и трагическое продолжение - "Жили-были Семь Симеонов") обойдет весь мир. Домой к ребятам пришли - вся дружная команда траву косит, воду таскает в хлев. Они ведь жили в предместье Рабочем, а это, хоть и в городе, - деревенька. На восьми своих сотках овощи выращивали, трех коров держали, пять свиней, кур, кроликов. Нинель Сергеевна встретила по-доброму. Делилась: хочу, мол, чтоб дети тепло в душе сохранили и всегда были вместе. В ходе съемок, однако, ожесточилась. Выдвинула условие: "Оплатите мне зубы вставные". Мы оформили ее консультантом. Потребовала увеличить гонорар. Оформили и дочку - Ольгу. В итоге фильм матери все равно не понравился. "Вы нас унизили, - заявила. - Овечкины артисты, а не крестьяне". Но в душу ведь не полезешь - мы и не спорили...
Душа главы семейства так и останется потемками. Впрочем, некоторые истоки ее железного характера все-таки прояснятся. То, например, что в 43-м маму пятилетней Нинель, вдову фронтовика, застрелил пьяный сторож. За восемь картофелин, выкопанных в колхозном поле. Мечту о большой родне девочка воплотит после детдома в собственном потомстве. Когда вторая дочь появится мертвой, твердо решит: абортов не делать. И, несмотря на больное сердце и астму, родит еще десятерых. Никого никогда не шлепнет, ни на кого голоса не повысит. Кричала, только когда пьяный муж начинал палить по ним из ружья. И то - лишь одно слово-команду: "Ложись!" "Отца не стало, она и за маму была, и за папу, - скажет повзрослевшая Татьяна. - Ласковая была, но и строгая: мы не пили, не курили, по кино и танцам не бегали".
И соседи, и одноклассники подтверждают: мир за забором был не важен для них - только семья.
Красный день календаря
Она всем улыбалась. Мать-героиня, гордая за себя и свою разновозрастную - от девяти до тридцати двух лет - ораву. Трое из четырех дочерей шли сейчас рядом вслед за семью братьями, которых в зале ожидания, конечно же, узнавали и с восторгом приветствовали. Контрабасный футляр в рентгеноскоп не протиснулся. "Да проходите уже, артисты", - умиленно махнула девушка на досмотре.
Было восьмое марта. Красный день календаря. Кто ж мог подумать, что на сей раз эквиваленту праздничной даты суждено обрести буквальный смысл. В восстановленный следствием хронометраж, зафиксировавший смесь наивного расчета, безумия и жестокости, и сегодня трудно поверить.
13.09. Ту-154 с бортовым номером 85413, следующий по маршруту Иркутск - Ленинград, совершает промежуточную посадку в Кургане. Саша и Олег играют в шахматы. Дима показывает стюардессе Тамаре Жаркой семейные фото. 13.50. После взлета передает ей записку для экипажа: "Следовать в Англию - Лондон. Не снижаться, иначе самолет взорвем. Вы - под нашим контролем". Она смеется: "Это ведь шутка?" Он достает из футляра обрез: "Все - на места!" 15.01. Земля - командиру: "Сядете на военном аэродроме Вещево под Выборгом, угонщиков дезинформируйте - в обмен на освобождение пассажиров гарантируется пролет в Хельсинки". 15.50. Самолет накреняется. "Это маневр, - успокаивает бортпроводница. - Топлива не хватает, идем на дозаправку в финский город Котка. 16.10. Визг тормозов. Дмитрий вглядывается в запотевший иллюминатор. За бензовозом с русским словом "огнеопасно" - наши солдаты. 16.15. Он бросается к Жаркой и убивает в упор. 16.24. "Ни с кем не говорить! - кричит мать. - Брать кабину! Нам терять нечего!"
Больше двух часов безуспешно крушили складной лестницей бронированную пилотскую дверь. Она отворится внезапно: пробравшиеся через смотровые форточки "штурмовики" - дилетанты, обычные бойцы внутренних войск, - прикрываясь щитами, ворвутся в салон, заливая его беспорядочным шквальным огнем. Одновременно другие, проникшие в хвостовой люк, атакуют сзади.
Зажатый дикой сутолокой Игорь умудряется спрятаться в туалете. Подростки Таня и Миша, малыши Ульяна и Сергей, раненый шальной пулей, в ужасе жмутся к беременной Ольге. У них на глазах Василий покончит с матерью, выстрелив по ее же приказу в голову, после чего, сцепившись за руки с Дмитрием, Олегом и Сашей, замкнет провода бомбы. Но взрыв лишь опалит брюки и подожжет кресла. Тогда каждый из четверых поочередно, по возрастному ранжиру направит ствол на себя и спустит курок. 26-летний Василий будет последним.
Тем временем выпрыгивавших из горящего самолета людей на земле встречали удары солдатских сапог и прикладов. "Мать Овечкиных вела себя как волчица, - скажет потом потерявшая в этом аду ногу Марина Захвалинская. - Но то, что творили штурмовавшие..."
Трое пассажиров погибли, 36 получили ранения, 14 из них были госпитализированы с тяжелейшими переломами, в том числе позвоночника. Однако когда начальника штаба группы захвата попросят об интервью, он задохнется от возмущения: "Чтобы милиция вам комментировала?! Не будет этого! Я сейчас в обком позвоню!"
Под выездное заседание Леноблсуда почти на три недели приспособили бывший кассовый зал иркутского аэропорта. К уголовной ответственности привлекались выжившие совершеннолетние - Ольга и Игорь. Несмотря на письма некогда благодарных зрителей, требоваших "Повесить! На площади привязать к верхушкам берез и расстрелять!", ему дали восемь лет, ей - шесть.
Вскоре в неволе у Ольги родится Лариса, которую, как накануне и братьев-сестер - Мишу, Сережу, Татьяну, Ульяну - заберет в свою большую семью Людмила. Самая старшая из Овечкиных, выйдя замуж, она давно переехала из иркутского домика детства в домик у кладбища на окраине шахтерского городка Черемхово. Восьмого марта отдыхала от трудов на обогатительной фабрике, девятого собиралась всех навестить...
Иллюзий маленький оркестрик
Название коллективу придумал Василий, вспомнивший сказку из "Родной речи" о семи братьях, каждый из которых делал свою работу. Это он, уловив перспективу, обратится к опытному педагогу Владимиру Романенко, подготовившему самоучек к джазовым фестивалям в Тбилиси, Кемерово, Москве. Он же перед рижским фестивалем от услуг Романенко откажется: "Руководить буду сам".
Местная власть окрылена: мгновенно прославившийся семейный диксиленд, этакий сибирский сувенир-матрешка - уникальный пример преимуществ советского образа жизни, жирная галочка в отчетах. Выступать с платными концертами Овечкиным не разрешают, зато дают две трехкомнатные квартиры, талоны на дефицит, помогают с инструментами. Старших без экзаменов "прописывают" в Гнесинке. Но уже через год Василий гордо бросает ошарашенным наставникам: "Здесь учить некому, наше место в Амстердаме". И везет братьев обратно.
Лишившись огорода и живности, мать обивает обкомовские пороги: "Нам не на что жить! Зарплаты ребят - 80 рублей, моя пенсия - 52, и я отказываюсь от нее!" В разгар сухого закона она демонстративно торгует водкой. Днем - на рынке. Ночью - в собственном подворье: специальное окошко в их заборе знала вся округа.
В мае 87-го ансамбль приодели и в составе иркутской делегации отправили в город-побратим Канадзаву. Отель "Жемчужина Азии", рекламная феерия улиц, магазинная роскошь привели в шок. После концерта еще и английская фирма грамзаписи крупный контракт предложила. "Рвем в Токио, в американское посольство, попросим убежища", - загорелся Олег. Но пока ловил такси, поостыл: "А мать, сестры - разве их бросишь?"
Из Японии вернулись взбудораженные. "Там, - прошептал маленький Сережа, - в туалетах... цветы!"
Вместе уйдем или погибнем, - подытожила мать.
Полгода готовились. Футляр для контрабаса нарастили, чтоб в досмотровый аппарат не прошел. Из охотничьего ружья 16-го калибра, приобретенного у знакомого за 150 рублей, соорудили обрез. Взрывные устройства испытывали на пустыре. Токарь облпотребсоюза за бутылку водки изготовил резьбу и заглушки, мастер производственного обучения за 30 рублей выточил металлические стаканы. Слесарь птицефабрики снабдил порохом...
Мы снимали не просто о жизни и смерти этой, во многом типичной семьи, в которой, боюсь, кроме сказки про Симеонов никто ничего не читал, - говорит "РГ" оператор нашумевшей документальной дилогии Евгений Корзун. - Мы в конечном итоге снимали о тоталитарной стране, в которой отдельного человека можно забросить на недосягаемую высоту, а можно и в яму швырнуть. Но до сих пор четче всего помню кусочек сельской идиллии посреди областного центра: склоненных над зелеными грядками пацанов, свежескошенную траву под солнцем. И городскую квартиру, откуда несколько дней назад, торопясь в аэропорт, они ушли навсегда: разбросанные жалкие вещи, кастрюлю на плите с прокисшими, пенящимися щами...
Волки и овцы
О страшном замысле никто в Иркутске, понятно, не догадывался. Однако робкое предчувствие, что накатывающий хвалебный вал добром не закончится, возникало не раз. Доподлинно знаю: осторожно сказать об этом попыталась одна местная газета. Материал заверстали в номер, но цензоры сообщили в обком КПСС. "Вы что? - сурово спросил редактора от имени всемогущего государства партийный начальник. - Людей не любите?!" Верстку пришлось разобрать. Через несколько месяцев от имени любящего людей государства командиру эскадрильи истребителей полковнику Слепцову будет отдан приказ: "Сопровождать самолет с преступниками. В случае попытки пересечь государственную границу самолет уничтожить".
..."Такой вот выбор - прорваться или взорваться", - звучит в "Жили-были Семь Симеонов" закадровый голос Франка, позже сформулировавшего эту свою мысль еще конкретнее: "Овечкины решили пробиться или покончить с собой, но живыми не сдаваться. Убийцы, мародеры, террористы так не поступают, борются за свою жизнь до последнего".
Татьяна Зырянова перебирает старые фотографии:
Знаете, как сверстники их называли? "Овцы, отара". Они и были "овцами", простой крестьянской семьей. Настоящие же волки рядились в овечьи шкуры. Их и сейчас не меньше. На мою дочь недавно в подворотне напали. А в Академгородке студенты (один - мединститута!) несколько недель подряд молотками забивали стариков и беременных...
Так что же было бы с фамильной "звездой", взойди она в наши свободные дни?
Да нормально все было бы, - уверяет музыкант, которому довелось вместе с отбывшим первый свой срок Игорем Овечкиным подрабатывать в ресторанном оркестре. - Они ведь о чем мечтали-то? О семейном кафе, где братья лабали бы свой джаз, а мать и сестры готовили блюда. Кормили б народ, играли да бабки делали. А тогда ничего этого не светило, вот и ломанулись в чугунную стену...
Ну, конечно, - вступает в заочный спор давний знакомый Олег Маленьких. - Стена, страна-тюрьма, жертвы режима...
В конце 80-х от деревенской нищеты и валившихся на голову трагедий он тоже рванул за счастьем. Шоферил у городского фирмача. Пробовал кормиться профессиональной игрой в боулинг. Очищал Байкал от пластиковых бутылок. Потом удивительных мастеров, способных отлить из металла и смешную фигурку, и редкий вензель, собрал вместе. Едва ли не все главные скверы и площади Иркутска обрамили причудливыми коваными заборчиками.
Живет, ни на кого особенно не рассчитывая, но и не подставляя никого. Дом построил. Сосну посадил. Дочку растит, сына.
А Людмила Дмитриевна Овечкина по-прежнему в своем горняцком городке Черемхово, все в том же крайнем домике у кладбища. На днях жду ее у ворот - ведет из школы маленького Васю. Проводила за калитку, вернулась, присели на лавочку.
Что сказать... Нашим троим дали с супругом высшее образование, четверо внуков растут. Сестра Таня в техникуме здесь отучилась, в Иркутск давно перебралась. А вот другие... Не уберегла мама семью, и я не сумела. Ольгину Ларису, родившуюся в тюрьме, подняла, институт заканчивает, теперь Вася стал мне сынком. Оли-то нет уже - сожитель убил по пьянке. И Игорька нет. Пианист от Бога, после освобождения он музыку и играл, и сочинял, но за наркотики получил второй срок и там погиб от сокамерника. Ульяна, несчастная, хоть и жива, пила, под машину кидалась, сделалась инвалидом. Сережу давно не можем найти, да и Миша ничего о себе знать не дает. Вроде бы в Барселоне где-то на улице подрабатывает со своим тромбоном...
Денис Мацуев, заслуженный артист России:
Никто в моем родном Иркутске не мог поверить в случившееся. Мне было тогда тринадцать. Всех "Симеонов" хорошо помню, с одним из них, Михаилом, занимались потом в параллельных группах училища искусств - очень талантливый тромбонист...
Многие будут говорить: мол, до времени свободы им лишь нескольких лет не хватило. Но, по-моему, все намного сложнее. Не известно ведь, что на самом деле творилось внутри этой семьи, что подвигло их (а скорее всего, думаю, все-таки мать) на тот страшный шаг. Оправдать его, конечно же, невозможно, однако, насколько я знаю, как бы ни были Овечкины обласканы властью, окружены и всеобщим восторгом, и поддержкой, жили они в условиях ужасающих, в постоянном безденежье.
Но проблема часто - не в скромном достатке, а в перемене, мгновенно происходящей с некоторыми родителями, педагогами. Маленькую искорку нужно ненавязчиво ограждать от иллюзий, соблазнов и постепенно, каждодневным совместным трудом огранять, а ей сразу начинают вбивать в голову: "Ты - звезда!" Рисуют фантастические гастроли, деньги огромные.
Или наоборот: специально не дают развиваться - из боязни упустить семейную прибыль. Любая подобная история чрезвычайно опасна. Сколько ребят, подававших надежды, ушли в поденщину, в рестораны, погасли навсегда, а то и просто спились...
КОМПЕТЕНТНО
Анатолий Сафонов, спецпредставитель президента РФ по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и оргпреступностью, генерал-полковник:
Тот суровый урок заставил радикально пересмотреть не только порядок досмотра авиапассажиров и багажа, но и алгоритм антитеррористических операций. После Вещево, где из-за жесткого цейтнота штурм проводили абсолютно неподготовленные солдаты МВД, в подобных обстоятельствах стали действовать исключительно профессионалы спецслужб. При этом четко обозначилось главное: безопасность заложников. Благодаря новой стратегии удалось избежать жертв в декабре 88-го, когда преступникам, захватившим школьников, предоставили транспортный Ил-76 и разрешили вылет в Израиль. И в 90-м, когда под угрозами угонщиков с 7 июня по 5 июля шесть пассажирских бортов наших внутренних авиалиний вынуждены были, сменив курс, приземлиться в Турции, Финляндии, Швеции.
Спустя полтора месяца мне самому довелось руководить спецоперацией: 15 заключенных, которых перевозили из Нерюнгри в Якутск, захватили тогда Ту-154 вместе с охранниками и пассажирами. Приземлившись на дозаправку в Красноярске, потребовали автоматы, рации, парашюты. Мы были готовы к штурму, однако, многократно просчитав "за" и "против", решили не рисковать. Точно так же поступили и коллеги в Ташкенте, выпустив самолет в Карачи.
Разумеется, каждый из виновников этих ЧП тоже "рвался к счастью". Но все были обезврежены или преданы суду, категорически отвергшему чудовищный принцип: "Цель оправдывает средства". Между прочим, на толерантном Западе даже попытки обсуждения причин, толкнувших террориста на преступление, считаются теперь дурным тоном. Однозначное неприятие самой природы теракта зафиксировано и в документах ООН. К осознанию этой истины - от оправдания русской "бунтарки" Веры Засулич до осуждения смертников, обрушивших американские башни-близнецы, - человечество продвигалось более века.
Справка "РГ"
Впервые в советской истории угнать рейсовый борт за кордон удалось Пранасу Бразинскасу и его сыну Альгирдасу. 15 октября 1970 года, убив бортпроводницу Надежду Курченко, ранив двух членов экипажа и пассажира, они заставили посадить Ан-24 в турецком Трабзоне, где получили по восемь лет тюремного заключения. Всего же в СССР с июня 1954-го по ноябрь 1991-го произошло более 60 попыток захвата и угонов гражданских самолетов. В новой России с февраля 1993-го по ноябрь 2000-го - семь попыток захвата и один угон.
Поднимаясь на борт Ту-154, выполнявшего рейс по маршруту Иркутск - Курган - Ленинград, многие пассажиры строили планы на вечер: кто-то летел домой, кто-то в гости или по делам. У Нинель Овечкиной и её детей тоже был свой особенный план, к которому образцово-показательное семейство готовилось почти полгода, — угон самолёта и дерзкий побег из Советского Союза.
«Бедные» Овечкины
Овечкины жили скромно, отец любил выпить, поэтому воспитанием 11 детей в основном занималась мать — Нинель Сергеевна. Женщина всегда была авторитетом для всех членов многочисленного семейства, но став вдовой в 1984 году, ещё больше усилила своё влияние на домашних. Именно она заметила, что её мальчишки — Василий , Дмитрий , Олег , Александр , Игорь , Михаил и маленький Сергей — невероятно музыкальны. В 1983 сыновья организовали джазовый ансамбль «Семь Симеонов». Успех был колоссальным. Об одарённых музыкантах сняли документальный фильм. Государство, из крепких объятий которого они впоследствии захотят сбежать, дало многодетной матери две трёхкомнатные квартиры. Талантливую семёрку вне конкурса приняли в училище Гнесиных, но из-за гастролей и постоянных репетиций «Симеоны» оставили учёбу уже через год. В 1987 году Овечкиным выпал невероятный по тем временам шанс — поездка в Японию, где молодые дарования должны были выступать перед огромной аудиторией. Возможно, именно эти гастроли впоследствии подтолкнули братьев на страшное преступление. Вырвавшись из Союза, они больше не хотели жить «в стране очередей и дефицита». Позже один из оставшихся в живых Овечкиных расскажет следствию, что во время заграничных гастролей молодым людям сделали выгодное предложение — хороший контракт со звукозаписывающей английской компанией. Уже тогда братья были готовы сказать да и остаться на чужбине. Но сделав это, они навсегда могли попрощаться с матерью и сёстрами, которых никогда бы не выпустили из Советского Союза. Тогда музыканты приняли решение, что в ближайшее время любой ценой уедут из «Совка», и стали готовиться к побегу из страны.
Самодеятельный джазовый оркестр братьев Овечкиных на улице родного города. Фото: РИА Новости / Петр Петрович Малиновский
Я уеду жить в Лондон
Около полугода примерное семейство разрабатывало план побега, оттачивало детали. На борт самолёта они планировали подняться с несколькими самодельными бомбами и оружейными обрезами. Для провоза последних предприимчивые Овечкины специально изменили форму футляра для контрабаса — настолько, чтобы он не смог поместится на рентгеновский аппарат во время досмотра. Но их старания оказались излишними. Многие из работников аэропорта знали «Семь Симеонов» в лицо, поэтому 8 марта 1988 года, когда музыканты решились на преступление, никто и не думал проверять их багаж. Семья из одиннадцати человек беспрепятственно поднялась на борт Ту-154. По официальной версии, ансамбль летел на гастроли в Ленинград. На самом деле Овечкины собирались в Лондон.
Самодеятельный оркестр братьев Овечкиных. Фото: РИА Новости / Петр Петрович Малиновский
Шутки в сторону
Рейс по маршруту Иркутск - Курган - Ленинград проходил спокойно. Но когда воздушное судно совершило посадку в Кургане для дозаправки и снова взлетело, стало ясно, что до Северной столицы самолёт в этот день не долетит. Овечкины начали действовать быстро, по отработанной ранее схеме. Через стюардессу братья передали пилотам записку, в которой требовали резко сменить маршрут и лететь в Лондон. В противном случае захватчики обещали взорвать самолёт. Сначала пилоты подумали, что музыканты шутят. Однако, когда старшие Овечкины достали обрезы и начали угрожать пассажирам, стало понятно — преступники настроены решительно.
Надо было как можно скорее нейтрализовать вооружённых террористов, пока они кого-нибудь не убили, но как это было сделать? Второй лётчик предложил командиру расправиться с захватчиками самостоятельно. У экипажа было личное оружие — пистолеты Макарова. В случае опасности пилоты имели право стрелять на поражение. Однако, побоявшись последствий, от рискованного плана решили отказаться и ждать указаний с земли. Там руководство операцией взяли на себя офицеры КГБ. С юными террористами сначала пытались договориться: им предложили высадить всех пассажиров в обмен на дозаправку самолёта и гарантированный вылет в Хельсинки. Но «Семь Симеонов» во главе с матерью не хотели идти на уступки. Тогда на переговоры с вооружёнными преступниками вышел бортинженер воздушного судна Иннокентий Ступаков . Мужчине были даны чёткие инструкции — убедить Овечкиных в том, что топливо на исходе, а значит, надо срочно садиться. Молодые люди поверили Ступакову и были готовы к посадке где угодно. Где угодно, но за пределами Советского Союза. Немного посовещавшись, захватчики дали команду взять курс на Финляндию. Следующей на переговоры с братьями вышла бортпроводница Тамара Жаркая . Она сообщила начинающим нервничать преступникам, что скоро воздушное судно сядет в финском городе Котка. С этой минуты задача лётного состава заключалась в том, чтобы имитировать полёт в Финляндию. Было решено совершить посадку на военном аэродроме Вещёво, рядом с Ленинградом, экипаж надеялся, что Овечкины не заметят обмана и, как только воздушное судно приземлится, террористов обезвредят.Спектакль окончен
В 16:05 самолёт благополучно приземлился в Вещёво, всё шло хорошо. Новоиспечённые террористы не подозревали, что они до сих пор находятся на Родине. Но дальше произошло то, что сломало удачный ход всей операции захвата. Неожиданно к воздушному судну со всех сторон начали приближаться советские военные. Овечкиных осенило — всё это время они оставались в «долбаном Совке», рассказы про Финляндию были ложью! В гневе 24-летний Дмитрий тут же расстрелял в упор бортпроводницу Тамару Жаркую. В тот же момент Нинель Овечкина дала команду штурмовать кабину пилотов. Но попытка прорваться к лётчикам потерпела фиаско, тогда братья пригрозили начать расстреливать пассажиров, если самолёт не заправят и не дадут ему спокойно взлететь. Террористы наотрез отказались отпустить хотя бы женщин и детей. Когда семья увидела дозаправщик, они выпустили наружу бортинженера, чтобы тот открыл топливные баки. На самом деле заправка была, но работала своего рода ширмой — снаружи проходил целый спектакль. Всё было подчинено одной цели — тянуть время, пока к самолёту не подберутся две группы захвата. Согласно плану, несколько вооружённых бойцов спецгруппы должны были попасть на борт Ту-154 через окно в кабине пилотов, другие — через вход в хвосте. Когда самолёт тронулся с места и начал выруливать на взлётно-посадочную полосу, операция по захвату и обезвреживанию Овечкиных началась.Резервный план террористов
В 1988 году система правоохранительных органов СССР ещё не была рассчитана на противодействие террористам, целью которых становятся мирные жители. Просто потому, что сами теракты или попытки их проведения были крайне редкими разовыми акциями. Соответственно, не были выработаны механизмы захвата террористов, освобождения заложников. Не было специально обученных для таких действий подразделений в каждом крупном городе, областном центре. В роли спецназа выступили сотрудники патрульно-постовой службы. Этим объясняется то, как они действовали при попытке нейтрализовать братьев Овечкиных. Первыми начали атаку бойцы, находящиеся в кабине пилотов. Они открыли огонь, но в братьев горе-стрелки не попали, зато умудрились ранить четырёх пассажиров. Овечкины оказались куда более меткими, в ответной перестрелке террористы ранили бойцов, которые в итоге скрылись за бронированной дверью кабины пилотов. Штурм с хвоста тоже не увенчался успехом, открыв люк, спецназовцы начали стрелять по ногам захватчиков, но всё было тщетно. По словам очевидцев, террористы метались по салону, как звери, загнанные в клетку. Но в какой-то момент Нинель собрала вокруг себя четверых сыновей: Василия, Дмитрия, Олега и Александра. Пассажиры не сразу поняли, что пытаются сделать эти люди. Тем временем Овечкины попрощались друг с другом и подожгли одну из самодельных бомб. Оказывается, ещё до захвата самолёта семья условилась в случае провала операции покончить жизнь самоубийством. Через секунду прогремел взрыв, от которого погиб лишь Александр. Самолёт загорелся, началась паника, возник пожар. Но террористы продолжали начатое дело. Нинель приказала старшему сыну Василию убить её, тот выстрелил в мать без колебаний. Следующим под дуло обреза встал Дмитрий, потом Олег. 17-летний Игорь не захотел прощаться с жизнью и спрятался в туалете — он знал, что, если брат найдёт его, ему не выжить. Но Василию было некогда искать, времени оставалось совсем немного. Расправившись с Олегом, он выстрелил в себя. Тем временем кто-то из пассажиров открыл не оборудованную трапом дверь; спасаясь от огня, люди стали выпрыгивать из самолёта, все они получили серьёзные травмы и переломы. Когда группа захвата наконец-то проникла на борт, бойцы стали выводить людей. В восемь часов вечера операция по освобождению заложников была завершена. В результате попытки угона погибло четверо мирных граждан — трое пассажиров и бортпроводница. 15 человек получили различные ранения. Из семи Овечкиных погибло пятеро.
Возмездие
Следствие по делу о захвате самолёта длилось почти 5 месяцев. Младших детей отдали сестре Людмиле, которая не участвовала в захвате и даже не знала о нём, поскольку давно жила вместе с супругом отдельно от всей семьи. 28-летнюю Ольгу приговорили к 6 годам заключения, а 17-летнего Игоря — к 8. Но по факту оба отсидели свои сроки лишь наполовину и вышли на свободу. Однако жизнь обоих не сложилась. Вскоре Игоря арестовали за распространение наркотиков, он умер в СИЗО при странных обстоятельствах. Ольга спилась и погибла от рук пьяного сожителя. Младшая из дочерей Нинель — Ульяна — тоже начала пить. Находясь в нетрезвом состоянии, она несколько раз бросалась под колёса автомобиля и в итоге стала инвалидом. Михаил не оставил своё увлечение музыкой, переехал жить в Испанию, но после перенесённого инсульта также стал инвалидом. Татьяна вышла замуж, но на сегодняшний день её следы, как и брата Сергея, потеряны.
С момента захвата самолёта до распада Советского Союза оставалось всего несколько лет. Возможно, знай это Нинель Овечкина, она не решилась бы на такой отчаянный поступок и не искалечила бы жизни собственных детей. Но жажда славы и хорошей жизни для неё оказалась сильнее здравого смысла и важнее жизни других людей.
Дело о попытке угона самолета семьей Овечкиных - самое громкое и резонансное в конце 80-х годов прошлого века. Оно широко освещалось в прессе, обсуждалось в каждой советской семье. Возмущала простых граждан не столько дерзость угонщиков, сколько сами их личности. Будь Овечкины рецидивистами, матерыми преступниками, случай не получил бы такой огласки.
Джазовый ансамбль «Семь Симеонов»
Угонщики оказались самой обычной советской «ячейкой общества». Нинель Сергеевна Овечкина была многодетной матерью-героиней, практически в одиночку воспитывавшей 11 детей. Ее муж, Дмитрий Дмитриевич, при жизни выпивал и мало уделял внимания отпрыскам. Он умер за 4 года до описываемых событий и оставил супругу саму справляться с огромным семейством.
Нинель Сергеевна неплохо выполняла эту роль. Тем более, что многие из детей уже были взрослыми и активно помогали ей растить малышей. По советским меркам Овечкины жили средненько. У них были 2 трехкомнатные квартиры в самом Иркутске и дом с участком в пригороде, но пенсия матери и зарплаты старших детей были очень маленькими.
Сыновья Нинель Сергеевны были невероятно музыкальны и потому организовали джазовый ансамбль под названием «Семь Симеонов». О них был снят документальный фильм. «Симеонами» очень гордились и даже отправили на гастроли в Японию. Эта редкая удача и стала поворотным моментом в судьбе самих Овечкиных и многих людей, оказавшихся на борту захваченного ими в 1988 году самолета.
Желание вырваться из нищей страны тотального дефицита
Во время гастролей юным музыкантам было сделано весьма заманчивое предложение от лондонской звукозаписывающей компании. «Семь Симеонов» уже тогда могли попросить убежища у Великобритании и остаться за границей навсегда, но они не хотели бросать в СССР мать и сестер. Их никогда не выпустили бы за границу; да и затравили бы на родине.
Вернувшись домой после гастролей, мальчики предложили матери бежать из СССР. Наверняка были и рассказы о красивой жизни за границей. Вот тогда и созрел план угона самолета. Нинель Сергеевна не только поддержала эту идею, но и всецело руководила подготовкой. План был реализован в праздничный день – 8 марта 1988 года.
Как происходил захват
К угону самолета Овечкины готовились очень тщательно. Специально изменяли формы футляров для музыкальных инструментов, чтобы в них можно было пронести оружие. Уже после трагических событий на борту ТУ-154 (бортовой номер 85413, рейс Иркутск – Курган – Ленинград) были обнаружены 2 обреза, около сотни патронов и несколько самодельных взрывных устройств.
Пронести такой арсенал Овечкиным было легко. Музыкантов прекрасно знали в родном городе и практически не досматривали. В захвате участвовали все Овечкины, кроме старшей дочери Людмилы. Она была замужем, жила в другом городе (Черемхово) и не знала о готовящемся побеге из СССР.
Когда Овечкины во главе с матерью оказались на борту, они дождались промежуточной посадки самолета в Кургане для дозаправки. Затем потребовали, чтобы был взят курс на Лондон. Сначала пилоты восприняли требование как шутку. Положение тут же изменилось, когда в руках старших Овечкиных появились обрезы. «Симеоны» угрожали взорвать самолет в случае неподчинения.
Итог дела
Никто даже не собирался пускать угонщиков за границу. Самолет посадили на военный аэродром в Вещево, после чего взяли его штурмом. В процессе захвата было убито 9 человек (пятеро из них – террористы), 19 были ранены. Несостоявшиеся угонщики были настроены решительно. В случае неудачи они решили покончить с собой, чтобы не подвергаться суду как предатели Родины. Старший сын Василий (26 лет) застрелил мать, после чего покончил с собой.
Так же поступил 24-летний Дмитрий, предварительно убив бортпроводницу Жаркую Т. И. Аналогичным образом ушли из жизни Олег и Саша (21 и 19 лет). На суде 17-летний Игорь был осужден на 8 лет лишения свободы. Его беременная 28-летняя сестра Ольга – на 6 лет. Она единственная была против угона самолета и до последнего пыталась отговорить родных от преступной затеи.
Людмила, старшая дочь Нинель Сергеевны, стала опекуном своих младших сестер и братьев. Она удочерила и новорожденную племянницу, которую родила в тюрьме Ольга. Так закончилось дело о первом в СССР угоне самолета с целью бегства за границу.
Это случилось почти 30 лет назад, в праздничный день 8 марта 1988 года. Известная на всю страну большая и дружная семья Овечкиных – мать-героиня и 10 детей от 9 до 28 лет – вылетела из Иркутска на музыкальный фестиваль в Ленинграде.
Везли с собой кучу инструментов, от контрабаса до банджо, и все вокруг радостно улыбались, узнавая «Семь Симеонов» – сибирских братьев-самородков, играющих зажигательный джаз.
Но на 10-километровой высоте народные любимцы вдруг достали из футляров обрезы и бомбу и велели лететь в Лондон, иначе начнут убивать пассажиров и вообще взорвут самолет. Попытка угона обернулась неслыханной трагедией
«Волки в шкуре Овечкиных» – так писала о них потом ошеломленная советская пресса. Как получилось, что солнечные, улыбчивые парни превратились в террористов? С самого начала во всем винили мать, якобы воспитавшую старших сыновей честолюбивыми и жестокими. Плюс на них как-то легко и сразу обрушилась шумная слава, и это напрочь снесло им голову. Но также некоторые увидели в Овечкиных страдальцев, жертв абсурдной советской системы, которые пошли на преступление, чтобы просто «жить по-человечески».
«Семья-секта»
Огромная семья жила в небольшом частном доме на 8 сотках на окраине Иркутска: мать Нинель Сергеевна, 7 сыновей и 4 дочери. Самая старшая Людмила рано вышла замуж и уехала, к истории с угоном она никак не причастна. Отец умер за 4 года до этих событий – говорят, был до смерти избит повзрослевшими сыновьями Василием и Дмитрием за свои пьяные выходки. С самого детства под команду матери «Ложись!» они прятались от папашиного ружья, из которого тот пытался стрелять по ним через форточку. Овечкины в 1985 году. Слева направо: Ольга, Татьяна, Дмитрий, Нинель Сергеевна с Ульяной и Сергеем, Александр, Михаил, Олег, Василий. Седьмой брат Игорь с фотокамерой остался за кадром.
Мать – женщина «ласковая, но строгая» (по словам Татьяны) – пользовалась беспрекословным авторитетом. Сама она росла круглой сиротой: в голодные военные годы ее собственная мать, вдова фронтовика, была убита пьяным сторожем, когда тайком выкапывала колхозную картошку. Нинель выработала железный характер и такими же воспитывала сыновей, только у них все это переросло в безжалостность и беспринципность.
Нинель Сергеевна Овечкина
С соседями Овечкины не дружили, жили обособленно своим кланом, вели натуральное хозяйство. Позже их единодушие и замкнутость на себе стали сравнивать с сектантским фанатизмом.
Сибирские самородки
Все парни в семье учились в музыкальной школе, играли на инструментах и в 83-м основали джазовый ансамбль «Семь Симеонов», по названию русской народной сказки о близнецах-умельцах. Уже через два года, после участия в фестивале «Джаз-85» в Тбилиси и передаче Центрального телевидения «Шире круг», они стали всесоюзными знаменитостями.
«Семь Симеонов» на улицах Иркутска, 1986 г.
Про удивительную семью, гордость всей Сибири, сняли документальный фильм. Ребята вели себя замечательно, съемочная группа была от них в восторге, а вот с матерью пришлось тяжело. Одна из редакторов ленты, Татьяна Зырянова, позже рассказывала, что Нинель Овечкина была уже тогда переполнена гордыней, возмущалась, что семью «показали крестьянами», а не «артистами» и решила, что так их хотели унизить.
Нинель Сергеевна. Кадр из фильма.
Впрочем, гордыня была и у взрослых сыновей. В своем дневнике мать как-то дала им всем характеристики, так вот про старшего Василия она написала: «Гордый, высокомерный, недобрый». Именно под его влиянием братья презрительно отвергли учебу в знаменитой Гнесинке, куда их приняли без экзаменов. «Симеоны» возомнили себя необычайными талантами, готовыми профессионалами, которым не хватает лишь мирового признания. Они на самом деле играли очень неплохо – для самодеятельности, но со временем без опытного руководства, под опекой матери, которая и так считала их гениями, неизбежно деградировали. Публику скорее впечатляла их братская сплоченность и умилял Сережа, который был ростом с собственное банджо.
Блеск и нищета
Недовольство и злоба копились у Овечкиных и по другой причине: всесоюзная слава не приносила никаких денег. Хотя государство выделило им сразу две трехкомнатные квартиры в хорошем доме, оставив и старый пригородный участок, они не зажили, как в сказке, припеваючи. Семья бросила заниматься сельским хозяйством, а музыкой было не заработать: им просто запретили выступать с платными концертами.
«Семь Симеонов» с матерью возле своего сельского дома
Заброшенный дом Овечкиных в наши дни
Овечкины мечтали о собственном семейном кафе, где братья играли бы джаз, а мать и сестры отвечали за кухню. Уже через пару-тройку лет, в 90-е, их мечты могли бы сбыться, но пока частный бизнес в СССР был невозможен. Овечкины решили, что родились не в той стране, и загорелись идеей навсегда уехать в «заграничный рай», о котором получили представление, побывав в 1987 году на гастролях в Японии. Три недели «Симеоны» провели в городе Канадзава – побратиме Иркутска и получили культурный шок: магазины ломятся от товаров, ярко сияют витрины, тротуары освещаются из-под земли, транспорт ездит бесшумно, улицы моют шампунем и даже в туалетах цветы, как взахлеб рассказывали сыновья матери и сестрам. Часть семьи, по тогдашнему принципу, не выпустили, чтобы гастролеры не подумали сбежать к капиталистам, обрекая оставшихся на родине на позор и нищету.
«Самолет взорвем!»
Вернувшись с полностью измененным сознанием, братья затеяли побег, а мать под впечатлением от рассказов о сытой и красивой загранице их поддержала. Решили, что если бежать, то всем сразу. Единственным способом они видели вооруженный захват самолета – к тому времени на слуху были многочисленные истории угонов, включая успешные. На случай провала была твердая договоренность – покончить с собой. Под свои планы Овечкины выбрали рейс Иркутск – Курган – Ленинград, самолет Ту-154, вылет 8 марта. На борту, помимо 11 угонщиков, было 65 пассажиров и 8 членов экипажа. Оружие – пару обрезов из охотничьих ружей с сотней патронов и самодельные бомбы – пронесли в футляре контрабаса. Из прежних поездок братья усвоили, что инструмент не проходит в металлодетектор, и что, узнав «Симеонов», багаж досматривают поверхностно, лишь для галочки. А тут – у проверяющих праздничное настроение, да и самые младшие дети, Сережа и Ульяна, вовсю стараются, отвлекая их смешными ужимками.
Первую часть пути «артисты» вели себя весело и мирно. Подружились со стюардессами, особенно с 28-летней Тамарой Жарко́й, показывали им семейные фото. По одной из версий, Тамара была подругой Василия и ради него полетела не в свою смену. Когда на втором отрезке маршрута 24-летний Дмитрий Овечкин передал ей записку: «Следовать в Англию (Лондон). Не снижаться, иначе самолет взорвем. Вы под нашим контролем», - она приняла все за шутку и беззаботно рассмеялась. Потом до самого конца Тамара делала все возможное, чтобы успокоить террористов, которые ежеминутно грозили начать убивать пассажиров и взорвать салон. Она сумела убедить их, будто самолет, которому не хватало топлива до Лондона, сядет на дозаправку в Финляндии, тогда как на самом деле он приземлился на военном аэродроме Вещёво под Выборгом, где уже была наготове группа захвата. На воротах одного из ангаров специально крупно написали AIR FORCE, но угонщики увидели бензовоз с русской надписью «Огнеопасно», узнали советских солдат и поняли, что обмануты. Рассвирепев, Дмитрий застрелил Тамару в упор.
Тамара Жаркая
Мать принимается командовать сыновьями: «Ни с кем не говорить! Брать кабину!» Старшие братья безуспешно пытаются выломать складной лестницей бронированную дверь пилотов. А в это время дилетанты-штурмовики – простые милицейские патрульные, не имеющие ни малейшего опыта действий в ситуациях с заложниками – проникают через смотровые форточки и люки в переднюю и хвостовую части самолета и, загораживаясь щитами, открывают беспорядочный огонь, попадая в невинных пассажиров. Осознав, что из ловушки не выбраться, мать решительно приказывает взрывать самолет – гибнуть всем и сразу, как договаривались. Но бомба никого даже не ранила, только вызвала пожар. Тогда четверо старших братьев по очереди стреляются из одного обреза, Василий перед самоубийством пускает пулю в голову матери, опять же по ее приказу. Все это происходит на глазах у младших детей, которые в ужасе и непонимании происходящего жмутся к 28-летней сестре Ольге. 17-летний Игорь успевает спрятаться в туалете. Гибелью половины семьи террористов все могло бы и закончиться, но штурмовой отряд усугубил трагедию. Пассажиров, которые в панике выпрыгивали из горящего самолета на бетонную полосу, они встречали предупредительными автоматными очередями и без разбора лупили прикладами и сапогами. Полтора десятка человек получили ранения и увечья, некоторые остались инвалидами. Четверо заложников были ранены спецгруппой еще во время перестрелки в салоне. Еще трое погибли, задохнувшись в дыму. Самолет сгорел. Останки стюардессы Тамары опознали только наутро по оплавленным наручным часам.
Остатки сгоревшего Ту-154, апрель 1988 г.
Итог трагедии
Погибли 9 человек – Нинель Овечкина, четверо старших сыновей, бортпроводница и трое пассажиров. Были ранены 19 человек – 15 пассажиров, двое Овечкиных, включая самого младшего 9-летнего Сережу, и двое омоновцев. Только шестеро из 11 Овечкиных, бывших на борту, остались живы – Ольга и 5 ее несовершеннолетних братьев и сестер. Из выживших под суд отправились двое – Ольга и 17-летний Игорь. Остальные по возрасту не подлежали уголовной ответственности, их передали под опеку замужней сестры Людмилы, непричастной к захвату. Открытый суд состоялся в Иркутске той же осенью. Зал был битком, сидячих мест не хватило. Пассажиры и экипаж выступали свидетелями. Оба подсудимых, давая показания, заявили, что «как-то не думали» о пассажирах, когда планировали взорвать самолет. Ольга признала свою вину частично и просила о снисхождении.
Ольга в суде. В тот момент она была на 7-м месяце беременности.
Игорь то признавал частично, то полностью отрицал и просил, чтобы его простили и не лишали свободы.
Причем на суде Игорь, которого мать в дневнике охарактеризовала как «слишком самоуверенного и плутоватого», попытался взвалить всю вину за случившееся на бывшего руководителя ансамбля, иркутского музыканта-педагога Владимира Романенко, благодаря которому «Симеоны» и попали на джазовые фестивали. Мол, это он внушил старшим братьям мысль, что в СССР джаза нет и можно добиться признания только за границей. Однако очной ставки с учителем подросток не выдержал и признал, что оклеветал его.
Владимир Романенко репетирует с братьями. Игорь – за фортепиано. 1986 г.
В адрес суда приходили мешки писем от советских граждан, которые жаждали показательной кары. «Расстрелять с показом исполнения по телевизору», - пишет ветеран-афганец. «Привязать к верхушкам берез и разорвать на части», - призывает женщина-педагог(!). «Расстрелять, чтобы знали, что такое Родина», - советует партийный секретарь от имени собрания. Гуманный советский суд эпохи перестройки и гласности решил иначе: 8 лет тюрьмы – Игорю, 6 лет – Ольге. В реальности они отсидели по 4 года. Ольга в колонии родила дочь, ее тоже отдали Людмиле.
Ольга с ребенком в тюрьме
Дальнейшая судьба Овечкиных
Последний раз журналисты справлялись о них в 2013 году, на 25-летие трагедии. Вот что было известно на тот момент. Ольга торговала на рынке рыбой, постепенно спивалась. В 2004 году была забита насмерть пьяным сожителем в ходе бытовой ссоры. Игорь играл на пианино в ресторанах Иркутска, спился. В 1999-м с ним общалась журналистка «МК» – он тогда возмущался свежим фильмом «Мама» с Мордюковой, Меньшиковым и Машковым, снятым по мотивам истории Овечкиных, и грозился подать в суд на режиссера Дениса Евстигнеева. В конце концов получил второй срок за продажу наркотиков и был убит сокамерником.
Игорь Овечкин
Сергей вместе с Игорем играл в ресторанах и помогал по хозяйству старшей сестре Людмиле. Потом пропал без вести.
Игорь и Сережа на репетиции в 1986-м.
9-летний Сережа выступает свидетелем в суде, осень 1988 г.
Ульяна, которой на момент угона было 10 лет, родила ребенка в 16, опустилась и спилась. Считает, что тот рейс сломал ей жизнь. Из-за пьяных ссор с мужем дважды бросалась под машину. Получает пенсию по инвалидности.
Кадр из документальной программы 2013 г.
Татьяна, которой в 88-м году было 14, живет под Иркутском с мужем и ребенком. Она сумела наладить жизнь более-менее благополучно.
Кадр из съемки 2006 г.
И, наконец, Михаил, самый талантливый из всех, игравший на тромбоне, по оценке учителя, «как настоящий негритос», – единственный из Овечкиных, кому удалось вырваться за границу. В Испании выступал в уличных джаз-бандах, жил на подаяние. Позже перенес инсульт, оказался в инвалидном кресле. По данным на 2013 год, жил в реабилитационном центре в Барселоне и… мечтал вернуться в Иркутск.
По прошествии лет ясно одно. От гордыни ли, недостатка ума или отсутствия информации, Овечкины искренне верили, что их встретят за границей с распростертыми объятиями, а не сочтут опасными террористами, захватившими в заложники невинных людей. «Симеоны» были ослеплены приемом в Японии – аншлаги, овации, обещания славы и богатства от местных журналистов и продюсеров… Они не осознавали, что вызывали интерес иностранцев скорее как цирковые обезьяны, забавный сувенир из закрытой страны с ее Сибирью и «гулагами», нежели как музыканты. Как сделало вывод одно иркутское издание, «это были простые грубые люди с простыми грубыми мечтами – жить по-человечески. Это их и погубило».
Источник -