Нуриев прыжок к свободе в аэропорту парижа. Рудольф Нуриев. Неистовый прыжок к свободе. Жизнь в движении

© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus

Невозвращенцами в советское время называли людей, отказавшихся возвращаться назад из заграничной поездки в страну с тоталитарным режимом и оставшихся жить на Западе.

Если в 30-40-е годы прошлого века ими становились в основном разведчики, дипработники и ученые, то после смерти «вождя всех времен и народов» Иосифа Сталина в свободный мир потянулись деятели искусств и спортсмены, имевшие возможность выезжать из СССР на гастроли или в командировки. Что стало с кумирами миллионов после побега из СССР - в специальной серии публикаций «Ридуса».

Рудольф Нуреев

Одному из самых известных советских невозвращенцев - легендарному артисту балета Рудольфу Нурееву - в этом году исполнилось бы 80 лет.

Он был первой ласточкой, решившей покинуть СССР в послесталинское время.

Мать моя родилась в прекрасном древнем городе Казани. Мы мусульмане. Отец родился в небольшой деревушке около Уфы, столицы республики Башкирии. Таким образом, с обеих сторон наша родня - это татары и башкиры, писал танцор в своей автобиографии.

Сам Нуреев появился на свет 17 марта 1938 года около Иркутска в поезде, направлявшемся во Владивосток. Его отец вскоре после рождения Рудольфа получил назначение в Москву, а в 41-м отправился на фронт.

Рудольф с матерью оказались в эвакуации в Уфе, где мальчик начал танцевать в детском фольклорном ансамбле. Также он занимался в Доме культуры у находившейся в Башкирии в ссылке петербургской балерины Анны Удальцовой. В 1955 году, несмотря на большое опоздание по возрасту, поступил в Ленинградское хореографическое училище.

После его окончания в 1958 году Нуреев стал солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова, партнером прима-балерины театра Наталии Дудинской. В СССР перед молодым талантливым артистом открывались блестящие перспективы.

Тем не менее во время гастролей труппы театра в Париже танцовщик попросил политического убежища.

По одной из версий, стал невозвращенцем вовсе не по идеологическим причинам. Просто во французской столице он вкусил всех прелестей «западной жизни», которые были ему недоступны в Советском Союзе.

Сопровождавшие артистов сотрудники КГБ слали в Москву депеши, что во время гастролей поведение Нуреева «не соответствует моральному облику советского гражданина».

В одной из них значилось, что Нуреев «один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуреев не изменил своего поведения».

Из Парижа труппа должна была отправиться в Лондон. Однако поползли слухи, что Нуреев собирается остаться во Франции. Поэтому было принято решение о его «принудительном» возвращении в СССР.

Гэбэшники доставили танцора в аэропорт под предлогом приглашения на концерт в Кремле и уже собирались посадить в самолет, отправлявшийся в Москву, как приятельница артиста, миллионерша Клара Сент, как бы пришедшая проводить его, во время прощания шепнула: «Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать, что хочешь остаться во Франции. Они тебя ждут».

Сотрудники КГБ попытались оттеснить Нуреева от полицейских, однако артист буквально выпрыгнул из их окружения.

В своей «Автобиографии» он так описал это эпизод: «Я сделал самый длинный, самый волнующий прыжок за всю мою карьеру и приземлился прямо в руки двух полицейских. „Я хочу остаться“, - задыхаясь, произнес я». Французские газеты на следующий день пестрели заголовками «Прыжок в свободу».

В СССР танцора не только лишили советского гражданства, но и по сложившейся традиции приговорили заочно к семи годам тюрьмы «за измену родине».

На Западе артистическая карьера Нуреева сложилась более чем благополучно. Его первые выступления состоялись в труппе парижского Театра Елисейских Полей, где он исполнил в балете «Спящая красавица» партию Голубой птицы.

Французские власти отказались предоставить артисту статус политического беженца, тогда он переехал в Данию, где танцевал в Королевском балете Копенгагена. Там же он познакомился со знаменитым датским танцором Эриком Бруном. Они сохраняли близкие отношения в течение 25 лет, до смерти Бруна в 1986 году.

В ноябре 1961 года Нуреев дебютировал в Лондоне в Королевском балете Великобритании, после чего получил в труппе ангажемент и более 15 лет был его звездой.

В 1964 году поставил в Вене «Лебединое озеро», также исполнив главную партию. По окончании спектакля по требованию зрителей занавес поднимался на бис более 80 раз, что является мировым театральным рекордом.

В дальнейшем артист выступал по всему миру, нередко давая по 200 спектаклей в год, в 1975 году их число достигло трехсот. Участвовал в классических и современных постановках, много снимался в кино и на телевидении, ставил балеты и делал собственные редакции классических спектаклей.

Будучи премьером венской труппы, в 1982 году Нуреев получил австрийское гражданство. С 1983 по 1989 год был директором Парижской оперы. В последние годы жизни начал выступать как дирижер, в частности дирижировал Венским резиденц-оркестром во время его европейского турне в 1992 году.

За время жизни за границей Нуреев дважды побывал в СССР. В 1987 году, во время еще довольно «вегетарианской перестройки», ему дали визу на 72 часа, чтобы он смог проститься с умирающей матерью. В разрешении приехать тогда ему якобы посодействовала Раиса Горбачева.

А в 1989 году, когда перестройка уже вовсю шагала по стране, артист официально прилетел в СССР, чтобы выступить в Ленинграде на сцене Кировского балета.

Однажды Нуреева спросили о ностальгии по родине, на что он ответил: «Я совершенно счастлив здесь, я не скучаю ни за кем и ни за чем. Жизнь дала мне все, что я хотел, все шансы».

В 1983 году в крови Нуреева обнаружили вирус ВИЧ. 6 января 1993 года, в возрасте 54 лет, танцовщик скончался от СПИДа. Его похоронили на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Продолжение следует…

Он познакомил Бродского с , о нем писал Стивен Кинг, и он до сих пор ни разу не посетил Россию после отъезда в 1974 году. По его словам, чтобы понять, как изменилась жизнь в стране за эти годы, необязательно туда приезжать. «Издалека ты видишь и понимаешь происходящее гораздо лучше, чем когда ты живешь там», - заявил он в одном из интервью. Историю следующего героя серии «Невозвращенцы» читайте уже завтра на сайте «Ридуса».

Танцовщику Ленинградского театра оперы и балета Рудольфу Нуриеву было 23 года, и он до последнего дня не был уверен, что его возьмут на гастроли в Париж. И уж тем более не мог предположить, чем эта поездка для него закончится. Но его взяли. И 16 июня 1961 года в парижском аэропорту Ле-Бурже произошла поистине мировая сенсация: молодой советский артист обратился с просьбой предоставить ему политическое убежище. Планета ещё не успела отойти от главного события тысячелетия – полёта в космос первого человека, тоже обладавшего краснокожим паспортом с гербом СССР. И вот новое потрясение.

Нуриев мгновенно стал звездой номер один. Все газеты, за исключением, конечно же, советских, посвятили его поступку первые полосы. «Прыжок к свободе» – было написано на всех языках мира. Нуриева называли космонавтом номер два. Да он и был вторым советским (после Гагарина), кто заставил мир быстро выучить свои сложные для восприятия имя и фамилию. Правда, имя ему быстро придумали новое – он стал просто Руди, и волна «рудимании» понеслась по континентам.

Как-то Нуриев оказался в Овальном кабинете в Белом доме. Стоило Джону Кеннеди на минуту выйти из своего кабинета, как Рудольф уселся в президентское кресло и заявил своей подруге Джеки Кеннеди: «Я властелин мира!»

Но всё это произойдёт потом. А пока всесильный, как было принято думать, председатель КГБ А. Шелепин, которому поступали регулярные доносы о поведении советских артистов во время гастролей, докладывал в ЦК КПСС: «З июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хаметович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведённые с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения...»

Рудольф действительно вёл себя вольно: гулял по городу, общался с французами, предпочитая их общество компании коллег. По нормам тех лет всё это было не просто вызывающим, а тянуло на статью. В итоге, кстати, Нуриев её и получил. Уже после того, как он принял решение остаться в Париже, советский суд заочно приговорил его к семи годам исправительно-трудовых работ в лагере строгого режима. А как же, за измену Родине.

Так что терять Нуриеву было нечего. Вернись он домой – его всё равно осудили бы. По существующей в те годы статье за мужеложство его могли с лёгкостью отправить за решётку. Благо свидетель у властей был – молодой танцовщик Соловьёв, который жил с Рудольфом в одном номере в Париже. Соловьёв в СССР вернулся. И через несколько лет ушёл из жизни – при обстоятельствах, так и не выясненных.

От руководства театра Рудольф узнал о том, что ему необходимо вылететь в Москву якобы на правительственный концерт. Вся труппа летела в Лондон, где должны были продолжиться гастроли, уже был сдан багаж и началась регистрация на рейс. Нуриеву пообещали, что он присоединится к коллегам чуть позже.

Он всё понял правильно. И, оттесняемый сотрудниками посольской спецслужбы в сторону границы, сумел совершить свой великий прыжок к свободе. Имея при этом в кармане всего 36 франков.

Когда спустя год миллионным тиражом была опубликована его «Автобиография», он так скажет на её страницах о своём решении остаться за границей: «Я принял решение, потому что у меня не было другого выбора. И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом».

С Нуриевым тут же был заключён контракт труппой маркиза де Куэваса, и уже 23 июня он танцевал партию Голубой птицы в балете «Спящая красавица». Всего месяц назад он танцевал эту же партию вместе с родным театром имени Кирова на этой же сцене парижской Гранд-опера. Всё вроде бы было по-прежнему. И в то же время всё было совсем иначе. Да и «отрицательные последствия» не заставили себя ждать.

Не было привычных балетных классов, не было уверенности в том, что будет завтра – контракт с ним заключили всего на шесть месяцев. К тому же Нуриева теперь всюду сопровождали двое детективов, которые должны были охранять его от возможных происков советских спецслужб. Да и на душе наверняка было всё более чем непросто. От отца пришло письмо, в котором самыми мягкими словами были обвинения в предательстве. А телеграмма от матери и вовсе состояла всего из двух слов: «Возвращайся домой».

Но не для того Нуриев рисковал жизнью, чтобы сдаваться. И он не прогадал. Уже в ноябре, всего через пять месяцев новой жизни, судьба уготовила ему встречу с легендарной Марго Фонтейн. Самой, пожалуй, известной балерине мира было на тот момент 43 года, Рудольфу – 24. Нуриев вспоминал о знакомстве с Марго: «С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе».

В Лондон Нуриев прилетел под именем Романа Джасмина. Но, конечно же, его быстро узнали. После выступления Руди и Марго в «Лебедином озере» их вызывали на сцену 89 раз! Так родился самый великий танцевальный дуэт ХХ века.

Говорили, что у Марго и Руди быстро завязался роман и Фонтейн даже родила ему дочь. Но скорее всего это всего лишь один из мифов. Марго была уже не в том возрасте и не в том физическом состоянии, чтобы родить. Но матерью она благодаря Нуриеву всё-таки стала – самому Рудольфу. Между ними со временем действительно завязались самые трепетные отношения. Рудольф не раз летал через океан проведать смертельно больную Марго.

Но это произойдёт потом. А пока, после триумфального выступления с Марго Фонтейн, 24-летний Нуриев был тут же зачислен в труппу Королевского балета, его стали приглашать выступить перед членами королевской семьи.

Для него вообще больше не существовало границ – ни территориальных, ни человеческих. Его друзьями становились самые известные люди мира – от актёров до глав государств.

За границей Нуриев танцевал по 200 спектаклей в год, получая за каждый выход на сцену громадные гонорары. По сути, он стал первой суперзвездой от балета. Даже когда Нуриев уже болел СПИДом и не мог танцевать, как прежде, зал всё равно ревел от вострога, зрители готовы были выкладывать какие угодно деньги за то, чтобы только взглянуть на живую легенду.

Легенда была рукотворная и создана самим Руди. Откуда татарский юноша мог знать, как себя надо вести с прессой и телевидением? Но он знал и никогда не ошибался. Как-то он умудрился, едва ли не единственным в истории, одновременно дать интервью двум конкурирующим журналам – Time и Newsweek. Издания с посвящёнными Рудольфу обложками вышли одновременно тиражом в 5 миллионов.

Нуриев вкладывал деньги в недвижимость, антиквариат и коллекцию картин. Прохожие по набережной Вольтера, что напротив Лувра, могли вечерами сквозь освещённые окна квартиры Нуриева видеть шедевры мировой живописи, которые по ценности могли иной раз дать фору своим собратьям из здания на другом берегу.

Нуриев скупал акции и каждый вечер созванивался со своими финансовыми директорами, требуя отчёта, покупал острова. Но вкусы при этом у него оставались прежними. Из еды он любил бифштекс и чай с лимоном. А любимым времяпровождением для него оставалась работа.

Собственно, ради этой возможности реализовать себя он и остался за границей. Свобода была нужна ему прежде всего для того, чтобы творить. Уже в 26 лет он, как хореограф, поставил «Раймонду» и «Лебединое озеро». А затем уже премьеры следовали одна за другой – «Дон Кихот» и «Спящая красавица», «Щелкунчик» и «Буря».

Одной из его последних работ стала постановка балета «Ромео и Джульетта». Нуриев уже был серьёзно болен, но то и дело говорил, что все его мысли только о новом балете. И болезнь на время отступила.

Знаменитый Ролан Пети рассказывал мне, как однажды зашёл в гримерную Нуриева и увидел, что ноги танцовщика заклеены пластырем. Когда Рудольф принялся снимать пластырь, то вены вываливались из-под него, словно налитые водой шланги. Зрелище было ужасающим. Нуриев, поймав взгляд Пети, согласился, что работает на износ. Но при этом заметил, что смерти на сцене не боится. Наоборот, мечтает об этом.

Но умер он в больничной палате. Успев перед смертью навестить в Уфе старую мать, которую советские власти так и не выпустили к сыну. Когда Нуриев переступил порог дома, где не был более двух десятков лет, слепая женщина прошептала: «Мой Рудольф вернулся!»

О том, что он болен СПИДом, Нуриев узнал в 1984 году. И девять лет пытался победить болезнь. При этом говорили, что смертельный вирус он получил не во время бесчисленных походов по злачным заведениям мира, а во время банального переливания крови.

Когда стало возможно, в Париж к Рудольфу приехала сестра Роза. Уже были другие времена, и «железного занавеса» больше не существовало. Роза фактически и стала душеприказчицей брата.

Гроб с телом Нуриева, облачённого во фрак и чалму, был установлен в парижской Гранд-опера, которой он руководил шесть лет. Собравшаяся на панихиду публика с удивлением смотрела на сидящую возле гроба женщину в чёрной одежде. Это была Роза Нуриева. Которая до этого так и не пустила в палату находящегося в беспамятстве брата никого из его близких.

Рудольфа Нуриева похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. Его укрытая ковром из разноцветной мозаики могила находится рядом с памятником другому великому русскому танцовщику – Сергею Лифарю.

Прыжок к свободе перерос в красивый полёт и длился 32 года. Всего или целых – если подобные определения уместны к неуловимому очарованию легенды, которую оставил о себе 54-летний татарин с австрийским паспортом, покоривший весь мир.

НЕИСТОВЫЙ ПРЫЖОК К СВОБОДЕ 8 октября 1992 года. Дворец Гарнье. Окончилась премьера балета "Баядерка" в п о становке Нуриева. На сцене - министр культуры Франции Жан Лангом. Он должен вручить Нуриеву высшую награду Франции в области культуры - звания кавалера ордена Почетного легиона. Зал стоит. Нагр а ждаемый...сидит на сцене. Глаза его блуждают, щеки ввалились. У Нуриева последняя стадия СПИДа. Как пел его умерший от СПИДа любовник Фреди Меркури, "шоу маст го" - спектакль продолжае т ся. Загробный мир опускает занавес над самым неординарным на сцене и в любви танцором двадцатого века. Его называли "Чингисханом балета", "неистовым". Его девизом были слова: "Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально". Рожденный в поезде В его официальной биографии пишут, что Рудольф Нуриев родился в Иркутске. На самом деле настоящая фамилия Рудольфа не Нуриев, а Нуреев. Нуриевым он стал позднее, когда стал знаменит. А Иркутск возник из-за того, что нельзя же было в паспорте записать, что человек ворвался в эту жизнь стремительно и оригинально, под стук колес несущегося по просторам страны состава, да так и прожил свою жизнь в пути: утром в Париже, днем в Лондоне, в на следующий день в Монреале. Нуреев появился на свет стремительно, так же, как прожил всю свою жизнь. Вылетел на свет божий вполне холодным утром 17 марта 1938 на стыке степей Центральной Азии и гор Монголии - в поезде, мчавшемся на Дальний Восток. Его мать Фарида направлялась к месту службы своего мужа Хамита, политрука Советской Армии. Хамит мечтал о сыне: в семье уже было три дочки. Младшей из них, десятилетней Розе пришлось принимать роды в поезде. Детство Нуриева прошли в Уфе. С 7 лет танцевал в детском ансамбле, с одиннадцати брал уроки у Удальцовой, бывшей солистки Дягилевского балета. В 16 лет его зачислили в труппу Уфимского оперного театра, а через год послали в ленинградское хореографическое училище Вагановой. Начинать занятия балетом в 16 лет - поздно. Рудольф занимался сутками напролет. Только так и никак иначе. Только так люди врываются в историю, становясь частью ее, неистово, упорно, до изнеможения, стремительно. Проблемы с техникой его бесили. В середине репетиции мог разреветься и убежать, а часов в десять вчера возвращался в класс и в одиночестве работал. После окончания училища он был зачислен в труппу легендарного театра имени Кирова (теперь как и до революции - Мариинского театра). Его талант искупал издержки его невыносимого характера. Ему прощали все. Солистка Кировского Наталья Михайловна Дудинская пригласила его в партнеры. Ей было 49, Нуриеву - 19. Все его партнерши будут намного старше его. В возрасте двадцати лет он был солистом Кировского театра. Прыжок к свободе В июне 1961 года, находясь на гастролях в Париже вместе с труппой Кировского театра, Нуриев решил остаться на Западе. В Париже он был занят только в последнем акте одного балета. Но публика шла смотреть именно на него, каждое выступление сопровождалось овацией. У него появилось множество друзей. Обстоятельства его побега сенсационны. Нуриев был гомосексуалистом и в Париже не смог удержать в секрете от агентов КГБ контактов с "голубыми". Тогдашний председатель КГБ Шелепин докладывал в ЦК КПСС: "Из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых - гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним профилактические беседы, Нуриев не изменил своего поведения...". Из Москвы пришло указание: Нуриева наказать. В аэропорту за несколько минут до отлета труппы в Лондон, где должна была пройти вторая часть гастролей, Рудольфу вручили билет в Москву со словами: "Ты должен танцевать на правительственном приеме в Кремле". Рудольф вспоминает: "Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Танцевать в Кремле, как же... Красивая сказочка. Я знал: навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут забвению. Мне просто хотелось покончить с собой". 16 июня 1961 года. До отлета в Москву - два часа. Нуриев позвонил своей подруге Кларе Сенн. Через двадцать минут Клара была в аэропорту с двумя полицейскими. Заподозрив неладное, сотрудник органов хотел изолировать Нуриева. Но тот совершил то, что позднее назовут "прыжком к свободе". Приземлившись, он попал прямо в руки французских полицейских. И попросил убежища. Под стражей его отвели в специальную комнату, откуда было два выхода: к трапу советского самолета и во французскую полицию. Наедине он должен был принять решение. Когда он решил остаться, в его кармане было всего 36 франков. С политикой его решение не было связано - ни Хрущев, ни Брежнев его не интересовали. В СССР Нуриев был заочно приговорен к семи годам тюрьмы с конфискацией имущества . Она была старше его почти на двадцать лет Общественное мнение... Да плевать он хотел на него. И имел право - на нестандартность. Любить женщину старше себя - в нашем таком мужском мире не очень-то принято. Через два месяца Нуриев танцевал в труппе маркиза де Кюваса, а через полгода съездил в Нью-Йорк к хореографу Джоржу Баланчину. В феврале 1962-го Нуриева приняли в Лондонский королевский балет, где блистал более 15 лет. Нуриев работал как одержимый - 300 спектаклей за год, каждый вечер на сцене, постоянные переезды. Он выдерживал, умудряясь частенько и крепко выпивать. Популярность его была феноменальна. Сдерживать натиск его поклонников помогала конная полиция. Нуриев был партнером английской балерины Марго Фонтейн. Марго ввела его в высший свет Англии. В момент их встречи ей было 43 года, ему - 24. Их сотрудничество началось с балета "Жизель". А в 1963 году балетмейстер Аштон поставил для них балет "Маргарет и Арман". Сам Нуриев возродил постановку балета Петипа "Баядерка". Многие журналисты писали, что их связывала платоническая любовь. Согласно одному из западных изданий, Фонтейн родила дочь от Нуриева, но девочка вскоре умерла. Так ли это, неизвестно. Однако очевидцы вспоминают страстные взгляды, которые Марго посылала Рудольфу. Откровенный мужской танец И опять - неистовый - эпатаж. Нуриев работал в труппах США, Европы, Австралии, блестяще танцевал принца в "Спящей красавице" и множество других партий, брался не только за классические, но и за современные постановки, работал с прославленными хореографами Роланом Пети, Морисом Бежаром. Именно Нуриев сделал роль партнера в балете значимой. До него в советском балете партнер воспринимался как второстепенный участник, призванный поддерживать балерину. Танец Нуриева был удивительно мощным. Он первым среди советских танцоров стал выходить на сцену в одном трико. До него танцовщики носили мешковатые короткие штанишки или надевали под трико трусы. Для Нуриева тело не могло быть стыдным. Он хотел показать не просто драматургию танца, но красоту и силу человеческого тела в движении. Его называли "неистовым". В XX -м веке нечто подобное делали лишь Вацлав Нижинский и Айседора Дункан. Мужская любовь в бешеном ритме Нуриев жил в бешенном ритме. Днем спектакль в Париже, наутро - репетиция в Лондоне, через день - представление в Монреале, через пару дней - гастроли в Токио. Оттуда - в Буэнос-Айрес, затем турне по Австралии, прерванное телевизионной съемкой в Нью-Йорке. Спал по 4-5 часов где придется: в машине, в самолете. Так он жил не год или два, а десятилетия. Он постоянно был окружен роем поклонников - пожилых дам и красивых юношей. Он шокировал тем, что прилюдно целовался взасос. Видя смущение окружающих, он приходил в восторг. И говорил, что это старинный русский обычай(!!!). У Нуриева были романы с легендарным солистом группы "Qween" Фредди Меркьюри, с Элтоном Джоном; и по слухам даже с незабываемым Жаном Маре. Но самой большой его любовью был танцор Эрик Брюн, звезда танца, огромного роста датчанин, танцевавший в "Жизели". Их роман длился до 1986 года, когда Брюн умер от СПИДа. "Все другие юноши были мимолетными увлечениями, - писал знакомый Нуриева. - Случайные встречи ради призрачного мгновения, иллюзии наслаждения, лишь бы не остаться одному". У Нуриева была слабость к собирательству красивых вещей - все его шесть домов были набиты антиквариатом. Два острова в Средиземном море обошлись ему в 40 миллионов долларов. Он любил роскошь, дорогие ткани и балетные костюмы, сшитые специально для него, облаченный в шелковый халат, он идеально вписывался в свои роскошные апартаменты. Костюмы он заказывал лучшим итальянским кутюрье. Они стоили десятки тысяч долларов. Коллекционировал живопись и скульптуру - изображения обнаженных мужских тел. Его огромная парижская квартира на набережной Вольтера была завешана нагими Аполлонами и эфебами. У него были квартиры в Нью-Йорке и Париже, дома в Лондоне и Сен-Бартельми, ранчо в США, два острова в Средиземном море. Чингисхан балета Вряд ли фильмы могут дать полное представление о "Чингисхане балета". Смотреть Нуриева нужно было на сцене. И все же замечательно, что он много снимался в кино и на телевидении. В 1972 году вышел фильм-балет с его участием "Я - танцовщик", а в 1977 году Нуриев снялся в роли известного голливудского актера Валентино в фильме режиссера Рассела. Критика писала, что в фильме "Валентино" Нуриев сыграл себя. Сообщая о смерти Нуриева, многие телеканалы мира транслировали кадры из фильма, где танцовщик изображает умершего Валентино. Нуриев был еще и режиссером балета. В 60-х годах он поставил "Раймонду, "Дон Кихота" и "Спящаую красавицу", "Щелкунчика" и другие балеты. В 1964 году на сцене Венской оперы Нуриев поставил "Лебединое озеро", вместе с Марго они исполнили главные роли - им устроили безумную овацию, занавес подымался больше восьмидесяти раз. В 1982 году артист получил австрийское гражданство, а последние свои годы Нуриев прожил во Франции, являясь с 1983 по 1989 год директором балетной труппы парижской Гранд-опера. Однако большую часть времени он проводил на собственном острове в Средиземном море, где у него была роскошная вилла. Смертельный вирус В конце 1984 года Нуриев пришел на прием к молодому парижскому врачу Мишелю Канези. Оказалось, что вирус СПИДа уже развивался в организме Нуриева в течение последних 4 лет. Страшную весть Нуриев воспринял спокойно, он был чрезвычайно богат и рассчитывая вылечиться с помощью денег. С этого момента он стал выделять на свое лечение до двух миллионов долларов в год. Нуриева решили лечить новым лекарством, которое следовало ежедневно вводить внутривенно. Однако Нуриев через четыре месяца он отказался от инъекций. После этого какое-то время СПИД не давал о себе знать. Летом 1991 года болезнь начала прогрессировать. Весной 1992 года началась ее последняя стадия. Нуриеву хотелось во что бы то ни стало осуществить постановку "Ромео и Джульетты". И судьба дала ему такой шанс. На время Нуриеву стало легче, и он поставил спектакль. Прощание В 1988 году Нуриеву разрешили краткий визит в Уфу, чтобы проститься с матерью перед ее кончиной. А в 1989 году он наконец выступил на сцене родного Кировского театра. Было заметно, что он серьезно болен, но держался он молодцом. Будучи смертельно больным, Нуриев вновь приехал в Россию в 1992. Он уже не мог самостоятельно спуститься по трапу самолета. Он консультировал спектакли, на которые его возили в кресле. Но держался он до последних минут мужественно. 3 сентября Нуриев вернулся в Париж, чтобы провести там последние сто дней. Ему требовалось лечение в стационаре. "Мне конец?" - постоянно спрашивал он врача. Тот не решался говорить ему правду. 20 ноября Нуриев лег в больницу и ничего не мог есть. Питание ему вводили через вену. Он умер тихо и без страданий накануне православного Рождества, 6 января 1993 года. Нуриев похоронен на знаменитом русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. У его гроба читали стихи Пушкина. Танцор лежал в гробу в строгом черном костюме и в чалме. Нуриева похоронили рядом с могилой Андрея Тарковского. Священник местной православной церкви рассказывает, что родственники Нуриева устраивали панихиду и по мусульманскому и по православному обрядам, поскольку незадолго до смерти он будто бы принял православие. Спустя год я была на могиле Нуриева на русском кладбище в Париже. Сфотографировала ее. Проявила пленку и ужаснулась. На фотографии явно видно светящееся пятно, словно неугомонный дух никак не мог покинуть могилу, улететь туда, куда ему и положено - на вечный покой. А на пленке этого пятна не было. "Никакого дефекта", - сказал мне мастер. Кроме ДЕФЕКТА НАШЕГО БЕЗУМНОГО МИРА. Не принимающего неистовую неординарность. НО ЭТО УЖЕ - О ДРУГОМ.. .

Общество редко относится к чужим особенностям спокойно. Человеку, непохожему на других, зачастую выживать нелегко. Каково же приходилось гомосексуалистам в Советском Союзе, где существовало уголовное преследование геев…

Сергей Параджанов
1924 - 1990

Знаменитый советский режиссер был бисексуален: Параджанов был дважды женат, но не отрицал связей с мужчинами. При этом своих женщин режиссер любил искренне и нежно, а вторая супруга поддерживала Параджанова в период его тюремного заключения. В 1974 году он был осужден по статье «Мужеложство» и провел в колонии 4 года. Четыре кошмарных года, в течение которых от отчаяния и ужасов тюрьмы пытался покончить с собой. Статья осужденного Параджанова не оставляла ему шансов на зоне: режиссера унижали и пытали сокамерники, начальство морило голодом и принуждало к тяжелой работе. В заключении Параджанов заболел сахарным диабетом. Все это время режиссера активно поддерживали его знаменитые коллеги и друзья: Андрей Тарковский, Лиля Брик, Юрий Никулин, Жан-Люк Годар, Федерико Феллини, Лукино Висконти, Роберто Росселлини, Микеланджело Антониони, Бернардо Бертолуччи, Роберт де Ниро, Джон Апдайк, Ирвинг Стоун.

После выхода на свободу режиссеру было запрещено жить в Москве, Киеве, Ленинграде и Ереване, поэтому Параджанов вернулся в Тбилиси, где родился и вырос.

Геннадий Бортников
1939 - 2007

Известно, что в середине 60-х во время театральных гастролей в Париже Бортников общался со знаменитым хореографом Сержем Лифарем, любовником мецената Сергея Дягилева. Коллеги актера беспокоились, что эта связь может отразиться на карьере Бортникова на родине, но тот никогда не давал поводов обсуждать свою личную жизнь - он жил тихо и скромно. Хотя в театральной среде ходили слухи, что в студенческие годы из-за любви к Бортникову покончил с собой его однокурсник.

Величайший артист, один из самых ярких танцовщиков прошлого века Рудольф Нуреев появился на свет 79 лет назад - 17 марта 1938 года.

Страсть к сцене привела его в знаменитое Ленинградское хореографическое училище, преподаватели которого помогли ему развить необычайный талант, стать одним из лучших выпускников, а после прославиться на весь мир.

сайт вспомнил интересные факты из жизни танцовщика.

Жизнь в движении

Благодаря своему необычайному таланту и непреодолимому желанию брать от жизни как можно больше Нуреев объездил с концертами множество стран мира. Любопытно, что тяга к постоянному движению преследовала его с самого рождения. Великий танцовщик родился в дороге: в транссибирском экспрессе, увозившем весной 1938-го семью военнослужащего Хамета Нуреева по направлению к Владивостоку.

Отец мечтал о сыне - до этого у него уже было три дочери. Младшей из них, 10-летней Розе, пришлось принимать роды прямо в поезде, остановившемся на станции Раздольное, недалеко от Иркутска.

Сам Нуреев охотно подчеркивал этот факт своей биографии. «Как танцовщику лирического и романтического плана мне доставляет удовольствие думать, что само мое появление на свет было уже некоторым предзнаменованием. Я всегда думаю о своем рождении как о самом романтическом событии в своей жизни», - вспоминал артист.

Гнев отца

Еще до Великой Отечественной войны семья Нуреева перебралась из Раздольного в Москву. В столице их и застала новость о нападении фашистских войск на СССР. Отец скоро ушел на фронт, а матери будущего танцовщика - Фариде - пришлось вместе с четырьмя детьми уехать в маленькую башкирскую деревушку на Урале, а затем, страдая от голода и нищеты, к родственникам мужа на окраину Уфы. В этом городе Рудольф Нуреев впервые почувствовал необычайную тягу к танцам и начал заниматься в хореографических кружках.

Хамит вернулся с войны заместителем командира батальона по политической части в звании майора. Жесткий мужчина с волевым подбородком почти никогда не одаривал своих детей теплотой и добрым словом - в то время это было не принято, считалось стыдным. Отец решительно взялся искоренять странную страсть Рудольфа к музыке и танцам. Он считал, что балет - не профессия для настоящего мужчины. Хамет начал прививать сыну вкус к охоте и рыбалке, но это пошло лишь во вред - мальчик просто возненавидел такие занятия, а впоследствии с горечью вспоминал время, проведенное с отцом.

«С самого своего возвращения и до сегодняшнего дня отец остается в моей памяти как строгий, очень могучий человек с сильным подбородком и тяжелой челюстью, как незнакомец, который редко улыбался, мало говорил и который пугал меня. Даже мысленно я все еще боюсь посмотреть на него прямо», - так говорил сам Нуреев.

Нуреева не пускали на Родину в течение 26 лет. Фото: www.globallookpress.com

«Великовозрастный» ученик

Лишь в 17 лет будущая звезда мирового балета попал в руки опытных педагогов Ленинградского училища. В ту пору там практиковался набор «великовозрастных» учеников. Правда, для этого поступающий танцовщик должен был показать явный талант. За Нуреева просила и балетная элита Уфы.

Как пишет в книге «Рудольф Нуреев. Я умру полубогом» Елена Обоймина, его тогда экзаменовала одна из старейших педагогов - Вера Костровицкая. На суд комиссии Нуреев представил бравурную мужскую вариацию балета «Эсмеральда». «Молодой человек, вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе - более вероятно», - так сказала Костровицкая Рудольфу перед всем классом.

Сам Нуреев понял, что означают эти слова - нужно работать с сумасшедшей самоотдачей. Для этого у танцовщика было все - жесткий характер и фанатичное желание служить танцу.

«Вопрос был в том, что сможет ли моя природная непосредственность быть использована при дальнейших занятиях или все, что я умею теперь, разрушится и умрет? Костровицкая имела в виду, что для того чтобы превратить мой выразительный дар в прочные профессиональные навыки с твердым внутренним контролем, я должен работать, работать и работать больше, чем кто-либо другой в школе», - говорил артист.

Нуреев в Ленинграде отчаянно пытался догнать сверстников. Ему не хватало техники - это выводило его из себя. Истерики были нередки, однако в дальнейшем он всегда находил в себе силы, успокаивался и возвращался в зал, где оттачивал движение до тех пор, пока не осваивал.

Нуреев обладал притягательной харизмой, благодаря которой он с легкостью заводил знакомства по всему миру. Фото: Creative commons

Без прыжка

Нуреев к 1961 году уже был солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. Слава об артисте уже расходилась по всему СССР, в компании с другими артистами его приглашал к себе на загородную резиденцию Никита Хрущев. Однако за рубеж на гастроли Нуреева пускали с большой неохотой - слежка за своенравным Нуреевым, готовым в любую секунду наплевать на жесткие правила, велась постоянно.

Летом 1961-го танцовщик был включен в труппу знаменитого Кировского театра, которая отправилась на гастроли в Париж. После триумфа в столице Франции артисты были должны продолжить гастроли в Лондоне. Самый оглушительный успех имел 23-летний Нуреев. Он уже успел вместе с остальными пройти регистрацию в парижском аэропорту, как вдруг ему объявили о срочном вызове в Москву - якобы для выступления на правительственном концерте.

В ту секунду Нуреев понял, что КГБ собрали на него данные, из-за которых он больше никогда не сможет выехать на заграничные гастроли. Он был прав - силовики писали в докладах о частых ночных отлучках танцовщика из гостиницы, а также о тесных отношениях с артистами, среди которых были гомосексуалисты.

Прямо в аэропорту Нуреев подошел к местным полицейским и попросил у французских властей политического убежища. При себе у него было лишь 30 франков, но затем связи в Париже помогли артисту стать звездой мирового масштаба. Кстати, в дальнейшем произошло большое заблуждение о том, что якобы он прыгнул в руки французских полицейских. Но никакого «прыжка в свободу» по факту не было.

В СССР Нурееву разрешат вернуться лишь в 1987 году - на двое суток. Танцовщику, нареченному предателем Родины, советские власти дадут попрощаться с умирающей матерью.

Брун и Фонтейн

После побега из СССР артист начал зарабатывать в несколько раз больше, чем на Родине. Он проводил по 16 концертов в месяц, обеспечивая себе роскошную жизнь. Выставки, вечеринки, отдых на лучших курортах - теперь ему было доступно все это. Париж подарил Нурееву и большую любовь - его познакомили со всемирно известным датским танцовщиком Эриком Бруном. О нем Рудольф слышал еще в Ленинграде, когда заграничный артист приезжал с гастролями в Советский Союз. Датчанин обучал Нуреева безупречной технике, а сам на протяжении уже нескольких лет с успехом выступал в Лондонском королевском балете, где произошло знакомство недавнего беглеца с 42-летней мировой звездой Марго Фонтейн.

Работа с этой женщиной открыла для Нуреева дверь в роскошную жизнь, сопровождаемую небывалой славой. 23-летний танцовщик вошел в труппу Лондонского театра и добился выступления в дуэте с Фонтейн.

«Она был известна, но далеко не так знаменита, как стала при Нурееве. Считается, что это Фонтейн для него много сделала, но он сделал намного больше», - говорила о тандеме двух танцовщиков Майя Плисецкая.

Увы, но из-за прихода Нуреева в Лондонский королевский балет руководство театра решило не продлять контракт с Эриком Бруном. Датчанин бросил все и уехал в Копенгаген. Нуреев не был готов расставаться с ним, но на жертву - прервать контракт в Лондоне - не пошел.

Сжигающая болезнь

Западные таблоиды в разное время приписывали также Нурееву любовные отношения с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Миком Джаггером и Жаном Марэ. Эти слухи в дальнейшем так никто и не опроверг. Однако известно, что танцовщик несколько лет жил и с партнершей Фонтейн. Детей артист так и не завел, хотя сам он рассказывал, что дважды такая возможность была, только его женщины прервали беременность.

Судьба щедро одарила его огромным состоянием, которое к началу 1980-х оценивалось в 80 миллионов долларов. Нуреев был владельцем шикарных квартир в Париже, Нью-Йорке и Лондоне, а также двух островов. Он любил жить на полную катушку, выступая с концертами по 300 раз в год. Но в начале 1980-х танцовщик начал чувствовать резкие приступы слабости и потерял в весе. О смертельном диагнозе Нуреев узнал в 1983-м - у него нашли ВИЧ. В течение 10 лет болезнь подтачивала его, уносила все силы. В 1989-м танцовщика пригласили на сцену родного театра в Ленинград, но в Северной столице зритель увидел уже гибнущую звезду.

«Это было ужасно. Смотреть было очень трудно. Публика собралась рукоплескать и рукоплескала. Но при этом рыдала. Это был момент, когда мумия рассыпается», - вспоминал в одном из интервью народный артист СССР Никита Долгушин.

В Ленинграде публика увидела Нуреева истощенным и измученным смертельной болезнью. Фото: www.globallookpress.com

В последние годы выступать Нуреев уже не мог и начал дирижировать оркестром, но даже эта работа уносила всю энергию. 8 января 1993 года одного из самых ярких танцовщиков мира не стало.