Лицо пахома. Сергей Пахомов экстрасенс. В самом деле?! А что в реальной жизни

Этой осенью стартовал 16-ый сезон программы «Битва экстрасенсов». Без сомнения, за несколько серий шоу у телезрителей появились свои любимчики, которых уже сейчас можно смело назвать одними из самых ярких за всю историю шоу. Поклонники проекта, ведущий, эксперты и многие, кому довелось стать свидетелями открытий на съемках, определенно, выделяли неординарного участника Деда Пахома.

Мужчина поразил еще в первом выпуске шоу воображение общественности не столько своими способностями, сколько манерой их преподносить. Например, он появился в тапочках, во время выполнения заданий весьма выразительных образом входил в транс, но в итоге результат ошеломил участников шоу. Пахома даже попросили повторить результат, что он сделал блестяще. Экстрасенс поражал и заставлял смеяться и плакать. Одним словом, из серии в серию внимание зрителей было приковано именно к нему. Все ждали, как он себя проявит в следующий раз.

Эксперты и гости шоу высоко оценили способности экстрасенса и признали, что он действительно обладает особым даром чувствовать и видеть то, чего не могут другие. Доказательством послужило решение судей в «Битве экстрасенсов» признать Пахома лучшим экстрасенсом недели по итогам прошлого выпуска. Но немногие могли ожидать, что в одно мгновение Дед Пахом перестанет сражаться за победу.

В новом выпуске шоу, который зрители имели возможность видеть уже сегодня, Сергей Пахомов (настоящее имя экстрасенса. – Прим. редакции) внезапно заявил об уходе. Оказалось, что решение участника проекта связано не столько с желанием прекратить борьбу за звание лучшего из лучших, сколько с попыткой выручить коллег.

Две другие участницы, демонстрирующие способности в тандеме, мать и дочь Вороновы, должны были уйти по решению судей. Именно их имена были в черном конверте. Когда выяснили это, Пахом поспешил вмешаться в текущий ход событий и заявил о намерении уйти вместо Вороновых. Решение экстрасенса шокировало не только телезрителей, но и самих создателей шоу - никто не ожидал такого исхода. Благородный жест Сергея Пахомова мать и дочь Вороновы приняли с благодарностью, хоть и не скрывали, что это решение их удивило.

Поступок Пахома уже сейчас стал активно обсуждаться зрителями с соцсетях. Многие выразили негодование, но поддержали эстрасенса, признав, что он все равно для них лучший, и он уже стал настоящим любимцем тысяч поклонников шоу. А кто-то пересмотрел свое отношение к Сергею. Ведь ни для кого не секрет, что он всегда вызывал неоднозначное отношение, потому что он мог своеобразно отреагировать, своеобразно себя повести. Но данная ситуация позволила людям понять, что мужчина способен оказаться от всего ради спасения кого-то другого.

Не исключено, что решение Деда Пахома не было спонтанным, как это может показаться на первый взгляд. Вероятно, участник проекта намного раньше понял, что успел все доказать себе и окружающим, а потому не видел смысла в продолжении этой игры. Чем на самом деле руководствовался экстрасенс, когда заявлял о желании покинуть «Битву экстрасенсов», остается догадываться.

Откровенно говорить о себе Пахом не привык. , которое он дал накануне, экстрасенс признался, что для него гораздо важнее создать для зрителей определенный образ. «Я формирую миф о себе, - сказал Пахом. - Поэтому как раз сейчас все по законам мифа, недоговоренности. Мне сейчас важнее ощущение, которое люди испытывают, глядя на меня, нежели какая-то конкретизация. Я не буду ни в коем случае давать повод что-то обо мне разузнать. Я скорее буду путать. В большей степени даже уводить от истины».

Экстрасенс Сергей Пахомов (Пахом) .
Биография: дед Пахом, скандальный артист (Зеленый слоник), безумный художник и известный в Москве юродивый. Дед бомж Сергей Пахом (Зеленый слоник) экстрасенс юродивый, сознательно впадает в состояние транса, его техники и практики похожи на безумный танец.
Пахом - самый удивительный участник новой битвы. Он с успехом рисует, лицедействует и поет. Говорит, что почувствовал мессию.

Официальный сайт экстрасенса Сергея Пахомова (деда Пахома), где вы можете задавать ему вопросы и записываться на прием .

Участник в 2015 году на канале ТНТ. , зачем он неожиданно покинул 16-ю битву будучи лидером испытаний?

Как Сергей Пахомов проходил испытания, отзывы, способности :
+ Он нашел человека в багажнике. Ведущий Сафронов решил перепроверить и попросила Пахома заново пройти это испытание. И второй раз он снова нашел.. Впервые за историю Битвы.
+ на рисунках смог образно показать, что спрятали за ширмой;
+ смог найти своё фото из 11 других.
+ смог найти дом по фотографии и очистить участок от неупокоенного мёртвого.
+ смог определить кто мертв, а кто жив по любовному привороту;
+ может находить иголки в доме и снимать проклятье на себя;
+ может найти человека, который поменял физически пол;
+ может по фото определить жив человек или мёртв;
+ может узнать что спрятали в черный ящик;
- не смог найти человека, которому угрожает опасность;

Насколько сильный экстрасенс Сергей Пахомов (юродивый Пахом) по 3-х бальной системе: 3 (по итогам испытаний по ТВ)
(1 - никакой; 2 - что то может, что то нет; 3 - сильный экстрасенс)

Фотография: Иван Кайдаш

Вы, должно быть, слышали: Сергей Пахомов, художник, музыкант, актер, арт-директор, мем и просто незаурядная личность (как он сам говорит, «… проссышь, кто я»), теперь еще и юродивый экстрасенс Дед Пахом. Сергей пришел на ТНТ на шестнадцатый сезон «Битвы экстрасенсов», прошел ряд испытаний и добровольно покинул программу, уступив место дуэту Иоланты и Россы, против которых проголосовало жюри. Под прицелом камер Дед Пахом объяснил свой поступок желанием сделать доброе дело. За шесть серий Пахома узнали в лицо порядка десяти миллионов россиян - рейтинги шоу сравнимы разве что с показателями новогоднего поздравления президента. Пахом рос в неполной семье. Отец, профессор-микробиолог, расстался с мамой, когда Сергей был еще ребенком. В детстве у Пахомова были галлюцинации и видения, он мог проплакать шесть часов от одной мысли о смерти матери. «А у меня все переживания в жизни были. Я что подумаю, то и переживаю. Когда ребенок один в семье, это говорит о болезненности. Я все пытаюсь эстетизировать, ее в том числе. Это хороший инструмент для познания мира: через страдание, через психоз. Но болезненность у меня всегда на грани маскарада, что важно. Потому что, конечно, я за жизнь, а не за смерть», - мы встретились с Пахомовым через неделю после показа последнего выпуска «Битвы экстрасенсов» с его участием. «Дед Пахом - это собирательный образ. Такая мифологема русской культуры, некий простофиля, не вытирающий носа, не стригущий ногтей. Глас народа», - объясняет Сергей. О Сергее рассказывает Мария Шайкевич, бессменный продюсер передачи «Битва экстрасенсов»: «Он человек гиперчувствительный, а что это, как не экстрасенс? Мы не хотели, чтобы он уходил. Прочили ему победу». Источник на ТВ подтвердил, что Пахом был фаворитом как у жюри, так и у зрителей: по опросам, он набирал 50% голосов, в три раза опережая ближайшего преследователя. Я интересуюсь у Пахома, видит ли он как ­медиум свою собственную судьбу. «Конечно. ­Такое ровное озарение. Это называется манией величия».

В живописи Пахомов колеблется между абстракционизмом, иконописью и лубком: «Мне нравится псевдометафоричность, псевдобанальность, подобие чего-то, нечто, похожее на проблеск мысли, но именно что похожее, потому что так оно становится многозначительнее»Фотография: Иван Кайдаш 6.32. Суббота. Крым. «Good morning, Great Moloch», - приветствует меня Сергей Пахомов на пустыре в пяти шагах от центральной площади Балаклавы. Времени в обрез. Сергей начал утро с кофе и последнего альбома Ариэля Пинка; в машине предлагает перекусить жареной барабулькой художник Владимир Ярин, так же как и Пахомов, работающий на съемках нового сериала Валерии Гай Германики «Бонус». В череде фантастических метаморфоз Пахома закинуло сюда художником-постановщиком. По дороге спрашиваю Пахомова, что их объединяет с Германикой. Стилистика кабаре? «Наверное, да. Когда я жил в Берлине, то ходил в старые кабаре, впитывал в себя музыку Клауса Номи. С Германикой нас объединяет сила и беспомощность. Или сила беспомощности. Мне близка идея величия через убожество», - поясняет он. Пахомов обращает мое внимание на сходство лоскутного утепления хрущевок с картинами Пауля Клее, оживленно рассказывает о съемках «Шапито-шоу» в Симеизе, но, когда разговор сходит с накатанных рельс светской беседы, внезапно серьезнеет: «В искусстве можно идти в сторону совершенства. А можно идти обратно, в разрушение. Но и там надо искать свои ритмы, свою логику распада, уметь выявлять цикличность». Речь заходит о «Зеленом слонике» - артефакте девяностых, глубоко метафоричной камерной драме, против задумки авторов ставшей за последние годы настоящим интернет-хитом. «Он мог быть снят только в той дешевой стилистике; я понимаю и люблю все уродливое, убогое и некрасивое. Потому что оно прекрасно», - голос Пахома дрожит, а на глаза вот-вот навернутся слезы. В рассеянных лучах солнца, пробивающегося сквозь серые облака, он похож на большого ребенка.

Другое важное впечатление детства Пахомова - лубок, понятый как своеобразная картина мира. Это заметно по его живописи - яркие, контрастные цвета, грубая, но меткая начертательность, повсеместные надписи - от вполне ясных до абстрактных и самодостаточных. «Барин-гомосек», «Свобода, равенство и братство, обожаю прикасаться», «Соф Яоц Зююл». Впервые его показали по телевизору в конце восьмидесятых в передаче «Взгляд» именно в качестве живописца. Он продавал свои картины на улицах Москвы, а в начале девяностых отправился в затяжное путешествие: разрисовывал Берлинскую стену, дружил с парижской богемой и получал гранты в Нью-Йорке. Судя по всему, ему действительно сопутствовал успех: Пахомов участвовал в знаковых коллективных выставках восьмидесятых, а в нулевые у него сложилась так и вовсе блестящая галерейная история. Чего стоит инцидент с приобретением Saatchi одной из монументальных работ художника - «Я Пахом» - шестнадцати деревянных досок с одинаковой надписью, объединенных в гигантское панно. Живопись, видео, фотографии, да и сама жизнь Пахома явно подвержены принципам серийности. Взять «Blaue Hand» - инсталляцию в Берлине, состоящую из трех сотен снимков руки Пахома в синей перчатке, попадающей в интересные жизненные ситуации. «Я вообще сторонник банальности. Знаешь, мне нравятся люди, которые анекдоты рассказывают, а лучше один и тот же анекдот. А идеально, чтобы человек вообще одно слово выговаривал, - мы сидим с Пахомом в кафе. - Вот мечтал я о таком человеке, а потом деревянный герой появился в американском фильме, он там говорил: «Я - Грут». Сейчас уходит шелуха и остается только «я - Катя», «я - Петя», «я - Джон». Больше ничего. Потому что песен много, червей много, войн много - всего много. Материальные ценности уходят. Хотеть уже не важно, делать - тоже. А вот момент идентификации важен». Сергей Пахомов не скрывает, что воспринимает жизнь как творческий акт, а биографию - как произведение искусства. Такой подход соотносится с установками позднесоветских нонконформистов - Мамлеева, Пригова, Сорокина, Зверева. Со многими из них он пересекался в молодости. «Надо просто понимать, откуда мы вышли, куда мы движемся», - Сергей доедает лапшу, а вокруг нас в крошечном кафе шушукаются люди. Хорошо слышно слова «Пахом», «битва» и «слоник».

Одно из главных достижений Пахомова - выработка узнаваемого образа, на который оборачиваются люди: «Во времена распутицы я создал собственный мир со своими демонами, все как в хорошей японской манге. Потому меня так любят подростки, потому что я для них знакомый герой, такой срущий веселый дедушка да еще и колдун. Это цельная картинка, которую можно брать и вставлять куда угодно - от рок-оперы до документального фильма»

Фотография: Илья Батраков

Фотография: Илья Батраков

10.30. Суббота. Симферополь, вокзал. Ни к кому из тех, с кем мне довелось общаться на протяжении своей карьеры, не подходило столько людей за автографом или просто с вопросом, сколько к Сергею Пахомову. Он беспрекословно расписывает чужие блокноты и встает под прицел камер смартфонов. «Мой знакомый из Голландии сделал вазу из козявки. Сидел утром, палец в нос засунул, вытащил - ему форма понравилась, он ее оцифровал на сканере, и отличная ваза получилась. Его Марсель Вандерс зовут, компания Moooi», - рассказывает Пахом о современном дизайне ошеломленным пятидесятилетним сотрудницам вокзала и паре полицейских. 10.40. Там же. «Нужно играть с собой по-настоя­щему. Риск - это очень важная вещь, к нему нужно быть открытым. Но много грустного случается. Это страшно, когда люди взлетают, а сказать миру ничего не могут. Они не плюют божественным плевком в будущее. Нельзя посылать инопланетянам, к сожалению, песни Лаэртского. Они не дают полную картину. А вот если отправить им песни Лаэртского и Муромова, то картина станет уже полной. А что же мешает быть мне и Муромовым, и Лаэртским, а еще и всем пространством между ними? Амбициозные задачи должны быть. И божественную харкотину для плевка надо все время готовить», - воспользовавшись перерывом в съемках, рассуждает Пахомов, прихлебывая чай из пластикового стаканчика. Правая рука Пахомова, Игорь Гембель, которого с легкой руки начальника пол съемочной площадки зовет Геббельсом, начинает рассказывать, что от фтора закрывается третий глаз, поэтому зубы нужно чистить порошком. «У нас тут все больные на площадке. Все … [со сдвигом]. Здоровые не нужны», - отпускает на ходу Пахом. 10.55. Там же. Погрузка в поезд Симферополь–­Севастополь, в вагоне-ресторане которого должны продолжиться съемки. Германика и Пахомов едут в купе. Тронулись. Команда «Мотор» откладывается, откладывается, откладывается - в какой-то момент арт-директор и режиссер начинают хором петь «Этот поезд в огне». Состав ползет, нарушая все мыслимые законы о минимальной скорости движения, за окном тянутся сталкеровские пейзажи. Сергей тщательно чистит рукав куртки от обнаруженного пятнышка. Для человека со столь оголтелым образом жизни он на редкость хозяйственный. «Я люблю шутки. Но мне как любителю изящества абсурд кажется более тонким, чем прямолинейный юмор. Шутка, не похожая на шутку, что-то такое», - повествует Сергей. 11.40. В вагон заходит заместитель генерального директора телеканала «Дождь» Алексей Казаков, одетый в костюм проводника. Отпустив несколько комплиментов Германике, он начинает подкалывать Пахомова тем, что «сцена не выстроена». «Кто выстраивает-то? Все уже сделано давно! Нерукотворность - наш принцип, понял? Вот как Крым, он нерукотворен», - машет рукой Сергей. Однако вскоре Пахомов заводится и грозит команде «бахнуть по башке молотом Тора». Впрочем, уже по всему понятно, что он не Тор, а Локи, бог лукавства. Германика делится печалью по поводу угнанного в Москве автомобиля. «Я новый хочу. Написала в «Фольксваген», я же Германика, чтобы они дали. И в «Шкоду» написала - на Октавию (имя дочери Валерии. - Прим. ред.). Второго ребенка Мерседесом назову», - хлопает себя по животу режиссер.

Одной из вех партизанской борьбы Сергея Пахомова оказалось его трудоустройство на руководящие посты в крупнейших глянцевых изданиях. «Это так далеко от меня было на тот момент, вся структура, компьютеры эти - мне было интересно с нуля начать. И при этом вести все время двойную жизнь, днем концепцию журнала в голове держать, а вечером идти сниматься у Басковой», - не устает объяснять Пахомов. Главным занятием Пахомова в нулевые был стендап, странный, как речи Поехавшего из «Зеленого слоника». Чтобы посмотреть на перформансы Пахома, каждый вторник богемные круги Москвы забирались по отвесной пожарной лестнице в неотапливаемое помещение за театром «Школы современной пьесы», переоборудованное ресторатором Аркадием Зельцером то ли в офис, то ли в частный клуб. «Сами перформансы могли длиться по две минуты, когда Пахом упоротый мог что-то проорать, удариться лбом об стену и упасть. Но после он вставал, отряхивался, выходил в народ и как ни в чем не бывало вел изящные светские беседы», - смеется главный редактор отечественного Rolling Stone Александр Кондуков. Главный редактор издательства Ad Marginem Михаил Котомин вспоминает: «Меня поражал его драйв. Было холодно, но Пахомыч в сорокинских нарративах разогревал себя настолько, что в какой-то момент скидывал тулуп и оставался в трусах, не замечая происходящего вокруг». Манера Пахомова была, с одной стороны, ­сфомирована трамвайными скандалистами, городскими сумасшедшими, уличными проповедниками, а с другой - поэтом-концептуалистом Дмитрием Александровичем Приговым: «Он умел смотреть на себя со стороны во время выступления. Маленький Пригов управлял большим. Как любой перформансист мирового значения, Пригов понимал, что он не может отпустить экстаз полностью. Неконтролируемое безумие попросту неинтересно». Сам Пахом - как имя, как кристаллизовавшийся образ - появился в 2005 году, во время первого, краткосрочного опыта сотрудничества с ТНТ. «Мы хотели попробовать превратить Пахома в анти-Гришковца. Но Пахомыч развернул это в другую сторону: мы по его просьбе купили ванну, из которой он собирался вещать, заказали неоновую надпись «Пахом-ТВ». Была договоренность, что он не будет материться, но, естественно, когда он вошел в свое состояние, про запрет забыл, и пилот так и лег на полку студии», - рассказывает Котомин. Своими соображениями делится сын Павел: «Пахомов - это впитывающий организм, а Пахом - извергающий. Пахом не способен к социальной жизни, он живет в царстве полного абсурда, а Сергей может еще вопросы бытовые решать. Но мне кажется, что Пахом постепенно поглощает Сергея Пахомова. До абсолютного может дойти». Кондуков не пропускал тогда ни одного выступления Пахома: «Это духовызывательские психоделические истории, как у Питера Мерфи и Марка Алмонда, таких иконообразных страстотерпцев. И он в некотором роде был одним из них. Он всегда фигурировал на пограничной территории, он мог уйти вечером за выпивкой и вернуться без зубов. Меня это и тянуло - мужчины вообще стараются общаться с теми, от кого идет такой хороший дух опасности», - в голосе Кондукова ­скользит легкая грусть. Спрашиваю Пахомова, как ему удалось отойти от разрушительного образа жизни: «Я пил каждый день в течение 30 лет. А физика сдает, надо промывки всякие, прочистки, больнички, мне лень. Я подумал, лучше я не буду пить, лучше мне будет … [насрать] - и все. Я без башни. Я как вор в законе, без башни. Я свободен. Я могу пить, могу не пить, могу быть алкоголиком, могу не быть. А могу не мочь. Все могу. Ну чтоб было интересно, главное. Чтоб движуха была».

«Мне нравится пре­небрежительно относиться к деньгам. То есть их … [вступать в сексуальную связь], мне нравится. … [вступать в сексуальную связь] деньги. Важный момент. Чтоб они стонали». Последние пятнадцать лет работы Пахомова пользуются хорошим коммерческим спросомФотография: Иван Кайдаш 9.40. Воскресенье. Дорога до Ялты в микроавтобусе Гембеля. Зачитывается новость, что Сергей попал в список выдвинутых общественностью кандидатов в депутаты Госдумы от Омской области. На ум приходит недавняя история с перезапуском «Кинопоиска», когда недовольные редизайном пользователи стали в знак протеста выводить «Зеленого слоника» в топ лучших фильмов в истории кинематографа. На момент сдачи номера в печать рейтинг «ЗС»составлял 9,1 с почти тридцатью тысячами проголосовавших. Это больше, чем, например, у фильма «Летят журавли», 71-е место в списке. В топ-250 фильмов «Слоник», тем не менее, отсутствует. Компания «Яндекс» отказалась от комментариев. Пахом привык, что его имя становится синонимом мягкого неповиновения системе. «Я представляю людям симпатичный инструмент. Я ввожу его в мейнстрим как аррогантный элемент, а мейнстрим покрывается сколами и трещинами изнутри», - говорит он, пока мы подъезжаем к строению, которое надо превратить в дом бабушки главной героини «Бонуса». Владимир Ярин показывает на айпэде референсы, отрисованные Пахомом в его фирменном гро­тескно-иконописном ключе. С домиком, к которому мы подъехали, явно придется повозиться: искомой волшебности в нем ни на грамм, обычный кондо на берегу моря, построенный людьми, недалеко ушедшими из карикатурного мира новых русских. Для Пахомова неполное соответствие референсу - это не проблема, а задача. Вскоре начинают сыпаться реплики вроде «белый, светящийся голубизной, или белый матовый?» и предложения сделать дерево из линолеума, камень - изо льна, а железо - из пластика. 12.40. Мисхор. Разобравшись с делами, стоим и курим на серпантине. То, что он делает, Пахом называет диджеингом: настройкой на несколько волн сознания и выходом в транс. Горло холодит то ли от холодного ветра, то ли от мысли, что для того, чтобы разобраться в этом человеке, надо писать не журнальную статью, а монографию. «Я считаю, что сейчас в мире этом нашем перемешанном, где царит страшный миксер, который все перемалывает, где нельзя взять баклажаны и их порезать ножичком аккуратно. В этом мире, чтобы быть, надо быть таким, как я, во всех ипостасях», - когда Пахом начинает разговаривать цитатами из своих же знаменитых стендапов, становится и вовсе не по себе.

Музыкант Сергей Пахомов снискал меньшую известность, чем художник и уж тем более медиум, но и здесь он нашел свой стиль. В хтонической природе его музыкальных спектаклей сложно усомниться - когда в Москву в первый раз приезжали «4 позиции Бруно», второй группой в этот вечер стояли «Пахом и Вивисектор», и было четко видно, что оба коллектива хотят забраться именно на темную сторону луны. Музыкой Сергей занялся еще в начале восьмидесятых. Его первая группа «Дзю Ом» задумывалась как ансамбль душевнобольных. На одном из немногих оставшихся от «Дзю Ом» видео участник группы Берендей декламирует следующий стих: «Три колбаски из говна/Обывателю за ворот,/Музыка моя нужна/Лишь художникам да ворам». Немногие свидетельства о «Дзю Ом» приводят хиппи-сайты. «Да, мы же все хиппи. Но мы все равно там были чужаками, мы были такие боевые хиппи, которые могут в морду дать, на нас многие косо смотрели. Мне важно выламываться из контекста. Когда ты знаешь правила, ты можешь их изящнее нарушать», - раскладывает по полочкам Пахомов. Музыке он учился сам - благодаря маме Сергей часто бывал в Консерватории и в Большом театре, а о его осведомленности говорит то, что в семнадцать лет ему попала пластинка Терри Райли. В восьмидесятые он был уже достаточно известным художником и мог покупать сам себе не только редкие записи, но и драгоценные инструменты - свои любимые конги он брал как у Давида Тухманова, так и у безвестных гаражных Кулибиных. «А на перкуссии тогда никто не играл, это тоже был своего рода нонконформизм. Вообще, легко играть антимузыку, если ты ее много слушал. Мы делали пародию на авангард, он считался капиталистическим говном тогда, но, по сути, это был максимальный панк - играли до последнего зрителя. Часто во всяких странных местах, в холлах, на улицах, посреди публики на чужом концерте. Нас били, вызывали милицию. Помнится, музыкальный критик Татьяна Диденко кричала: «Хулиганы, хулиганы!» А через три дня позвонила мне и сказала, что до нее дошло, что это был охренительный концерт», - посмеивается Пахомов. Рассказывает Михаил Вивисектор: «Наши выступления обычно начинались под пьяные крики и звон бокалов. Но когда мы в середине делали паузу с тишиной, то было слышно, что никто не пьет ничего, все сидят молча, уткнувшись в сцену. Он умеет взять под контроль толпу даже самых неадекватных людей, затащить их в свое кино». Михаил пересказывает историю, как они с Пахомовым ехали с гастролей из Эстонии и российские пограничники при проверке документов подняли всех на уши, заставили вставать и приседать, сличая лица с фотографиями. Единственным человеком, которого не тронули и даже не попросили предъявить паспорт, был Пахом. «Они чужды мистике, совершенно дубовые солдафоны, их нельзя заподозрить во внушаемости. А он их сделал в один момент, - горячится Вивисектор и следом озвучивает еще одно предположение, почему Дед Пахом ушел из «Битвы экстрасенсов»: - Я ожидал от него чего-то подобного. Потому что он мастер по выкидыванию таких фокусов. Он не может идти по прямой. Он не может как все».

16.21. Воскресенье. В автобусе. «Все из моего детства идет, из сознания фантазийного. Приятно быть резидентом, шпионом таким, менять все постоянно. Почему? Это из-за воображения, из ужасного страха смерти - желание прожить еще какую-то жизнь, а лучше - много жизней. Я понимаю тех, кто меняет пол, потому что им хочется получить новый опыт в другом теле. Еще раз найти себя».

19 сентября на канале ТНТ стартовал 16-й сезон одного из самых рейтинговых российских реалити-шоу «Битва экстрасенсов». Одним из новых участников проекта неожиданно стал Сергей Пахомов — артист, художник и мастер экстремального стэнд-апа. Ценителям андеграундного российского кино он также знаком по фильмам Светланы Басковой «Пять бутылок водки», «За Маркса», «Голова» и, конечно, «Зеленый слоник» — герой Пахомова из этой картины уже давно стал источником бесконечных мемов в интернете. На сей раз Сергей выступил в новой для себя роли экстрасенса и моментально вырвался в фавориты «Битвы». «Газета.Ru» связалась с артистом, чтобы выяснить, как произошла эта метаморфоза.

— Как вы оказались в «Битве экстрасенсов»?

— С одной стороны, я решил опровергнуть миф, существующий в массовом сознании, о том, что ни на какую передачу нельзя попасть простому человеку. Я прочел в интернете, как это делается, сходил на отборочные встречи, заполнил анкету и в итоге попал в состав участников на общих основаниях. С другой стороны, надо же было куда-то приложить свои способности — тем более что я уже давно к этому стремился. В общем, выбрал программу по профилю. Экстрасенс идет к экстрасенсам, верно?

А я не только экстрасенс, но и выступать люблю — вот и пошел на телевидение.

— Но ведь у вас уже есть популярный образ благодаря роли в фильме Светланы Басковой «Зеленый слоник», в котором вы много нецензурно выражаетесь, едите фекалии…

— Так «Зеленый слоник» — это тоже магическая практика! Если мы рассматриваем социальные правила как реальность — нельзя жрать говно, нельзя говорить об этом, — то любое осмысленное разрушение этой реальности и есть магия. Пощечина общественному вкусу — это магия, выход к другим формам восприятия.

«Зеленый слоник» опередил свое время и сейчас постепенно с ним смыкается — как музыка Баха, которую сравнивают с огромным акведуком из прошлого в будущее.

Разумеется, какие-то смелые проекты всегда вызывают у людей резкую реакцию. Именно поэтому в перформансах я использую грязноговорение, какие-то провокационные вещи. При этом я люблю сочетать, сталкивать это с какими-то наивными, искренними вещами, с красивой музыкой. В некотором смысле то же самое происходит и сейчас, когда привычный образ сталкивается с тем, что зрители открывают меня в новом качестве.

— Считается, что «Битва экстрасенсов» — это подставное, срежиссированное шоу. У вас не было таких подозрений, когда вы шли на кастинг?

— Вообще, зрителей «Битвы экстрасенсов», на мой взгляд, принято недооценивать, хотя они намного внимательнее и энергетически сильнее недоброжелателей и кликуш, которые поливают программу грязью. Я же верю в людей, люблю их и уверен, что они сами разберутся, верить ли тем, кто говорит, допустим, о том, что я на самом деле мерзкий говноед из «Зеленого слоника», а не добрый дедуля Пахом. Они увидят, что и здесь, в «Битве», и там была одна и та же мощная доброта. Что же касается передачи, то никакой подставы нет: я прихожу на испытания и только на самой съемке, когда ведущий объявляет задание, узнаю, о чем пойдет речь.

Ритуал, которым по факту являются правила проекта, сам по себе ценен, поскольку уже стал частью реальности.

Правдивость тут очень важна, важен момент взаимодействия с человеческими судьбами, который мне в данном случае понятен и близок. В отличие, например, от хоккея и футбола, которые я не смотрю, потому что совершенно не понимаю, хотя и ценю любовь к ним окружающих. Кроме того, сомнения публики в правдивости, по-моему, только делают программу интереснее — этим принципом я руководствуюсь и в своих перформансах. Я вообще враг однозначности.

— А как давно у вас проявились сверхъестественные способности?

— Ну, началось все с детских галлюцинаций, совпадений, попаданий, каких-то шоковых состояний… Позднее, когда люди делились со мной своими бедами, я проникался их горем и давал какие-то странные, дикие советы, которые и сам не мог объяснить, но тем не менее это помогало справляться с проблемами. Я долго пытался объяснить эту силу, но в итоге просто принял как есть и стал с ней работать. Мои техники предполагают полное рассредоточение, абсолютную утрату воли, мне становится абсолютно все равно — это такое почти буддистское состояние. Когда я впадаю в транс, то уже не могу объяснить, как, что и почему ко мне приходит, просто понимаю, что надо сделать то-то и то-то. Мне, кстати, кажется, что это состояние очень в духе того времени, в котором мы живем. Сегодня ведь ушел большой стиль, нет идеологий, нет ценностей, зато есть множество точек зрения по любому вопросу и каждая из них в той или иной мере верна.

Исчезло разделение на правду и неправду — вполне можно допустить и то, что Земля стоит на трех китах, и то, что на время сна человек умирает.

В общем, мировоззренческое стало дробным. В современном мире, по-моему, одновременно существует вообще все: и чудеса, и суровая реальность, и реальность объективная, которая к людям относится, скажем так, отстраненно. А значит, надо просто делать то, что хочешь, иррационально. В то же время созрела потребность в новой культуре, новой деятельности, в преображении каком-то. Этим я и занимаюсь, мне очень нравится встраиваться в реальность таким образом.

— Вас привыкли воспринимать как художника, актера, перформера. Эта деятельность для вас тоже как-то связана с экстрасенсорикой?

— Конечно, занятия искусством — это и есть магия. Ведь я обладаю какими-то способностями не потому, что я художник, а, наоборот, я, скорее, художником стал именно благодаря своим способностям. В своих перформансах я тоже прибегаю к трансовым практикам, делаю то же самое, что и в эфире «Битвы». Логическая система в эти моменты выключена, я впадаю в состояние такого контролируемого безумия, наблюдая за собой со стороны. Управляю своей бессознательностью, не снижая ее градуса.

Я называю это состояние Чувством Ошпаренности, из которого я всегда выходил совершенно другим.

Собственно, на телевидение я пошел в том числе и из-за того, что мне захотелось проверить эту практику контролируемого транса в каких-то других условиях.

— То есть принципиальной разницы в роде деятельности между сценой и экраном для вас нет?

— Да, верно. Я вообще так всю жизнь живу, доверяю своему трансу. Для некоторых моя жизненная траектория выглядит наполненной бесстрашием и случайностью. Я не сотрудничаю ни с какими институциями, не хожу проторенными дорожками. У меня есть принцип, что я берусь за любое интересное мне дело и делаю его хорошо. С этим связана и моя популярность — ведь это тоже странное, чудесное явление, учитывая, что я нигде этому не учился. Я считаю, что ничто не может помешать мне заниматься тем, чем хочется. Грубо говоря, я уверен, что мог бы стать хорошим журналистом, даже если бы был глухим и не умел ни читать, ни говорить.

В наше время это вполне возможно. Мне кажется, что люди вообще все наделены какими-то способностями, но они отказывают себе в них, поскольку им навязана некая понятийная система, логика, с которой я никогда в дружеские отношения не вступал.

Мне всегда ближе были абсурд, странность, транс, экстаз. России, русской культуре вообще свойственно все это, это и есть русская стихийность, о которой часто говорят.

Наша страна управляется как раз всеми этими законами — странными, иррациональными, — а не законами доллара, рынка, нефти. Поэтому я уверен: чтобы стать личностью, надо прислушиваться к себе, уметь услышать исходящий изнутри язык и уже на нем общаться с внешним миром. Тогда появится особенный взгляд на мир и мир вокруг начнет двигаться.

— Ну и в заключение должен спросить: что вы собираетесь делать дальше, после окончания участия в проекте? Вернетесь к перформансам?

— А я понятия не имею. Любые стратегии, любое программирование — это, по-моему, всегда смешно. Мое сознание находится в состоянии полулевитации, поэтому меня, кстати, и молодежь любит, которой чужда заскорузлость. Раньше я иногда мечтал — так все будет или иначе, а сейчас, уже лет десять как, перестал мечтать вообще. После «Битвы экстрасенсов» я, может быть, запишу новый альбом или еще что-нибудь сделаю, не знаю.

Главное, чтобы это помогло мне понять, почувствовать, в каком мире я живу, потому что он устроен так сложно, что с ума можно сойти.

Поэтому и надо постоянно действовать, иначе можно засохнуть и сгинуть в проклятую пустоту.

Сергей Пахом Пахомов – шоумен, андеграундный актер, авангардный музыкант, эпатажный художник и участник шоу . Он оставил заметный след в киноискусстве, появившись в главной роли в фильме «Зеленый слоник», а его музыкальный альбом «Бонча» был назван «первым настоящим русским рэпом».

Детство и юность

Сергей Пахомов (известный чаще под псевдонимом Пахом) родился в Москве в 1966 году. Его покровительствующим знаком зодиака оказался Скорпион. По его словам, в 5 лет он был отведен в одну из музыкальных школ столицы, которую окончил по классу скрипки. Но игру на инструменте Пахом забросил после трагичной случайности: однажды во время прогулки по обледеневшей улице мама, поскользнувшись, упала на скрипку.

View this post on Instagram

Кроме игры на инструменте, Сергей Пахомов уже в раннем детстве интересовался рисованием. Чтобы развить художественный талант, он окончил 2 заведения. За его плечами завершенное образование в Краснопресненской художественной школе в 1981 году.

После нее Пахом обучался в столичном художественно-промышленном училище, оконченном в 1985-м. Здесь парень увлекся иконописью и русскими техниками живописи.

Сергей "Пахом" Пахомов в детстве и молодости ("Фейсбук")

В молодости Пахомов стал проявлять интерес к музыке и спорту. Он играл в разных музыкальных коллективах и занимался борьбой. Пахом сообщает, что за год до окончания училища он был помещен в психиатрическую лечебницу имени Кащенко, куда его направила призывная комиссия, вместо того чтобы отправить на войну в Афганистане.

В середине 80-х художник принимал участие в камерных художественных выставках, проводившихся в квартирах и клубах. Но в конце 80-х он получил возможность демонстрировать свое мастерство на выставках живописи в России и за рубежом, в частности в Нью-Йорке и Австрии.

"Фейсбук")

С 1988-го по 2000-й Сергей Пахомов имел возможность изучать современное искусство в странах Европы и Америки. Смог побывать в Париже, Берлине и Марселе.

Экстрасенс Пахом также работал на должности арт-директора в глянцевых журналах. С 2002-го по 2007-й он редактировал как художник издание «Elle Декор». В 2008-м был исполняющим обязанности арт-директора журнала «Marie Claire», а с июля 2009 года Пахом принят на такую же должность в редакцию российской версии «Elle».

Фильмы и телепроекты

Известность Пахому принесли роли в скандально-известных картинах режиссера Светланы Басковой «Зеленый слоник», «Кокки - бегущий доктор», «Пять бутылок водки» и других. Сама Баскова совместную работу с Пахомовым сравнивает с взаимоотношениями и , подчеркивая, что андеграундный актер является «неотъемлемой частью» ее картин.

Сергей "Пахом" Пахомов и Светлана Баскова ("ВКонтакте")

Сергей Пахомов более критичен, называя свою работу в кинематографе (да и не только в нем) «смесью идиотизма и абсурда». Наиболее заметной киноработой Пахома стала роль деревенского мужика, «поехавшего» младшего офицера в киноленте «Зеленый слоник», где герой справляет нужду в кадре. Его партнером по сюжету выступил , исполнитель роли «братишки».

Фильм создавался в течение 2 дней. Актерам было сложно переступить через собственные страхи, играя в некоторых сценах. Абсурдный и жестокий сюжет фильма задумывался как протест против чеченской войны.

Сергей Пахомов и Владимир Епифанцев снялись в фильме "Зелёный слоник" ("Фейсбук")

В качестве актера Сергей появлялся и в сериалах режиссера . Он снялся в нескольких сериях ее «Школы», а также в «Кратком курсе счастливой жизни» (в роли свингера) и «Майских лентах». В последнем фильме Пахомов поработал и как художник-постановщик. В киноленте Басковой «За Маркса...» Пахом исполнил роль бригадира литейного цеха завода, который убивает владельца предприятия, героя Владимир Епифанцева.

Картина получила премию «Белый слон» в категории «Событие года», а также была представлена на «Берлинале-2013» и «Кинотавре».

Сергей "Пахом" Пахомов в фильме "За Маркса" ("ВКонтакте")

В артистических кругах столицы Сергей Пахомов – личность довольно известная. Одни называют его «культовым персонажем», другие – «скоморохом» и «социальным феноменом». Музыкальный критик Леонид Александровский заявил:

«Это человек-ренессанс с Новокузнецкой, буйный скоморох в завязке, вечно включенный матюгальник богемной столицы».

В сентябре 2015 года Пахом становится участником скандального проекта «Битва экстрасенсов – 16». Он уверяет, что ничего не знал о проекте и никогда не смотрел ни одного сезона. Попал туда по рекомендации друзей, которым известны его экстрасенсорные способности. Впечатлил зрителей тем, что впервые за всю историю проекта дважды подряд сумел найти в багажниках машин спрятанного человека.

Сергей "Пахом" Пахомов в шоу "Битва экстрасенсов" ("ВКонтакте")

Для магических «прозрений» Пахом использует погружение в транс, которое напоминает странный танец.