Савва морозов и андреева дом дружбы народов. Литературно-исторические заметки юного техника. Детские годы Саввы Морозова
Родился в деревне Зуево Богородского уезда Московской губернии. Внук основателя Морозовской династии Саввы Васильевича Морозова. Сын крупного текстильного фабриканта, основателя Никольской хлопчатобумажной мануфактуры старообрядца Тимофея Саввича Морозова и Марии Федоровны, урожденной Симоновой.
Начальное образование получил в 4-й московской гимназии. Затем учился на естественном отделении физико-математического факультета Московского университета, который закончил в 1885 году. Продолжил учебу в Кэмбридже в Англии, где изучал химию, собирался защищать диссертацию, но вернулся в Россию, чтобы возглавить семейное дело.
По возвращении принял управление семейной Никольской мануфактурой. Был директором Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве, возглавлял комитет Нижегородской ярмарки, был членом московского отделения Совета торговли и мануфактур и Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности. «За полезную деятельность и особые труды» награжден орденами Святой Анны 3-й и 2-й степеней.
С.В. Морозов – один из крупнейших меценатов Московского художественного театра, делу которого он посвящал много времени и души. Станиславский вспоминал: «Этому замечательному человеку суждено было сыграть в нашем театре важную и прекрасную роль мецената, умеющего не только приносить материальные жертвы искусству, но служившему ему со всей преданностью, без самолюбия, без ложной амбиции и личной выгоды».
Савва Тимофеевич был женат на дочери богородского купца второй гильдии Г.Е. Зимина Зинаиде Григорьевне Зиминой. В первом браке она была за двоюродным племянником Морозова – Сергеем Викуловичем Морозовым, с которым развелась и через несколько лет вышла замуж за Савву Морозова. Их роман наделал много шуму в Москве, и вызвал бурю протестов в семье. Развод, женитьба на разведенной – страшный грех в старообрядческой среде. Тем не менее, Морозов настоял на своем и свадьба состоялась. Для любимой жены Савва Тимофеевич построил по проекту Ф.О. Шехтеля роскошный дом на Спиридоновке. Имел четырех детей: Марию – замужем за И.О. Курдюковым; Елену; Тимофея; Савву.
Купец Морозов оказывал всяческую поддержку революционным силам России: давал деньги на издание «Искры», нелегально провозил типографские шрифты, прятал от полиции революционера Баумана, сам доставлял запрещенную литературу на свою фабрику, но главное – оказывал немалую денежную помощь революционерам. Был близким другом М. Горького. К концу жизни пытался порвать связь с большевиками, пересмотрев свои политические взгляды.
В 1898 году состоялось знакомство Морозова с Марией Федоровной Желябужской, урожденной Юрковской – актрисой МХТ со сценическим псевдонимом Андреева. Это было последнее сильное увлечение Морозова, окончившееся для него трагическим разрывом – в 1904 году актриса Андреева стала гражданской женой М. Горького.
В 1905 году Савва Тимофеевич находился в глубочайшем душевном кризисе. По Москве ходили слухи о его сумасшествии. Семья решила отправить его во Францию. В Каннах в номере гостиницы 13 мая 1905 года в четыре часа пополудни Морозова нашли мертвым. Официальная версия - застрелился. В настоящее время существуют две версии того, что на самом деле произошло в Каннах: Морозов покончил с собой из-за травли со стороны большевиков, либо его убили сами большевики.
Тело перевезли в Москву и похоронили на старообрядческом Рогожском кладбище. В Москве же распространился слух, что гроб в землю опустили пустой, а Морозов жив и скрывается где-то в глубине России.
Немирович-Данченко оставил некое осмысление трагического конца Саввы Тимофеевича: «Человеческая природа не выносит двух равносильных противоположных страстей. Купец не смеет увлекаться. Он должен быть верен своей стихии, стихии выдержки и расчета. Измена неминуемо поведет к трагическому конфликту… А Савва Морозов мог страстно увлекаться. До влюбленности. Не женщиной - это у него роли не играло, а личностью, идеей, общественностью…. На революционное движение он … давал значительные суммы. Когда же в 1905 году разразилась первая революция и потом резкая реакция,- что-то произошло в его психике, и он застрелился».
Цитата сообщения Загадочная смерть в Каннах. Савва Морозов.
Загадочная смерть в Каннах
Всем известно, что знаменитый промышленник и меценат, один из главных спонсоров большевистской партии Савва Морозов был найден мертвым в одной из гостиниц французского города Канны. Споры о том, было ли это самоубийством или кто-то расправился с Саввой Тимофеевичем, продолжаются более ста лет. Авторы фильма нашли новые неожиданные доводы в пользу каждой из этих версий и
расширили "круг подозреваемых". Однако самой неожиданной находкой стали свидетельства о том, что гибель Саввы Морозова была лишь инсценировкой. В фильм включены интервью потомков С.Т. Морозова и компетентных экспертов, кадры хроники, документальные материалы, а также игровые эпизоды. В фильме принимают участие: Марина Смольянинова, Ирина Морозова, Федор Морозов (потомки С.Т. Морозова), Любовь Сыроежкина (директор Орехово-Зуевского историко-краеведческого музея), Людмила Каминская (начальник Музея истории московской милиции КЦ ГУВД по г.Москве), Михаил Виноградов (доктор медицинских наук), Митрополит Корнелий (предстоятель Русской православной старообрядческой церкви) и другие.
|
Начнем с родословной Саввы Тимофеевича Морозова.
В начале 19 века первый Савва не имел отчества. А просто назывался “Савва сын Васильев”, так как родился крепостным. Предпримчивый крестьянин Владимирской губернии открыл мастерскую, выпускавшую шелковые кружева и ленты. На единственном станке работал сам, и сам же пешком ходил в Москву, за 100 верст, продавать товар скупщикам. Постепенно он перешел на суконные и хлопчатобумажные изделия. Ему везло. За 17 тысяч рублей - огромные по тем временам деньги - Савва получил “вольную” от дворян Рюминых, и вскоре бывший крепостной Морозов был зачислен в московские купцы первой гильдии.
Дожив до глубокой старости, Савва Васильевич так и не одолел грамоты, однако это не мешало ему отлично вести дела. Своим сыновьям он завещал четыре крупные фабрики, объединенные названием “Никольская мануфактура”. Его сын оказался ловким и оборотистым наследником. Тимофей был обучен грамоте и, хотя “университетов не заканчивал”, но часто жертвовал довольно крупные суммы на учебные заведения и на издательские дела.
7 января 1885 года на Никольской мануфактуре разразилась забастовка рабочих, “Морозовская стачка”. Когда судили зачинщиков волнений, Тимофея Морозова вызвали в суд свидетелем. Зал был переполнен, атмосфера накалена до предела. Гнев публики вызвали не подсудимые, а хозяин фабрики.
Савва Тимоффевич вспоминал тот суд: “В бинокли на него смотрят, как в цирке. Кричат: “Изверг! Кровосос!”. Растерялся родитель. Пошел на свидетельское место, засуетился, запнулся на гладком паркете - и затылком об пол, как нарочно перед самой скамьей подсудимых. Такой в зале поднялся глум, что председателю пришлось прервать заседание.” После суда Тимофей Саввич месяц пролежал в горячке и встал с постели совсем другим человеком. О фабрике и слышать не хотел: “Продать ее, а деньги - в банк”. И только железная воля его жены спасла мануфактуру от продажи. Производственные дела Тимофей Морозов отказался вести напрочь: переписал имущество на жену, так как старший сын, по его разумению, был молод и горяч.
Савва Тимофеевич, мать - Мария Фёдоровна Морозова и жена Зинаида Григорьевна Морозова
Савва Тимофеевич Морозов
Будущий капиталист и вольнодумец воспитывался в духе религиозного аскетизма, в исключительной строгости. По субботам в доме меняли нательное белье. Братьям, старшему Савве и младшему Сергею, выдавалась только одна чистая рубаха, которая обычно доставалась Сереже - маминому любимчику. Савве приходилось донашивать ту, что снимал с себя брат. Более чем странно для богатейшей купеческой семьи, но это было не единственное чудачество хозяйки. Занимая двухэтажный особняк в 20 комнат, она не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской силой. По этой же причине не читала газет и журналов, чуралась литературы, театра, музыки. Боясь простудиться, не мылась в ванне, предпочитая пользоваться одеколонами. И при этом держала домашних в кулаке так, что они рыпнуться не смели без ее дозволения. Применялись при этом веками испытанные “формы воспитания” - за плохие успехи в учебе юную купеческую поросль нещадно драли.
Представители 4-х ветвей семьи Морозовых (4-х морозовских мануфактур):
Морозов Абрам Абрамович, Морозов Тимофей Саввич, Морозов Василий
(Макар?) Захарович,Морозов Викул Елисеевич
Москва. Фото Бергнера А.(?)
Савва не отличался особым послушанием. По его собственным словам, еще в гимназии он научился курить и не верить в Бога. Характер у него был отцовский: решения принимал быстро и навсегда.
Он поступил на физико-математический факультет Московского университета. Там серьезно изучал философию, посещал лекции по истории В.О.Ключевского. Потом продолжил образование в Англии. Изучал химию в Кембридже, работал над диссертацией и одновременно знакомился с текстильным делом. В 1887-м, после морозовской стачки и болезни отца, вынужден был вернуться в Россию и принять управление делами. Было Савве тогда 25 лет.
Он выписал из Англии новейшее оборудование. Старику претили нововведения сына, но в конце концов он сдался: на мануфактуре были отменены штрафы, изменены расценки, построены новые бараки. Тимофей Саввович топал на сына ногами и ругал его социалистом.
- А в добрые минуты, совсем уж старенький - гладит меня, бывало, по голове и приговаривал: “Эх, Саввушка, сломаешь ты себе шею”.
Но до осуществления тревожного пророчества было еще далеко.
Втайне Мария Федоровна гордилась сыном - Бог не обделил его ни умом, ни хозяйской сметкой. Хотя и сердилась, когда Савва распоряжался сначала по-своему, как считал нужным, и лишь затем подходил: “Вот, мол, маменька, разрешите доложить…”
На любовном фронте
В Москве Савва Тимофеевич наделал много шума, влюбившись в жену своего двоюродного племянника Сергея Викуловича Морозова - Зинаиду. Ходили слухи, что Сергей Викулович взял ее из ткачих на одной из морозовских фабрик. По другой версии, она происходила из купеческого рода Зиминых, и ее отец, богородский купец второй гильдии Григорий Зимин, был родом из Зуева. Зинаида Григорьевна обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Муж потворствовал всем ее прихотям.
|
|
Савва Морозов и Зинаида Григорьевна, его жена
Морозовым везло на властных, надменных, умных и очень честолюбивых жен. Зинаида Григорьевна лишь подтверждает это утверждение. Умная, но чрезвычайно претенциозная женщина, она тешила свое тщеславие способом, наиболее понятным купеческому миру: обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Муж потворствовал всем ее прихотям.
Личные апартаменты Зинаиды Григорьевны были обставлены роскошно и эклектично. Спальня “Ампир” из карельской березы с бронзой, мраморные стены, мебель, покрытая голубым штофом. Аппартаменты напоминали магазин посуды, количество севрского фарфора пугало: из фарфора были сделаны даже рамы зеркал, на туалетном столике стояли фарфоровые вазы, по стенам и на кронштейнах висели крохотные фарфоровые фигурки.
Кабинет и спальня хозяина выглядели здесь чуждо. Из украшений - лишь брозовая голова Ивана Грозного работы Антокольского на книжном шкафу. Пустые эти комнаты напоминали жилище холостяка.
Вообще, матушкины уроки не пропали даром. По отношению к себе Савва Морозов был крайне неприхотлив, даже скуп - дома ходил в стоптанных туфлях, на улице мог появиться в заплатанных ботинках. В пику его непритязательности, мадам Морозова старалась иметь только “самое-самое”: если туалеты, то самые немыслимые, если курорты, то самые модные и дорогие.
Савва на женины дела смотрел сквозь пальцы: обоюдная бешеная страсть скоро переросла в равнодушие, а потом и в совершенное отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались.
Савва Тимофеевич Морозов с детьми.
Не спасли этот брак даже четверо детей.
Хваткая, с вкрадчивыми взглядом и надменный лицом, комплексовавшая из-за своего купечества, и вся увешанная жемчугами, Зинаида Григорьевна сверкала в обществе и пыталась превратить свой дом в светский салон. У нее “запросто” бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. Чередой шли вечера, балы, приемы… Морозова была постоянно окружена светской молодежью, офицерами. Особым ее вниманием пользовался А.А.Рейнбот, офицер Генерального штаба, блестящий ухажер и светский лев.
Зинаида Григорьевна Морозова - Жена Саввы Морозова
Позднее он получил генеральский чин за борьбу с революционным движением. А через два года после смерти Саввы Тимофеевича обвенчался с Зинаидой Григорьевной. Надо думать, ее тщеславие было удовлетворено: она стала потомственной дворянкой.
Савва Тимофеевич и Мария Фёдоровна Андреева
Ведя строгий счет каждому целковому, Савва не скупился на тысячные расходы ради хорошего, по его мнению, дела. Он давал деньги на издание книг, жертвовал Красному кресту, но его главный подвиг - финансирование МХАТа. Только строительство здания театра в Камергерском переулке обошлось Морозову в 300 тысяч рублей.
В 1898 году МХАТ поставил спектакль “Царь Федор Иоанович” по пьесе Алексея Толстого. Савва Морозов, случайно заехав вечером в театр, пережил глубокое потрясение и с тех пор стал горячим поклонником театра.
Савва Тимофеевич был натурой увлекающейся и страстной. Недаром побаивалась матушка Мария Федоровна: “Горяч Саввушка!.. увлечется каким-либо новшеством, с ненадежными людьми свяжется, не дай Бог”.
"Портрет М.Ф. Андреевой" 1905
Бог не уберег его от актрисы Художественного театра Марии Федоровны Андреевой, по иронии судьбы - тезки его матери.
Жена высокопоставленного чиновника А.А.Желябужского, Андреева не была счастлива в семье. Ее муж встретил другую любовь, но супруги, соблюдая приличия, жили одним домом ради двоих детей. Мария Федоровна находила утешение в театре - Андреева был ее сценический псевдоним.
Став завсегдатаем Художественного театра, Морозов сделался и поклонником Андревой - у нее была слава самой красивой актрисы русской сцены. Завязался бурный роман. Морозов восхищался ее редкостной красотой, преклонялся перед талантом и мчался выполнять любое желание.
Станиславский об Андреевой и Морозове
“Отношения Саввы Тимофеевича к Вам - исключительные… Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в жертву… Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите?.. Вы хвастаетесь публично перед посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем. Вы ради актерского тщеславия рассказываете направо и налево о том, что Савва Тимофеевич, по Вашему настоянию, вносит целый капитал… ради спасения кого-то….
Я люблю ваши ум и взгляды и совсем не люблю вас актеркой в жизни. Эта актерка - ваш главный враг. Она убивает в вас все лучшее. Вы начинаете говорить неправду, перестаете быть доброй и умной, становитесь резкой, бестактной и на сцене, и в жизни”.
М.Ф. Андреева
Страсть и революция
Андреева была женщина истерическая, склонная к авантюрам и приключениям. Только театра ей было мало (а точнее, она была уязвлена несомненной артистической гениальностью Ольги Книппер-Чеховой), ей хотелось театра политического. Она была связана с большевиками и добывала для них деньги. Позже охранка установит, что Андреева собрала для РСДРП миллионы рублей.
“Товарищ феномен”, как называл ее Ленин, сумела заставить раскошелиться на нужды революции крупнейшего российского капиталиста. Савва Тимофеевич пожертвовал большевикам значительную часть своего состояния.
|
М.Ф. Андреева. Художник И.И. Бродский М.Ф. Андреева. Художник И. Репин.
Страстная, увлекающаяся, натура во всем идущая “до конца”, “до полной гибели всерьез”. Рогожин в романе “Идиот” словно списан Достоевским с Морозова - или великий писатель знал сам тип талантливого русского бизнесмена, скучавшего со своими деньгами, сходившего с ума от окружавшей пошлости и тщеславия, и ставившего все в конце концов на женщину и на любовь.
Русский богатей, как только он становится образован, влюбляется в роковую интеллигентку, воплощающую для него культуру, прогресс и страсть одновременно. И тут или он гибнет, не в силах преодолеть маргинальность своего существования, или… становится интеллигентом.
Андреева и Горький
“Жалость унижает человека”
Трагедия началась с того, что Станиславский поссорился с Немировичем-Данченко.
А поссорились они из-за артистки Андреевой, которая устроила скандал из-за артистки Книппер-Чеховой. Гениальную одаренность Ольги Леонардовны Книппер признавали абсолютно все.
Андреевой же давали второстепенные роли - она требовала главных, жаловалась Станиславскому и Морозову на Немировича-Данченко. В конце концов два совладельца театра так возненавидели друг друга, что не могли спокойно разговаривать. Морозов отказался от своего директорства. Вместе со своим близким другом Максимом Горьким и Марией Федоровной он затеял новый театр.
Андреева и Горький
Но тут Андреева и Горький полюбили друг друга. Это открытие было для Саввы тяжелейшим потрясением.
Актер А.А.Тихонов рассказывал об этом так:
“Обнаженная до плеча женская рука в белой бальной перчатке тронула меня за рукав.
- Тихоныч, милый, спрячь это пока у себя… Мне некуда положить…
Мария Федоровна Андреева, очень красивая, в белом платье с глубоким вырезом, протянула мне рукопись с горьковской поэмой “Человек”. В конце была сделана дарственная приписка - дескать, что у автора этой поэмы крепкое сердце, из которого она, Андреева, может сделать каблучки для своих туфель.
Стоявший рядом Морозов выхвати рукопись и прочел посвящение.
- Так… новогодний подарок? Влюбились?
Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца. Его веснушчатые пальцы тряслись”.
Соперники - С.Т.Морозов и А.М.Горький
Морозов не смог противостоять маститому сопернику, и вынужден был налаживать отношения с женой, и не без успеха. Через год у них родился четвёртый ребёнок - сын Савва. «Экий омерзительный человек, в самом деле! - в сердцах однажды воскликнул Савва Тимофеевич, крепко поругавшись с Максимом Горьким. - Зачем он представляется босяком, когда все вокруг отлично знают, что его дед был богатым купцом второй гильдии и оставил семье большое наследство?»
Роковая ошибка Саввы Морозова
Савва Тимофеевич жил по законам русской литературы, где страдание от любви и потакание стервам и истеричкам почиталось за добродетель. Даже после того, как Андреева и Горький стали жить вместе, Морозов все равно трепетно о Марии Федоровне заботился. Когда она на гастролях в Риге попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно Морозов. Ей он завещал страховой полис на случай своей смерти. После гибели Морозова Андреева получила по страховке 100 тысяч рублей.
.jpg)
М.Ф. Андреева в спектакле
…Было уже начало 1905 года. Разгоралась революция. На Никольской мануфактуре вспыхнула забастовка. Чтобы договориться с рабочими, Морозов потребовал у матери доверенности на ведение дел. Но она, возмущенная его желанием договориться с рабочими, категорически отказалась, и сама настояла на удалении сына от дел. А когда он попытался возразить, прикрикнула: « И слушать не хочу! Сам не уйдешь - заставим».
Круг одиночества неумолимо сжимался. Морозов остался в совершенной изоляции. Талантливый, умный, сильный, богатый человек не мог найти, на что опереться.
Любовь оказалась невозможной и неправдой. Светская жена раздражала. Друзей в своем кругу у него не было, да и вообще среди купцов было невообразимо скучно. Он презрительно называл коллег “волчьей стаей”. “Стая” отвечала ему боязливой нелюбовью. Постепенно пришло понимание истинного отношения к нему со стороны “товарищей”: большевики видели в нем всего лишь глупую дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами. В письмах “искреннего друга” Горького сквозил откровенный расчет.
Савва впал в жестокую депрессию. По Москве распускали слухи о его безумии. Савва Тимофеевич начал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. Его жена бдительно следила, чтобы к нему никто не приходил, и изымала поступавшую на его имя корреспонденцию.
По настоянию жены и матери был созван консилиум, который поставил диагноз: тяжелое нервное расстройство, выражавшееся в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессонице, приступах тоски. Врачи рекомендовали направить “больного” для лечения за границу.
В сопровождении жены Савва Тимофеевич уехал в Канн. Здесь, в мае 1905 года, на берегу Средиземного моря, в номере “Ройяль-отеля”, 44-летний ситцевый магнат застрелился. Говорили, что накануне ничто не предвещало трагической развязки - Савва собирался в казино и был в нормальном расположении духа.
Самоубийство или убийство?
Немалую роль в формировании революционного настроя рабочих Морозовской мануфактуры сыграл Леонид Красин, которого пристроил Савва руководить строительством электростанции ещё в 1904 году. Красин хорошо разбирался не только в электричестве, но и в изготовлении взрывных устройств. Недаром он возглавлял Боевую техническую группу при большевистском руководстве. Экспроприации Красина заключались в организации бандитских налётов на банковские экипажи с целью захвата денег. В Москве в квартире Горького была оборудована мастерская Красина, которую зорко охраняли грузинские боевики легендарного Камо. Именно здесь были сконструированы бомбы, взорвавшиеся в резиденции Столыпина в августе 1906 года. В этот раз Столыпин не пострадал, но в результате взрыва 32 человека были убиты и десятки получили ранения. Террористические акции набирали обороты. «Красин мечтал создать портативную «бомбу величиной с грецкий орех», - вспоминал Троцкий. Боевые заслуги Красина были высоко оценены соратниками, и его назначили казначеем ЦК. Наконец, Савва осознал, какую угрозу для общества представляют пламенные революционеры, и прекратил денежные вливания в их казну. Такой поворот не устраивал большевиков, они попытались надавить на спонсора, но Савва был непреклонен, большевики тоже. Многие исследователи этого темного дела считают, что организатором убийства был Красин.
1870 Леонид Борисович Красин
Повторюсь. Незадолго до смерти он застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей. Страховой полис “на предъявителя” он передал Марии Андреевой вместе с собственноручным письмом. По ее словам, в письме “Савва Тимофеевич поручает деньги мне, так как я одна знаю его желания, и что он никому, кроме меня, даже своим родственникам, довериться не может”. Значительная часть этих средств была передана “Феноменом” в фонд большевистской партии.
Большая часть состояния Морозова отошла его жене, которая незадолго до революции продала акции мануфактуры.
Причины Якобы самоубийства назывались разные, в том числе конфликт с матерью. Возможно, действия мамаши задело его самолюбие, но не коснулось его материального достатка. Морозов оставался богатым промышленником. Ему принадлежали рудники, лесозаготовки, химические заводы, больницы, газеты. Разрыв с Андреевой произошёл несколько лет назад и тоже не мог стать причиной нервного срыва. Удивляет поступок сорокатрёхлетнего Саввы по оформлению своего страхового полиса на огромную по тем временам сумму денег, ста тысяч рублей, без указания фамилии получателя, то есть, «на предъявителя». По сути, это был смертный приговор, подписанный собственной рукой. Что или кто вынудил Савву поступить таким опрометчивым образом - осталось загадкой. Когда пришло время забрать деньги, предъявитель нашёлся. Документ оказался в руках Андреевой, и, по словам бывшей возлюбленной Морозова, это было актом проявления заботы о ней.
Позднее Зинаида Григорьевна вспоминала, что около их дома во Франции постоянно отирались некие подозрительные личности. 13 мая в апартаментах Морозова прогремел выстрел. Зинаида Григорьевна вбежала в комнату мужа и обнаружила его с простреленным сердцем. Через распахнутое окно она заметила убегающего человека. Рядом с телом убитого полиция нашла две записки. В одной было написано: «Долг - платежом. Красин». В другой - посмертное обращение Саввы, в котором он просил никого не винить в его смерти. Почерк последней записки был похож на почерк Красина. Личный врач Морозова с удивлением отметил, что руки убитого были аккуратно сложены на животе, глаза закрыты. Доктор сомневался, что самоубийца мог это сделать без посторонней помощи. До конца своей жизни Зинаида Григорьевна не верила в самоубийство Саввы и утверждала, что в Каннах её мужа посещал Красин. По настоянию матери погибшего была принята официальная версия - самоубийство на почве нервного срыва. «Оставим все как есть. Скандала я не допущу», - решила она. «В этой смерти - есть нечто таинственное», - писал Горький Е. Л. Пешковой, услышав о смерти Морозова и еще не зная, что произошло. Родственники Морозова опротестовали право Андреевой распоряжаться полисом, но дело проиграли. «Ведал всеми этими операциями - Красин», - писала Андреева в письме Н. Е. Буренину, соратнику Ленина. Большая часть полученных денег по полису пошла в большевистскую кассу. Около 28000 рублей было передано Е. Ф. Крит - сестре Андреевой, у которой воспитывались её дети. Сама Андреева вместе с «буревестником революции» приступила к выполнению нового задания большевистского комитета по сбору денег. С этой целью они отправились в Нью-Йорк с рекомендательным письмом Исполкома РСДРП и личной запиской Ленина. Максим Горький в своих страстных выступлениях перед американцами разоблачал кровожадную политику царизма и просил денег на поддержку революции в России. После победы революции в 1917 году Ильич не забыл заслуги Андреевой, и вручил ей портфель комиссара театров и зрелищ Петрограда и его окрестностей. Савву Морозова новая власть вспоминала, как богатого фабриканта-эксплуататора, стараясь придать забвению его крупные денежные вклады, которые пошли на революционное дело. Но память об этом выдающемся человеке осталась в сердцах простых людей.
Савва Тимофеевич Морозов родился 3 февраля (15 февраля по новому стилю) 1862 года в деревне Зуево Богородского уезда Московской губернии. Его детские и юношеские годы прошли в Москве в родительском особняке, расположенном в Большом Трехсвятском переулке. Свобода детей в доме ограничивалась молельней и садом, за пределы которого их не пускала вышколенная прислуга. Отца он видел редко, мать, казалось ему, отдавала предпочтение другим детям. Впервые родители проявили к нему интерес, когда Савва был уже подростком: домашние учителя объявили Тимофею Саввичу и Марии Федоровне, что больше ничему Савву научить не могут - мальчик проявляет недюжинные способности к точным наукам и нуждается в серьезном образовании. По окончании в 1881 году гимназии Савва поступил на физико-математический факультет Московского университета, а, прослушав курс, в 1885 году уехал в Англию. В Кембридже Савва Тимофеевич успешно и глубоко изучал химию, собирался защищать здесь диссертацию, но необходимость возглавить семейное дело заставила его вернуться в Россию.
После стачки 1885 года здоровье отца Саввы Морозова стало ухудшаться, и он фактически отошел от дел. По инициативе матери Саввы Тимофеича - Марии Федоровны, из родственников было создано паевое товарищество, техническим директором которого и стал 25-летний талантливый инженер Савва Тимофеевич Морозов, с удовольствием взявшийся за управление мануфактурой.
Став руководителем Никольской мануфактуры, Савва Морозов поспешил уничтожить наиболее вопиющие притеснительные меры, введенные отцом. Он отменил штрафы, построил для рабочих много новых казарм, образцово поставил медицинское обслуживание. Все эти улучшения он провел на правах управляющего.
Однако в подлинном смысле хозяином мануфактуры он никогда не являлся, поскольку большая часть паев после смерти Тимофея Саввича перешли к матери Саввы Тимофеевича, Морозовой Марии Федоровне, женщине очень властной, с большим умом и самостоятельными взглядами. Обладая огромным капиталом, Мария Федоровна никогда не забывала о делах благотворительных, и по масштабам превзошла мужа. Например, в 1908 Мария Федоровна скупила и закрыла все печально известные ночлежные дома в районе Хитровки. На средства Морозовой были построены студенческое общежитие и корпус для лаборатории механической технологии волокнистых веществ Императорского Технического училища (ныне имени Баумана). Свое завещание М. Ф. Морозова составила в 1908, распределив состояние между детьми и внуками и выделив 930 тыс. руб. на благотворительные цели Она умерла в 1911 году в возрасте 80 лет, оставив после себя 29 млн 346 тыс. руб. чистого капитала и увеличив состояние мужа, доставшееся ей по наследству, почти в 5 раз.
Незадолго до окончания университета Савва известил родителей, что влюбился и собирается женится на разведенной жене своего близкого родственника, Зинаиде Григорьевне Зиминой. Его избранница была совершенно не похожа на покорных, наивных купеческих дочек, с которыми знакомили Савву родители. Это была сильная, обаятельная, страстная и тонко чувствующая женщина с острым умом. Несмотря на попытки родственников отговорить Савву от этого брака, свадьба все таки состоялась. А сразу после окончания университета молодожены отбыли в Англию. После возвращения в Россию для жены по проекту Ф. О. Шехтеля был построен дом на Спиридоновке (ныне Дом приемов МИД России), где на приемах бывал весь цвет тогдашней интеллигенции Москвы. Получить приглашение на прием от Зинаиды Григорьевны почитали за честь самые высокопоставленные лица города. Однако сам Морозов на этих приемах появлялся редко и чувствовал себя лишним. Тяжеловесный и неуклюжий, он не мог органично вписаться в высшее общество. Через несколько лет такой жизни Морозов постепенно охладел к своей супруге и не одобрял ее чрезмерно роскошного образа жизни.
Громкую известность Савве Морозову принесла его благотворительная деятельность. Кроме того он был большой меценат, и многие культурные начинания тех лет происходили при участии его капиталов. Он, впрочем, имел здесь свои взгляды - давал деньги не всем и не без разбору. К примеру, на создававшийся при деятельном участии Цветаева Музей изящных искусств Морозов не пожертвовал ни копейки. Но зато, не считаясь ни с какими расходами, он поддерживал все, в чем предчувствовал важное влияние на отечественную культуру. В этом смысле показательно его отношение к Московскому художественному театру, в создании которого заслуга Морозова ничуть не меньше, чем Станиславского и Немировича-Данченко. На учреждение театра требовались значительные средства. Их не было ни у Станиславского, ни у Немировича-Данченко. Получив отказ от правительства, они стали обращаться к меценатам. Морозов с самого начала в 1898 г. дал на театр 10 тыс. рублей. В 1900 году, когда в деятельности труппы возникли большие осложнения, он выкупил все паи и один взялся финансировать текущие расходы. Его пожертвования стали для театра важнейшим источником средств. В течение трех лет он поддерживал театр на плаву, избавив его руководителей от изматывающих финансовых хлопот и дав им возможность всецело сосредоточиться на творческом процессе. По словам Станиславского, «он взял на себя всю хозяйственную часть, он вникал во все подробности и отдавал театру все свое свободное время». Морозов очень живо интересовался жизнью МХАТа, ходил на репетиции и предрек, «что этот театр сыграет решающую роль в развитии театрального искусства». Под его руководством было перестроено здание и создан новый зал на 1300 мест. Это строительство обошлось Морозову в 300 тыс. рублей, а общая сумма, издержанная им на МХАТ, приблизилась к полумиллиону.
В начале XX в. Морозов стал живо интересоваться политикой. В его особняке происходили полулегальные заседания кадетов. Это, впрочем, было еще не удивительно, так как многие крупные промышленники тяготели в то время к конституционным демократам. Но Савва Морозов вскоре перестал удовлетворяться теми половинчатыми реформами, которые они собирались провести в России. Сам он имел гораздо более радикальные взгляды, что и привело его в конце концов к тесному общению с партией большевиков, придерживающейся самой крайней социалистической ориентации. Известно, что Морозов давал деньги на издание «Искры». На его средства были учреждены первые легальные большевистские газеты «Новая жизнь» в Петербурге и «Борьба» в Москве. Все это дало Витте право обвинить Морозова в том, что он «питал революцию своими миллионами». Морозов делал даже больше: нелегально провозил типографские шрифты, прятал от полиции революционера Баумана и сам доставлял запрещенную литературу на свою фабрику.
В феврале 1905 года, когда Савва Тимофеевич задумал провести на своей фабрике какие-то крайние преобразования, которые должны были дать рабочим право на часть получаемой прибыли, мать - Мария Федоровна отстранила его от управления. Кроме этого события 9 января 1905 года, вошедшие в историю как «Кровавое воскреснье» стали для него настоящим потрясением. Видимо, все эти обстоятельства стали причиной тяжелого нервного срыва. Морозов начал избегать людей, много времени проводил в уединении, не желая никого видеть. У него начались бессонница, внезапные приступы тоски и навязчивые страхи сумашедствия. А в морозовском роду - хотя это и умалчивалось - было немало потерявших рассудок. Созванный в апреле по настоянию жены и матери консилиум врачей констатировал, что у Саввы Тимофеевича наблюдается «тяжелое общее нервное расстройство», и рекомендовал направить его за границу. Морозов уехал вместе с женой в Канн и здесь в номере «Ройяль-Отеля» 13 мая 1905 года был найден мертвым. Серьезного расследования обстоятельств гибели С.Т. Морозова не проводилось, поэтому истинные причины его смерти остались невыясненными.
Савва Тимофеевич Морозов был похоронен на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве.
КРЕПОСТНОЙ КАПИТАЛИСТ
История основателя династии МорозовыхТРИ ФАКТОРА
Во второй половине XVIII века начинается новый этап в развитии российского предпринимательства, этап, который впоследствии называли периодом хозяйственных мужиков. Петровское время двинуло империю вперед, было создано несколько сотен более или менее современных промышленных и торговых предприятий. Страна познакомилась с новыми для себя технологиями, но поскольку все базировалось на подневольном труде крепостных и на государственных заказах, на госрегулировании, госмонополиях и государственных установлениях, возможности для развития бизнеса были, естественно, ограниченны. Отчасти похоже на сегодняшнюю ситуацию.
Однако нельзя забывать, Россия никогда не была Китаем за Китайской стеной. Даже в самые тяжелые периоды, когда она была отрезана и с юга, и с запада, страна все равно оставалась частью европейского мира. А европейский мир тогда - это промышленная революция в Англии, Джеймс Уатт. Это Просвещение. Это французские энциклопедисты, это Вольтер и Дидро, которых не может игнорировать и российский императорский престол, стремящийся в чем-то подражать идеям и настроениям этих людей. И наконец, третий момент - Емельян Пугачев, который в 1771 году поднял всех восточнороссийских мужиков, и только совершенно безобразная организация этого восстания и допотопный нравственный уровень позволили легко с ними справиться. Потому что мужики в Рязани, мужики в Калуге ждали Пугачева и говорили прямо, что как только он сюда дойдет, они «перепластают» своих господ. Эти три фактора не могли оставить без изменений ту систему, которая была создана Петром и которая вроде бы действовала неплохо.
Воцарение Екатерины, этой стопроцентной немки, не имевшей никакого кровного родства не только с царствующим домом, но и вообще с кем-либо из русских влиятельных деятелей, провозглашение ее мудрой матушкой было признаком очень серьезного поворота в общественном сознании. Верхи понимали - нужно вливание какого-то нового человеческого материала, и был расчет, что эта молодая немка, показавшая себя очень толковой, разумной и реалистичной и в то же время необычной, окажется инициативной.
ПЕРЕОДЕТЬ РОССИЮ
В первых же указах Екатерины, сначала робко, начинает выдвигаться идея о разрешении крепостным крестьянам заводить свое собственное дело, что до этого существующими законами исключалось. Промышленные предприятия могли создавать дворяне и купцы. А здесь провозглашается, что крепостные мужики имеют право ставить ткацкие, кузнечные или какие угодно другие станы в своих избах, делать продукцию и продавать ее на рынках. Создается очень интересная система. Мужики получают выход в бизнес, а самодержавие даже укрепляется. Сохраняется крепостное право, и зажимать тут стали сильнее, чем раньше, - увеличивали барщину. Однако верхний слой крестьян, те, кто даже в условиях многовекового крепостного строя сохранил свои рабочие и человеческие качества, коммерческую инициативу и ориентацию, получали возможность занять совершенно новое место. И начинается выход этих хозяйственных мужиков в бизнес.
Технически ничего нового не случилось. На тех же деревенских ткацких станах, на которых веками делали дерюгу для мужицкого употребления, начинают делать товар на продажу. Как это происходит? Совсем молодые люди уходят из деревни, отпросившись у барина на оброк, поступают учениками на какое-то хорошее текстильное предприятие петровского типа. Становятся ткачами, красильщиками или прядильщиками и потом уходят с фабрики и открывают собственную мастерскую. В своем ли деревенском доме или где-то на окраине Москвы. В первую очередь эти коммерческие предприятия возникают в сфере текстильного производства. Создатели какого-то нового уклада всегда преуспевают не только благодаря своим личным качествам, но и потому, что они попадают в общий поток жизни. А именно тогда старая Россия начала стремиться переодеться в хорошие одежды, причем не только средние слои, но и верхушка народа. Уже невест на ярмарки старались выпускать не в домотканых поневах, а в ситцевых красивых ярких сарафанах и платьях. Проще говоря, совершалась бытовая революция, о которой никто сейчас не вспоминает, хотя изменения происходили кардинальные. Дворяне стали строить приличные дома у себя в деревнях. А до этого они жили в больших избах. И с одеждой случилось то же самое.
АЖУРНЫЙ БИЗНЕС
1780-е годы. Наш герой в 15 лет ушел из деревни учиться на шелкоткацкую фабрику. Стал хорошим ткачом, а потом поставил стан в своей избе в деревне Зуево (сейчас - Орехово-Зуево). Но сначала были одни проблемы, ведь довольно часто крупное дело начинается с катастрофы. Савве Морозову выпадает жребий идти в армию. Это 25 лет службы и немалая вероятность вернуться больным или калекой. Но есть возможность: внести большую сумму для того, чтобы соответствующие военкоматы могли нанять охотника, то есть добровольца.
Морозов получает пять рублей в месяц, но хозяин фабрики заинтересован в том, чтобы перспективный во всех отношениях парень у него остался, и дает ему эти деньги, рассчитывая, что тот будет отрабатывать долг до конца своих дней.
Однако Савва берет деньги, откупается от рекрутства, уходит с фабрики, практично женится на девушке, которая происходит из семьи хороших сельских красильщиков. И вдвоем в своей избе они начинают делать ажурные ткани, шелковые ленты и кружева. Свой долг крестьянин выплатил в два года. Сначала товар реализовывался в окрестных семьях. Потом Морозов начинает ходить с ним за сто верст в Москву. Потомки рассказывали, что летом он с утра выходил из деревни, к вечеру был в Первопрестольной. «Дед бегал со своим товаром», - говорили наследники. У него нет ни магазинчика, ни лавчонки. Но ленты и кружева хороши, и цена у них, очевидно, подходящая. В итоге - сотни клиентов. Морозов сам приходит к людям домой, получает точный заказ, покупает шелк, а потом приносит готовое изделие, если что-то надо переделать - выполняет без разговоров.
ДЕРЕВЕНСКИЙ ИНВЕСТОР
В 1798 году у Морозова уже мастерская, он нанимает и обучает работников своего возраста. Скорее всего, они делают у него ткацкие работы, а вся отделка на нем и на жене. Реализацию товара и закупку сырья он никому не доверяет. Все это время уже опытный бизнесмен платит оброк и выкупается только в 50 лет. Точную сумму никто не знает, но известно, что господа постоянно ее повышали. Его хозяин - дворянин Рюмин. Это отнюдь не гоголевская Коробочка, у Рюмина было хорошее имение под Москвой, которое потом купил Рябушинский. Сам Морозов - неграмотный мужик. Старообрядец, подвергающийся притеснениям, а то и прямым преследованиям и гонениям со стороны государства. Но это не портит ему характер, и он начинает инвестировать без надежды на прибыль.
А куда он может вкладывать? Очень просто, путь находится сам собой. Деревенька небогатая, земля плохая, хлеба хватает до Рождества, а потом мужики приходят и просят на хлеб до следующего лета. И он дает им эти деньги. Везде есть ростовщики, но у тогдашних ростовщиков был современный процент или даже повыше. А Савва Морозов дает деньги без процента. Своего рода практический гуманизм. Потом состоятельные мужики начинают отдавать ему небольшие суммы на хранение, чтобы не потратить и суметь накопить, скажем, на лошадь. Репутация уже сложилась. В финансовом отношении наш специалист по ажурным тканям - символ абсолютной надежности. А у деревенских появляется другое мышление, другая система работы с деньгами.
Возникает само понятие накопления. Естественно, к нему обращаются не только соседи, но и люди из окрестных сёл. Ставит ли он это своей целью сознательно? Нет, конечно. Все развивается интуитивно, стихийно. Со временем Морозов расширяет свое производство, мастерская постепенно перерастает в небольшую фабрику. А он начинает раздавать работу на дом. Закупает в Москве английскую пряжу, привозит к себе и выдает мужикам, которые делают из нее хорошие ткани. (Дело в том, что прядения у нас не было, а ткать получалось отлично.) Ему возвращали готовую продукцию, он платил и самостоятельно занимался отделкой и сбытом.
Тут все тоже строилось на кредите и доверии. Пряжу можно пропить, и Морозов давал ее тем, в ком не сомневался, само собой, не заключая никаких договоров.
Все финансовые операции он держит в голове. И потом, когда дело разрастается, этот сельский бизнесмен раздает работу уже сотням и даже тысячам домашних ткачей, ведя весь учет по памяти.
ПОСЛЕ БОРОДИНА
После 1812 года возникает новая конъюнктура, и Савва Морозов умело ей пользуется. С Наполеоном в Россию пришла Европа. Десятки тысяч французов, которые не вымерзли окончательно, остались здесь в роли переводчиков, учителей, секретарей, а многие бежавшие вернулись обратно, чтобы заняться бизнесом. К тому же в Москве все сгорело, и это спровоцировало огромный спрос на ткани. Бизнес стал серьезнее, а вести его получалось даже легче. Россия сбросила с себя еще какую-то часть своей средневековой закоснелости и замкнутости.
Через восемь лет после Бородина Морозов выкупается на волю за 17 тыс. рублей (обычная ставка была 20 тыс. рублей). Почему так поздно? Никто не знает. Но не исключено, что он использовал своих господ в качестве «крыши». Ведь мужик-старообрядец был совершенно бесправным человеком, а когда за ним стоял хотя бы Рюмин, местная власть и полиция уже не прижимали его до смерти, потому что понимали, что пожалуется. А может, просто не хватало денег. Накопил еле-еле к 50 годам.
К тому же когда Морозов открывал фабрику в Зуеве, она юридически была собственностью Рюмина. Крепостной мужик права на недвижимость не имел. Зато со временем появились крепостные миллионеры. Видимо, оброк стоил того, чтобы господа терпели таких людей. В то время существовали сотни дворянских фабрик, на которые мужиков сгоняли как на барщину, то есть получали они в лучшем случае какую-то мелочь на праздники. А такие люди, как Морозов, создали собственную модель бизнеса, у них появился вольнонаемный труд, а с ним - крепостной капитализм. Есть заработная плата, и нет никакого принуждения. Человек может работать, может уйти, может выторговывать лучшие условия. Но наниматель предъявляет ему требования, которых нет на барщине. Там можно делать вид, что ты трудишься, здесь нужен качественный результат, иначе оштрафуют или выгонят.
Так постепенно в бизнесе возникают новые понятия и правила поведения. Главное в этих капиталистах - глубокое внутреннее уважение к деньгам. Это основа их мировоззрения. Тут они ничем не отличаются от европейских протестантов. Каждый рубль ценен. И высочайший грех бросать даже копейку на ветер. В чем это выражается? Своих детей и близких не морят ни голодом, ни холодом, нормально питаются, нормально одеваются. У них очень хорошие дома деревенского типа, первый этаж - кирпичный, второй - деревянный. В Москве ими занято три района: первый - Замоскворечье, второй - Таганка, третий - район проспекта Мира. Живут отлично, но никаких лишних трат, все в меру. Строгая дисциплина во всем. Рано гасят свет, рано встают. С утра хозяин на своей фабрике. Даже заработав миллионы, эти люди очень бережливы в личных расходах, что явилось предметом издевательств со стороны наших писателей. Дворянам было трудно понять, что деньги - это нечто иное, чем просто дорога к наслаждению, что они имеют какой-то смысл и содержание помимо того, что дают возможность хорошо жить.
ЦЕНА РЕПУТАЦИИ
Когда Морозову было уже 70 лет, он неожиданно капитализировал свою репутацию, которую строил всю жизнь. Проект получился фантастический. Уже не крепостной, бизнесмен договорился с Людвигом Кнопом, представителем очень крупной британской машиностроительной фирмы. Англичане ему привезли в Зуево 120 прядильных станков, рабочих, инженеров, техников и паровые машины.
Морозов построил им корпус, они смонтировали оборудование и выдали хлопок, поскольку деревенский неграмотный мужик выхода на мировые рынки не имел. Так был налажен выпуск пряжи, и рядом с каждым англичанином стоял русский ученик. Денег на такое мероприятие у него бы не хватило. Кноп все сделал в кредит. Но машиностроители не могли позволить себе заниматься заемным финансированием самостоятельно, они пошли в свои банки. Английские банкиры кредитовали английских машиностроителей, и те в кредит притащили гору оборудования к Морозову. Вот так он реализовал свою репутацию. А через некоторое время выпустил акции и какую-то часть отдал британцам. Они стали совладельцами предприятия и поэтому ремонт и консультации осуществляли практически бесплатно. Наша публика в финансовых отношениях была невероятно смелой. Потом Кноп выстроил в России примерно 150 текстильных фабрик, тоже оборудованных в кредит. Возникла целая контора, куда к Кнопу приходили капиталисты-мужики и говорили: «Ты вот делаешь фабрики, сделай и мне». Начиналось обследование. Ехали, смотрели, что за предприятие, какая степень надежности, и строили. В конце концов англичане начинают инвестировать очень большие деньги в лапотных мужиков. Их мотивы понятны - в России есть сбыт, пряжу отрывают с руками. Это был период основателей династий, возникновения новой породы людей. Накопление капитала - всего лишь следствие. Первое и самое важное - накопление человеческого материала. И даже без крепостных миллионеров в конце XVIII - начале XIX века тысячи людей во всех губерниях и уездах занимались торговлей, перевозками на лошадях и баржах. Аристократия считала, что народ состоит из лентяев, жуликов и пьяниц, на самом же деле это была несокрушимая публика. Они учились ремеслу, правильно подбирали жен, создавая семейную артель, ставили производство, выкупали себя у господ, расширяли бизнес, уходили в города и умели потом отесать деревенских, которых брали на работу. Этот класс держал всю российскую экономику до 1917 года. Но это другая история. А наш герой дожил до 90 лет и даже научился расписываться.
ОЖИДАНИЕ РЕВОЛЮЦИИ
История второго поколения династии МорозовыхОснователь знаменитого рода начинал промышленный капитализм в России. Сыновья укрепили и поставили его на очень широкую ногу. Но они же стали свидетелями и виновниками первых пролетарских бунтов.
Крепостное право отменили через год после смерти Саввы Васильевича Морозова.
В России возник огромный рынок свободной рабочей силы. Крепостной капитализм, при котором фабрикант не только не имел права собственности на недвижимость, но его еще и могли продать вместе с предприятием, закончился. Помещик лишился своей практически полицейской власти над крестьянами. Появилась свобода. Свобода уходить из своей деревни, свобода поиска работы, свобода пить водку.
Кто-то шел на шахты, кто-то на строительство железных дорог. Все ожило. Появившиеся поезда дали возможность вывозить товар, который уже был, но который было некуда деть. От Москвы до Читы и дальше главным грузовым транспортом была телега. Эти 50 лет - с 1861 по 1915-1916 годы - изменили страну. Мы до сих пор живем наследством того пятидесятилетия. В России появилось практически все, что было на Западе. Сеть железных дорог, свои суда, свои паровозы и даже проблема, куда экспортировать свою технику.
ФУТБОЛ И ТРАКТАТЫ
Последние годы основатель династии все больше и больше перекладывал руководство своими предприятиями на плечи сыновей. У Морозовых интересно то, что резкой границы между поколениями установить невозможно, они накладывались друг на друга, и это позволяло плавно переходить от одной стадии развития дела к другой. Итак, у Саввы Морозова пять сыновей. Реальными продолжателями были четверо. Пятый - Иван - не питал склонности к управлению бизнесом и, получив причитавшуюся долю, вышел из дела. Разница в годах между всеми ними была довольно значительной. Основатель фирмы до 50 лет не имел никаких прав. Все, что он нажил, юридически считалось собственностью его владельца дворянина Рюмина.
В 1820 году Савва Морозов выкупил себя, своего отца, своих детей и все те производства, которые создал на собственные деньги. Самый младший сын, Тимофей, родился в 1823 году, то есть был уже свободным человеком. Остальные дети родились и долгое время оставались крепостными. Ни в какие учебные заведения родитель их не отправлял. То образование, которое они получили, называлось дьячковским. Выучились читать, писать, считать, при этом деловые книги, заполнявшиеся младшими Морозовыми, были весьма высокого уровня. Их отец к моменту своего выкупа из крепостной зависимости уже успел создать целую сеть производственных предприятий. Первым поставил вопрос о выходе из общего дела старший сын Елисей. Он сумел построить небольшую красильноотделочную фабрику, а потомкам удалось сделать ее достаточно успешной. Самого же Елисея тянуло к своим корням.
Хотя Морозовы и были крепкими, убежденными старообрядцами, Савва Васильевич, выполняя все обряды и участвуя в деятельности общины, все же в основном занимался предпринимательством. Его первенец хотел другого. Исследователи пишут, что руководителями предприятия при номинальном главенстве Елисея были его супруга и старший сын Викула Елисеевич. В конце концов Елисей совсем отходит от дел, становится религиозным мыслителем и пишет трактат об Антихристе. Точное содержание его неизвестно, но у историков встречается термин «елисова вера», или «Елисеева вера», - лучшее доказательство того, что автор стал известным. Конечно, при таких трудах ему было не до развития текстильного производства. Дело в своих руках все больше и больше сосредотачивал Викула Елисеевич. Он оказался прекрасным руководителем, добился признания во всей империи, и предприятие носило именно его имя - Никольская мануфактура Викулы Морозова и сыновей. Это было справедливо, хозяин не только поднимал технический уровень и повышал объемы, но и брался за решение социальных проблем. С одной из существующих точек зрения, даже массовый российский футбол возник на его фабрике.
Морозовы широко использовали труд британских инженеров и мастеров. Англичане работали у них до 1918 года и, конечно, играли в футбол. Сначала между собой, а потом в состав команд они стали включать и русских. Дело было непривычным и непонятным для старообрядцев. Тем более что Елисей принадлежал к одному из самых крайних направлений, так называемому Поморскому согласию. Для этих людей видеть своих работников бегающими за мячом в трусах, с таким азартом предающимися какому-то несвойственному человеку занятию было странно.
Но старообрядцы были людьми серьезными, дело у них всегда ставилось очень высоко, и они быстро поняли, что хоть это и напоминает бесовские игрища, польза от этого есть. Во-первых, для здоровья рабочих - не последнего фактора в успешном развитии предприятия. Во-вторых, те, кто бегает по полю, в кабак потом не пойдут. А главным врагом Морозовых был как раз алкоголь. В итоге они обеспечили новому увлечению материальную базу. Даже обувь специальную заказывали. И дело пошло. Сначала создавались смешанные команды, потом чисто русские команды, потом - взрослые и подростковые. В конце концов морозовцы в начале XX века стали грозой для футбольных клубов из Москвы и других городов. Однако атмосфера здесь, как и на любом другом дореволюционном предприятии, была не слишком сахарная. Нелегкий труд, а вдобавок к нему слишком требовательные и пунктуальные англичане. Впрочем, на качестве тканей это сказывалось наилучшим образом.
Вторая линия - Захара. Это следующий по возрасту сын основателя. В начале 1830-х годов он получает от отца управление одним из производственных подразделений. А в начале 1840-х в Богородске (современный Ногинск. - Прим. ред.) основывает собственное красильно-отделочное предприятие. Как и все Морозовы, Захар строил дом с крыши - шел с финишных, отделочных операций, осваивая в первую очередь те звенья технологической цепочки, которые определяют качество товара. Важным моментом в истории Захара и всей его семьи было акционирование Богородско-Глуховской мануфактуры. Это случилось в 1855 году, еще при жизни основателя рода, чуть позже взявшего с сына пример. Но лучшее было впереди. Своего коммерческого расцвета фабрика дождалась уже при внуках Захара. Один из них, Арсений Иванович, вдобавок ко всему прочему оставил после себя шесть томов старинных старообрядческих песнопений. Записывались они не нотами, а особой музыкальной грамотой - крюками. В советское время один из корпусов Богородско-Глуховской мануфактуры пригодился в кино. В фильме Григория Александрова «Светлый путь» Любовь Орлова парит под крышей здания, построенного потомками Захара.
Следующим сыном был Абрам Саввич. Он рано умер, оставив двух сыновей, не успев создать своего предприятия. Но семья их не бросила. Опекуном стал их младший дядя Тимофей Саввич.
Он всегда работал при отце: старшие отделялись, выделялись, обзаводились семьями, сочиняли трактаты, а Тимофей помогал родителю. Савва Васильевич оставил ему ту Никольскую мануфактуру, которую создал сам. Что она собой представляла? Сначала -небольшое красильное предприятие. Потом появилось производство сукна. И, наконец, в Никольском произошел прорыв общероссийского масштаба. Там была создана огромная прядильная мануфактура. До этого времени пряжу везли из Англии. Россия не могла с ней конкурировать из-за отсутствия прядильных машин, все делалось вручную. Встал вопрос о прядильном предприятии, и его построил Савва Васильевич. Он использовал американский, египетский и вест-индский хлопок, а Тимофей добавил среднеазиатский. В руководство основным наследством младший сын вступил в 25-летнем возрасте. Общий капитал к тому моменту приближался к 6 млн рублей. Дети умершего Абрама Саввича тоже были в доле, они отделились только в 1871 году, когда им было по 20 с небольшим. Дядя к тому времени успел построить для племянников новый крупный производственный центр на окраине Твери, начав скупать там земли еще по совету отца. Старший из сыновей Абрама, Абрам Абрамович Морозов, был человеком противоречивым и сложным, но оказался блестящим организатором, и Тверская мануфактура очень преуспела. Но владелец фабрики тоже рано умер, оставил предприятие в руках жены Варвары Алексеевны Морозовой. Их брак был трудным. Однако, овдовев в 33 года, она прекрасно повела дела дальше, пока не повзрослели ее трое маленьких детей. Так возникло четыре совершенно самостоятельных предприятия Морозовых.
КРЕДИТНАЯ ИСТОРИЯ
Все наследники Саввы Васильевича работали в одном ценовом сегменте. Обо всех пишут: «Делали бельевой и одежный товар». Проще говоря, выпускали хлопчатобумажные ткани, трудились на народный массовый рынок. Затоваривание у Морозовых случалось только в периоды кризисов, которые вызывались обычными экономическими и природными колебаниями. Стоило произойти крупному неурожаю хлеба, как сразу уменьшалась покупательная способность населения. И все же они были эффективнее дворян-коммерсантов, ориентировавшихся на казну - только бы отхватить госзаказ через взятки, протекцию, включение в свой состав высокопоставленных князей.
Лучше других действовал Тимофей, бывший по-настоящему гениальным предпринимателем. Он непрерывно менял машины, тратил большие суммы на модернизацию оборудования и ездил за границу. Потом этот бизнесмен с дьячковским образованием вывозит свою семью в Европу. Сохранились воспоминания о том, как они проводили там время, посещали театры, Лувр и Дрезденскую галерею. В Германии и во Франции Тимофей старается побольше времени проводить на текстильных предприятиях. Сыновья жалуются, что он их не кормит, и получают ответ: «Странные люди, я ем один раз в сутки, и мне хватает, а вам надо что-то постоянно есть». Образец человека, совершенно поглощенного делами.
Все стадии своего производства он знает досконально. И когда поднимается вопрос о выпуске нового типа ткани, он сам участвует в процессе как мастер. Специалистов тоже подбирает лично. Вначале это англичане. Затем это выпускники Московского высшего технического училища, в развитие которого Тимофей вкладывает значительные средства.
Его супруга Мария Федоровна позже построила в МВТУ специальную исследовательскую лабораторию. Тимофей берет студентов к себе на практику, и постепенно у него появляются русские инженеры. Он хорошо знает научно-техническую среду Москвы и приглашает экспертов профессорского уровня. При нем дело дошло даже до электричества. Правда, сначала оно использовалось только для освещения, а механическое движение продолжали давать обычные паровые машины. Но техника и организация производства - это еще не все. Тимофея Саввича занимал вопрос об организации банка. Постоянно нужны кредиты, закупки носят сезонный характер, хлопок надо брать на целый год, когда он дешевле всего, сразу после снятия урожая. Он вместе с другими деятелями своего уровня создает первый в Москве частный акционерный Московский купеческий банк и имеет в нем крупный пакет акций. Это, конечно, не единственный источник заемного капитала. У Морозовых была принята система самофинансирования. Они ссужали деньги своей фирме. Директор дает кредит из личных средств под 6% годовых. И он, и его жена, у которой там свой капитал, и прочие родственники. Кроме того, компания кредитуется еще в государственном банке на крупные суммы - доходило до сотен тысяч, миллионов рублей. Деньги нужны не только на хлопок, но и на технику - ведь оборудование из Европы закупается большими партиями. И нужно оплачивать все сразу. Но как будто этого мало, также Тимофей Саввич вкладывает средства в строительство железных дорог. Он покупает акции и облигации соответствующих фирм. Приобретенные ценные бумаги растут, Морозов их продает и, в общем, ведет себя как профессиональный финансист. Одно время он даже был председателем Московского биржевого комитета, но совсем недолго. Здесь были нужны ораторские качества, которых у него не было. К тому же не хватало времени. Однако свою значимость он не растерял и, если надо, мог обращаться к правительству.
ВЕРТИКАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
В конце концов Тимофей Морозов стал настолько влиятельной фигурой, что имел возможность вмешиваться в экономическую политику государства. Тарифы на иностранные ткани были тогда очень высокими, благодаря чему российский текстиль и смог занять хорошую долю рынка. Тарифы на машины и красители, наоборот, делали низкими. Иностранных предпринимателей поощряли строить здесь свои предприятия. Но в правительстве были разные течения, в какой-то момент возникла идея о снижении импортных пошлин. Тимофей Саввич заявил, что если это произойдет, он закрывает свои фабрики и пусть его рабочие и все на свете зарабатывают где и как хотят. В результате тарифы не были изменены.
Хотя не все было так гладко. Иногда Морозову напоминали о мужицком происхождении. Приглашали в царский поезд, а потом забывали предоставить место. Но он держался с большим достоинством и спокойно удалялся.
Большое значение Тимофей придавал качеству продукции, все проверял и смотрел сам. Например, говорил: «Вот эта ткань недостаточно хороша, а вот тут рисунок не очень четкий, надо получше». Штрафовал рабочих и мастеров, держал весь персонал крепко, но распоряжения свои отдавал очень вежливо: «я полагаю», «я считал бы нужным», «я советую». У него на производстве работали 18 тыс. рабочих, и еще тысячи четыре - на торфяных разработках. Создалась почти вертикально интегрированная компания. Мало того что предприятие получало хлопок, оно выпускало абсолютно готовый товар, самостоятельно добывало топливо и даже организовало производство машин. Мастерские Морозова сделали около тысячи ткацких станков - не очень крупный бизнес. Станки были хорошего уровня.
На первом этапе развития предприятия рабочие Морозовых спали в тех же цехах, где и трудились, но постепенно для них начали строить жилье. Семьи -по две, по три - жили в одной комнате, одинокие - в больших общих спальнях. XIX век вообще был очень тяжелым для пролетариата. 24-часовая работа в две смены, то есть по 12 часов, а у других, бывало, и по 13, и по 14. Заработки, конечно, росли на протяжении всего столетия, но все равно оставались невысокими. Поэтому в морозовский соцпакет входили четыре больницы с несколькими сотнями коек, ремесленное ткацкое училище и школы. Если сравнивать с другими текстильными предприятиями, то дела здесь обстояли куда лучше.
И все-таки Тимофей Саввич просмотрел новый период в развитии страны. Худшее случилось в 1885 году.
ПРОКЛЯТЫЙ КАПИТАЛИСТ
В 1885 году происходит знаменитая морозовская стачка. Она случилась в период, когда Тимофей Саввич был вынужден снижать расценки, предприятие год-два работало в убыток. Сначала срезались наградные у служащих, а потом добрались и до зарплат рабочих.
Морозов, конечно, пытался что-то улучшить, но полноценно скорректировать социальную политику был уже неспособен. Несмотря на кризис, он все равно пытался сохранить доходность предприятия, снижал расценки и сильнее нажимал на штрафы. Потом -и это было роковой ошибкой - объявил рабочим днем в январе 1885-го один из крупных церковных праздников. Рабочие не выдержали и забастовали. Случившуюся стачку всегда изображали как великое деяние трудового народа, хотя это был дикий протестный бунт. Рабочие громили продуктовые лавки, били стекла, выбрасывали мебель в домах служащих. Погром и разбой, пьянство, кто-то был задавлен толпой. Рабочие на мануфактуре показали себя совсем не так, как их последователи в 1905 году (выступления очень выдержанных, организованных людей, которые, как правило, не позволяли себе никакого хулиганства). Тут была еще полудеревенская смута. Но в их требованиях присутствовало много справедливого. Как только в Никольском началось настоящее буйство, туда приехал губернатор и сразу принял сторону рабочих, о чем редко вспоминают. Хотя это пример тактической грамотности не очень одаренного тогдашнего правительства и объяснение, почему у нас так преуспела организация Гапона. Власть прекрасно понимала, что совершенно безумный быстрый промышленный бум необходим, но опасен. Ведь такие массы рабочих сосредотачиваются в одном месте. Попробуйте представить село Никольское. Там 18 тыс. человек у Тимофея и тысяч 12 или 14 у Викулы. Почти армия.
Разумеется, Морозов считал, что он своих рабочих кормит, что иначе эти ткачи и 15 рублей бы не смогли получить, что он сам трудится еще больше, чем они. Это все правильно, но им от этого было не легче. И потом, их уровень жизни не совсем тот, что у него. Основатель династии, Савва Васильевич, был знаменем перехода от феодализма к капитализму. В общественном сознании он нес благо. И отношение к нему было другое. Все помнили, как он пешком ходил по 100 верст и носил товар в Москву на продажу, все знали, что он остался неграмотным, жил довольно скромно, будучи очень богатым человеком, по сегодняшним меркам - миллиардером.
На Тимофея Саввича все это не распространялось, с точки зрения некоторых пролетариев, он был «проклятым капиталистом». Для него наступило мрачное время. Начались суды над теми, кто бил и громил. Сначала им дали какие-то сроки. А потом был второй суд, и присяжные их оправдали, виновным был признан сам Морозов, что его сильно потрясло. Забастовщиков защищали адвокаты Плевако и Шубинский, конечно, преуменьшавшие их «заслуги». Подобное не могло случиться без молчаливого согласия власть имущих. Государство вообще отреагировало вполне прилично, сразу было издано несколько законов по поводу положения рабочих. То же самое повторилось и после волнений, которые устроили в 1895-1896 годах «Союзы борьбы за освобождение рабочего класса» (в одном из них состоял Ленин). После этого был издан целый цикл законов. Рабочий день ограничили 11,5 часа, запретили ночную работу малолетних и женщин. Правительство не могло не реагировать на такие вспышки. Но в целом XIX век был неимоверно тяжел для всех, кто подпадал под определение «простой трудяга». Выбора путей при этом не существовало. В деревне этих 15 рублей никогда бы не увидели, приходилось соглашаться на фабричные тяготы. Молодежь таким образом открывала себе дорогу в новую жизнь.
Хотя переносить подобный труд десятки лет, конечно, было очень непросто. И тут Тимофею Саввичу надо было проявить понимание и быть аккуратнее. Но характер и обстоятельства не позволяли.
Морозов после всего пережитого какое-то время оставался руководителем, но все больше передавал бразды правления сыну Савве Тимофеевичу и зятю Александру Назарову. Новая социальная политика началась в 1889 году, после его смерти.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Савва Васильевич начинал свое дело в 1797 году с пятью рублями. Эти деньги за хорошую работу и примерное поведение ему дал фабрикант Кононов. Перед революцией, по подсчетам историков, совокупный капитал всех четырех ветвей Морозовых составлял около 120 млн рублей. Переводим на сегодняшние деньги, получаем миллиарды. Но на это достижение 130 лет напряженно работали три поколения, а с ними вместе многие тысячи людей. Морозовым предстояло стать российскими Дюпонами, Вандербильтами и Рокфеллерами. Но случилось то, что случилось.
ПОХОД НА ВОСТОК
Тимофей Морозов был героем своего времени, но и в ряду легендарных бизнес-лидеров XX века он бы тоже не затерялся. Самоотверженно и со страстью человека, имеющего цель, глава Никольской мануфактуры мало делегировал полномочия и старался во все вникать сам. Младший сын Саввы Васильевича организовал самое крупное в России предприятие, управлял более чем 20 тыс. рабочих, был крупнейшим технологом, успешным частным инвестором, принимал участие в создании действительно полезного для всей экономики банка.
Предмет особой зависти конкурентов -организация сбыта товара. Тимофей не только пользовался услугами оптовиков, но и запустил целую систему торговых предприятий разного уровня. Кроме того, Морозовы щедро кредитовали торговцев тканями. В сохранившихся в архивах записных книжках есть интересные характеристики розничных торговцев: «Этому можно давать товара на 20 рублей, не больше», «Этому на 3 тыс.», «Этому на 30 тыс., он надежен, много лет торгует». Такой подход практиковали все Морозовы, Тимофея же выделяло то, что он первый пробился со своими тканями в Китай.
Ему было очень трудно, жители Поднебесной плохо относились к импортному продукту, но он упорно добивался своего. Караванным путем на верблюдах вез товар в центральные районы Китая. В то время восточный сосед России открывался для западного капитала, свои ткани туда везли немцы и англичане. Тимофей бросал им вызов. Когда была проведена КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога), объем поставок увеличился многократно. Реализовывать удавалось сравнительно мало, но для него был важен принцип - присутствовать везде.
Лев Краснопевцев, серия очерков в журнале SРЕАR`S Russia, №№ 2(11) и 3(12) за 2011 год
Савва Морозов происходил из старообрядческой купеческой семьи Морозовых, был потомственным почётным гражданином.
Детство прошло в усадьбе в Трёхсвятительском переулке. Окончил 4-ю московскую гимназию у Покровских ворот (1881).
В 1881 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского императорского университета, который закончил в 1887 году с дипломом химика. В эти годы написал значительную работу — исследование о красителях, а позднее общался с Менделеевым.
В 1885 — 1887 годах изучал химию в Кембриджском университете (Великобритания), одновременно знакомился с организацией текстильного дела на английских фабриках (в Манчестере).
С 1886 г. директор-распорядитель Товарищества Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко».
Никольской мануфактурой была завоёвана уйма всевозможных дипломов и медалей за отличное качество продукции. Русская пресса окрестила Савву Морозова «купеческим воеводой». На Всероссийской промышленной выставке и ярмарке в Нижнем Новгороде как председатель ярмарочного комитета Морозов подносил царю хлеб-соль. А позже у "Макария" произнёс боевую речь. В ней Савва Тимофеевич сказал такие мудрые слова, что они и сейчас звучат как завещание потомкам: «Богато наделённой русской земле и щедро одарённому русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы». Эту речь нашего великого земляка резко критиковал Суворин, но видные представители промышленности и торговли всецело поддержали Савву Тимофеевича.
Ему принадлежали хлопковые поля в Туркестане.
Он очень любил работу и не раз говорил: "Не согласен я с Декартом в этой формулировке. Мышление - процесс, замкнутый в самом себе. Он может не прейти вовне, оставаясь бесплодным и неведомым для людей. Мы не знаем, что такое мышление в таинственной своей сущности, но знаем, где его границы…Я говорю: работаю, значит, существую. Для меня очевидно: только работа расширяет, обогащает мир и мое сознание"(с. 49).
На своих фабриках Морозов ввёл оплату по беременности женщинам-работницам. Имел своих стипендиатов в технических вузах страны, а некоторые из его стипендиатов обучались за границей. Морозовские рабочие были более грамотны, чем рабочие других российских промышленных предприятий.
Был также директором Трёхгорного пивоваренного товарищества в Москве.
В 1888 году, 24 июня, состоялось венчание Саввы Тимофеевича Морозова и бывшей жены его двоюродного племянника Сергея Викуловича — Зинаиды Григорьевны Морозовой; спустя 6 месяцев у них родился первый сын Тимофей.
В 1890 году Морозов приобрёл имение на Урале в посёлке Всеволодо-Вильва Пермской губернии. Основной целью было наличие леса, как сырья для производства химических реактивов. Реактивы были необходимы для создания новых красителей, используемых в мануфактурном производстве. Во Всеволодо-Вильве Савва Морозов преобразовал бывший железоделательный завод в химический. Открыл ещё один завод такого же профиля на реке Иваке. Главным инженером обоих был Б. И. Збарский.
В 1893 году Морозов купил у А. Н. Аксакова дом на Спиридоновке, сломал его и по проекту архитектора Ф. О. Шехтеля построил для своей жены роскошный дом.
Здесь он принимал гостей и устраивал балы, на которых можно было встретить Мамонтова, Боткина, Шаляпина, Горького, Чехова, Станиславского, Боборыкина и других видных людей России. Об одном из таких балов вспоминала Книппер-Чехова: «Мне пришлось побывать на балу у Морозова. Я никогда в жизни не видела такой роскоши и богатства». Да, богатство и могущество С. Т. Морозова, пожалуй, не имели себе равных в стране. Ещё один случай рассказывает об этом. Однажды Зинаида Григорьевна была приглашена к Великой княгине Ксении Александровне. Букет у гостьи был такой красоты и роскоши, что высочайшая особа от зависти закусила губы. Лучшие морозовские садовники составляли этот букет, превзошедший по искусству царский.
В 1905 году учредил Акционерное общество соединённых химических заводов «С. Т. Морозов, Крель и Оттман». Пользовался влиянием в предпринимательских кругах: возглавлял комитет Нижегородской ярмарки, был членом московского отделения Совета торговли и мануфактур и Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности.
Оказал большую помощь Московскому художественному театру: в 1898 году вошёл в состав Товарищества для учреждения в Москве Общедоступного театра, регулярно вносил пожертвования на строительство и развитие МХТ, заведовал его финансовой частью (1901—1904), был инициатором и председателем правления паевого товарищества по эксплуатации МХТ (1901) и строительства нового театрального здания в Камергерском переулке.
Станиславский сказал, обращаясь к Савве Тимофеевичу: «…внесённый Вами труд мне представляется ПОДВИГОМ, а изящное здание, выросшее на развалинах притона, кажется сбывшимся наяву сном… Я радуюсь, что русский театр нашёл своего Морозова подобно тому, как художество дождалось своего Третьякова…».
Почётный член Общества пособия нуждающимся студентам Московского университета.
Лучшие в России рысаки «Ташкент» и «Неяда», принадлежавшие С. Т. Морозову, выигрывали почти все престижные скачки на московских ипподромах.
В начале XX века поддерживал отношения с лидерами либерального движения, в его особняке на Спиридоновке, построенном в 1893—1898 гг. для его жены З. Г. Морозовой, проходили полулегальные заседания земцев-конституционалистов.
Морозов был связан также с революционным движением. Финансировал издание социал-демократической газеты «Искра», на его средства учреждены первые большевистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Морозов нелегально провозил на свою фабрику запрещённую литературу и типографские шрифты, в 1905 году прятал от полиции одного из лидеров большевиков Н. Э. Баумана. Дружил с М. Горьким, был близко знаком с Л. Б. Красиным.
Савва Тимофеевич Морозов всегда внимательно следил за состоянием рабочих на своей фабрике. Он лично просматривал списки принятых и уволенных с предприятия рабочих. В случае, если он обнаруживал нарушения и отступления, то требовал от своих управляющих объяснений. Интересно, что в 1903 году он обнаружил, как один из подчиненных ему директоров уволил двух работников, прослуживших на предприятии 18 и 19 лет. За это руководитель был подвергнут строгому взысканию. Как следствие, подобный управленческий подход обеспечивал длительный и устойчивый мир на предприятии. При приеме на работу Савва Тимофеевич отдавал предпочтение семейным. Когда однажды он увидел в списках вновь поступивших на работу много холостяков, то сделал предупреждение директору отбельно - красительной фабрики С.А. Назарову за это. Подростки могли поступить на фабрику только после окончания курса народного училища, старший предельно допустимый возраст приема на работу был 45 лет. Увольняли в основном за серьезные нарушения - так, на Никольской Морозовской мануфактуре 40,4% уволенных были взяты с поличным при попытке вынести товар с фабрики, 13,7% - больные венерическими заболеваниями, 10,1%- склонные к дракам и буйству, 9,7% - прогульщики и пьяницы.
В январе 1905 года, после 9 января 1905 года, составил записку «О причинах забастовочного движения. Требования введения демократических свобод» с требованиями свободы слова, печати и союзов, всеобщего равноправия, неприкосновенности личности и жилища, обязательного школьного образования, общественного контроля за государственным бюджетом и другое. В Записке указывалось, что «рабочему сословию должно быть представлено полное право собраний, право организовывать всякого рода союзы и другие общества для самопомощи и защиты своих интересов. В такой же мере все означенные права должны быть распространены и на сословие промышленников». Забастовки, по мнению Морозова, представляющие собой мирное оставление работы, не сопровождаемое ни убийством, ни угрозами, ни насилиями, ни уничтожением или порчей имущества, не должны быть караемы ни административным, ни уголовным порядком. Ход записке не был дан, поскольку правление Никольской мануфактуры, во главе с М. Ф. Морозовой не поддержали её. «…Мать действительно грозила Савве Тимофеевичу отстранением от дел, но формально это сделано не было. 17 марта 1905 года на очередном собрании пайщиков Никольской мануфактуры М. Ф. Морозова была переизбрана на должность директора-распорядителя, а Савва Тимофеевич — заступающим место директора-распорядителя. То, что Савву Морозова, вопреки многолетним утверждениям советских историков, не отстраняли от дел, подтверждает и изучение журналов заседаний правления Никольской мануфактуры. Это, безусловно, важное открытие принадлежит правнучке Саввы Тимофеевича Т.П. Морозовой и исследователю Морозовской мануфактуры И.В. Поткиной».
Морозов тяжело переживал свою беспомощность, невозможность что-либо изменить. Он стал много времени проводить в одиночестве, не желал никого видеть. По Москве начали распространяться слухи о его сумасшествии. По настоянию жены и матери Морозова 15 апреля 1905 года был созван консилиум, в котором участвовали врачи Г. И. Россолимо, Ф. А. Гриневский и Н. Н. Селивановский. Консилиум пришел к выводу, что у Саввы Морозова «тяжёлое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, приступах тоски и прочее». Рекомендовалось направить Морозова для лечения в Европу.
Морозов Савва Тимофеевич (1862-1905), российский предприниматель, общественный деятель, меценат.
Родился 15 февраля 1862 г. в Москве в купеческой семье. Окончил гимназию и естественное отделение физико-математического факультета Московского университета (1885 г.), изучал химию в Кембридже (1885- 1887 гг.), одновременно знакомясь с организацией текстильного дела на английских фабриках.
По возвращении в Россию Морозов стал управляющим Никольской мануфактуры (1887 г.) и превратил её в одну из самых производительных и доходных в России. Он отменил штрафы, построил для рабочих новые казармы, образцово поставил медицинское обслуживание.
Савва Тимофеевич пользовался большим влиянием в предпринимательских кругах: возглавлял комитет Нижегородской ярмарки, входил в московское отделение Совета торговли и мануфактур и в Общество для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности.
В начале 90-х гг. XIX в. Морозов построил в Пермской губернии заводы по выпуску продуктов, имеющих применение в текстильной промышленности, в 1905 г. учредил анонимное общество соединённых химических заводов.
Морозов был широко известен как меценат. В помощи Московскому художественному театру он участвовал не только деньгами, но и личным трудом. Под влиянием актрисы М. Ф. Андреевой сблизился с большевиками, финансировал издание их газет; прятал от полиции революционера Н. Э. Баумана.
После январских волнений 1905 г. Морозов составил программу неотложных социально-политических реформ - в ней шла речь об отмене самодержавия, о свободе слова, печати и союзов, неприкосновенности личности и жилища и об общественном контроле за государственным бюджетом.
В феврале 1905 г. Савва Тимофеевич задумал провести на своей фабрике социальные преобразования, но мать отстранила его от управления, объявив сумасшедшим. По настоянию врачей Морозов уехал за границу.
26 мая 1905 г. в Канне он застрелился. По официальной версии, предприниматель покончил с собой, однако обстоятельства трагедии до конца не ясны. Известно, что незадолго до смерти он застраховал жизнь на большую сумму, а страховой полис на предъявителя отдал Андреевой. Возможно, она была как-то причастна к происшедшему.