Черные трансплантологи. Черная трансплантология и опыты над людьми — ужасы современности. Крупные федеральные центры

«Презумпция согласия на изъятие органов не противоречит конституции и способствует развитию трансплантологии». Такой вердикт Конституционный суд РФ вынес при рассмотрении дела семьи Саблиных, которые обратились в суд после того, как без их согласия у погибшей в ДТП дочери изъяли органы для пересадки. После этого решения в соцсетях вновь начались разговоры о том, что презумпция согласия спровоцирует многочисленные злоупотребления. В беседе с «Лентой.ру» руководитель Научного центра трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова, главный трансплантолог РФ Сергей Готье рассказал, стоит ли россиянам бояться, что их близких втихаря разберут на органы, где брать доноров для детей и в каком состоянии пребывает сегодня отечественная трансплантология.

«Лента.ру»: После решения КС по делу Саблиных вновь начались разговоры о том, что презумпция согласия развяжет руки «черным трансплантологам». Такое возможно?

: Главная проблема - неосведомленность и предубеждение граждан относительно трансплантации. Да, в России принята презумпция согласия, когда для изъятия органов не нужно спрашивать согласия родственников. В немалой степени это вынужденная мера, поскольку население России в большинстве своем настроено против посмертного донорства. Стало популярным выражение «разобрать на органы», желтая пресса формирует у людей искаженное представление о трупном донорстве, якобы органы забирают у живых людей.

Только у мертвых?

Потому оно и называется трупным. Это сложнейшая медицинская и юридическая проблема. Для установления факта смерти мозга как основания для забора органов существует сложная процедура, в которой участвуют не только медики, но и представители правоохранительных органов.

Смерть мозга однозначно означает смерть человека?

Да. Физически смерть мозга означает смерть человека. Но благодаря сложной аппаратуре, дорогостоящим фармацевтическим препаратам и профессионализму реаниматологов работу других органов какое-то время можно поддерживать даже при умершем мозге. Это называется кондиционированием. За это время при функционирующей кровеносной системе можно забирать органы умершего с тем, чтобы они восстановились в организме реципиента. В каком-то подвале или в подпольной клинике такие операции невозможны по многим причинам. Для того чтобы сердце донора сохранило свои функции во время изъятия, консервации, транспортировки, пересадки и восстановления, нужны врачи высочайшей квалификации и высокотехнологичное оборудование. В какой-то условной «подворотне» ничего этого нет.

Но презумпция согласия все же не снимает этических вопросов. Мы не знаем, какие планы были у покойного относительно его органов.

Этические вопросы возникают из-за того, что у нас, к сожалению, нет регламентированного законом института прижизненного документального волеизъявления. Нет так называемых «карточек донора» или иных форм выражения дееспособным человеком готовности после смерти пожертвовать органы нуждающимся. Видите ли, это вопрос социальный, вопрос просвещения, работы с населением. Каждый при определенных неблагоприятных обстоятельствах может стать как донором, так и потенциальным реципиентом. И не надо об этом забывать. У покойных есть права, разумеется, но все же каждый из нас в сложной ситуации надеется на помощь медиков, в том числе трансплантологов.

Негативное отношение к забору органов у мертвых люди часто объясняют религиозными убеждениями.

Есть религии, не допускающие трансплантации, но, в общем, большинство конфессий не возражают против нее. В Испании, где традиционно сильна католическая церковь, именно она убеждает людей, что, соглашаясь на посмертное донорство - при жизни или за умершего родственника - человек совершает благое дело. Нужна работа с населением, разъяснение, социальная реклама. Нужно доносить до граждан, что никто не убивает потенциальных доноров, что органы забирают после смерти мозга, и эта смерть юридически устанавливается посредством сложных процедур. В противном случае это тяжкое преступление. Введение «карточки донора», конечно, было бы большим шагом вперед, но люди, нуждающиеся в пересадке, умирают каждый день.

Какие органы пользуются наибольшим спросом?

Почки. Потребность в пересадке этого органа значительно превышает потребность в трансплантации сердца, легких или печени. Поэтому мы очень хотим, чтобы пересадка почки была доступна во всех регионах, даже в отдаленных. Сейчас людям приходится ехать в Москву, Санкт-Петербург, Новосибирск и несколько других городов. Это неудобно, это дорого. Из-за этого пациенты часто отказываются от пересадки и доживают жизнь на диализе или у них разваливаются семьи от долгих разлук. Это плохо, нужно, чтобы трансплантацию почки эти люди могли сделать ближе к дому.

В вашем Центре какие органы пересаживают?

От живых доноров мы пересаживаем почки и части печени, от трупных берем легкие, поджелудочную железу, печень, почки и, конечно, сердце. Центр Шумакова входит в первую тройку мировых учреждений по количеству пересадок сердца. В последние три года число таких операций превышает сотню в год.

А сколько больных у вас умирает после пересадки сердца?

Мы укладываемся в международные стандарты - восемь-девять процентов летальности во время пребывания в больнице. Но учтите: это стандарт установлен для пациентов, которые не требуют «искусственного сердца» (аппарат искусственного кровообращения ЭКМО), чтобы дожить до операции. А у нас очень много тяжелых пациентов, у которых собственное сердце уже не работает и надо, чтобы больной дотянул до пересадки. В прошлом году более 40 процентов ожидали трансплантации на «искусственном сердце». В мире для этой группы стандарт госпитальной летальности приближается к 18 процентам, а мы все же удерживаем восемь-девять. Считаю, что это большое достижение.

В вашем Центре оперируют маленьких детей. Как это соотносится с тем, что забор детских органов у нас запрещен?

До недавнего времени детская трансплантация в России, действительно, была возможна только от взрослого донора. Сейчас мы используем для детей от трех месяцев и старше часть печени или почку от взрослого донора (исключительно - кровного родственника). Иногда используем часть трупной печени или почку, опять же от взрослого донора. Недавно такие операции провели мальчику из Бурятии и двум московским мальчикам-сиротам, у которых не было кровных родственников. Им пересадили часть трупной печени. Но с 1 января этого года действует инструкция Минздрава, в которой предусмотрена возможность констатации смерти мозга у детей в возрасте от одного года. Она должна стать основой для появления у нас трансплантации органов от детей-доноров.

Опасная тема…

Разумеется, все это возможно с согласия родителей. Тут однозначно действует презумпция их согласия.

А как быть с сиротами?

Вопреки муссируемым в СМИ утверждениям, что детей-сирот теперь начнут «разбирать на органы», такие дети не смогут быть донорами. Действие инструкции на них не распространяется.

Однако в прессе и сейчас появляются страшилки о похищении детей «на органы». То ли будет после первых таких пересадок.

Надеюсь, вы не верите в подобную ерунду? Трансплантология, как я уже говорил, - высокотехнологичная область медицины, и пересадки органов, тем более педиатрические, на коленке не производятся. Особенно глупо выглядят измышления о похищении детских органов для пересадки взрослым: детский организм слабее, больше подвержен инфекциям, и если уж мыслить в этих категориях, то логичнее похищать взрослых. Не читайте таких глупостей.

Фото: Кирилл Каллиников / РИА Новости

Говорят, детское донорство - единственный шанс для тех малышей, которые нуждаются в новом сердце.

Да, с сердцем все сложнее: его нельзя разделить, как печень, а по антропометрическим показателям (росту, весу, объему грудной клетки и пр.) даже маленькое сердце взрослого человека подходит только подросткам. Осенью 2015 года у нас двенадцатилетняя девочка весом около 20 килограмм получила сердце от совершеннолетнего донора. Выпал случай получить миниатюрное взрослое донорское сердце, и мы этой девочке помогли, она поправляется. Год назад такая операция была сделана 15-летнему ребенку. И, наконец, в особо тяжелых случаях мы работаем с зарубежными клиниками в странах, где допускается пересадка детского донорского сердца.

В Индии, например…

В Индии. Уровень трансплантологии и хирургии там довольно высок и получены неплохие результаты. Их оценивала специально присланная комиссия Минздрава РФ. Но все же нужна законодательная работа, чтобы такие операции были возможны в России: иначе получается, что мы пользуемся высокой детской смертностью в других странах. Была ситуация, когда наша совершеннолетняя пациентка весьма хрупкого телосложения, с маленькой грудной клеткой, предпочла обратиться к общественности для сбора средств на пересадку ей детского сердца в Индии. Это, безусловно, ее право: больной волен сам решать, где и как проходить лечение. При этом наши специалисты дважды подбирали пациентке подходящее сердце взрослого донора, но оба раза она отказалась. Официально, расписку дала.

Есть шансы у детей, страдающих муковисцидозом? Им ведь тоже нужны маленькие легкие.

Пересадка легких - неплохо освоенная в мире, но сравнительно новая для России методика. Отечественные специалисты сейчас разрабатывают технологию сплит-трансплантации легкого ребенку от взрослого донора. Одно донорское легкое делят на части, чтобы сформировать два маленьких легких. Если все получится, это будет начало педиатрической программы пересадки легких и большой шаг вперед в помощи детям с муковисцидозом. Пока мы помогли нескольким взрослым и это произвело хорошее впечатление в медицинском сообществе. Лист ожидания пересадки легких в Центре Шумакова резко вырос.

Пересадка легких больному муковисцидозом - это выход? Ведь это инфекционное заболевание, и новые легкие тоже будут поражены. Надолго их хватит?

Люди с муковисцидозом в основном погибают от сложных пневмоний, вызванных специфической флорой, либо от цирроза печени. Пересадка легких, как и пересадка печени, однозначно улучшает качество жизни таких пациентов и продлевает ее. Надолго ли? Это зависит от тяжести заболевания. Еще пять лет назад диагноз «муковисцидоз» был противопоказанием для пересадки легких или печени, а сейчас получены хорошие результаты трансплантаций, и мы с такими пациентами работаем.

У всех на памяти «дело трансплантологов», после которого посмертное донорство едва ли не прекратилось. В каком состоянии сегодня отечественная трансплантология?

По мне так она вполне жива и развивается. Но проблема в том, что ее слишком мало «на душу населения». Потребность пока превышает фактическую возможность медучреждений в десять раз. То есть каждый день, повторюсь, умирают люди, не дожившие до трансплантации. Но в последние несколько лет мы много работаем и расширяем географию трансплантационных центров в России. Центр имени Шумакова выступает как образовательный. Мы делаем первые пересадки в клиниках, которые начинают трансплантационную программу. Учим коллег, тренируем, помогаем с первыми операциями.

По данным “Ъ”, в ближайшее время ожидается решение Европейского суда по правам человека по делу Алины Саблиной, родственники которой жаловались на то, что их не уведомили о посмертном изъятии органов. В июне Мосгорсуд рассмотрит жалобу по аналогичному делу. Заведующий научным отделением трансплантации почки и поджелудочной железы НИИ скорой помощи имени Склифосовского Алексей Пинчук рассказал корреспонденту “Ъ” Валерии Мишиной, как в России можно выразить согласие или несогласие на посмертное донорство, как работает система распределения донорских органов и сколько времени пациентам приходится ждать орган для пересадки.

Российские чиновники говорят о растущем числе операций по пересадке органов. Одновременно в суды поступают иски от родственников погибших в ДТП и ставших посмертными донорами: семьи жалуются на изъятие органов без уведомления. Что происходит в российской трансплантологии?

Принципиально значимых изменений в нашей отрасли в течение последних лет десяти мы, к сожалению, не наблюдаем. Есть определенные успехи. Например, мы начали активнее внедрять те виды трансплантации, которые раньше в стране практически не выполнялись: это пересадки сердца и печени (в единичных центрах они даже стали рутинными), трансплантация легких, пересадка поджелудочной железы... 10–15 лет назад это были редкие, единичные случаи. Сейчас такие операции, можно сказать, поставлены на поток, но, к сожалению, не по всей стране, а лишь в ведущих, наиболее крупных трансплантационных клиниках.

- Что это за клиники? И что произошло десять лет назад, что эти операции стали рутинными?

Ничего глобального не произошло, просто мы уже, наверное, подошли к той черте, когда понимаем, что без соответствия общемировым тенденциям, без того, чтобы шагать в ногу с мировой медициной, мы оказываемся на периферии. Поэтому начали активнее эти методы осваивать и пытаться внедрять в повседневную клиническую практику. Клиник, которые работают со всеми видами трансплантаций органов, в нашей стране не так много, можно выделить около пяти лидирующих в этом отношении, не больше. Это в первую очередь Национальный центр трансплантологии имени Шумакова и институт Склифосовского, который является крупнейшей городской трансплантационной клиникой в столице. Все остальные по масштабам пока уступают - краевая больница имени Очаповского в Краснодаре, МОНИКИ имени Владимирского в Подмосковье, областные центры трансплантации в Ростове, Новосибирске… Но, к сожалению, в целом по стране темпы развития отрасли оставляют желать лучшего. Ведущие клиники пока преимущественно в Москве сосредоточены.

Если взглянуть на карту трансплантаций в целом по стране, мы увидим, что около половины всех пересадок производятся всего в двух институтах - Шумакова и Склифосовского.

Пересадок сердца больше в институте Шумакова, больше трансплантаций почки до последнего времени делали мы. В Склифе выполняют больше пересадок печени от трупных доноров, а от родственных - в центре Шумакова. Мы ежегодно выполняем почти 200 трансплантаций почки и 100 пересадок печени, около 10 трансплантаций сердца и легких. В остальных клиниках пересаживают на порядок меньше. Но эти круглые цифры не совсем корректно отражают текущее состояние дел, потому что из года в год количество органных доноров в масштабах страны остается на весьма низком уровне.

- Сколько нуждающихся в пересадке органов в России?

Очень много. Мы выполняем 200 трансплантаций почки в год - это достойная цифра для одной клиники. Тем не менее в листе ожидания у нас постоянно около 500 человек, и это только москвичи - жители региона, где по сравнению с остальными эта ситуация нет так остра.

В масштабах страны картина более печальна. Мы, как структура московского здравоохранения, к сожалению, не можем оказывать помощь региональным пациентам. Этим занимаются в федеральных клиниках - центре Шумакова, РНЦХ, НИИ урологии. Все эти учреждения также расположены в столице. Поэтому у тех, кто смог до Москвы добраться, есть какой-то шанс.

- Как попасть в Москву на пересадку?

Пока что через систему федеральных квот на оказание высокотехнологичной медицинской помощи. Их распределяет Министерство здравоохранения. В этом году система квот сохраняется. Но если финансирование будет проводиться через фонд обязательного медицинского страхования, то не думаю, что ситуация может измениться кардинально. В конце концов, неважно, откуда именно мы получаем финансирование, в любом случае имеющиеся донорские органы не пропадают. Все пригодные, которые могут спасти жизнь, будут пересажены. В любом регионе. Здесь вопрос не в финансировании, а в имеющемся количестве - мы в силах выполнить не 200, но и 400, и 600 трансплантаций почки в год. Это количество соответствует нашему уровню, и хирургическому, и вообще медицинскому, но у нас пока что нет такого количества органов.

- Сколько примерно люди ждут подходящий орган?

В среднем в нашей клинике, если говорить о почке, то полтора-два года. Есть ряд пациентов, которым приходится ждать дольше, потому что у них с подбором органа есть определенные сложности медицинского характера.

«Не орган «ищется», а к органу подбирается наиболее подходящий реципиент из листа ожидания»

- Как ищется орган для пациента?

Очень важно заметить: не орган «ищется», а к уже имеющемуся, изъятому донорскому органу, с определенным набором медицинских характеристик, подбирается наиболее подходящий реципиент из всего списка нуждающихся - из так называемого листа ожидания. Подбор реципиента кроме множества медицинских показателей производится в том числе и с учетом длительности ожидания. Когда в реанимационном отделении, к сожалению, не удается спасти больного с инсультом или тяжелой травмой головы и, если ни он сам, ни его родственники активно не высказались против возможного изъятия органов, после констатации смерти они могут быть использованы для трансплантации. Специалистами донорской службы органы извлекаются и на короткое время консервируются. Для уже имеющегося органа подбираются реципиенты из листа ожидания, кому этот орган наилучшим образом подходит. А уже из этого сокращенного списка - тот, кто наиболее долго ожидает операции.

- Что должно совпасть, помимо, например, группы крови?

Есть около 20 факторов, которые необходимо учесть, чтобы донорская почка у пациента заработала, работала хорошо и проработала долго. Важнейшие - группа крови, возраст, исходное состояние органа, иммунологическая совместимость.

Также, если донор долгое время страдал гипертонией, очень важно, чтобы и у реципиента собственное артериальное давление не было низким. Почка будет качественно работать в тех условиях, к которым «привыкла», и в которой работала последние годы жизни донора.

И таких нюансов в трансплантации, поверьте, много.

- Сколько орган проработает, если все параметры сошлись?

В идеале мы стремимся к тому, чтобы пациент счастливо дожил до глубокой старости и умер в силу возраста с нормально работающим трансплантатом. К сожалению, жизнь вносит свои коррективы, но есть показатели выживаемости, которые можно назвать рекордными. Максимальное время, которое проработала пересаженная почка,- 42 года. Пересаженное сердце - 36 лет. Не вызывает сомнений, что при правильном подборе органа и реципиента, безупречной хирургии и грамотном ведении больного после трансплантации донорский орган способен работать в течение нескольких десятилетий.

Пациентам с пересаженным органом необходимо принимать иммуносупрессоры, чтобы орган не отторгался. Как они влияют на состояние здоровья?

Арсенал иммуносупрессивных препаратов постоянно расширяется. Фактически проблема отторжения - то, с чем наши предшественники и учителя сталкивались постоянно,- сейчас не настолько актуальна, как раньше. То есть в принципе обмануть организм и заставить его «поверить», что донорский орган - это его собственный, в большинстве случаев возможно. С другой стороны, надо признать, что даже самые современные иммуносупрессивные препараты обладают рядом побочных эффектов, которые здоровья реципиенту все-таки не добавляют. Но эти нежелательные явления хорошо изучены, мы знаем, как их предотвращать, как не допустить их развития и как с ними бороться, если уж они проявились.

Например, нередко приходится сталкиваться с развитием сахарного диабета. Или же на фоне иммуносупрессии может повышаться артериальное давление. Увеличивается риск развития инфекционных заболеваний, причем не только обычных типа пневмонии и гриппа, но и специфических, связанных именно с угнетением иммунитета. Например, цитомегаловирус и герпес. Для обычного человека они не опасны. Но в условиях угнетения иммунитета могут представлять угрозу здоровью и даже жизни больного.

- Некоторым пациентам нельзя пересаживать орган. В чем причина и что это за пациенты?

Таких пациентов с каждым годом становится все меньше. Мы сейчас очень либерально относимся, например, к фактору возраста. Еще относительно недавно пациенты старше 60 лет практически не рассматривались как кандидаты на пересадку. Сегодня же мы успешно оперируем больных намного старше 70 лет. Если пациент может перенести наркоз и серьезное хирургическое вмешательство, если потенциально после трансплантации он проживет, как минимум пять лет, мы стараемся ему помочь. То же касается и пациентов с аутоиммунной патологией - когда организм сам «пожирает» свои органы. Раньше таких больных почти не оперировали - ведь как иммунитет повредил собственные почки, так же в кратчайшие сроки он расправлялся и с пересаженной. А сейчас у нас есть возможности успешно предотвращать подобные ситуации. Например, пациенту с сахарным диабетом одновременно проводится пересадка почки и поджелудочной железы. Почечная недостаточность ликвидируется, а диабет фактически излечивается и в дальнейшем не повреждает пересаженную почку.

- Где в России учитываются органы, доступные для пересадки?

Отдельно в каждом центре органного донорства. Пока полноценного регистра, как и так называемого банка органов, нет. Ведь приемлемые для пересадки донорские органы имеют очень короткий «период жизни». Невозможно, например, заморозить орган, чтобы потом достать нужный с полки, разморозить и пересадить.

Трансплантат почки, например, сохраняется пригодным для пересадки в течение 24 часов, это максимум. При условии специальной консервации конечно. Для других органов этот срок гораздо меньше: сердце до 9–10 часов, печень до 16 часов, поджелудочная железа до 15 часов, легкие до 7–9 часов.

Поэтому подбор реципиента, его вызов и подготовка проводится параллельно с работой донорской службы. И донорская, и трансплантационная бригады работают в круглосуточном режиме, в праздники и выходные. Это повсеместная, общемировая практика.

Организует весь процесс координационный донорский центр. В его функции входит оповещение бригад, предварительное обсуждение подходящих реципиентов с центрами, где они ожидают трансплантации. Все нюансы стараются учесть еще на начальном этапе, когда только приступают к изъятию.

Таким образом, вся система распределения органов ограничена регионом или соседними, так как иначе есть сложности с успешной доставкой органа.

Почку можно успеть доставить в другие регионы, в ряде случаев - и печень, и сердце. Но зачем? В каждом регионе должен быть налажен процесс органного донорства, и в каждом регионе должны быть специалисты и клиники, в которых могут пересадить органы проживающим там же пациентам. Не нужно на постоянной основе организовывать доставку органов в масштабах всей нашей необъятной страны - такая необходимость может возникать лишь в исключительных случаях. Хотя у нас, например, есть опыт пересадки почек, изъятых даже в Красноярске. У коллег в листе ожидания не оказалось подходящего реципиента (была редкая группа крови), они связались с нами, мы просчитали логистику доставки и уложились в приемлемый срок, все прошло успешно. Но это редкий, единичный случай. По-хорошему распределение органов должно оставаться в пределах региона, с доступностью потенциального реципиента в течение 1–2 часов. Опять-таки повторюсь, это повсеместная, общемировая практика.

- Каковы шансы, что пересаженный орган приживется?

Выживаемость органов сейчас весьма высока для любого органа и в среднем превышает 95%: 98% - при трансплантации почки, при трансплантации печени, сердца и легких - выше 90%.

- При пересадках почки и печени сколько приходится на трупное донорство, а сколько на родственное?

До 20% может приходиться на родственное донорство в разных клиниках. В остальных случаях пациенты ожидают трансплантации от посмертного донора. Родственная трансплантация почки или части печени, в первую очередь - от дефицита органов. При достаточном уровне развития органного донорства родственная трансплантация уйдет в область редких, сложных в плане медицинского подбора случаев. И активное развитие программ родственного донорства происходит из-за нерешенных проблем и сложностей в организации донорства посмертного.

«Донорами могут быть те погибшие люди, которым не удалось помочь»

- Если сравнивать с другими странами, то на каком мы уровне по посмертному донорству?

К сожалению, мы находимся в числе отстающих. В мире мы где-то в третьем десятке.

- В других странах система строится именно на трупном донорстве?

Во многом это зависит от длительности ожидания трансплантации органа от посмертного донора. Например, у наших коллег в Белоруссии фактически нет периода ожидания пересадки, потому что по уровню развития органного донорства они обеспечивают необходимое количество трансплантаций для всех граждан страны. То есть если появляется пациент, который нуждается в трансплантации почки, сердца, печени, то операция проводится ему в течение месяца, максимум двух. Потому что уровень организации системы органного донорства, уровень администрирования позволил выстроить систему, при которой все возможные пациенты, которых врачи не смогли спасти, будут рассматриваться в качестве органных доноров.

- Чем же тогда отличается ситуация в России? У нас та же презумпция согласия.

Наше слабое место в системе административных решений, во взаимодействии донорской службы с теми стационарами, где стараются спасти жизнь пациентам, но не всегда это удается. Например, при несовместимой с жизнью травме головы или тяжелом повреждении головного мозга в результате инсульта, нарушения кровообращения. Когда все подобные случаи будут охвачены вниманием донорской службы, поверьте, наш уровень органного донорства существенно вырастет. Опять же Москва тому яркий пример. Средний уровень органного донорства в Москве также оставляет желать много лучшего, но по крайней мере на этом локальном примере видно, что при должном подходе, в первую очередь за счет административных, организационных усилий, можно достигнуть уровня в пять раз выше, чем в целом по стране.

Сейчас общий показатель донорства не превышает 4 органных донора на 1 млн населения. А в столице - выше 17. Приемлемый уровень, к которому нужно стремиться, это 28–32 донора на 1 млн человек.

И он вполне достижим, когда весь пул потенциальных доноров будет охвачен вниманием донорской службы.

Но Москва сейчас не может обеспечить всех нуждающихся в масштабах всей страны, для этого необходимо развитие донорских служб в регионах. И мы видим, что есть области, в которых это развитие происходит весьма успешно: Новосибирск, Краснодар, Ростов, Екатеринбург, Тюмень.

- Крупные федеральные центры?

В принципе это общемировая тенденция. Такую службу, как органное донорство и трансплантация органов, нецелесообразно развивать на уровне центральных районных больниц. Она требует потока. В небольшой больнице даже при достижении самого серьезного охвата будет выполняться 5–10 пересадок в год. И специалисты там никогда не накопят необходимый опыт и уровень для того, чтобы все эти операции заканчивались у них хорошо, не было проблем и осложнений. Пациентов лучше прикреплять к федеральным, крупным региональным центрам. Но тем не менее с учетом масштабов нашей страны, в каждом регионе, в крупных городах с серьезным уровнем медицины, хирургии в том числе это возможно. Но пока не во всех субъектах это есть.

- Показатели, которые вы назвали, 28–32 донора на 1 млн человек, возможны сейчас?

Возможны и сейчас. Это те погибшие люди, которым вопреки титаническим усилиям врачей (которые на самом деле пытаются спасти пациентов, но врачи не боги) не удалось помочь.

«У нас, как правило, бытуют мнения, что врачи убили»

В России действует презумпция согласия на изъятие органов - если пациент и его родственники не сообщили, что не хотят изъятия, по закону органы имеют право забрать. У врачей при этом нет обязанности спрашивать мнения родственников. Насколько, на ваш взгляд, это этично?

В мире параллельно развивались и развиваются две системы. Первая, это когда по умолчанию считается, что если не было заявлено об отказе, то в случае смерти пациента, если его органы могут быть изъяты, они будут изъяты для трансплантации. Это так называемая презумпция согласия, которая практикуется в нашей стране. Презумпция несогласия, или презумпция испрошенного согласия, напротив, утверждает, что если волеизъявления человека не известно, то по умолчанию считается, что человек был категорически против. И в этом случае нужно либо выяснять мнение у пациента, пока это еще возможно, либо вводить какие-то документы, которые при жизни и полном здравии будут регистрировать его согласие. И вот здесь мы еще можем говорить о регистрах… Либо нужно испрашивать согласие родственников, если пациент из-за тяжести своего состояния уже сказать это не может. На самом деле и та и другая модели имеют плюсы и минусы. И есть этические споры между их сторонниками.

- Где какие модели действуют?

В Северной Америке, Канаде, США действует испрошенное согласие, в Европе - 50 на 50: например, Испания - это испрошенное согласие, Великобритания - презумпция согласия. В некоторых странах эти модели плавно перетекают одна в другую: сначала работали по одной модели, потом переориентировались на другую. Мне кажется, что если выбирать модель испрошенного согласия, когда мы требуем от людей зафиксировать свое мнение в регистре, поставить отметку в правах, то в этом случае успех приходит только к тем странам, у которых высока степень общественного доверия к медицине в целом. Мы в России не можем, к сожалению, похвастаться такой ситуацией. У нас, как правило, бытуют мнения, что «врачи убили, врачи халатно отнеслись, врачам денег не заплатил - поэтому никто к тебе не подойдет». Это регулярно звучит в СМИ, со страниц газет, с экрана телевизора, в интернете полно подобных отзывов, причем независимо от того, говорим ли мы о трансплантации или о лечении насморка. И это все говорит о степени общественного доверия к врачам и к медицине как к системе в целом. Разумеется, когда люди все это слышат, даже если у них нет четко сформированного отрицательного мнения, то под воздействием всего этого информационного шума, если их поставить перед выбором за или против, человек на всякий случай скажет «нет», не утруждаясь детально разобраться в вопросе. Имеющаяся законодательная база в нашей стране абсолютно адекватна общественному состоянию. Но при этом у любого человека есть абсолютное право и возможность заранее зафиксировать свое несогласие на посмертное изъятие органов.

- Как его зафиксировать?

Практически это не применяется, но по закону, госпитализируясь в стационар по любому поводу, человек может сказать лечащему врачу, что в случае летального исхода, внезапного, случайного, непредсказуемого или ожидаемого он категорически отказывается быть донором органов. С этим пациентом донорская служба не будет работать по умолчанию, по отказу самого пациента. То же самое касается родственников: когда пациента привезли в больницу уже в тяжелом агональном состоянии, или что-то случилось, и он попадает в реанимационное отделение и не может изъявить свою волю, родственникам достаточно сказать лечащему врачу, что они категорически против: «Если вам не удастся его спасти, просим, требуем не рассматривать его на возможность посмертного донорства». Все. К этому пациенту не будет вызвана служба органного донорства, а если даже они уже приехали и состояние не оставляет сомнений в том, что летальный исход неизбежен, бригада просто развернется и уедет. Поверьте мне, для этого не нужно заполнять никаких бумаг, не нужны никакие подписи, не нужны петиции, просто нужно сказать лечащему врачу, заведующему отделением реанимации. Этого будет вполне достаточно.

«Никто не будет к нему приезжать, сидеть, потирать руки и думать о том, что сейчас вырежут…»

- Когда врачи начинают понимать, что перед ними потенциальный донор?

Исходя из прогнозов. Если есть какой-то весомый процент вероятности, что нам не удастся спасти пациента в его текущем состоянии. Опытный реаниматолог может оценить ситуацию и сказать, что, наверное, через день-два весьма ожидаем летальный исход, и вызвать для предварительной оценки службу органного донорства, чтобы они его взяли на карандаш. Если они приедут или спросят по телефону, как дела у этого пациента, и им скажут, что он пошел на поправку, есть положительная динамика, пациент снимается с наблюдения. Никто не будет к нему приезжать, сидеть, потирать руки и думать о том, что сейчас вырежут… Этого не будет. Здесь врачи работают. Кто-то больше, кто-то меньше, но все они очень высокоморальные люди.

Но у врача, который лечит пациента и не может его, к сожалению, вылечить, есть два варианта - либо сообщить в центр органного донорства, либо не сообщать. Он понимает, что в одном случае кто-то из родственников потом может подать иск в прокуратуру, а в другом он будет спать спокойно.

И в этом особенность белорусской модели: у них несообщение о таком случае, о потенциальном доноре приравнивается к неоказанию медицинской помощи. Тем пациентам, которых этот врач не видит, которые находятся в центрах ожидания трансплантации и которым органы этого умершего (или умирающего в данный момент) человека могут помочь. У нас умер - врача за это не накажут (если не было серьезных ошибок в лечении), а многие коллеги еще и одобрят: «Молодец, а то, не дай Бог, через полгода придет иск и тебя затаскают по прокуратурам и следственным комитетам». Я знаю изнутри, как работает система, я абсолютно уверен, что при изъятии органов все делается этично и в рамках закона. Ни трансплантологи, ни специалисты службы донорства никак не участвуют в констатации смерти. Но вот в случае иска от родственников - и реаниматолога, и заведующего реанимацией попрессуют, на них будут давить, их ожидает много бессонных ночей, раздумий о семье, весь этот моральный груз. И потом человек скажет: «Да зачем оно мне все надо? Да лучше бы я не сообщил никому, я бы спал спокойно и с чистой совестью. А что касается других людей - тех, которым нужны органы,- я их не видел, я их не знаю, я всем на свете помочь не могу».

В США, как и в Белоруссии, если реаниматолог не поставит в известность донорский центр о потенциальном доноре с минимальными шансами или о пациенте в процессе констатации смерти, или она уже констатирована - ему грозят штрафные санкции (вплоть до лишения лицензии), порицание коллег, административные взыскания и прочее. У нас ни кнута, ни пряника за это не предусмотрено. Не все врачи, к сожалению, а может быть, и к счастью, могут работать вот за идею. Одно дело приложить все усилия для спасения пациента, который у тебя в руках, за которого ты отвечаешь, а другое дело - где-то там кто-то в центре трансплантации, а это даже другая больница...

- То есть нужна пропаганда не только среди населения, но и среди врачей?

Среди врачей тоже. Причем не просто среди врачей, а со школьной, со студенческой скамьи. Кафедры трансплантологии потихоньку начинают появляться и в регионах. В Москве сейчас действуют две. И для любого студента-медика нужно сделать так, чтобы трансплантация и органное донорство - это была нормальная цивилизованная часть работы, тем более для врача, который работает на стыке жизни и смерти, в реанимации, в неотложной медицине. Иметь понимание должны все.

«В такие моменты на счету каждая минута»

Сейчас в правительстве все еще находится законопроект о трансплантации органов, который готовился несколько лет. В нем фактически предусмотрено испрошенное согласие. Что сейчас происходит с документом? И какие в нем есть позитивные или отрицательные, на ваш взгляд, моменты?

Единственную позитивную вещь, которую я в нем вижу, то, что там предложен тот самый механизм, который есть и сейчас, но на практике никто не знает, как его реализовать. Это когда человек озаботился проблемой, как бы сделать так, чтобы в случае смерти, его органы ни в коем случае не изъяли и не использовали для трансплантации. Сейчас гипотетически человек может пойти в любое медучреждение, сказать, что он против, даже от руки написать, но официальной формы нет. На бумажку поставить печать учреждения, ее сложить, положить в паспорт и с этой бумажкой ходить. А по законопроекту вводится возможность электронной регистрации своего волеизъявления. Четко прописан путь, как можно попасть в единый на всю страну реестр и выразить свое волеизъявление. В законе предполагается такой реестр создать, и это, возможно, единственное, чего не хватает нам в текущей ситуации с точки зрения законодательства. Ведь если мы просто, не меняя закон, создадим реестр людей, которые категорически против использования своих органов в случае смерти, это решит максимум проблем: умирает пациент, его проверяют по этой базе. Если не находят - автоматически считается, что он согласен. Либо видят, что он против. И это снимает этический момент, о котором мы говорим.

С другой стороны, учитывая особенности нашего менталитета, я сомневаюсь, что больше 5% взрослого населения страны зарегистрируется в этом реестре. Кстати, как против, так и за. Всегда есть суеверие: «Я живой и здоровый, пойду регистрировать посмертное несогласие, а вдруг высшие силы что-то подвинут, чтобы меня подтолкнуть к этому. Пусть лучше все идет как идет».

В законе помимо создания регистров тех, что за и против, предлагается давать родственникам после смерти человека, который не определился, два часа для того, чтобы они вспомнили о том, что органы могут изъять, позвонить или приехать в отделение и сказать, что они против. Но и по этому закону врачи не обязаны мнение родственников активно выяснять.

- Два часа - это большой срок?

Разумеется. На самом деле, в такие моменты на счету каждая минута - далеко не у всех доноров удается поддержать после смерти кровообращение, вентиляцию легких, то есть газообмен, в состоянии достаточном, чтобы не произошло критического повреждения органов. Поэтому я выступаю за то, чтобы максимально упростить этот пункт: пусть будет только два регистра - для тех, кто не против, и для тех, кто не может «ни есть, ни спать», потому что его несогласие нигде не зарегистрировано. Пожалуйста, вот вам онлайн-механизм волеизъявления, отказывайтесь - никаких проблем.

Когда я пришел в трансплантацию, с представителями средств массовой информации мы говорили о том, что наше общество не готово к принятию испрошенного согласия на посмертное донорство. С тех пор прошло 20 лет, ситуация серьезно поменялась, но мы продолжаем говорить, что общество не готово. Так когда же наконец-то наше общество будет готово? И что мы за это время сделали для того, чтобы оно было готово? Но мы, врачи, и конкретно трансплантологи, как были закрытым сообществом, так им и остаемся. Пока мы сами не сделаем шаг навстречу, пока мы не откроемся, пока не покажем людям, силовым структурам, которые надзирают за соблюдением законности в этой стране, сложно будет убедить людей, что у нас нет злоупотреблений, нет коррупции, рынка органов, черных трансплантологов. Хотя поверьте - их на самом деле нет.

- Как это можно доказать?

Нам надо открыться, сделать первый шаг навстречу обществу в этом плане. Во-первых, в трансплантации случайных людей не бывает: туда попадают и выживают там только врачи-энтузиасты. Те, которые пошли заниматься врачебной деятельностью, врачебным искусством, с высокоморальной позицией - и в результате своего развития дошли до трансплантации, которая является сейчас передовой областью медицины. Я лично знаю большинство из них - они амбициозны, они берегут «честь мундира», и закрыть им всем рот, если бы они увидели какие-то серьезные злоупотребления в этой отрасли, невозможно.

- Помимо этических аспектов, что еще говорит о невозможности черной трансплантации?

Второе: количество людей, вовлеченных в процесс донорства, распределения органов, трансплантации, очень велико.

В какой-то полуподпольной организации выполнить пересадку невозможно, потому что для этого необходима развитая донорская служба, иммунологическая лаборатория, чтобы определить совместимость.

Операционная, где должны работать хирурги и медсестры высочайшей квалификации, анестезиологи. Трансплантация - это результат работы большого количества людей, каждый из которых должен быть профессионалом, достигшим вершин своей профессии. И они не работают в одно время в одном месте: не могут только хирурги сговориться что-то там кому-то пришить. Донорская служба занимается одним, иммунологическая лаборатория - другим.

После того как сделали пересадку, длительное время нужна высококлассная реанимация. И это не может быть просто какой-то один реаниматолог, даже гениальный. В зависимости от ситуации после пересадки реанимационная помощь нужна 6, 8, 12 часов, а бывает, что нужна неделя, 10 дней… И все это время пациенту в громадном объеме проводится интенсивная терапия, коррекция всех органов и систем. Врачи должны меняться, реанимационные сестры должны меняться, дежурный реаниматолог должен меняться. Нередко требуется в большом количестве переливание крови, определенные специфические препараты, определение концентрации этих препаратов в крови - то есть еще одна лаборатория, уже не иммунологическая. Нужен центр трансфузиологии, который заготавливает и выдает для этого пациента кровь, плазму. Нужны специалисты по гемокоррекции, гемодиализу, оксигенации. Нужны водители, которые перевозят органы на специальных машинах; нужны санитарки, которые готовят операционные. Масса людей работает в системе - всё видят, всё знают и не будут молчать при нарушениях. Кустарно добиться этого где-то «в гаражах», арендовать помещение у ветеринаров - нам это настолько смешно слышать. Нам - врачам, которые, бывает, получают и неудовлетворительный результат, несмотря на слаженные усилия большого количества людей, в круглосуточном режиме выхаживающих каждого пациента. Поэтому у любого, кто хотя бы немного поработал в практической трансплантологии, сказки про черных трансплантологов вызывают печальную улыбку.

Медицинский смысл оккупации Украины: «человеческий ресурс» органов «украинских гоев»?

Согласно информации Bloomberg, изъятия органов происходили у «гоев» из Азербайджана, Белоруссии, Бразилии, Молдавии, Никарагуа, Перу, Румынии, Турции, Узбекистана, Украины, Филлипинах, ЮАР, Эквадора

В 2009 году украинский писатель Вячеслав Гудин обвинил Израиль в похищении 25 тысяч украинских детей, а возле посольства Израиля в Киеве прошла массовая демонстрация под лозунгом: «Украина - не сектор Газы, вы не сможете захватить нас». В 2015 году глава еврейской общины Харькова Эдуард Ходос сообщил, что главный результат «революции достоинства» в том, что - «306 депутатов Верховной рады имеют право на гражданство Израиля. Таковы же президент, премьер и спикер». На этом фоне резко возросло изъятие органов у оболваненных граждан бывшей Украины.
3 декабря 2009 года в Киеве прозвучало громкое обвинение в похищении украинских детей. Украинский философ и писатель Вячеслав Гудин на заседании академии обвинил Израиль в том, что за два года более 25 тысяч украинских детей стали жертвами «охоты за органами».


В подтверждение своих слов Гудин рассказал историю украинского гражданина, который отправился в Израиль на поиски 15 украинских детей, которых

усыновили местные семьи. 
Как заявляет источник, найти детей не удалось, а следы расследования привели его в больницы Израиля.
Дети словно испарились. Их нигде нет, последние документальные свидетельства об украинских малышах теряются в… больницах. Гудин заявил, что такого рода информация должна быть доступна для всех украинцев, чтобы они узнали правду.
Что произошло с детьми, кто ЭТО делал и должно было выяснить следствие, однако расследование официальными органами не проводилось, сообщение на израильских сайтах было стерто.


УКРАИНА, 2007 ГОД. В 2007 году на Украине разгорелся скандал, виновником которого стал гражданин Израиля Михаэль Зис, обвиняемый в «черной» трансплантологии. Зис был задержан 13 октября 2007 года в Донецке по запросу правоохранительных органов, обвинивших его в вербовке доноров для трансплантации человеческих органов.
Однако этот еврейский «бизнесмен» был вывезен в Израиль после вмешательства Юлии Тимошенко, а после прилета в Тель-Авив Зис был отпущен на свободу.
Нужно отметить, что еврейские «черные трансплантологии» с подельниками к тому времени уже «набили руку» на сербах и палестинцах.


1998-2008, СЕРБИЯ, КОСОВО. В Израиле уже несколько десятилетий активно работает «широко известный в узких кругах» и закрытый для общественности рынок трансплантологии, где за хорошее вознаграждение и без всякой очереди можно поменять «износившийся орган». На этот рынок особенно активно в 1998-99 гг. отправлялись изъятые органы у сербов, в чем лично был замешан и «лидер демократической партии Косово» Хашим Тачи, за свою жестокость получивший кличку «Змей», а затем ставший «премьер-министром».


На торговле органами, изъятыми у живых людей, он заработал миллионы долларов. Показания об этом безуспешно пыталась дать в Гааге на процессе Слободана Милошевича бывшая судья Окружного суда в Приштине Даница Маринкович. По ее же словам, миссия ООН в Косово (UNMIK), которую тогда возглавлял нынешний министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер, препятствовала расследованию случаев пропажи и похищения людей в крае.
О том, что администрация ООН, под юрисдикцией которой в крае многие годы продолжали истреблять сербов и уничтожать православные храмы, препятствовала попыткам призвать албанцев к ответственности, позже призналась прокурор Карла дель Понте и ее помощница Флоранс Артман. В одном из интервью Артман заявила, что именно функционеры UNMIK не дали «железной Карле» возбудить дело против албанцев в связи с исчезновением людей и торговлей донорскими органами.


По признанию дель Понте, информацией об убийствах сербов и о торговле их органами она располагала уже в 1999 году. «Принципиальную прокуроршу» дель Понте, упомянувшую об этом только после отделения Косово, тут же услали послом в Аргентину.
По данным следствия, открытого в 2008 году, жертвами банды, поставлявшей донорские органы в Европу стали несколько сотен человек, убитых в Косово.
В рамках нового дела трансплантологов были также арестованы трое бывших боевиков Армии освобождения Косово, подозреваемые в похищениях людей, у которых изымались органы. Также прокуратура выдала ордер на арест Кшабира Жарку, главы администрации округа Качаник, являющегося одним из ближайших соратников «премьера Тачи». Органы эти продавались через израильских и «турецких» «дилеров».


1990-2009, ПАЛЕСТИНА. В 2009 году шведский журналист Дональд Бёстром опубликовал в газете «Aftonbladet» статью, где израильские военные обвиняются в убийстве палестинцев для получения донорских органов. При этом Бёстром ссылался на полученные им закрытые данные от сотрудников гуманитарной миссии ООН, расположенной в тех краях. (Для отвлечения внимания мировой общественности от этого факта тут же была организована «операция прикрытия» - когда из Освенцима какой-то дегенерат украл «сакральную» надпись «Труд освобождает» - по заказу некого «неустановленного шведского неонациста»).


Позже эту информацию подтвердил член Кнессета Ахмад Тиби. По его словам военные медики брали с трупов участки кожи, роговицы глаз, отрезки артерий и другие органы и использовали их при операциях на раненых солдатах ЦАХАЛа. Подобная деятельность велась во время вооруженных конфликтов в 1990-х годах, причем в качестве доноров выступали тела как палестинских, так и израильских солдат.
Заявление Тиби было передано во время программы по поводу незаконного использования органов, которую транслировал телеканал Channel 2 TV. В той же программе передавалось сделанное около 10 лет назад интервью с бывшим главой Центра судебной медицины в Абу-Кабир, доктором Йехудой Хиссом, который, как и Тиби, сообщил, что израильские медики нарушали закон о трансплантологии, запрещающий использовать чужие органы без разрешения родственников погибшего.


Между тем, в Израиле подобные действия, затрагивающие этические стороны, всегда производятся после консультации с раввинами. Ведь, как известно,«слова мудрецов Талмуда более достойны почтения, нежели писанные законы» (Талмуд Иерусалимский, Масс Бер). Но понятие морали в их интерпретации откровенно нацистские и вовсе не являются «древними аллегориями» или «религиозными преданиями», а действуют до сих пор.
Так в том же 2009 году раввин из Ицхак Шапиро разрешил убивать гоев и их детей. В своей книге этот глава иешивы «Од Йосеф Хай» задался вопросом: «Когда еврею разрешается убивать гоев (неевреев)?», и ответил на него: практически всегда. Даже если речь идет о совсем маленьких детях. 230-страничное «руководство по убийству» (так эту книгу называли в газете «Маарив») стоит 30 шекелей. Очень символическая сумма.


Очевидно, что глобальный раввин «тестировал общественное мнение» перед тем, как в конце 2009 года на конференции, посвященной раввинскому суду министр юстиции Израиля Яаков Неэман заявил, что судебная система страны должна постепенно перейти к древнееврейским законам, изложенным в Торе: «Шаг за шагом мы принесем в Израиль законы Торы и превратим Галаху (еврейский закон) в судебную систему государства». Неэман уточнил, что страна «должна вернуться к наследию предков, к корням, к словам Торы, в которой содержится решение и современных проблем».


Когда еврейские «националисты» - сионисты - заявляли свои «права на ‘Израиль’», они говорили «Тора - наш мандат». При этом тора гласит, как яхве приказывает поступать с соседними народами: «А в городах сих народов, который Господь Бог дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой...» (Вт. 20:16-18); «не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (1Цар. 15,9); «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» (Пс. 136).
Так что, неофициально, «раввинский суд» и в современности уже давно «решил все этические проблемы».


2009 ГОД, НЬЮ-ЙОРК, «КОШЕР НОСТРА». В сентябре 2009 года нью-йоркская полиция обезвредила банду преступников, евреев по национальности, промышлявшую похищением детей и торговлей органами. Главарем этой этнической преступной группировки, прозванной «кошер ностра» («кошерное дело») был назван раввин Леви-Ицхак Розенбаум из Бруклина (Нью-Йорк).


Как заявил в интервью алжирской газете «Аль-Хабар» от проф. Мустафы Хияти (Pr. Mustapha Khiati), председателя алжирского Комитета по вопросам санитарии и расследований, утверждавшего, что эта банда занималась и похищением алжирских детей. Проведенное Интерполом расследование показало, что алжирские дети похищались в городах, расположенных в западных районах Алжира. Затем они переправлялись в Марокко, где местные «хирурги» изымали у малышей почки. После этого отобранный «материал» контрабандным путем доставлялся за океан и в Израиль, где и продавался по цене от 20 до 100 тыс. долларов за почку.


В результате пять американских раввинов, три мэра городов и два члена законодательной ассамблеи штата Нью-Джерси были арестованы сотрудниками ФБР. Аресты стали результатом двухлетнего «межконтинентального» расследования - от США до Швейцарии и Израиля - многочисленных случаев коррупции, политического шантажа, отмывания капиталов и торговли человеческим органами, писал израильский портал ZMAN.
Раввины подозреваются в отмывании десятков миллионов долларов через благотворительные фонды в США, Швейцарии и Израиле. Другие подозреваемые евреи торговали почками израильских доноров - по $160 тыс. за штуку.

В отдельное производство вынесено дело ряда раввинов из Бруклина и города Нью-Джерси - столицы одноименного штата. Среди них Сол Касин (87 лет, из бруклинской синагоги «Шаарей-Цион»), Элиягу Бен-Хаим (58 лет, из общины «Оэль Яаков» в Диле), Эдмонд Нахум (56 лет, из синагоги Дила), Мордехай Фиш (56 лет, из бруклинской общины «Шевес Ахим») и Лавель Шварц (57 лет, брат Фиша). Всего было арестовано 45 человек кошерной мафии или банды раввинов.


Следствие также предъявило обвинение упомянутому раввину Леви-Ицхаку Розенбауму (58, из Бруклина) в организации торговли человеческими органами. Этот раввин сам признался, что покупал почки у нуждающихся людей по $10 000, а продавал за $160 000, причем не смог точно указать, у скольких людей были изъяты органы.
Ему «светило» минимум 20 лет тюрьмы. После того, как он признал себя виновным в нелегальной торговле донорскими органами (т.е. «пошел на сделку с правосудием»), федеральный суд города Трентон, Нью-Джерси, приговорил Леви Ицхака Розенбаума лишь к 2,5 годам лишения свободы за посредничество в поиске доноров почки.


2010 ГОД, ГАИТИ. В 2010 году в Гаити (бывшую колонию Франции), где произошло землетрясение силой в 7,3 балла, в результате чего погибло примерно 200.000 человек, была направлена израильская медицинская бригада, которая разбила полевой госпиталь в полностью разрушенной стране, получив похвалу западных СМИ на фоне того, что их американские подельники даже не соизволили приступить к медицинской помощи.
Но на видео, размещенном в Youtube, житель американского города Сиэтл, штат Вашингтон, Т. West из группы AfriSynergy Productions развенчал «профессионализм» израильтян, обвинив их в том, что солдаты из военной делегации, прибывшие на Гаити в связи с землетрясением, могут быть вовлечены в кражу органов у пациентов.


Он предупредил, что среди работающих в Гаити, есть люди, которые не имеют совести и являются членами поисково-спасательных групп, в том числе из израильской армии. Т. West напомнил о прошлых обвинениях против израильской армии в связи изъятием человеческих органов (в чем признались и в самом Израиле), указав, что нет надёжного контроля во время таких трагедий. Он призвал народ Гаити к защите своих сограждан против международных медицинских групп, которые прибыли в страну в надежде сделать деньги на трагедии.
В интервью израильскому новостному сайту Ynet, Т. West рассказал, что он не имел ничего против Израиля, но полностью против «идеологии сионизма»: «Мы увидели, что вы делали в Южной Африке и с палестинцами. Потому как из нашей истории и страданий нашего народа, я понимаю как страдают палестинцы».


ЧТО ТАКОЕ «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ» ДЛЯ ЕВРЕЙСКИХ ТРАНСПЛАНТОЛОГОВ? В ноябре 2011 года вышла статья Bloomberg «Торгующие органами банды вынуждают бедных продавать почки израильтянам», в которой говорилось:
«Следователи на 5 континентах сообщают, что они обнаружили связанные друг с другом преступные синдикаты, возглавляемые израильтянами и восточными европейцами (как скромно именуют практически моноэтническую мафию из разных стран), которые перевозят людей через границы - иногда против их воли - чтобы продать их почку. По словам Бахата, который занимался расследованием деятельности преступного синдиката в Иерусалиме, «здесь преступник - это посредник, который наживается на больных и бедных. Меня берёт за душу то, что люди продают части своего тела, потому что им нужны деньги на жизнь».


По сообщениям полиции со всей Европы, в торговле органами преступники видят возможность заработать много денег, так как они могут продать почку в 15-20 раз дороже, чем платят за неё при покупке. По словам работающего в Косово прокурора Джонатана Рателя, который уже 2 года занимается расследованием незаконной торговли органами, «они осознают неприлично большую прибыль, которую можно получить на расширяющемся чёрном рынке органов. Это продолжает происходить, потому что в этом бизнесе вращаются очень большие деньги».


Обычно торговцы платят продавцу за почку $10.000, а продав её пациенту, получают $150.000».
Согласно информации Bloomberg, изъятия органов происходили у «гоев» из Азербайджана, Белоруссии, Бразилии, Молдавии, Никарагуа, Перу, Румынии, Турции, Узбекистана, Украины, Филлипинах, ЮАР, Эквадора.
Из статьи несложно понять, что одним из координаторов торговли человеческими органами стал Центр Трансплантологии Израиля, а организаторами являлись преимущественно «евреи» (из Украины, Турции, Израиля и т.д.), банду которых на пост-советском пространстве в Латинской Америке (!) прикрывали «грузинские» бандиты, во главе с окопавшимся в Киеве горским евреем - бывшим кикбоксером Шимшилашвили (вероятно, отсюда истекает и тесная дружба как режима Ющенко, так и текущего оккупационного режима Киева с бандой Саакашвили).
Одним из руководителей этой глобальной банды являлся и нью-йоркский раввин Розенбаум.


"УКРАИНА - НЕ СЕКТОР ГАЗЫ, ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ ЗАХВАТИТЬ НАС» - ПОЧЕМУ СДАЛАСЬ УКРАИНА НА ВОЛЮ ВИВИСЕКТОРОВ? Напомним, что буквально за два дня до упомянутого в начале статьи разоблачения Вячеслава Гудина, возле посольства Израиля в Киеве прошла массовая демонстрация протеста под лозунгом «Украина- не сектор Газы, вы не сможете захватить нас».
Поскольку общество и власти продолжили игнорировать опасность мировоззренческого проникновения, в марте 2014 году в Киеве был совершен вооруженный переворот. Согласно заявления принявшего крещение главы еврейской общины Харькова - Эдуарда Ходоса, главный результат этой «революции достоинства» в том, что - «306 депутатов Верховной рады имеют право на гражданство Израиля. Таковы же президент, премьер и спикер».


При такой «новой власти» резко активизировался «бизнес черных трансплантологов». Впрочем, их «бизнес» начался давно.


1993-2013, УКРАИНА, НАЧАЛО КАРЬЕРЫ «ТРАНСПЛАНТОЛОГА ТЯГНИБОКА». В 90-х годах главврач львовской областной клинической больницы Богдан Федак организовал преступную группу, сбывавшую за границу, в основном в Америку, детские органы. Роженицам сообщали о смерти новорождённых детей, затем оформляли фальшивый отказ матери от ребёнка, а далее… То ли детей отправляли за границу ещё живыми, то ли уже по частям - следствию так и не удалось установить детали. Но живыми этих детей больше не видел никто.


По данным следствия, за 2 года группа врачей под руководством Федака продала за рубеж не менее 130 малышей. В 1997 году Ивано-Франковский суд осудил Федака на 2 года. Однако, отбыв всего треть срока в СИЗО, врач вышел по амнистии. А когда к власти на Украине пришёл Виктор Ющенко, Федака… пригласили работать в парламентский комитет по здравоохранению, где он стал помощником депутата И.Шурмы. Человека с такой репутацией - и в Верховную Раду! Говорят, что за Федака хлопотал не кто иной, как националист Олег Тягнибок (Фротман), возглавляющий нынче депутатскую фракцию «Свободы».


Характерно, что в 2006 году львовский потрошитель Б.Федак вместе с И.Шурмой, который стал заместителем еврейского губернатора Харьковской области В. Добкина, где возглавил областную больницу скорой и неотложной помощи - «ближе к ресурсам органов?».

С чего бы вдруг такая забота? Дело в том, что в 90-е Тягнибок работал в той самой больнице, которой руководил Федак, а Шурма возглавлял львовский профсоюз медработников.
Мало того, Тягнибок проходил по упомянутому уголовному делу «чёрных трансплантологов» в качестве соучастника (!), но следствию так и не удалось доказать его сопричастность, и будущего кандидата в президенты Украины перевели в свидетели.
Во время «демократии», на Украине было создано целых 5 центров, занимающихся пересадкой человеческих органов: в Киеве, Донецке, Одессе, во Львове и в Запорожье.


В 2010 году в Одесской области произошёл резонансный скандал, в котором фигурировали две дамы: завотделением патологии новорождённых и недоношенных детей Одесской областной детской клинической больницы Лариса Торбинская и заведующая детским отделением Коминтерновской центральной районной больницы Жанна Ухова. Как сообщало украинское издание «Думская.net», преступницы якобы отдавали брошенных малышей за вознаграждение от $1,5 до $3 тыс. А что было с детьми дальше, не вполне ясно. Их то ли усыновляли, то ли отправляли за границу совсем в иных целях.
Вот что на сей счёт сообщала газета «Сегодня»: «Схема торговли живым товаром, как поведали в облУВД, была такова: матери сообщали, что её ребёнок умер (при этом тело его не показывали)… Уже доказано 17 случаев незаконной передачи детей… По словам нашего источника в облУВД, «следствие копает глубже, есть данные о том, что торговля велась с начала 2000-х годов, соответственно и эпизодов гораздо больше». Не исключено, что в схеме были задействованы работники областного и районного моргов».
И опять именно Тягнибока связывают с тем, что следствие на торговцев детьми и их органами было закрыто.


В конце 2013 года Оболонский районный суд Киева закрыл другое громкое дело «чёрных трансплантологов», в котором фигурировали ведущие специалисты одного из пяти упомянутых центров - киевского института им. Шалимова. Причина - истёк срок давности. Хотя с того момента, как уголовное дело завели, прошло каких-то неполных 3 года. По данным следствия, несколько врачей Института им. Шалимова, в частности хирург Владислав Закордонец и анестезиолог Ярослав Романив, при помощи «вербовщиков» Евгения Слюсарчука и Руслана Яковенко занимались подбором людей, готовых расстаться с почкой за деньги. Донору доставалось порядка $10 тыс., а с реципиента врачи брали $50 тыс., деля маржу между собой. По данным следствия, через руки трансплантологов прошло порядка полусотни доноров.


Все они входили в глобальную «банду раввинов», о которой мы писали выше.
По сообщениям СМИ, «организатором группировки изъятия человеческих органов на продажу был офицер израильской разведки Юрий Кацман. На него на Украине работало 12 человек, четверо из которых ведущие врачи Института имени Шалимова. По данным спецслужб, черных трансплантологов, вырезавших у живых людей почки и части печени, крышевали высокопоставленные чиновники в Тель-Авиве.


Как пишет «Комсомольская правда на Украине», не удалось поймать осуществлявших силовое прикрытие прибывших с Кацманом подельников- Ройни Шимшилошвили и его боевиков. Т.е. речь идет о той же «глобальной банде раввинов», о которой писал и Блумберг - но об этом не было сказано ни слова! Характерно, что фотографию Кацмана можно найти только в размытом изображении - при том, что его все же удалось задержать на Украине. Т.е. его продолжали прикрывать и в силовых структурах Украины.
Кассир Борис Вольфман, в руках которого скапливался основной капитал от проведенных пересадок - по самым скромным подсчетам речь идет о $40 миллионах, - спокойно живет в Израиле... Израильские» врачи, помогавшие наладить пересадку органов за границей, и вовсе остались за кадром».


2014, УКРАИНА. После победы оплаченной сотрудницей Госдепа В.Нуланд-Нудельман и еврейскими олигархами «революции достоинства», люди Тягнибока-Фротмана из 24 сотни «самообороны евремайдана» занялись привычным делом. Они не только сжигали «неустановленные» трупы в киевском морге на улице Оранжерейной. По данным следствия, через руки украинских «чёрных трансплантологов» прошло около полусотни человек. При этом есть сведения о том, что покойников предварительно «потрошили», изымая у них органы. Кроме того, появилась информация, что органы там изымают не только у мёртвых, но и у ещё живых людей.


Но особый «размах», «бизнес трансплантологов» приобрел с началом «контртеррористической операции». В июле 2014 года в социальных сетях была опубликована переписка адвоката «жидобандерши» Ю.Тимошенко - Сергея Власенко - с «немецким хирургом» Ольгой Вибер и командиром батальона «Донбасс» Семеном Семенченко - подразделения, созданного по образцу «резерва израильского ЦАХАЛа» — Полка национальной защиты Днепропетровской области, предоставившего бойцам Семенченко казармы и питание. Речь в этой переписке шла о торговле органами убитых и раненных бойцов украинской армии. Кроме того, в соцсетях появились ссылки и на еще одну переписку, которую вели Власенко с Семенченко, который со своими подручными занимаются непосредственно добычей «материала». При этом в Славянске ополченцы нашли сотни выпотрошенных трупов «нацгвардейцев», из которых были вынуты органы. Вокруг военных госпиталей и моргов шныряли хорошо оборудованные машины реанимации и броневики инкассации.


В интервью украинскому телеканалу «24» Семенченко, заявил, что «Мы должны стать вторым Израилем, нам нужен их опыт, как страны, которая постоянно воюет». Как мы видим, опыт перенимают - как в части геноцида, так и гешефта на органах коренного населения - что палестинцев, что русских.
(4 июня 2014 года в Генеральную прокуратуру Российской Федерации депутат Госдумы РФ О.Михеев направил запрос о признании ряда вооруженных формирований «Эрец-Украйны», в том числе батальона «Донбасс», террористическими формированиями).
***
В сеть попало видео-интервью американского трансплантолога, «работавшего» в Одессе Донецке, Славянске, Краматорске с леденящими подробностями массового изъятия органов на бывшей Украине.
Россию и её детей ждёт та же судьба «мясных собачек», если общество продолжит трусливо прятать голову в песок.



Технология "Монстры": пробный шар Окончание.

5. Александр Олимпиевич Бухановский.

Чикатило - человек крайне наивный, слегка аутичный, замороченный на всей этой "дудочниковой" пионэрии-комсомолии, большевизьме-коммунизьме, прыжках через костёр, сильной руке и крутых ксивах.
Все свидетели отмечают его крайнюю бесхарактерность, полную неспособность к конфликту. Им помыкали его же собственные подчинённые, грубил и слегка поколачивал малолетний сын, а жена так постоянно гоняла скалкой.
Ничего странного в том, что устроился Чикатило работать снабженцем, чтобы почаще отрываться в командировках. Подальше от жены, да и ото всех, кто уже нашёл к нему ключик хамства и неуёмной напористости.
Ломать такого человека легко. А ещё легче, учитывая, что имел Чикатило диагноз "шизофрения". И вплоть до момента расстрела пребывал во внушённой кем-то иллюзии своей безопасности.
Хотя и бросало его от "усё пропало, шеф" к эйфории и обратно не раз.

И когда Институт Сербского объявил его вменяемым, и когда суд приговорил к смертной казни. А на момент ареста (учитывая, что ни о каком супер-мега-гипер-маньяке сам он, видимо, и не подозревал, а брал на себя убийства по одному, по принципу
"эх, раз, да что там раз, ещё много-много раз!" и "семь бед, один ответ", ведь чем больше эпизодов, тем надёжней легенда о невменяемости),
так и вовсе должно было казаться, что такой диагноз - непрошибаемый щит.

Но костолом следователь Колесников вряд ли сумел бы раскрутить даже шизофреника Чикатило на такие признания.
Тут нужен был другой ум - тонкий и вкрадчивый.

Таким человеком был Александр Олимпиевич Бухановский.

Человек, как мне кажется, вполне способный вдохновить американцев
(лекции которым по этому вопросу впоследствии читал) на создание образа доктора Ганнибала Лектера. Видного, в общем, специалиста по маньякам.

На Бухановского следствие вышло ещё в 1984м году.
Тогда появилась версия, что серия убийств может принадлежать незаконным трансплантологам.

У трупов отсутствовали глаза, гениталии (как пенисы с мошонками, так и матки с придатками), другие части тела.
Эксперты утверждали, что преступник имеет медицинское образование. Стали искать трансплантологов и вышли на Ростовский мединститут
(ныне Ростовский Государственный медицинский университет, с научно-исследовательскими подразделениями), в т. ч. на клинику РГМИ.

Там незаконной трансплантологией занимались сразу несколько групп учёных.

Одним из таких учёных был психиатр из Ростовского мединститута А. О. Бухановский. Который и был по этому делу допрошен. Ну тут необходимо сделать небольшое биографическое отступление.

А. О. Бухановский получил свои фамилию и отчество от отчима - Олимпия Максимовича Бухановского.
Настоящий отец Александра Олимпиевича - американский бизнесмен Джозеф Страссберг, Президент Gold Cross Construction Company в Нью-Джерси.
Мать Александра Олимпиевича, Эвелина Арамовна, стоматолог.
Дед, Арам Самуилович Саркисянц - считается создателем системы здравоохранения ЧИАССР (Чечни).
Да, родился и вырос А. О. Бухановский в гор. Грозном.

Бухановский, ещё в армии (куда был призван врачом) начинает заниматься генетикой шизофрении.
Шлейф полуопальности и опасной близости к евгенике (и т. о. к нацизму) сохранялся за генетикой вплоть до перестройки (табу на генетику было только-только снято в 1963-65 гг).

А Александр Олимпиевич специализируется по генетике шизофрении ещё в армии (ломброзианская, прямо скажем, тема!) и защищает по ней в 1977м году кандидатскую.
В РГМИ, в котором незаконная трансплантология процветает не позднее 1970го
(когда Бухановский устроился туда после армии медбратом).

И там же, в РГМИ, Бухановский неожиданно переключился в 1980м на тематику транссексуализма.
Более того, вскоре стал проводить уголовно наказуемые операции по перемене пола (причинение тяжких телесных, 108я ст. УК РСФСР, до 15 лет).
Всего к Бухановскому обратились 400 транссексуалов, из которых 150 были прооперированы. Большинство - в советские времена.
Отчего-то потом число желающих резко упало (возможно, проф переориентировался на иностранных клиентов, которых, в основном, и обслуживает созданный им в 1991м частный медицинский центр "Феникс").

А ведь во время операций, время от времени, неизбежно случаются смерти.
Как мог проводить такие операции Бухановский?
Почему на это закрывала глаза администрация РГМИ?
Даже если Минздрав неофициально санкционировал подобные эксперименты, как их могли доверить неспециалисту, да ещё и находящемуся под колпаком у КГБ, как сын американского капиталиста?

Есть только один ответ на все вопросы.
Эксперименты Бухановского (возможно, и его коллег) велись по инициативе самого КГБ, либо какой-то другой советской спецслужбы.
Например, ГРУ (в Ростове штаб ВО и несколько спецобъектов ГРУ, вкл. бригаду спецназа).

Каков интерес мог быть у генералов, принимавших решение по такого рода экспериментам? И как они обосновали это решение в руководстве КГБ (или ГРУ) и в ЦК?
Хотя следует иметь в виду, что их задачу облегчал переход Ю. В. Андропова в 1982м году на должность сперва Секретаря, а затем и Генерального Секретаря ЦК.
Вероятно, именно в этот период платонический интерес Бухановского к перемене людям пола воплотился в конкретные хирургические операции.

КГБ с момента своего возникновения (ещё в качестве ВЧК и ГПУ) испытывал нездоровый интерес к паранауке и мистицизму. Особенно, связанным с человеческой сексуальностью.
А тaкжe к проблематике сектантства. Что, с другой стороны, вполне понятно.

"Перемена пола" - операция, непосредственно смыкающая науку с сектантсвом.
В первую очередь, с такой гонимой и при Царях, и при Генсеках сектой, как скопцы
(ветвь хлыстовства).
Считается, что после разгрома скопчества в 1929м году, остатки секты сохранились... на Северном Кавказе.
При этом, секта трансформировалась в т. н. "духовное скопчество" (т. е. воздержание без хирургической операции кастрации).

Вполне возможно, что скопцы были взяты за одну из основ в моделировании чекистами будущих сект, таких, как "Белое братство" Марии Цвигун или "Аум Сенрикё" Сёко Асахары.
И "перемена пола" (фиктивная, т. к. по-настоящему половую принадлежность сменить невозможно) могла рассматриваться в качестве перспективной разработки именно данного направления.

С другой стороны, в рамках перемены пола велись эксперименты по пересадке эрогенных зон, проводились попытки вживления чужих половых органов
(от мужчин к женщинам и обратно).
Удача таких операций сулила баснословные барыши и внедрение КГБ в круги западной элиты. Перспективы необозримые.
Можно, к примеру, пересадить мощный негритянский член белому старичку-миллиардеру...

С другой стороны, есть некоторые основания считать, что перемена пола может способствовать омоложению организма. Отсюда прямой путь к иммортализму .
Да и решаемые попутно иммунологические задачи ткж имеют прямое отношение к проблематике продления жизни.

И кому заниматься всем этим, как не Бухановскому, с его выходом на американского папашу-бизнесмена!

Вскоре после допроса Бухановского, он из подозреваемого неожиданно превращается в эксперта по маньякам.
Хотя маньяками до этого никогда не занимался. Это не первая смена его интересов. Начинал Александр Олимпиевич, напомню, военным врачом в Североморске
(там, где дислоцирован полк спецназа ГРУ), затем переключился на генетику шизофрении, затем незаконная перемена пола, и вот теперь -маньяки.

В 1984 Бухановский, получивший доступ к материалам уголовного дела, составляет первый "перcпективный портрет" серийного убийцы, на семи страницах,
а два года спустя - второй, более чем на ста.
В них Бухановский якобы полностью предугадал появление Чикатило. Это ключевое доказательство по делу.

А если посмотреть на вопрос чуть иначе?
Возможно, ещё в 1984м году Бухановский озаботился поиском "козла отпущения"?
М. б. портрет изначально писался "с натуры", под Чикатило?

Во всяком случае, на тот момент, сам Бухановский выглядел куда подозрительней, чем Чикатило. И перевод его из подозреваемых в эксперты (с кругом научных интересов в виде генетики и отчекрыживания гениталий) выглядит крайне странно.

Так или иначе, но после ареста 20 ноября 1990 года никаких улик на Чикатило нет.
Не помог и обыск в доме Чикатило. Единственная находка, которой следствие попыталось придать "подозрительный" характер - это 23 кухонных и хозяйственных ножа, в общей сложности найденных в доме.
(на которых не было найдено следов крови или каких-л. доказательств их участия хотя бы в одном из убийств)

В качестве "подозрительных" можно рассматривать довольно широкий ассортимент домашних предметов.
Скажем, в ином доме можно найти бутыль с концентрированной кислотой. Или мешок с негашёной известью.
А в другом доме отчего-то хранится аж сто баночек с йодом. В третьем зачем-то лежат мешки для строительного мусора, хотя ремонт не ведётся.
В четвёртом между паркетин можно обнаружить застарелые пятна чьей-то крови
(не важно, если группа крови совпадает с группой крови хозяев).
В пятом - коллекцию порнофильмов и фильмов ужасов.

Странно, но у владельца видеомагнитофона Чикатило не было найдено даже стандартного в те годы для любой видеотеки "Кошмара на улице Вязов". А прикинем, чо было бы, найди менты у Чикатило такой фильм! Вот где "бесспорное" доказательство!

У б-ва серийных убийц при обыске обнаруживаются многочисленные улики. Части человеческих тел, вещи жертв, одежда убийцы с пятнами крови жертв и те де.
В доме Чикатило не было найдено ровным счётом ничего!

Не было и отпечатков пальцев на местах многочисленных преступлений.
Что говорит о том, что настоящие преступники работали в перчатках, возможно, в резиновых.
А группа спермы, обнаруженной на некоторых трупах, была отнесена несколькими экспертами (по разным трупам разными) к IV группе (крови).
"При условии, - добавляли все эксперты, - принадлежности материала одному мужчине".

А у Чикатило была II группа!

Результаты экспертизы настолько однозначно оправдывали Чикатило, что была придумана даже антинаучная теория "парадоксального выделительства"
Суть теории в якобы существующих исключениях, при которых кровь принадлежит к одной группе, а сперма - к другой
(что по мнению всех экспертов, как отечественных, так и зарубежных, есть полнейшая ахинея).

Шёл девятый день задержания, а Чикатило ни в чём не признавался.
Ну, окромя платонического интереса к старшеклассницам, в бытность его учителем в школе, интернате и ПТУ.
На десятый день Чикатило должны были отпускать, без шансов когда-л. вновь привлечь по этому обвинению (ещё раз задаюсь вопросом: почему было хотя бы не попытаться поймать Чикатило на месте преступления, например, "на живца"?).

И вот тут на сцену выступает Бухановский. О чём-то говорит с подозреваемым.
И о чудо - Чикатило зовёт следователя и начинает брать на себя убийство за убийством.

Первоначально Чикатило сильно путается в показаниях, сообщает много невероятных и прямо противоречащих материалам дела подробностей.
Но новые приходы доброго доктора Лектера снимают проблему за проблемой.
Чикатило (о котором свидетели говорили, как о человеке, неспособном удержать в памяти простейшие сведения по работе, вплоть до указаний директора через час после совещания и при помощи блокнота с рабочими записями)
в деталях описывает места преступлений и сами преступления.

Психологически показания Чикатило вполне убедительны.
Как убедительны и показания олигофрена Каленика и его друзей, которых следствие раскололо на те же убийства парой лет ранее.
Впрочем, убедительность показаний Чикатило - только для обывателя или на самый поверхностный взгляд.

Во-первых, на всех допросах Чикатило, по большей части, отвечает односложно: "да", "нет", "как у вас там написано, так всё и было".
Во-вторых, мотивы убийств, психологические механизмы такого умопомешательства остались туманными.

По сути, Чикатило и следом за ним (или наоборот?) Бухановский тупо пересказывают традиционное гопническое "я не знаю, что на меня нашло".

Но хуже всего то, что допросы Чикатило так и не пролили свет на исчезновение органов убитых.
И это в-третьих.
Чикатило рассказывал следствию только то, что следствие знало и без него, и ни одним фактом больше!

Куда и как мог девать Чикатило вырезанные им (как, если он не имел медицинского образования?) органы жертв?
Как мог при этом не замазаться кровью с ног до головы?
Как мог не привлечь внимание случайных прохожих, грибников в лесополосе и те де?
Ну, одна жертва, ну две, три.

Но Бухановский (а за ним Колесников, Костоев и Яндиев) такими вопросами не задаётся.

Бухановский (возможно, при содействии Колесникова) задним числом написал портрет Чикатило (и заменил им оригинальный документ), либо он изначально писал портрет с натуры, в рамках первой попытки повесить дело на шизофреника.
Возможно, он и навёл на него, как специалист по шизофреникам (не в клинике ли РГМИ проходил лечение Андрей Романович?).

Чрезвычайная пестрота происхождения и социальных ролей А. О. Бухановского вызывает изумление.
Он и военный врач, и генетик, и психиатр, и хирург.

По делу Чикатило он и подозреваемый, и эксперт, и неофициальный следователь, и работодатель адвоката Чикатило -Марата Заидовича Хабибулин (ныне работающего у Бухановского в "Фениксе").
Поневоле закрадывается подозрение, что это лишь маски, а истинная социальная роль Бухановского - где-то на стыке.
Гебешный сексот, посредник между гебьём и американским бизнесом, цеховик и врач-убийца.

6. Чикатило, как жертва Системы.

А вот факты, свидетельствующие о невиновности Чикатило, известны уже сейчас.

1. На суде над Чикатило обвинением не было предъявлено ни одной прямой улики.
Не было орудий преступления, пятен крови жертв на вещах обвиняемого, отпечатков его пальцев на месте преступления (или отпечатков пальцев жертв на вещах Чикатило).

Не было "биологического материала" Чикатило на местах преступления, на трупах (напротив, имевшийся там "материал" полностью оправдывал Ч., отчего была выдумана антинаучная теория "парадоксального выделительства").
Не было ни одного результата экспертизы, недвусмысленно указывавшего бы на Чикатило. Не было ни одного свидетеля, не то что спасшегося от рук "маньяка" или видевшего его в деле (как это довольно часто случается и при меньшем числе жертв), но хотя бы подтверждавшего присутствие Ч. непосредственно на месте преступления.
Единственное исключение - явно фантазирующая свидетельница по делу Кати Закотновой (по которому уже был расстрелян некто Кравченко), но именно по этому эпизоду (единственному из 53) суд счёл вину Чикатило недоказанной!

2. В деле полно чисто житейских странностей и прямых процессуальных нарушений. Процессуальные нормы не от нечего делать выдуманы. Они нужны как раз для того, чтобы исключить ошибки, подлоги и фальсификации.
Когда, в отсутствие прямых улик, следствие и обвинение пользуется сомнительными рапортами, свидетелями, экспертами, экспертизами, потерпевшими, это дополнительно усиливает недоверие.
Достаточно сказать, что несколько трупов по ходу следствия меняли пол.

Когда "поблизости" от мест пребывания А. Р. Чикатило бывали обнаружены трупы
(один - в ста км от места командировки Чикатило), следствие искало пропавших без вести женщин примерно в дни пребывания там Ч., а если подходящей женщины не было, то хотя бы пропавшего мужчину.
Труп "имел" место, но не "имел" времени, а для привязки трупа к Ч. требовался пропавший в определённые даты - и тогда труп менял пол.
А поскольку ездил по стране работавший снабженцем Чикатило много, то на сотни таких поездок несколько трупов удалось к нему за уши притянуть.

3. Ключевые участники разоблачения Чикатило извлекли из дела ощутимую личную выгоду.

Следователь Исса Костоев немедленно стал представителем Ельцина в Ингушетии
(где в те годы крутилась тема с чеченскими авизовками и готовилась почва для создания Зоны Экономического Благоприятствования, превратившей в 1994м Ингушетию во внутрироссийский оффшор).
Владимир Колесников стал Первым замом Министра внутренних дел.
Александр Бухановский открыл собственный медцентр, ориентированный на русскоязычных жителей дальнего зарубежья (т. е. на разворовавших страну номенклатурщиков), ездил читать лекции в ФБР.
Даже адвокат Чикатило, уверявший суд в виновности клиента, получил тёплую должность главного юриста в медцентре Бухановского.

4. Показания Чикатило стали, фактически, единственной против него уликой.

Что прямо противоречит тезису об особенной хитрости этого якобы серийного убийцы,
13 лет успешно уходившего от ответственности.
Ткж подробные показания Чикатило противоречат отмеченному всеми свидетелями факту чрезвычайно плохой памяти Александра Романовича. Первые показания Чикатило по каждому эпизоду содержали множество противоречий с установленными фактами и неоднократно впоследствии корректировались (обычно после бесед с Бухановским).

Сам Чикатило в многочисленных письмах, заявлениях и обращениях утверждал, что показания из него выбивались, а следственные эксперименты подолгу предварительно репeтировались.

5. Во время личных обысков и обыска квартиры не было найдено ничего, доказывающего причастность Чикатило к преступлениям. Тогда как в б-ве случаев длительной неуловимости преступника она достигалась путём совершения преступлений в домашних условиях и сокрытия вещдоков в доме преступника. Что приводило к избыточным доказательствам после поимки преступника (т. о. чем дольше преступник не был пойман, тем легче потом было доказывать его вину).

Наиболее "подозрительными" были результаты личного обыска Чикатило, когда в его портфеле (или рюкзаке?) были, в числе многих прочих предметов, найдены перочиный ножик, кусок верёвки, кусочки тесёмки (возможно, срезанные оперативниками с находившихся в портфеле папок) и стандартная баночка вазелина
(при том, что Ч. был объявлен импотентом, имитировавшим половой акт движениями ненайденного ножа).
Каковые предметы, учитывая разъездной характер работы Чикатило и крайнюю скудость ассортимента советских магазинов того периода, абсолютно не выглядит странным
(тот же вазелин для чего только не использовался!).

Безусловно, этих "улик" совершенно недостаточно для доказывания вины
Т. б. что непосредственно к трупам они никак не привязаны, ни показателями свидетелей, ни вещдоками на местах преступлений, ни результатами экспертиз.

Значительно лучше аргументирована педофилия Чикатило, но и в ней нет полной уверенности. Может быть, на уровне платонического интереса к сексуально развитым старшеклассницам (старшеклассникам?), но не более того.
Возможно, сексуальные страхи (и связанный с ними комплекс вины) Чикатило послужили одним из рычагов, заставивших его взять на себя чужие преступления.
Плюс условный срок его сына (за грабёж, с пацанами, вьетнамских челноков).

Следствию ничего не стОило поломать жизнь его сыну. Это могло побудить Ч. признать педофилию, а дальше - "коготок увяз, всей птичке пропасть".

Уроки дела Ч. для российского обывателя в том, что нужно постоянно проверять каждый свой шаг на подозрительность с т. зр. косвенных улик в совершении какого-л. преступления, особенно таких, как терроризм, экстремизм, педофилия и серийные убийства.

Так, наличие в домашней видеотеке большого кол-ва детективов, триллеров, фильмов ужасов, а ткж любых фильмов со сценами секса и/ или насилия может стать доказательством преступного образа жизни.
Но и отсутствие таких фильмов может послужить доказательством инфантильности, от которой один шаг до педофилии и соотв. серийных убийств.
Отсутствие видеотеки и вовсе - верное доказательство ненормальности.

Развив в себе достаточный уровень подозрительности, можно приступить к обличениям окружающих, а в результате - идти в ментовку и сдаваться самому.

Юмор нехороший, но примерно в таком духе мыслят стада отечественных самозванных обвинителей. У которых подозрительно всё и заслуживают жесточайшей кары все.

А баночка вазелина или марганцовки в портфеле командированного - билет прямиком в камеру смертников. Паяльник среди домашних инструментов - верное доказательство бандитизма (что ещё с ним можно делать, с паяльником-то?).
Как и найденный при обыске утюг.

Есть ещё один козЫрный охренительский заход.
Перечислить все ужасные преступления, в которых якобы виновна жертва предполагаемого оговора (вся линия аргументации относительно возможности оговора вообще и в данном конкретном случае, в частности, при этом полностью игнорируется, как если бы её не существовало).
Обвинить сомневающихся в вине приговорённого "пособниками" и "врагами народа".

И увенчать любые попытки дискуссии припечатывающим "его осудил суд, значит он виновен".

7. Так кто же убивал?

Предположу, что б-во убийств были совершены незаконными трансплантологами, в т. ч. и лично Бухановским.
Деятельность которых крышевали ГРУ и подшевная ему курдо-йезидская ОПГ.
Кстати, Дед Хасан , в последние годы, окончательно обосновался в Ростове.

Ростов - портовый город, в фактический пригород которого превратился старинный город Азов.
В советские времена он был известен, как "Ростов-папа", в пару к "Одессе-маме".
Это два ведущих черноморских портовых города (т. к. Азовское море, по существу, является заливом Чёрного моря).
Через канал Волго-Дон, Ростов сообщался ещё и с Волгоградом и далее с Каспийским морем. А Чёрное море было эпицентром тогдашней советской "теневой экономики".

В чём был смысл советской "теневой экономики"?
Это была компенсационная система, подчищавшая огрехи официальной плановой экономики и официальной уравниловки.

Первым секретарям обкомов был необходим "пряник" для поощрения отличившихся директоров и их клиентелл. Таким "пряником" была неучтёнка.
А ходовой "валютой" была продукция сельского хозяйства. Т. е. товары, произведённые на Юге России и Украины, а ткж импортированные из жарких стран через черноморские порты.

В связи с чем и особая роль Кавказа и Новороссии, вкл. в "Кавказ" Ростовскую область.
А поскольку центрами теневой экономики были штабы военных округов (левак гоняли военными эшелонами, чтобы избежать досмотров), то Ростов был важнейшим центром теневой экономики ещё и по этой причине.

Естественно, вся теневая экономика курировалась советскими спецслужбами, а в конечном счёте, партийной разведкой.
Но у спецслужб интересы простираются гораздо шире экономического стимулирования передовиков. И важнейшим интересом является сбор компромата. Или создание оного.

Трансплантология хороша тем, что позволяет скомпрометировать реципиента незаконной пересадки органа.
Дело в том, что б-во органов (кроме почек) приживаются довольно плохо. Проблема тканевой совместимости даже и сейчас стоИт очень остро. Орган умершего человека быстро деградирует и к пересадке становится негоден. А круг лиц, чьи органы годны к пересадке для данного конкретного реципиента, узок. За ними следует длительное время наблюдать, собирать анализы и те де. Чтобы донор был здоров.

И если почку можно, в конце концов, взять одну, а другую оставить донору, то уже с печенью, например, это невозможно. Да и маловероятно, чтобы подходящий донор в подходящее время умер. Остаётся единственный выход: забирать органы у ещё живого донора (с последующей его эвтаназией).

Элитник, умирающий сам, или с болью видящий, как умирают его дети, родители или любимая женщина, часто бывает готов на это пойти.
А даже если он и не знал, что орган забирается ценой убийства, то вряд ли сможет впоследствии это доказать.
И компромат по-прежнему остаётся (для политика, например) убойным.

Вот с этой т. зр. трансплантология является для спецслужб суперинтересной темой.

Большие деньги (кроме относительно дешёвых почек, органы стОят конечному приобретателю очень дорого) - это так, приятный бонус для исполнителей. Тут ставки совсем другие.
Завербовать можно членов правительств, инсайдеров биржевой игры, видных учёных, военных...

Другим средством не менее убойной компрометации может являться педофилия.

Похоже, в Ростове параллельно разрабатывались обе темы.
прод.сл.ч2.

По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно в мире проводится 10 тысяч незаконных пересадок человеческих органов. Обзор публикаций показал, что впервые такой случай был официально зарегистрирован в 1987 году: тогда в Европе сумели спасти от смерти партию из 30 гватемальских детей.

Затем были пресечены попытки незаконной торговли органами маленьких граждан Гондураса, Бразилии, Мексики, Парагвая. А первым арестованным был гражданин Египта: его задержали в 1996 году за скупку почек по 12 тыс. долларов за штуку. Как утверждают специалисты ООН, скупка органов до сих пор процветает в Индии. Там в ряде регионов до 10% населения имеют по одной почке, а каждый проданный орган оценивается в 2-3 тыс. долларов. Активно промышляли такой продажей и граждане Молдавии. Независимые эксперты утверждают, что в Китае на пересадку идут органы казненных за различные преступления граждан. Комиссия, расследовавшая ситуацию в Косово, утвердилась во мнении, что во время событий 1999 года пленные сербы становились донорами. А в Иране торговля органами разрешена законодательно: здесь вполне официально можно купить почку или даже сердце за 5-6 тыс. долларов.

«В декабре 2016 года при Совете Европы (г. Страсбург) создан официальный комитет по борьбе с нелегальной трансплантацией, — рассказывает главный трансплантолог Санкт-Петербурга, заведующий НИЛ торакальной хирургии ФГБУ «НМИЦ им. В. А. Алмазова» Минздрава России, торакальный хирург, врач высшей категории, кандидат медицинских наук Герман Николаев . — Я вхожу в нее в качестве официального эксперта от России. В задачу комитета входит формирование действий, направленных на предотвращение криминальной трансплантации в мире. В декабре 2016 в Мадриде прошло первое совещание комитета. На нем были разработаны первоочередные меры. Они включали в себя создание системы информации о тех лицах, которые ездят за рубеж делать пересадку органов. В течение этого года прошло тестирование этой системы в странах Европы. С помощью тестирования и анкетирования были определены участники трансплантационного туризма. Существуют различные виды трансплантационного туризма, и сегодня уже проведена огромная работа, чтобы провести классификацию случаев трансплантации».

Надо понимать, что далеко не всегда уезжающие за границу для пересадки органов используют криминальные схемы. Например, согласно закону, изъятие органов у несовершеннолетних при посмертном донорстве в России не запрещено и может производится при наличии добровольного информированного согласия одного из родителей. Однако существует проблема в отношении общества к вопросам реализации донорства органов у детей, поэтому российские специалисты пока вынуждены просить помощи у других стран, законодательство которых позволяет делать трансплантацию иностранцам.

«Чтобы спасать жизни наших маленьких пациентов Россия заключает соглашения с другими странами, — продолжает Николаев. Мы вполне легально везем своих детей в клиники стран, имеющих прозрачное в этом отношение законодательство, где им пересаживают органы и таким образом спасают от смерти. Это — направление на трансплантацию органов в другие стране на законной основе. А есть незаконная трансплантация, когда нуждающиеся в пересадках люди не хотят ждать в очереди, а готовы ехать за границу в клиники, проводящие незаконные операции. В основном они существуют в Южной Америке и в Южной Азии. В начале ноября в Страсбурге прошло совещание, на котором были подведены итоги создания базы данных. Как показала практика, в России полностью отсутствует незаконная трансплантация. Это достигнуто за счет того, что государство бесплатно обеспечивает всех нуждающихся необходимым лечением».

Сегодня главная задача в нашей стране: сделать доступность такого вида лечения максимально широкой. Проблема криминальной трансплантации в основном связана с отсутствием достаточного количества донорских органов, необходимых для быстрого обеспечения всех нуждающихся в трансплантации. Люди, имеющие деньги, не хотят ждать в очередях и едут за границу — не задумываясь, что криминальные дельцы, безусловно, не способны делать операции на должном уровне.

Для успешного развития помощи методом трансплантации, необходимо развивать донорство органов, проект нового закона о донорстве и трансплантации направлен на эти цели. Он позволит сделать данный вид помощи максимально прозрачным и даст возможность начать развивать донорство органов и их трансплантацию детям.