Авиационная пушка гш 6 30. Свинцовый ураган. Пять самых скорострельных пушек Василия Грязева. От «картечницы» до «Вулкана»
ГШ-6-23 (АО-19, ТКБ-613, Индекс УВ ВВС - 9-А-620) - шестиствольная авиационная 23-мм автоматическая пушка схемы Гатлинга.
В СССР работы по созданию многоствольных авиационных пушек шли еще до Великой Отечественной войны. Правда, закончились безрезультатно. К идее системы со стволами, сведенными в один блок, который бы вращался электродвигателем, советские оружейники пришли одновременно с американскими конструкторами, но тут нас постигла неудача.
В 1959 году к работам подключились Аркадий Шипунов и Василий Грязев, работавшие в Климовском НИИ-61. Как оказалось, работы надо было начинать фактически с нуля. Конструкторы обладали информацией о том, что в США создается «Вулкан», но при этом не только применяемые американцами технические решения, а и тактико-технические характеристики новой западной системы оставались секретными.
Правда, сам Аркадий Шипунов позже признался, что даже если бы ему и Василию Грязеву стали бы тогда известны американские технические решения, применить их в СССР все равно вряд ли удалось бы. Как уже было сказано, конструкторы «Дженерал электрик» подключали к «Вулкану» внешний электрический привод мощностью 26 кВт, в то время как советские авиастроители могли предложить всего лишь, как выразился сам Василий Грязев, «24 вольта и ни грамма больше». Поэтому надо было создавать систему, работающую не от внешнего источника, а с использованием внутренней энергетики выстрела.
Примечательно, что схожие схемы были предложены в свое время другими американскими фирмами – участницами конкурса по созданию перспективной авиационной пушки. Правда, западные конструкторы реализовать такое решение не смогли. В отличие от них Аркадий Шипунов и Василий Грязев создали так называемый газоотводный двигатель, который, по словам второго участника тандема, работал наподобие двигателя внутреннего сгорания – отбирал часть порохового газа из стволов при выстреле.
Но, несмотря на изящное решение, возникла другая проблема: как сделать первый выстрел, ведь газоотводный двигатель, а значит, и сам механизм пушки еще не работает. Для начального импульса требовался стартер, после использования которого с первого выстрела пушка работала бы на собственном газе. В дальнейшем были предложены два варианта стартера: пневматический и пиротехнический (со специальным пиропатроном).
В своих мемуарах Аркадий Шипунов вспоминает, что еще в начале работ над новой авиационной пушкой он смог увидеть одну из немногих фотографий готовящегося к испытаниям американского «Вулкана», где его поразило то, что снаряженная боеприпасами лента стелилась по полу, потолку и стенкам отсека, но не была сведена в единый патронный ящик.
Позже стало понятно, что при скорострельности в 6000 выстр/мин в патронном ящике в считанные секунды образуется пустота и лента начинает «гулять». При этом боеприпасы выпадают, а сама лента разрывается. Шипунов и Грязев разработали специальный пневматический лентоподтяг, не позволяющий смещаться ленте. В отличие от американского решения, эта идея обеспечивала гораздо более компактное размещение пушки и боекомплекта, что особенно важно для авиационной техники, где конструкторы сражаются за каждый сантиметр.
Несмотря на то, что изделие, получившее индекс АО-19, практически было готово, в советских Военно-воздушных силах ему места не нашлось, так как сами военные считали: стрелковое оружие – пережиток прошлого, а будущее за ракетами. Незадолго до отказа ВВС от новой пушки Василий Грязев был переведен на другое предприятие. Казалось бы, АО-19, несмотря на все уникальные технические решения, так и останется невостребованным.
Но в 1966 году после обобщения опыта действий северовьетнамских и американских ВВС в СССР было принято решение возобновить работы по созданию перспективных авиационных пушек. Правда, к тому времени почти все предприятия и конструкторские бюро, ранее работавшие по данной тематике, уже переориентировались на другие направления. Более того, желающих возвращаться к этому направлению работ в военно-промышленной отрасли не находилось!
Как ни удивительно, несмотря на все сложности Аркадий Шипунов, возглавивший к этому времени ЦКБ-14, решил возродить на своем предприятии пушечную тематику. После утверждения Военно-промышленной комиссией этого решения ее руководство согласилось вернуть на тульское предприятие Василия Грязева, а также нескольких других специалистов, принимавших участие в работе над «изделием АО-19».
Как вспоминал Аркадий Шипунов, проблема с возобновлением работ по пушечному авиационному вооружению встала не только в СССР, но и на Западе. Фактически на тот момент из многоствольных пушек в мире была только американская – «Вулкан».
Стоит отметить, что, несмотря на отказ от «объекта АО-19» Военно-воздушных сил, изделие заинтересовало Военно-морской флот, для которого были разработаны несколько пушечных комплексов.
К началу 70-х годов КБП предложило две шестиствольные пушки: 30-мм АО-18, использовавшую патрон АО-18, и АО-19 под 23-мм боеприпас АМ-23. Примечательно, что изделия различались не только применяемыми снарядами, но и стартерами для предварительного разгона блока стволов. На АО-18 стоял пневматический, а на АО-19 – пиротехнический с 10 пиропатронами.
Изначально к АО-19 представители ВВС, рассматривавшие новую пушку как вооружение перспективных истребителей и истребителей-бомбардировщиков, предъявляли повышенные требования по отстрелу боеприпасов – не менее 500 снарядов одной очередью. Пришлось серьезно поработать над живучестью пушки. Наиболее нагруженную деталь, газовый шток, сделали из особых термостойких материалов. Изменили конструкцию. Подвергся доработке газовый двигатель, куда были установлены так называемые плавающие поршни.
Проведенные предварительные испытания показали, что доработанная АО-19 может показать гораздо лучшие характеристики, чем заявлялось изначально. В результате проведенных в КБП работ 23-мм пушка смогла вести огонь с темпом стрельбы 10–12 тысяч выстрелов в минуту. А масса АО-19 после всех доводок составила чуть более 70 кг.
Для сравнения: доработанный к этому времени американский «Вулкан», получивший индекс М61А1, весил 136 кг, делал 6000 выстрелов в минуту, залп был почти в 2,5 раза меньше чем у АО-19, при этом американским авиаконструкторам требовалось также разместить на борту самолета еще и 25-киловаттный внешний электропривод.
И даже на М61А2, стоящей на борту истребителя пятого поколения F-22, американские конструкторы при меньших калибре и скорострельности их пушки так и не смогли добиться тех уникальных показателей по массе и компактности, как у пушки, разработанной Василием Грязевым и Аркадием Шипуновым.
Первым заказчиком новой пушки АО-19 стало Опытное конструкторское бюро Сухого, которое в то время возглавлял сам Павел Осипович. «Сухие» планировали, что новая пушка станет вооружением для разрабатываемого ими тогда перспективного фронтового бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла Т-6, позже ставшего легендарным Су-24.
Сроки работ по новой машине были достаточно сжатые: совершивший первый полет 17 января 1970 года летом 1973-го Т-6 уже был готов к передаче военным испытателям. При доводке АО-19 под требования авиастроителей возникли определенные трудности. Хорошо стрелявшая на стенде, пушка не могла дать очередь более 150 выстрелов – стволы перегревались, их требовалось охлаждать, на что зачастую уходило порядка 10–15 минут, в зависимости от температуры окружающей среды.
Еще одной проблемой стало то, что пушка не хотела, как шутили конструкторы Тульского КБ приборостроения, «прекращать стрелять». Уже после отпускания кнопки пуска АО-19 ухитрялась самопроизвольно выпустить три-четыре снаряда. Но за отведенные сроки все недостатки и технические проблемы были устранены, и в ГЛИЦ ВВС на испытания Т-6 был представлен с полностью интегрированной в новый фронтовой бомбардировщик пушкой.
В ходе начавшихся в Ахтубинске испытаний проводился отстрел изделия, получившего к тому времени индекс ГШ (Грязев – Шипунов)-6-23, по различным мишеням. При контрольном применении новейшей системы менее чем за одну секунду пилот смог полностью накрыть все мишени, выпустив около 200 снарядов!
Павел Сухой был настолько удовлетворен ГШ-6-23, что наряду со штатно установленной в боекомплект Су-24 были включены так называемые подвесные пушечные контейнеры СППУ-6 с подвижными пушечными установками ГШ-6-23М, способными отклоняться по горизонтали и вертикали на 45 градусов. Предполагалось, что с таким вооружением, а всего на фронтовом бомбардировщике планировалось размещать две такие установки, он сможет за один заход полностью вывести из строя взлетно-посадочную полосу, а также уничтожить колонну мотопехоты в боевых машинах протяженностью до одного километра.
Разработанная на заводе «Дзержинец» СППУ-6 стала одной из самых больших подвижных пушечных установок. Ее длина превышала пять метров, а масса с боекомплектом из 400 снарядов – 525 кг. Проведенные испытания показали, что при ведении огня новой установкой на каждый погонный метр приходилось минимум одно попадание снаряда.
Примечательно, что сразу после «Сухого» пушкой заинтересовались в ОКБ имени Микояна, предполагавшем использовать ГШ-6-23 на новейшем сверхзвуковом перехватчике МиГ-31. Несмотря на его большие размеры, авиастроителям требовалась достаточно малогабаритная пушка с высокой скорострельностью, так как МиГ-31 должен был уничтожать сверхзвуковые цели. В КБП помогли «Микояну», разработав уникальную легкую бесконвейерную систему беззвеньевого питания, благодаря чему массу пушки удалось уменьшить еще на несколько килограммов и выиграть дополнительные сантиметры пространства на борту перехватчика.
Разработанная выдающимися оружейниками Аркадием Шипуновым и Василием Грязевым автоматическая авиационная пушка ГШ-6-23 до сих пор остается на вооружении отечественных ВВС. Более того, во многом ее характеристики, несмотря на более чем 40-летний срок службы, остаются уникальными.
ГШ-23 (ТКБ-613) (Индекс УВ ВВС - 9-А-472, ГШ-23Л - 9-А-472-01, −02, −03 в зависимости от варианта установки локализаторов) - двуствольная авиационная пушка, предназначенная для оснащения подвижных и неподвижных пушечных установок самолетов и вертолётов. Дальность эффективной стрельбы ГШ-23 составляет 2 км. Первым самолетом, на котором была использована пушка, стал МиГ-21ПФС (ПФМ). ГШ-23Л размещалась в контейнере ГП-9 в центре под фюзеляжем, боекомплект 200 патронов. Кроме стационарного размещения, пушка используется в подвесном контейнере УПК-23-250, СППУ-22, СНПУ, ВСПУ-36.
Конструктивно ГШ-23 выполнена по схеме двухствольной пушки Гаста.
Пушка ГШ-23 была разработана под руководством главного конструктора В.Грязева и начальника отдела А.Шипунова под патроны к пушке АМ-23 калибра 23 х 115 мм.
Первый макетный образец пушки был собран в НИИ-61 в конце 1954 года. После множества технологических и конструктивных изменений (только ударно-спусковой механизм пушки менялся радикально пять раз) и кропотливой пятилетней доработки ГШ-23, в 1959 году было принято решение о ее запуске в производство. Первые серийные образцы пушки показали низкую живучесть, что потребовало провести ряд доработок конструкции. Официально ГШ-23 принята на вооружение в 1965 году.
В этой пушке в одном кожухе устанавливались два ствола и размещались механизмы, обеспечивающие поочередное их заряжание. Автоматика оружия приводилась в движение газоотводным двигателем, в который пороховые газы поступали при выстрелах то из одного, то из другого ствола. Общий агрегат производил подачу патронов из одной патронной ленты. Вместо популярных ранее реечных систем подачи в устройстве ГШ-23 применили шестеренчатый привод со звездочкой, протаскивающей патронную ленту. Каждый ствол имел свои узлы снижения патрона из ленты в патронник, его досылания, запирания и экстракции гильзы. Механизмы одного ствола были кинематически связаны с механизмами другого ствола с помощью рычагов-коромысел, чередуя работу узлов и подачу между двумя блоками: запирание ствола одного приходилось на отпирание другого, выброс гильзы – на досылание патрона в соседнем.
Такая схема позволила несколько упростить кинематику, поскольку ползуны при откате и накате двигались линейно, только вперед и назад, а их перемещение осуществлялось принудительно воздействием газовых поршней, без каких-либо возвратных пружин, в отличие от того же автомата Калашникова. Благодаря этому удалось добиться хорошей динамической уравновешенности автоматики в направлении отката и реализовать высокую надежность работы системы.
Еще одним новшеством стало внедрение пиротехнической перезарядки пушки вместо привычной пневмо-перезарядки, передергивавшей затвор подачей сжатого воздуха в случае осечки, задержки или других отказов. Воздух высокого давления выступал при этом в роли «штатных» пороховых газов в пушках с газоотводом либо подавался в специальный механизм перезарядки в системах с откатом ствола, обеспечивая действие кинематики.
По сути, ГШ-23 представляла собой две пушки, объединенные в один блок и имевшие связанный механизм автоматики, где «половинки» работают друг на друга, выполняя накат затвора одной из них за счет энергии пороховых газов при откате соседней. Такое соединение позволило получить выигрыш в весе и габаритах оружия по сравнению с двумя несвязанными пушками, так как ряд узлов и механизмов являлись общими для обоих стволов, входящих в систему. Общими были кожух (ствольная коробка), подающий и стреляющий механизм, электроспуск, амортизатор и механизм перезаряжания. Наличие двух стволов решило проблему их живучести при достаточно высоком общем темпе стрельбы, поскольку интенсивность стрельбы из каждого ствола уменьшалась вдвое и, следовательно, снижался износ стволов.
Особенности и достоинства двуствольной схемы автоматического оружия в сочетании с безударным досыланием патрона позволили увеличить темп стрельбы пушки ГШ-23 по сравнению с АМ-23 при незначительном увеличении веса оружия (всего на 3 кг). Достигнутый темп стрельбы в 3200-3400 выстр./мин существенно превышал возможности прежних систем. Благодаря новым конструкционным материалам и рациональным решениям в устройстве агрегатов удалось улучшить также эксплуатационные свойства системы, упростив работу с вооружением: если переборку и чистку с полной разборкой пушек НР-30 требовалось производить после каждых 500 выстрелов, то регламентом технического обслуживания для ГШ-23 позволялось выполнять эти процедуры после настрела в 2000 выстрелов. После 500-600 выстрелов пушку ГШ-23 разрешалось не разбирать для обслуживания, а ограничиваться только промывкой и смазкой отдельных деталей – газовых поршней, стволов и приемника. Звенья патронной ленты ГШ-23, усиленные по сравнению с применявшимися на АМ-23, допускали их использование до пяти раз подряд.
ГШ-23 последний комплекс из ряда (А-12,7; ЯкБ-12,7; ГШ-30-2; ГШ-23) стрелкового вооружения установленного на Ми-24 и продолжатель эволюции ряда стрелковых комплексов устанавливаемых на этот штурмовой вертолет. С введением ГШ-23 боевая эффективность стрелкового оружия на Ми-24ВМ стала на порядок выше чем у Ми-24П с 30-мм пушкой ГШ-30.
Помимо России и стран СНГ, пушка эксплуатируется в Афганистане, Алжире, Бангладеш, Болгарии, Кубе, Чехии, Эфиопии, Гане, Венгрии, Нигерии, Польше, Румынии, Сирии, Таиланде, Вьетнаме, Сербии, Черногории, Бразилии.
Модификации:
ГШ-23 (9-А-472) - базовое изделие
ГШ-23Б - с жидкостным охлаждением
ГШ-23В - с жидкостным охлаждением вертолётная
ГШ-23Л1 (9-А-472-02) - с локализаторами для отвода пороховых газов и уменьшения отдачи, длина блока стволов увеличена до 1537 мм
ГШ-23Л2 (9-А-472-02)
ГШ-23Л3 (9-А-472-03)
ГШ-23Я - модификация для Як-28
ГШ-23М - с укороченным блоком стволов и повышенным до 4000 выстр/мин темпом стрельбы.
Носители:
ГШ-23 - МиГ-21 (начиная с модификации МиГ-21ПФМ), Ан-2А, Ил-76, Ка-25Ф, Як-28.
ГШ-23В - Ми-24ВМ (с установкой НППУ-24).
ГШ-23Л - Ан-72П, Ил-102, L-39Z, Ми-24ВП, МиГ-23, Ту-22М, Ту-95МС, Ту-142М3.
Технические характеристики
Видео
В середине пятидесятых годов назрела необходимость в увеличении темпа стрельбы авиационных пушек. Постоянный рост скоростей истребителей и бомбардировщиков требовал увеличить объем секундного залпа орудия, чтобы повысить вероятность поражения цели. Однако существующие конструкции и технологии подошли к пределу своих возможностей. Дальнейшее развитие автоматических пушек классической схемы не могло заметно повысить их характеристики.
Для выхода из сложившейся ситуации были предложены несколько оригинальных идей. К примеру, инженеры ОКБ-16 во главе с А.А. Рихтером предложили разработать не только новую скорострельную пушку, но и оригинальный боеприпас для нее, в котором будут учтены новые принципы работы . Во время разработки проект перспективной пушки носил обозначение 261П.
С целью повышения скорострельности было предложено отказаться от применения автоматики «классической» конструкции в пользу т.н. револьверной системы. Это означает, что со стволом орудия должен был взаимодействовать вращающийся барабан с несколькими каморами. Такая система позволяла ускорить процесс перезарядки и тем самым повысить скорострельность орудия. Тем не менее, оригинальная конструкция автоматики нуждалась в специальном боеприпасе.
Специально для орудия 261П был разработан боеприпас 23х260 мм. Его отличительной особенностью стала длинная цилиндрическая гильза, в которой был полностью утоплен снаряд. Снаряд весил 513 г и оснащался толстостенной гильзой массой 255 г. Снаряд для нового боеприпаса был выполнен на основе существующей конструкции, однако имел меньший вес – 173 г. Кроме того, для обеспечения работоспособности орудия пришлось усилить заделку снаряда в гильзе. Оригинальный снаряд для новой пушки представлял большой интерес с технической точки зрения, однако некоторые его особенности стали объектом критики. Отмечалась слишком большая масса боекомплекта пушки, а также некоторый проигрыш существующему оружию в могуществе снаряда. Тем не менее, работы по проекту 261П продолжились.
Орудие 261П конструкции Рихтера получалось достаточно компактным: его общая длина не превышала 1470 мм. При этом суммарная длина ствола и патронника были немногим меньше общей длины пушки. Вес готового орудия достигал 58 кг. За казенной частью ствола располагался вращающийся барабан с четырьмя каморами-патронниками. Вместо механических ударников использовалась электрическая запальная система. Автоматика пушки работала за счет энергии пороховых газов. Характерной особенностью орудия стало использование сразу трех независимых газовых двигателей, каждый из которых отвечал за работу своих механизмов.
Первый газовый двигатель использовался для досылания снаряда в камору барабана. Лента с боеприпасами подавалась к средней части орудия, перед патронниками. При выстреле пороховые газы толкали специальный поршень первого газового двигателя, который отправлял новый снаряд в свободный верхний патронник. При досылании снаряд двигался со скоростью порядка 25 м/с. Такой процесс досылания получил название броскового или ударного. Следует отметить, именно способ досылания сказался на конструкции боеприпаса, в частности на заделке снаряда в гильзе.
Второй газовый двигатель после досылания снаряда должен был поворачивать барабан на 90°. Вращаясь, барабан подавал снаряд к стволу, после чего производился выстрел. Далее камора со стрелянной гильзой подавалась на линию экстракции. При помощи третьего газового двигателя гильза буквально выдувалась из каморы со скоростью 40 м/с.
Ствол орудия 261П был выполнен по оригинальной схеме и получил прогрессивную нарезку. До попадания в ствол снаряд успевал набрать некоторую скорость внутри гильзы, из-за чего бил по нарезам и увеличивал износ ствола. Для обеспечения требуемой живучести пушка получила лейнер – сменный канал ствола. При износе эту деталь можно было заменить новой. Внутренняя поверхность лейнера имела переменную крутизну нарезов. В казенной части нарезы были пологими, в дульной – нормальной крутизны.
Примененная в проекте барабанная схема могла обеспечить высочайший темп стрельбы. К примеру, разработанный А.А. Рихтером крупнокалиберный пулемет, построенный по такой системе, в теории мог делать до 5 тыс выстрелов в минуту. Скорострельность орудия 261П была вдвое меньше – главной причиной этого были термические нагрузки на ствол. Тем не менее, и при таком темпе стрельбе секундный залп пушки 261П достигал 7,2 кг против 3 кг у НР-23 или 4,2 кг у АМ-23.
Автоматическая пушка 261П не получила однозначной оценки. Она имела высокую скорострельность и секундный залп, в несколько раз превышавший аналогичный показатель имеющихся 23-мм орудий. Одновременно с этим разработка А.А. Рихтера была сложной в производстве и эксплуатации, а также использовала специальный снаряд, ограничивавший допустимый боекомплект. Специфические характеристики пушки сказались на ее судьбе. В 1967 году ее создатели получили Государственную премию, однако само орудие так и не было официально принято на вооружение. Документ Минобороны от 1963 года позволил продолжить производство и эксплуатацию пушек.
Тем не менее, пушка 261П под обозначением Р-23 смогла стать оружием строевых бомбардировщиков. В 1959 году была создана пушечная установка ДК-20, предлагавшаяся для установки на самолет Ту-22. Изначально предполагалось оснастить этот бомбардировщик орудиями АМ-23, однако А.А. Рихтер и А.Э. Нудельман смогли убедить А.Н. Туполева в необходимости использования их орудия. Установка ДК-20 оснащалась электрогидравлическими приводами и дистанционным управлением с использованием радиолокационного и телевизионного прицелов.
В 1973 году КБ точного машиностроения (бывшее ОКБ-16) разработало новую модификацию пушки под названием Р-23М «Картечь». От базового варианта она отличалась некоторыми доработками технического и технологического характера. Модернизированную пушку предлагалось устанавливать на боевые космические аппараты. Информация об изготовлении или испытаниях орудия «Картечь» отсутствует.
Автоматическая пушка Р-23 использовалась только на дальних бомбардировщиках Ту-22. Недостатки и сложность орудия не позволили использовать его на самолетах иных типов. Общее количество выпущенных орудий не превысило 500-550 единиц.
По некоторым данным, одним из самых активных критиков сложной и дорогой пушки Р-23 был сотрудник тульского ЦКБ-14 В.П. Грязев. Следует отметить, что тульские конструкторы не ограничились констатацией недостатков разработки А.А. Рихтера, а предложили свой вариант повышения характеристик авиационных пушек. Для выполнения требований военных было решено сделать новое орудие двуствольным.
Разрабатывая новое оружие, тульские конструкторы под руководством В.П. Грязева и А.Г. Шипунова использовали т.н. схему Гаста: это означает, что пушка имеет два ствола, связанные друг с другом через механизм синхронизации. Действие такой автоматики основывается на использовании энергии отдачи при коротком ходе ствола. Движение одного из стволов приводит в действие механизмы пушки, в результате чего происходит перезарядка второго ствола. При выстреле из второго ствола первый подготавливается к стрельбе. Подобная система позволяет увеличить скорострельность примерно вдвое по сравнению с одноствольными системами с коротким ходом ствола, незначительно увеличив габариты и вес оружия. Кроме того, попеременная стрельба из двух стволов позволяет снизить термические нагрузки и обеспечить их приемлемое охлаждение.
Пушка ГШ-23 получила два ствола калибра 23 мм, соединенные специальным механизмом синхронизации. Для упрощения конструкции и сохранения приемлемых габаритов несколько систем орудия взаимодействовали сразу с двумя стволами. Подобные механизмы подачи и выброса боеприпасов и система пироперезарядки позволили сохранить вес орудия на уровне 50 кг при общей длине 1,54 м. В качестве боеприпаса новая авиационная пушка должна была использовать снаряд 23х115 мм, предназначенный для применения с электрическим запалом. Подача ленты с боеприпасами могла осуществляться с любой стороны.
При сравнительной сложности конструкции орудие ГШ-23 имело достаточно высокие характеристики. Начальная скорость снаряда превышала 750 м/с, эффективная дальность стрельбы – 1,8 км. Оригинальная автоматика с использованием двух стволов позволила довести темп стрельбы до 2500 выстрелов в минуту. Следует отметить, во время дальнейшего развития проекта этот параметр значительно вырос.
Автоматическая пушка ГШ-23 стала оружием боевых вертолетов Ми-24ВП. На этих машинах орудие используется вместе с подвижной пушечной установкой НППУ-24. Пушка с боекомплектом 460 снарядов позволяет эффективно атаковать живую силу и легкобронированную технику на дистанциях до 1,5-2 км. Возможность наведения пушки в вертикальной и горизонтальной плоскостях повышает гибкость ее применения.
Дальнейшим развитием пушки ГШ-23 стала ее модификация ГШ-23Л. От базовой версии она отличается только наличием локализаторов, предназначенных для направленного отвода пороховых газов. Локализаторы позволяют отвести пороховые газы от воздухозаборников самолета, а также немного снизить отдачу. Первым самолетом, на котором была установлена пушка ГШ-23Л, стал истребитель МиГ-21. Этим орудием оснащались МиГ-21 нескольких модификаций. В дальнейшем пушкой ГЛ-23Ш оснащались истребители и бомбардировщики нескольких моделей, в том числе МиГ-23, Су-15ТМ, Су-17М, Ту-22М, Ту-95 и другие. Пушка ГШ-23Л используется в подвесных контейнерах УПК-23-250, СППУ-22 и ВСПУ-36. Последняя была разработана специально для палубных штурмовиков Як-38 и Як-38М.
Автоматическая пушка ГШ-23 была принята на вооружение в 1965 году и через несколько лет стала одним из самых распространенных авиационных орудий в ВВС СССР. Производство пушек этой модели продолжается до сих пор на ковровском Заводе им. Дегтярева.
ГШ-6-23
Вторым способом повышения скорострельности авиационных пушек, над которым с начала шестидесятых годов работали тульские оружейники, была система с вращающимся блоком стволов. Такое оружие было сложнее в сравнении с построенным на основе схемы Гаста, однако могло иметь в разы большую скорострельность. Конструкторы под руководством В.П. Грязева и А.Г. Шипунова одновременно разрабатывали две новые автоматические пушки АО-18 и АО-19 калибра 30 и 23 мм соответственно.
Основу конструкции пушки АО-19 составляют шесть стволов с собственными затворами, собранные в единый подвижный блок. Блок стволов и затворов может вращаться вокруг своей оси. Вращение блока стволов и работа прочих элементов автоматики осуществляется за счет энергии пороховых газов, отводимых из стволов во время стрельбы. Для управления огнем используется электросистема, боеприпас пушки – снаряд 23х115 мм с электровоспламенением.
Первоначальная раскрутка блока стволов осуществляется пиростартером газопоршневого типа, использующим пиропатроны ППЛ. В кассете пиростартера помещаются 10 пиропатронов. Во время вращения блока все шесть затворов последовательно осуществляют перезарядку стволов, а после выстрела извлекают и выбрасывают стреляные гильзы. Такой способ работы позволяет сократить время между отдельными выстрелами и тем самым повысить скорострельность пушки, поскольку в момент выстрела из одного ствола следующий оказывается полностью готов к стрельбе.
Ввиду сложной системы и применения нескольких стволов пушка АО-19 получилась довольно тяжелой – ее вес составил 73 кг. Общая длина оружия – 1,4 м, максимальная ширина – 243 мм. Начальная скорость осколочно-фугасно-зажигательного снаряда или бронебойно-зажигательного с трассером равнялась 715 м/с. Благодаря применению вращающегося блока стволов пушка АО-19 стала самым скорострельным отечественным авиационным орудием – темп стрельбы достиг 9 тыс выстрелов в минуту. Максимальную длину очереди во избежание перегрева конструкции ограничили 250-300 выстрелами.
Серийное производство пушек АО-19 началось в 1972 году. Через два года орудие было принято на вооружение под названием ГШ-6-23 (9А-620). Пушки ГШ-6-23 устанавливались на истребителях МиГ-31 (боекомплект 260 снарядов) и фронтовых бомбардировщиках Су-24 (400 снарядов). Кроме того, был разработан подвесной пушечный контейнер СППУ-6 с орудием ГШ-6-23 и боезапасом 260 снарядов.
Немного позже была создана модификация пушки под названием ГШ-6-23М. При помощи некоторых изменений конструкции скорострельность была доведена до 10 тыс выстрелов в минуту. По некоторым данным, во время испытаний удалось добиться скорострельности до 11,5-12 тыс выстрелов. Это орудие устанавливалось на бомбардировщиках Су-24М, боекомплект составляет 500 снарядов.
Пушка ГШ-6-23 стала последним отечественным авиационным орудием калибра 23 мм. Развитие авиации в очередной раз привело к тому, что калибр существующих автоматических пушек оказался недостаточным для борьбы с современными и перспективными самолетами или наземными целями. В дальнейшем развитие малокалиберной артиллерии для самолетов пошло по пути создания орудий калибра 30 мм.
По материалам:
http://airwar.ru/
http://airpages.ru/
http://museum-arms.ru/
http://russianarms.mybb.ru/
http://zid.ru/
Широкорад А. Б. авиационного вооружения. - Мн.: Харвест, 1999
Давайте теперь поговорим о самой пушке …
По сути, ГШ-23 представляла собой две пушки, объединенные в один блок и имевшие связанный механизм автоматики, где «половинки» работают друг на друга, выполняя накат затвора одной из них за счет энергии пороховых газов при откате соседней. При этом несколько упростилось устройство - отпала необходимость в накатниках и возвратных пружинах. Такое соединение позволило получить выигрыш в весе и габаритах оружия по сравнению с двумя несвязанными пушками, так как ряд узлов и механизмов являлись общими для обоих стволов, входящих в систему. Общими были кожух (ствольная коробка), подающий и стреляющий механизм, электроспуск, амортизатор и механизм перезаряжания. Наличие двух стволов решило проблему их живучести при достаточно высоком общем темпе стрельбы, поскольку интенсивность стрельбы из каждого ствола уменьшалась вдвое и, следовательно, снижался износ стволов. Кроме того, живучесть каждого ствола, определяемая количеством произведенных из нее выстрелов, могла быть в 2 раза меньше общей живучести пушки. Например, при общей гарантийной живучести пушки ГШ-23 в 8000 выстрелов из каждого ствола производилось только 4000 выстрелов.
ГШ-23 создавалась под штатные патроны того же типа, что и АМ-23 (правда, полностью взаимозаменяемыми они не стали). Повышению скорострельности и надежности работы пушки ГШ-23 способствовало применение механизмов безударного плавного досылания патронов в патронники, что снимало ограничения на прочность патронных гильз. При достигнутой скорострельности прочность гильзы становилась существенной: по пути в ствол тонкостенный «стакан» мог не выдержать нагрузки, потерять устойчивость, смяться и сломаться. Плавность досылания требовалась также по заделке снаряда, который под воздействием рывков и инерционных сил не должен был расшататься в гильзе, раздать ее дульце «воротником» или осесть внутрь гильзы при энергичном досылании. При ударной остановке патрона, досланного до места, снаряд под воздействием тех же инерционных сил мог выскочить из дульца гильзы.
Для изучения вопросов прочности боеприпасов при достигнутом быстродействии пушечной автоматики в НИИ-61 была открыта специальная тема со звучным названием «Распатронивание» (так именовалось нарушение целостности и работоспособности боеприпаса). Резкое извлечение патрона из ленты, досылание толчком в патронник и торможение с ударом при посадке подвергало его нагрузкам вплоть до разрушения. Так, при разгоне на пути в патронник тонкие стенки гильзы могли разойтись «воротником», приводя к выпаданию снаряда; таким же эффектом могли сопровождаться рывки при досылании, когда инерционные силы стремились вырвать массивный снаряд из гильзы и услать его в ствол. Выявленные «пограничные» по прочности боеприпасов условия учитывались при проектировании пушечных агрегатов.
С целью обеспечения высокого темпа стрельбы усилили и сами патроны: так, если по техусловиям к калибру 23 мм для извлечения снаряда НР-23 из гильзы требовалось усилие 800-1500 кгс, то снаряд ГШ-23 заделывался в гильзе более прочно, усиленной закаткой ее дульца. В свою очередь, более массивный снаряд калибра 30 мм к НР-30 заделывался в гильзе жестче, и это усилие составляло 2000-3000 кгс.
Особенности и достоинства двуствольной схемы автоматического оружия в сочетании с безударным досыланием патрона позволили увеличить темп стрельбы пушки ГШ-23 по сравнению с АМ-23 при незначительном увеличении веса оружия (всего на 3 кг). Первый макетный образец пушки был собран в НИИ-61 в конце 1954 г. После множества технологических и конструктивных изменений (только ударно-спусковой механизм пушки менялся радикально пять раз) и кропотливой пятилетней доработки ГШ-23 в 1959 г. было принято решение о ее запуске в производство.
Установка УКУ-9К-502 десятого Ту-22М0, авиационный музей в Риге, февраль 1997
Достигнутый темп стрельбы в 3200-3400 выстр./мин существенно превышал возможности прежних систем (так, АМ-23 с ее еще недавно рекордной скорострельностью новая пушка превосходила в 2,5 раза), во что не сразу верилось даже коллегам. По этой причине не раз случались курьезы при демонстрации ГШ-23. В одном таком случае представитель производства усомнился в достигнутых результатах и самой работоспособности системы. По его просьбе пушку зарядили короткой лентой - мол, и такое количество патронов пушка не сможет пропустить без отказов и непременно «подавится». Пушка рявкнула и смолкла. Работа ее прозвучала на слух одним выстрелом, и критик удовлетворенно заметил: «Как я и полагал, она остановилась». Разубедил его вид пустого патронника пушки, сработавшей без единой задержки и пропустившей в долю секунды всю ленту, и валявшиеся вокруг отстрелянные гильзы - все до единой.
Однако поначалу будущее нового орудия, как и прочих авиационных артсистем, выглядело далеко не радужным. Причинами стали очередные политические и экономические перемены в стране, инициированные новым руководством и самым непосредственным образом сказавшиеся на «оборонке».
После войны в Корее последовал очередной скачок в развитии военной авиации. Самолеты стали сверхзвуковыми, их оборудование - электронным, а средства поражения-управляемыми. Второе поколение реактивных истребителей (1960-е гг.) было представлено преимущественно самолета-ми-перехватчиками (Ту-128, Су-9, Су-11, Су-15, МиГ-21ПФ, МиГ-25) с высокими скоростными и ограниченными маневренными характеристиками. Воздушные бои предполагалось вести в основном на высоте вплоть до стратосферы, а радиусы разворота истребителя при маневрах возросли до десятков километров. Наведение перехватчика на воздушную цель осуществлялось с наземного КП по командам автоматизированной системы, при выходе на заданный рубеж летчик начинал поиск с помощью бортового радиолокационного прицела (позднее на борту истребителей появились и теплопеленгаторы), и когда цель оказывалась в зоне поражения, выполнял пуск ракет. В тактике этих истребителей утвердилась всеракурсная ракетная атака, при срыве которой противники теряли зрительный и радиолокационный контакт, а бой начинался снова - с поиска цели. На смену групповым пришли одиночные действия, начиная со взлета и заканчивая посадкой.
В связи с ростом возможностей управляемых ракет по перехвату скоростных и высотных целей с истребителей «за ненадобностью» были сняты пушки - надежное оружие ближнего боя. Предполагалось, что авиационные пушки представляют собой устаревшее оружие, не имеющее перспектив дальнейшего развития (не стесняясь в выражениях, вслед за главой государства иные высокопоставленные чины называли их «оружием каменного века»). Роль основного средства поражения воздушных и наземных целей отводилась управляемым ракетам. Прибегая к излюбленной демагогии в качестве доводов, апологеты «ракетизации» уличали артиллерийское вооружение в отставании от всемогущих ракет по всем статьям, включая поражающую мощь, дальность стрельбы, точность огня на куда больших дистанциях. В очередной раз теория разошлась с практикой и, к сожалению, не без ущерба для последней.
Уверовав во всемогущество ракет, руководство страны занялось перестройкой Вооруженных Сил и оборонных отраслей народного хозяйства. О масштабности и радикальности нововведений можно судить по ходу перевооружения военной авиации новой техникой, «качественный портрет» которой говорил сам за себя: с начала 1960-х гг. советские ВВС и авиация ПВО получили более 5500 «чистых» истребителей-ракетоносцев, в то время как число поступивших на вооружение боевых самолетов, имевших и пушечное вооружение, за этот период составило лишь около 1500 (после 1962 г., когда прекратился выпуск ранних модификаций МиГ-21Ф и Ф-13 с таким вооружением, пушками оснащались только истребители-бомбардировщики Су-7Б и Як-28). Те же тенденции доминировали и в авиации западных стран, где вооружение основных истребителей вероятного противника также ограничивалось исключительно ракетами (даже сверхпопулярный «Фантом» до конца 1967 г. обходился без пушки на борту).
Опыт Вьетнама и Ближнего Востока (конец 1960-х - начало 1970-х гг.) лишил перехват господствующего положения в тактике истребителей. Пришлось возвратиться к групповым маневренным боям. Первые же уроки Вьетнама имели неожиданный эффект и для американцев: их пленные летчики показывали, что в ближнем бою, если не удавалась первая ракетная атака, они чувствовали себя «в крайне невыгодном положении», а на дистанциях менее 800-1000 м их ракеты оказывались и вовсе бесполезными из-за срыва наведения за ускользающей целью и дальнего взведения, препятствующего подрыву в опасной близости от своей машины. Поучительный воздушный бой имел место при встрече восьми F-4C с четверкой вьетнамских МиГ-17. Юркие МиГи смогли навязать американцам схватку на виражах, исключив прицельный огонь противника. Ракетные атаки «Фантомов» срывались раз за разом: все 12 выпущенных ракет ушли «в молоко», тогда как вьетнамские летчики, пользуясь всяким случаем, открывали пушечный огонь с дистанции 200-250 м и сбили два F-4C.
«Исправляя перегибы», американцы вспомнили о преждевременно забытых пушках. С похвальной быстротой они создали несколько образцов подвесных установок со стрелковым вооружением, уже с 1965 г. начав оснащать самолеты контейнерами с 7,62-мм пулеметами «Миниган» и 20-мм пушками М61А1 «Вулкан». Установки использовались в первую очередь на « фантомах» и служили для стрельбы по воздушным и наземным целям. Подвесное вооружение, однако, оказалось не очень эффективным в этой роли: наружная подвеска и воздействие отдачи при значительном разносе установок на подкрыльевых узлах увеличивали рассеивание в 1,5 раза по отношению ко встроенному оружию, что препятствовало прицельному ведению огня, особенно в воздушном бою.
И все же пушки в тот период оказались единственно эффективным средством поражения маневрирующей воздушной цели, а также стрельбы на малых дальностях, на которых пуск ракет невозможен из-за высоких маневренных перегрузок и опасности попадания под разрыв собственных ракет. Свою роль сыграло и то, что после пуска ракет лишенный пушек истребитель оказывался безоружным (в начале Вьетнамской войны даже появилось предложение оснастить МиГ-21ПФ хотя бы пулеметом ШКАС «на крайний случай»).
С возвращением ближнего маневренного боя и на отечественные истребители вернулись пушки. Так, с семилетним опозданием (после принятия на вооружение в 1959 г.) в качестве штатного вооружения на самолетах истребительной авиации появилась пушка ГШ-23Л. На МиГ-21ПФ, ПФМ и С пушка подвешивалась в съемной гондоле ГП-9 под фюзеляжем. Симптоматично, что впервые это было сделано на экспортных истребителях по требованию индийского заказчика, имевшего тот самый боевой опыт. Индийцы сделали верную ставку: в скорой войне с Пакистаном в декабре 1971 г., умело используя летное мастерство и возможности техники, их МиГ-21 сбили в воздушных боях 10 вражеских самолетов, потеряв только один свой истребитель. Индийские летчики активно вели маневренные бои, и восемь из этих побед были достигнуты пушечным огнем ГШ-23 и только две - пусками ракет Р-ЗС.
На советских МиГ-21 гондолы ГП-9 применялись ограниченно, поскольку выпуск таких моделей с чисто ракетным вооружением уже подходил к концу, а с 1969 г. в серию пошли модификации МиГ-21, оснащенные штатной встроенной пушечной установкой с ГШ-23Л. К тому же ГП-9 имела характер импровизированного решения: подвешиваемая на двух шкворнях и одном кронштейне под фюзеляж самолета, пушечная гондола требовала индивидуальной подгонки, сложной процедуры пристрелки и не давала возможности подвесить под самолет подвесной топливный бак, снижая и так небольшой радиус действия машины. Часть находившихся в строевых полках советских МиГ-21 ПФМ дорабатывали под пушечную установку на местах, а экспортные и собираемые за рубежом лицензионные истребители оснащались ею изначально.
С внедрением ГШ-23 на новых самолетах потребовалось массовое производство этих пушек. Их выпуск был налажен на Ковровском заводе им. Дегтярева, хотя из-за «отсутствия спроса» освоение пушек на предприятии было начато с порядочной задержкой-только в 1964 г., спустя пять с лишним лет после принятия на вооружение.
Пушечное вооружение обладало еще одним существенным достоинством - относительно невысокой стоимостью как самих орудий, так и боеприпасов, в массовом производстве обходившихся в считанные рубли, в противовес ракетной технике, требовавшей сложного, высокотехнологичного и, по определению, недешевого производства. В подтверждение экономическим доводам можно сказать, что производившиеся на том же Ковровском заводе зенитные ракеты к ПЗРК «Стрела-2», при крупносерийном выпуске относившиеся к самым недорогим изделиям среди ракетной номенклатуры, в ценах 1967 г. обходились в 10000 рублей, будучи при этом «одноразовыми» изделиями.
На истребителях МиГ-23 пушки ГШ-23Л, оснащенные локализаторами, устанавливались на рационально скомпонованных лафетах, где размещался и патронный ящик. При обслуживании, перезарядке или замене пушки лафет опускался с помощью лебедки, открывая хороший доступ к оружию. На МиГ-21, где пушечную установку пришлось «вписывать» в уже сложившуюся конструкцию планера, потребовалось более изощренное решение: патронный отсек с лентой и звеньесборник разместили сверху фюзеляжа, подковой огибая воздушный канал к двигателю, а к находившейся под фюзеляжем пушке от них тянулись рукава подачи боеприпасов и отвода звеньев. Помимо защиты обшивки самолета от пороховых газов, локализаторы ГШ-23Л играли также роль дульных тормозов, снимающих 10-12% отдачи. Модификация пушки ГШ-23Я также устанавливалась на фронтовом бомбардировщике Як-28, где сменила использовавшуюся прежде пушку НР-23, к середине 1960-х гг. выглядевшую полностью морально устаревшей. На Як-28 достоинства новой артиллерийской системы выглядели особенно убедительно: при сопоставимой баллистике по скорострельности и массе залпа ГШ-23 превосходила прежнюю установку почти в 4 раза.
Пушечный контейнер УПК-23-250 с пушкой ГШ-23Л и боекомплектом 250 снарядов
Благодаря новым конструкционным материалам и рациональным решениям в устройстве агрегатов удалось улучшить также эксплуатационные свойства системы, упростив работу с вооружением: если переборку и чистку с полной разборкой пушек НР-30 требовалось производить после каждых 500 выстрелов, то регламентом технического обслуживания для ГШ-23 позволялось выполнять эти процедуры (весьма трудоемкие и грязные) после настрела в 2000 выстрелов. После 500-600 выстрелов пушку ГШ-23 разрешалось не разбирать для обслуживания, а ограничиваться только промывкой и смазкой отдельных деталей - газовых поршней, стволов и приемника. Звенья патронной ленты ГШ-23, усиленные по сравнению с применявшимися на АМ-23, допускали их использование до пяти раз подряд.
Эксплуатация показала высокую надежность пушки, хотя и не без некоторых проблем. Так, при стрельбах в строевых частях, получивших истребители МиГ-21СМ, за первый квартал 1970 г. были израсходованы 14138 патронов и отмечены всего девять отказов пушечного вооружения. Лишь три из них произошли из-за конструктивно-производственных недостатков оружия (порыв звена, утыкание патрона и неразбитый капсюль), все остальные имели причиной ошибки личного состава, забывающего проделать требуемые операции при зарядке и подготовке (один из летчиков просто забыл перевести переключатель рода оружия на стрельбу из пушки и прилетел с жалобой на «неработающую пушку»). На один отказ по вине самого оружия приходилось около 18 израсходованных боекомплектов. Из-за наличия у ГШ-23 пары работающих механизмов рекомендовалось заряжать ленту четным числом патронов, с тем чтобы после стрельбы в пушке не оставался один невыстреленный патрон, извлечь который было непростой задачей. Ошибки летчиков и оружейников даже вынудили главного инженера ВВС издать в июне 1970 г. соответствующее указание, где основной причиной проблем называлось то, что «в частях, где до этого эксплуатировались самолеты, не имевшие пушечного вооружения, личный состав отвык от этих требований».
ГШ-23 стала основой оборонительного комплекса бомбардировщиков Ту-22М, Ту-95МС и военно-транспортного Ил-76. Эти самолеты имеют унифицированные кормовые установки УКУ-9К-502 с блоком спаренных пушек, прицельной станцией и электромеханическими приводами. Исполнение установки в вариантах УКУ-9К-502-1, дистанционно управляемой оператором из кабины экипажа, и УКУ-9К-502-П, наводимой стрелком с расположенного тут же рабочего места, стало отражением давнего спора о преимуществах той или другой систем. Прямое визуальное обнаружение цели, прицеливание и непосредственное управление оружием стрелком на практике обеспечивает много лучшую точность и эффективность, нежели дистанционное наведение из удаленной кабины, где оператору приходилось пользоваться нечеткой «картинкой» с радиолокационного индикатора и телеэкрана с ограниченным полем обзора (особенно ощутимыми эти недостатки были на бомбардировщиках Ту-22 и Ту-22М, где изображение «плыло» в реактивных струях работающих рядом двигателей) . Предусмотрен также полностью автоматизированный режим ведения огня с помощью радиолокационного прицела после взятия им цели на автосопровождение.
Однако «пилотируемая» установка с рабочим местом стрелка требует оборудования гермокабины в хвосте, добавляя добрую тонну веса, и не всегда возможна компоновочно. Само же снаряжение пушечной установки боеприпасами на Ту-22М, находящейся на пятиметровой высоте над землей, превращается в целое предприятие с установкой специального лотка-транспортера и тросовой системы подачи на хвосте самолета, использованием громоздких стремянок и водружением на высоту третьего этажа патронных лент весом за полтонны, придававшим процедуре акробатический оттенок.
Спор этот, в конце концов, разрешился естественным образом в пользу более современных электронных бортовых комплексов обороны, призванных предотвращать атаку противника самим срывом ее возможности. УКУ с пушками ГШ-23 стали «лебединой песней» в этом направлении. Пушки в них не несут локализаторов для уменьшения аэродинамических нагрузок и изгибающих моментов на стволы подвижного оружия. В облегченной установке УКУ-9К-502М самолета Ту-22МЗ была оставлена одна ГШ-23, смонтированная «на боку» с вертикальным положением стволов для уменьшения миделя установки и упрощения организации подвода ленты (правда, «обжатие» установки повлекло не очень желательное увеличение того же напора воздушного потока на поперечно расположенные стволы, при их повороте возрастающего примерно вдвое). Для стрельбы большими боекомплектами без риска перегрева модификация ГШ-23Б оснащалась системой жидкостного охлаждения стволов.
«Чуть опускаешь нос машины, аккуратно доворачиваешь на цель так, чтобы она легко ловилась в марку прицела. Нажимаешь на гашетку на долю секунды и возникает такое ощущение, будто самолет трясет гигант, но хорошо видно, как к земле летит огненный смерч. В этот момент находящемуся там врагу, хоть и условному, не позавидуешь », – поделился своими впечатлениями от применения шестиствольной авиационной пушки ГШ-6-23 летчик отечественных ВВС.
ГШ-6-23М калибра 23 мм со скорострельностью 10 000 выстр/мин была разработана двумя великими отечественными конструкторами-оружейниками Аркадием Шипуновым и Василием Грязевым еще в начале 70-х. С момента принятия «шестиствольной ГШ» на вооружение в 1974 году ее носителями стали легендарные Су-24 и не менее известные сверхзвуковые тяжелые перехватчики Миг-31.
От «картечницы» до «Вулкана»
В середине 50-х годов, когда на вооружение истребителей начали поступать первые самонаводящиеся ракеты, такие как американская AIM-9 «Сайдвиндер», авиационные эксперты заговорили о том, что от пулеметов и пушек на боевых самолетах в ближайшем времени придется отказаться.
Во многом такие выводы основывались на опыте прошедшей корейской войны, где впервые массово сражались реактивные истребители. С одной стороны это были советские МиГ-15, с другой – американские F-86 «Сейбр», F9F «Пантера» и т. д. МиГам, вооруженным тремя пушками, зачастую не хватало скорострельности, а «Сейбрам» – дальности стрельбы, иногда еще и могущества шести 12,7-мм пулеметов, которыми они располагали.
Примечательно, что новейший по тем временам американский палубный истребитель F-4В «Фантом-2» имел только ракетное вооружение, в том числе сверхсовременные AIM-7 «Спэрроу» среднего радиуса действия. На адаптированные для нужд ВВС США F-4C пушки также не устанавливались. Правда, во Вьетнаме «Фантомам» первоначально противостояли имевшие только пушечное вооружение советские МиГ-17, на которых вьетнамские пилоты стремились вести ближний воздушный бой, чтобы не попасть под удар управляемых ракет.
В «собачьих схватках», как на западном авиационном сленге называются такие бои, американским асам не всегда помогали и считавшиеся на то время лучшими ракеты AIM-9 ближнего радиуса действия с тепловой головкой самонаведения. Поэтому командованию военно-воздушных сил, а также авиации ВМС и Корпуса морской пехоты пришлось срочно разрабатывать новые тактические приемы борьбы с вьетнамскими истребителями, прежде всего, довооружить «Фантомы» подвесными пушечными контейнерами с 20-мм шестиствольными авиационными пушками М61 «Вулкан». А вскоре в ВВС США поступил истребитель F-4E. Одним из основных отличий новой модели стал штатно установленный в носовой части шестиствольный «Вулкан».
В ряде недавно опубликованных исследований, посвященных воздушной войне во Вьетнаме, утверждается, что решение вооружить «Фантом-2» пушечной установкой вызвано не необходимостью борьбы с вьетнамскими МиГами, а желанием сделать истребитель более приспособленным для ударов по наземным целям.
Для беспристрастной оценки стоит обратиться к цифрам. По данным Пентагона, за все время войны в Юго-Восточной Азии пушечным вооружением американских истребителей было сбито от 39 до 45 вьетнамских истребителей, включая сверхзвуковые МиГ-19 и МиГ-21. А всего, по подсчетам американских военных историков, Северный Вьетнам потерял 131 МиГ, так что на авиационные пушки приходится 35–40 % от общего количества машин, сбитых летчиками США.
Как бы там ни было, именно с появления в строю F-4E «Фантом-2» пушечное вооружение, отвергнутое в конце 50-х, начало возвращаться в арсенал истребителей, истребителей-бомбардировщиков, разведчиков и других машин.
Одной из самых массовых в арсенале западных ВВС стала уже упомянутая М61 «Вулкан». Примечательно, что американский истребитель пятого поколения F-22 «Лайтнинг» также вооружен этой шестиствольной пушкой, хотя и специально модернизированной.
Разработавшая и выпускающая «Вулкан» американская фирма «Дженерал электрик» до этого никогда не занималась образцами стрелкового оружия. Более того, основным направлением деятельности компании всегда было электрическое оборудование. Но сразу после Второй мировой войны американские ВВС открыли перспективную тему по созданию авиационных пушек и пулеметов, скорострельность которых должна была составлять не менее 4000 выстр/мин, при этом от образцов требовались достаточная дальнобойность и высокая кучность при ударах по воздушным целям.
В традиционных схемах стрелкового оружия реализовать такие запросы заказчика было достаточно проблематично. Здесь приходилось выбирать: либо высокая точность, дальность стрельбы и кучность, либо скорострельность. Как один из вариантов решения разработчики предложили адаптировать под современные требования так называемую картечницу Гатлинга, использовавшуюся в США еще во время их Гражданской войны. В основе этой конструкции лежала разработанная доктором Ричардом Гатлингом аж в 1862 году схема 10-ствольного вращающегося блока.
Как ни удивительно, несмотря на участие в конкурсе именитых разработчиков и производителей вооружений, победа досталась «Дженерал электрик». При реализации схемы Гатлинга стало понятно, что самая важная часть новой установки – внешний электрический привод, вращающий блок стволов, а с его разработкой, имея богатый опыт, «Дженерал электрик» справилась лучше своих конкурентов.
В июне 1946 года фирма, защитив проект перед специальной комиссией ВВС США, получила контракт на реализацию своей схемы в «железе». Это был уже второй этап создания новых авиационных стрелковых систем, где также должны были принять участие фирмы «Кольт» и «Браунинг».
В ходе исследований, испытаний и опытно-конструкторских работ фирме пришлось поэкспериментировать с количеством стволов (в разное время оно варьировалось от 10 до 6), а также с калибрами (15,4 мм, 20 мм и 27 мм). В результате военным была предложена шестиствольная авиационная пушка калибра 20 мм, с максимальной скорострельностью 6000 выст/мин, выпускающая 110-граммовые снаряды со скоростью свыше 1030 м/с.
Ряд западных исследователей утверждают, что выбор в пользу калибра 20 миллиметров был обусловлен возникшим в начале 50-х годов требованием заказчика – ВВС США, посчитавших, что пушка должна быть достаточно универсальной, одинаково пригодной для ведения прицельного огня как по воздушным, так и по наземным целям.
27-мм снаряды хорошо подходили для стрельбы по земле, но при их использовании резко падала скорострельность и повышалась отдача, а проведенные позже испытания показали и относительно невысокую точность пушки такого калибра при стрельбе по воздушным целям.
Снаряды калибра 15,4 миллиметра имели слишком низкое могущество против предполагаемого противника на земле, но пушка с такими боеприпасами обеспечивала хорошую скорострельность, правда, при недостаточной дальности для ведения воздушного боя. Так что разработчики из «Дженерал электрик» остановились на компромиссном калибре.
Шесть стволов принятой на вооружение в 1956 году пушки М61 «Вулкан» вместе с затворами были концентрично собраны в единый, расположенный в общем кожухе блок, вращавшийся по часовой стрелке. За один оборот каждый ствол последовательно перезаряжался, а из ствола, находящегося в этот момент наверху, производился выстрел. Работала вся система за счет внешнего электрического привода мощностью 26 кВт.
Правда, военных не совсем удовлетворяло то, что масса пушки в итоге получилась почти 115 кг. Борьба за снижение веса продолжалась долгие годы, и в результате внедрения новых материалов установленная на F-22 «Рэптор» модель М61А2 весит чуть более 90 кг.
Примечательно, что в настоящее время в англоязычной литературе все стрелковые системы с поворотным блоком стволов называются Gatling-gun – «Пушка (орудие) Гатлинга».
В СССР работы по созданию многоствольных авиационных пушек шли еще до Великой Отечественной войны. Правда, закончились безрезультатно. К идее системы со стволами, сведенными в один блок, который бы вращался электродвигателем, советские оружейники пришли одновременно с американскими конструкторами, но тут нас постигла неудача.
В 1959 году к работам подключились Аркадий Шипунов и Василий Грязев, работавшие в Климовском НИИ-61. Как оказалось, работы надо было начинать фактически с нуля. Конструкторы обладали информацией о том, что в США создается «Вулкан», но при этом не только применяемые американцами технические решения, а и тактико-технические характеристики новой западной системы оставались секретными.
Правда, сам Аркадий Шипунов позже признался, что даже если бы ему и Василию Грязеву стали бы тогда известны американские технические решения, применить их в СССР все равно вряд ли удалось бы. Как уже было сказано, конструкторы «Дженерал электрик» подключали к «Вулкану» внешний электрический привод мощностью 26 кВт, в то время как советские авиастроители могли предложить всего лишь, как выразился сам Василий Грязев, «24 вольта и ни грамма больше». Поэтому надо было создавать систему, работающую не от внешнего источника, а с использованием внутренней энергетики выстрела.
Примечательно, что схожие схемы были предложены в свое время другими американскими фирмами – участницами конкурса по созданию перспективной авиационной пушки. Правда, западные конструкторы реализовать такое решение не смогли. В отличие от них Аркадий Шипунов и Василий Грязев создали так называемый газоотводный двигатель, который, по словам второго участника тандема, работал наподобие двигателя внутреннего сгорания – отбирал часть порохового газа из стволов при выстреле.
Но, несмотря на изящное решение, возникла другая проблема: как сделать первый выстрел, ведь газоотводный двигатель, а значит, и сам механизм пушки еще не работает. Для начального импульса требовался стартер, после использования которого с первого выстрела пушка работала бы на собственном газе. В дальнейшем были предложены два варианта стартера: пневматический и пиротехнический (со специальным пиропатроном).
В своих мемуарах Аркадий Шипунов вспоминает, что еще в начале работ над новой авиационной пушкой он смог увидеть одну из немногих фотографий готовящегося к испытаниям американского «Вулкана», где его поразило то, что снаряженная боеприпасами лента стелилась по полу, потолку и стенкам отсека, но не была сведена в единый патронный ящик.
Позже стало понятно, что при скорострельности в 6000 выстр/мин в патронном ящике в считанные секунды образуется пустота и лента начинает «гулять». При этом боеприпасы выпадают, а сама лента разрывается. Шипунов и Грязев разработали специальный пневматический лентоподтяг, не позволяющий смещаться ленте. В отличие от американского решения, эта идея обеспечивала гораздо более компактное размещение пушки и боекомплекта, что особенно важно для авиационной техники, где конструкторы сражаются за каждый сантиметр.
В цель, но не сразу
Несмотря на то, что изделие, получившее индекс АО-19, практически было готово, в советских Военно-воздушных силах ему места не нашлось, так как сами военные считали: стрелковое оружие – пережиток прошлого, а будущее за ракетами. Незадолго до отказа ВВС от новой пушки Василий Грязев был переведен на другое предприятие. Казалось бы, АО-19, несмотря на все уникальные технические решения, так и останется невостребованным.
Но в 1966 году после обобщения опыта действий северовьетнамских и американских ВВС в СССР было принято решение возобновить работы по созданию перспективных авиационных пушек. Правда, к тому времени почти все предприятия и конструкторские бюро, ранее работавшие по данной тематике, уже переориентировались на другие направления. Более того, желающих возвращаться к этому направлению работ в военно-промышленной отрасли не находилось!
Как ни удивительно, несмотря на все сложности Аркадий Шипунов, возглавивший к этому времени ЦКБ-14, решил возродить на своем предприятии пушечную тематику. После утверждения Военно-промышленной комиссией этого решения ее руководство согласилось вернуть на тульское предприятие Василия Грязева, а также нескольких других специалистов, принимавших участие в работе над «изделием АО-19».
Как вспоминал Аркадий Шипунов, проблема с возобновлением работ по пушечному авиационному вооружению встала не только в СССР, но и на Западе. Фактически на тот момент из многоствольных пушек в мире была только американская – «Вулкан».
Стоит отметить, что, несмотря на отказ от «объекта АО-19» Военно-воздушных сил, изделие заинтересовало Военно-морской флот, для которого были разработаны несколько пушечных комплексов.
К началу 70-х годов КБП предложило две шестиствольные пушки: 30-мм АО-18, использовавшую патрон АО-18, и АО-19 под 23-мм боеприпас АМ-23. Примечательно, что изделия различались не только применяемыми снарядами, но и стартерами для предварительного разгона блока стволов. На АО-18 стоял пневматический, а на АО-19 – пиротехнический с 10 пиропатронами.
Изначально к АО-19 представители ВВС, рассматривавшие новую пушку как вооружение перспективных истребителей и истребителей-бомбардировщиков, предъявляли повышенные требования по отстрелу боеприпасов – не менее 500 снарядов одной очередью. Пришлось серьезно поработать над живучестью пушки. Наиболее нагруженную деталь, газовый шток, сделали из особых термостойких материалов. Изменили конструкцию. Подвергся доработке газовый двигатель, куда были установлены так называемые плавающие поршни.
Проведенные предварительные испытания показали, что доработанная АО-19 может показать гораздо лучшие характеристики, чем заявлялось изначально. В результате проведенных в КБП работ 23-мм пушка смогла вести огонь с темпом стрельбы 10–12 тысяч выстрелов в минуту. А масса АО-19 после всех доводок составила чуть более 70 кг.
Для сравнения: доработанный к этому времени американский «Вулкан», получивший индекс М61А1, весил 136 кг, делал 6000 выстрелов в минуту, залп был почти в 2,5 раза меньше чем у АО-19, при этом американским авиаконструкторам требовалось также разместить на борту самолета еще и 25-киловаттный внешний электропривод.
И даже на М61А2, стоящей на борту истребителя пятого поколения F-22, американские конструкторы при меньших калибре и скорострельности их пушки так и не смогли добиться тех уникальных показателей по массе и компактности, как у пушки, разработанной Василием Грязевым и Аркадием Шипуновым.
Рождение легенды
Первым заказчиком новой пушки АО-19 стало Опытное конструкторское бюро Сухого, которое в то время возглавлял сам Павел Осипович. «Сухие» планировали, что новая пушка станет вооружением для разрабатываемого ими тогда перспективного фронтового бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла Т-6, позже ставшего легендарным .
Сроки работ по новой машине были достаточно сжатые: совершивший первый полет 17 января 1970 года летом 1973-го Т-6 уже был готов к передаче военным испытателям. При доводке АО-19 под требования авиастроителей возникли определенные трудности. Хорошо стрелявшая на стенде, пушка не могла дать очередь более 150 выстрелов – стволы перегревались, их требовалось охлаждать, на что зачастую уходило порядка 10–15 минут, в зависимости от температуры окружающей среды.
Еще одной проблемой стало то, что пушка не хотела, как шутили конструкторы Тульского КБ приборостроения, «прекращать стрелять». Уже после отпускания кнопки пуска АО-19 ухитрялась самопроизвольно выпустить три-четыре снаряда. Но за отведенные сроки все недостатки и технические проблемы были устранены, и в ГЛИЦ ВВС на испытания Т-6 был представлен с полностью интегрированной в новый фронтовой бомбардировщик пушкой.
В ходе начавшихся в Ахтубинске испытаний проводился отстрел изделия, получившего к тому времени индекс ГШ (Грязев – Шипунов)-6-23, по различным мишеням. При контрольном применении новейшей системы менее чем за одну секунду пилот смог полностью накрыть все мишени, выпустив около 200 снарядов!
Павел Сухой был настолько удовлетворен ГШ-6-23, что наряду со штатно установленной в боекомплект Су-24 были включены так называемые подвесные пушечные контейнеры СППУ-6 с подвижными пушечными установками ГШ-6-23М, способными отклоняться по горизонтали и вертикали на 45 градусов. Предполагалось, что с таким вооружением, а всего на фронтовом бомбардировщике планировалось размещать две такие установки, он сможет за один заход полностью вывести из строя взлетно-посадочную полосу, а также уничтожить колонну мотопехоты в боевых машинах протяженностью до одного километра.
Разработанная на заводе «Дзержинец» СППУ-6 стала одной из самых больших подвижных пушечных установок. Ее длина превышала пять метров, а масса с боекомплектом из 400 снарядов – 525 кг. Проведенные испытания показали, что при ведении огня новой установкой на каждый погонный метр приходилось минимум одно попадание снаряда.
Примечательно, что сразу после «Сухого» пушкой заинтересовались в ОКБ имени Микояна, предполагавшем использовать ГШ-6-23 на новейшем . Несмотря на его большие размеры, авиастроителям требовалась достаточно малогабаритная пушка с высокой скорострельностью, так как МиГ-31 должен был уничтожать сверхзвуковые цели. В КБП помогли «Микояну», разработав уникальную легкую бесконвейерную систему беззвеньевого питания, благодаря чему массу пушки удалось уменьшить еще на несколько килограммов и выиграть дополнительные сантиметры пространства на борту перехватчика.
Разработанная выдающимися оружейниками Аркадием Шипуновым и Василием Грязевым автоматическая авиационная пушка ГШ-6-23 до сих пор остается на вооружении отечественных ВВС. Более того, во многом ее характеристики, несмотря на более чем 40-летний срок службы, остаются уникальными.