Словарь политической лексики на английском языке. Особенности эвфемизации в сфере профессиональной коммуникации (на примере политических терминов) в русском и английском языках рогова д.в.,березуцкая д.о. Политическая лексика английского языка

29.06.2020

Изучение языка издревле начиналось с его «внутреннего устройства», в современном мире язык представляет всё больший интерес в динамике, а именно в устной речи, в действии. Проблемы функционирования языка в обществе выходят на первый план, учёных интересует его информационно-психологическое воздействие на слушателя и читателя. Поскольку язык является основным средством человеческого общения, он моментально реагирует на все изменения в обществе. В политической сфере, как и в любой сфере общественной жизни, коммуникация играет важнейшую роль. В политическом дискурсе значительное место занимают выступления политиков, обращения, которые ориентированы на то, чтобы привлечь внимание общества, заставить общество поддержать ту или иную политическую силу. При этом важно, чтобы текст политического выступления был эффективным, скрывал определенные моменты и склонял общество мыслить в нужном направлении. Именно поэтому политические деятели прибегают к употреблению лексических единиц, которые скрывают неприятные общественные явления и украшают действительность. Эти лексические единицы называются эвфемизмы. Эвфемизм (eu + pheme = good speech, in Greek) - это стилистически нейтральное слово, словосочетание или выражение, употребляемое вместо той синонимичной языковой единицы, которая является неприличной, невежливой, грубой или нетактичной, обижает или пугает слушателя; главная цель эвфемизмов - завуалировать, замаскировать суть данного явления (например, скончаться, уйти из жизни вместо умереть, говорить неправду вместо врать) . Эвфемизм обладает определённой спецификой. Она проявляется как в лингвистической сущности эвфемизма, так и в темах, которые чаще других подвергаются эвфемизации, сферах использования эвфемизмов, а также в типах языковых способов и средств, с помощью которых они создаются. Сущность эвфемизма может быть раскрыта в трёх критериях: 1. Оценка говорящим предмета, о котором идёт речь, и обозначение которого может быть распознано как резкость, бестактность или неприличие. 2. Подбор говорящим определённых уместных обозначений, которые завуалируют фразу, сделают её мягче и тактичнее. 3. Зависимость употребления эвфемизма от контекста и от условий речи: чем жёстче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов, и, напротив, в слабо контролируемых речевых ситуациях и при высоком автоматизме речи (общение в семье, с друзьями и т.п.) эвфемизмам могут предпочитаться «прямые», неэвфемистические средства обозначения. Итак, главная цель эвфемизации речи - стремление избегать коммуникативных конфликтов и не создавать у слушателя ощущения коммуникативного дискомфорта. Согласно английскому словарю Macmillan Dictionary, “euphemism - is a word or expression that people use when they want to talk about something unpleasant or embarrassing without mentioning the thing itself” (эвфемизм - это слово или выражение, которое используется, чтобы сказать о чём-то неприятном или нетактичном без упоминания слова напрямую) [перевод автора]. Политические эвфемизмы в английском языке делятся на разные группы: по количеству слов, по частям речи, а также по сферам (темам) употребления. 1. Первая группа - это одно слово-эвфемизм. 1) Например, существительное detainee - an illegal immigrant who has been arrested (нелегальный иммигрант, содержащийся под стражей); 2) Прилагательное: disabled - the politically correct term referring to people with a physical or a mental handicap (лицо с ограниченными возможностями - политически корректный термин, относящийся к людям с физическими или умственными отклонениями), nationalized - private ownership that was confiscated by government (национализированный - частная собственность, которая была конфискована государством); 2. Эвфемизм-словосочетание, состоящее из двух слов. 1) Например, прилагательное и существительное: nuclear intention - the policy dealing with nuclear weapons (намерение применить ядерное оружие - политика, связанная с ЯО), protective custody - the prison (предупредительное заключение - тюрьма); 2) Два существительных: impact fees - taxes (налоги); 3) Существительное и глагол: money laundering - a process in which money earned by an illegal activity is converted into a legal system. (отмывание денег - реализация денег, которые были заработаны нелегальным путём). 3. Эвфемизм-словосочетание, состоящее из трех и более слов: peace-keeping force - armed forces sent to another country to ensure piece in their own country (миротворческие силы - вооружённые силы, направленные в другую страну, чтобы обеспечить там порядок); department of special investigation - the department which secretly monitors actions of suspicious citizens (отдел особых расследований - отдел, который тайно наблюдает за действиями подозрительных граждан). По сфере употребления, политические эвфемизмы в английском языке подразделяются в основном на несколько тем: война и ядерное оружие, налоги, нелегальная деятельность, политические режимы. В русском языке можно выделить следующие сферы политических эвфемизмов: 1) органы власти и их деятельность, напр., управляемая демократия; 2) военные действия и их участники, напр., зачистка территории в значении физическое уничтожение; 3) экономические методы и их последователи, напр., либерализация цен, свободные цены в значении рост цен; 4) различные национальные и социальные группы и отношения между ними, напр., гастролеры из кавказского региона в значении преступные группы с Кавказа. Интересно то, что эвфемизация, или специальная терминология, присутствует не только в сфере профессиональной коммуникации, постепенно она переходит в повседневное употребление. Говоря о политических терминах, можно привести сравнение русских и английских эвфемизмов. Носители русского языка употребляют выражение пойти на крайние меры, конфронтация (когда речь идет о войне), высшая мера (о смертной казни). В английском же языке мы можем встретить следующие эвфемизмы: to eliminate - устранить (вместо to kill - убить), a conﬂict - конфликт (вместо a war - война). Подводя итог лингвистического анализа эвфемизмов политической речи, можно сделать несколько выводов. Политические эвфемизмы вышли за рамки обычных лексических средств, которые могут скрыть что-то неприятное или тайное, и стали одним из мощнейших средств воздействия на аудиторию с целью полного изменения представления о тех или иных событиях. Они помогают создать положительный или отрицательный имидж политика, оправдать те или иные поступки и решения, привлечь на свою сторону электорат и многое другое. Политические эвфемизмы - это один из главных инструментов в руках политических деятелей, с помощью которого они передают свои цели и идеи слушателю. Сравнение лингвистического феномена эвфемизации в русском и английском языках показывает, что оба эти языка богаты эвфемизмами и активно используют их в сфере профессиональной коммуникации с целью завуалировать сущность обозначаемого. Эвфемизмы в политическом дискурсе имеют схожие функции в русском и английском языках, а также совпадают по некоторым сферам употребления.

Материал подготовила О. А. Елисеева

В отличие от нейтрального языка научно-технического текста, язык газетных статей часто эмоционально насыщен, что приближает его к языку художественной литературы. Мы встречаем в нем образные сравнения, метафоры, идиомы, элементы юмора, сарказма, иронии и т. д. Помимо всего этого газетная статья обычно имеет определенную политическую направленность. Все это ставит перед переводчиком общественно-политического текста дополнительные задачи. Полноценный перевод газетного материала помимо фактически точной передачи содержания должен донести до читателя и все эмоциональные элементы, заключенные в подлиннике, так же как и его политическую направленность.

Вместе с тем газетный текст обладает рядом характерных лексико-синтаксических черт, отличающих его от научно-технического текста.

Если лексической основой научно-технического текста является техническая терминология, то газетный текст обильно насыщен специальными терминами, связанными с политической и государственной жизнью; мы встречаем здесь названия политических партий, государственных учреждений, общественных организаций и термины, связанные с их деятельностью, например: House of Commons Палата общин, Security Council Совет безопасности, term of office срок полномочий.

В то время как техническая терминология имеет сравнительно узкую сферу обращения и, в основном, не выходит за пределы данной специальности, общественно-политические термины имеют значительно более широкое распространение: они проникают во все области жизни и делаются всеобщим достоянием. Для газетного текста в целом характерны следующие специфические особенности:

а) Частое употребление фразеологических сочетаний, носящих характер своего рода речевых штампов, например: on the occasion of no случаю, by the decision of no решению, in reply to в ответ на, in a statement of в заявлении, with reference to в связи с, to draw the conclusion прийти к заключению, to attach the importance придавать значение, to take into account принимать во внимание.

б) Использование конструкций типа "глагол + that" при изложении чужого высказывания, комментировании заявлений политических деятелей и т. д. , например: The paper argues that this decision will seriously handicap the country"s economy. Газета считает, что это решение нанесет серьезный ущерб экономике страны.

в) Употребление фразеологических сочетаний типа "глагол + существительное", например: to have a discussion вместо to discuss, to give support вместо to support, to give recognition вместо to recognize.

г) Употребление неологизмов, образованных при помощи некоторых продуктивных суффиксов, например: -ism (Bevinism), -ist (Gaullist), -ite (Glasgovite), -ize (to atomize), -ation (marshallization); и префиксов: anti- (anti-American campaign), pro- (pro-Arab movement), inter- (inter-European relations).

д) Широкое использование безличных оборотов в качестве вступительной части сообщений, например: it is generally believed that… no общему убеждению…, it is officially announced that… официально сообщается, что..., it is rumoured that… ходят слухи, что…, it is reported that… сообщают, что…, it is suggested that… предполагают, что… и др.

е) Частое употребление сокращений, например: М.Р. = Member of Parliament Т.U.С. = Trades Union Congress TV= Television

В синтаксическом отношении газетный текст значительно проще языка научно-технических изданий; в нем реже встречаются сложные грамматические конструкции и обороты.

В целом газетный текст характеризуется стремлением к сжатости и лаконичности изложения, причем эта черта проявляется особенно ярко в газетных заголовках.

Особенности развития прессы в США и Англии наложили яркий стилистический отпечаток на заголовки газетных статей, перевод которых, в силу их специфики, представляет известные трудности. Заголовок в англо-американских газетах играет весьма важную роль; основная его задача заключается в том, чтобы привлечь внимание читателя, заинтересовать и даже поразить его, и лишь во вторую очередь заголовку поручается информационно-разъяснительная функция - сообщение читателю краткого содержания данной статьи. Вследствие такой целенаправленности, в англо-американской прессе выработался особый стиль газетного заголовка, характерной чертой которого является чрезвычайная экспрессивность лексических и грамматических средств.

Заголовки, как правило, написаны "телеграфным языком", т. е. с помощью максимально сжатых, предельно лаконичных фраз, в которых опущены все семантически второстепенные элементы. Вместе с тем, с целью обеспечения максимальной доходчивости, заголовки строятся на базе общеупотребительной лексики и простейших грамматических средств.

Лексико-грамматические особенности заголовков и способы их перевода.

а) Для привлечения внимания читателя к основной мысли сообщения, в заголовках, как правило, опускаются артикли и личные формы вспомогательного глагола to be.

Действие обычно выражается формами Indefinite или Continuous: (The) Russian Athlete (is) Winning (a) Prize, Houses (are) Smashed by (the) Hurricane.

6) Сообщения о недавних событиях передаются с помощью формы Present indefinite. Это как бы приближает событие к читателю и усиливает его интерес: Liner Runs Ashore, Influenza Kills 200 in India

в) Будущее действие часто передается с помощью инфинитива: Glasgow Dockers to Resume Work.

г) Нередко в заголовке опускается сказуемое, оно играет в предложении второстепенную роль: Hurricane in Miami, Deadlock in Committee, No Timber for Sale.

д) С целью обратить особое внимание на сказуемое и вместе с тем заинтересовать читателя, опускается подлежащее, если оно уступает по значению сказуемому: (They) Expect New Economic Depression.

e) Притяжательный падеж, вследствие своей структурной компактности, употребляется с неодушевленными существительными и вытесняет предложный оборот с of: Price Control"s Effect Discussed.

ж) Употребляются популярные прозвища и сокращенные имена вместо фамилий некоторых политических деятелей, артистов, спортсменов и др., например: Ike = Eisenhower, Winnie = Winston Churchill

3) Для придания эмоциональной окраски в общеупотребительную лексику вкрапливаются неологизмы, диалектизмы, поэтизмы, сленг, например: сор вместо policeman, foe вместо enemy, to irk вместо to irritate.

и) Широко употребляются сокращения и сложно щенные слова, например: U.S.-Russian TV Exchanges.

к) Отмечается присутствие элементов образности, например: Clinton Raises His Eyebrows, Italian President Under Fire.

Как мы видим, заголовки английских и американских газет обнаруживают целый ряд особенностей, требующих специального подхода при их переводе.

Обычное применение эллиптических конструкций придает заголовкам чрезвычайную сжатость и динамичность. Русским заголовкам, как и всему газетному стилю в целом, присущ более плавный, спокойный характер, а действие в них, в отличие от заголовков в английских и американских газетах, передается чаще существительным, чем глаголом, например:

Conference to open today - Сегодня открытие конференции,

Russian Athlete Winning Prize - Победа российского спортсмена.

Как отмечалось выше, в английских и американских заголовках широко применяются сокращения, чаще всего буквенные, причем нередко значение такого сокращения может быть понято только из текста самой статьи, например: N.G.O.A. Rejects Strike Clause. Данное сокращение N.G.O.A. не является общеупотребительным и поэтому не приводится словарем. Значение его - National Government Officers" Association – можно установить только из текста следующей под заголовком заметки.

Обращение к тексту статьи до перевода заголовка часто оказывается необходимым в тех случаях, когда заголовок содержит элементы образности. В приведенном выше примере: Clinton Raises His Eyebrows фразеологизм to raise the eyebrows передает чувство или удивления или пренебрежения. Чтобы уточнить значение для данного случая обращаемся к тексту заметки:

President Clinton commended to journalists to-day that he had been much surprised by the suggestion that the control of visas for entry into the United States be transferred from the State Department to the Department of Justice.

Из текста становится ясным, что речь идет о чувстве удивления, и теперь мы можем дать перевод заголовка, стремясь при этом сохранить элемент образности. Поскольку, однако, образ, лежащий в основе английского выражения to raise the eyebrows поднять брови чужд русскому языку, мы вынуждены прибегнуть к помощи аналога: "Клинтон делает удивленное лицо" или "Клинтон удивленно пожимает плечами".

Во многих случаях стремление придать заголовку интригующий, завлекательный характер приводит к тому, что он перестает выполнять свою информационную функцию, фактически не сообщая данных о содержании заметки или статьи, например: Poles Apart, Boy Travels Like This. В этих случаях необходимо при переводе прибегнуть к расширению заголовка за счет привлечения дополнительных подробностей из текста самой статьи.

Подводя итоги, можно отметить, что, в отличие от заголовков научно-технических статей, которые, как правило, дают понятие об основном направлении содержания статьи и, поэтому, в известной мере, являются ключом к пониманию текста, с газетными заголовками дело обстоит иначе.

Нередко требуется предварительное ознакомление с содержанием текста для правильного понимания и перевода заголовка.

Английский газетный текст, как мы отметили, характерен известной лаконичностью, принимающей в заголовках форму лозунгообразных сжатых отрезков, построенных на отрывистом, лихорадочном ритме.

Русский перевод, сохраняя краткость, должен быть более плавным и ритмичным, как это свойственно и всему русскому газетному стилю в целом.

Пряникова Алина Александровна , cтудент
Казанский (Приволжский) федеральный университет, Институт международных отношений, истории и востоковедения

ТЕРМИНООБРАЗОВАНИЕ
ТЕРМИНОЛОГИЯ
ПОНЯТИЕ
ТЕРМИН
СПОСОБЫ ПЕРЕВОДА

В статье рассматриваются способы терминообразования и струкутрно-семантические особенности общественно-политической терминологии. Исследование показывает продуктивные способы образования политических терминов и описывает их варианты перевода с английского и немецкого языка на русский.

«Как будто домик в хаосе построил по всем законам статики и жизни…»: о грамматическом строении причастных оборотов, характеризующих сооружения в поэзии И. Бродского
Историко-краеведческая тематика как средство актуализации этнической общности (тревел-журналистика и этнотуризм в Республике мордовия)
Сонет и венок сонетов в мордовской поэзии: становление и история развития
Синтагматика глаголов давления: объектная валентность

ХХI век – эпоха глобализации, зарождения и развития информационного общества, где каждый человек в некоторой степени вовлечен в мировые события, ежедневно получая огромное количество информации. Язык, в первую очередь являясь средством общения, выполняет множество других функций, он позволяет заглянуть в прошлое, осмыслить настоящее и открыть завесу в будущее. Слова, которые выражают специальное знание, понятие определенных сфер деятельности принято называть терминами. Несмотря на то, что терминоведение как наука сложилась только в XX веке, во времена научно-технического процесса, когда новые изобретения и развитие человеческой мысли требовали систематизации уже имеющихся понятий и их точных трактовок для каждой области знаний и каждого языка в отдельности, многие отечественные и зарубежные лингвисты датируют зарождение терминологии ранним этапом развития человечества. Как известно, цивилизация шумеров подарила миру множество изобретений – колесо, письменность, ирригационную систему, гончарный круг – следовательно и обозначения этих реалий, которые из письменных источников свидетельствуют об уровне развития общества в древности. В.В. Виноградов писал, что «история терминологии – это повесть о закономерностях развития знаний о природе и обществе».

Терминология выступает в роли хранилища научно-профессионального знания и посредником при специализированной коммуникации, а также располагает множеством средств для создания новых терминов. Терминологию можно отнести к антропоцентричным наукам, поскольку она выявляет воздействие человека на язык, фиксируя культурно-исторический и социальный опыт предков. В прошлом веке бум развития терминологий был связан с появлением новых областей знаний, научными достижениями и развитием информационного пространства, в настоящее время большая часть приходится на информационное пространство. Современный человек стремится быть осведомленным, находиться в курсе мировых событий, что позволяет средствам массовой информации создавать неологизмы, тем самым пополняя пласт общественно-политических терминов.

Следует отметить, что политическая лексика пополняется из политологической терминологии, которая содержит знания, ориентированные на специалистов данной области и непонятные большинству граждан. Однако, информационный поток представляет мировые события, использует узкие термины и, тем самым, выводит их из области политологический знаний на широкую аудиторию. В эпоху глобализации значение информации достигает огромных масштабов, ведутся войны и атаки за получение доступа к закрытым источникам, так же необходимо давать название политическим действия на международной арене, которым есть адекватные эквиваленты в языках перевода.

Стремления к расширению международных научных связей приводит к интернационализации терминов и большому числу заимствований, что ведет к проблемам их функционирования наряду с национальным языком и сложностям, связанными с синонимией, омонимией и полисемией. С данном ключе следует отметить, что многие термины русского, английского, немецкого и других европейских языков являются интернациональными, так как были заимствованы из латинского или греческого языков. Точно определить источник какого-либо термина представляет сложности и требует проведения этимологического анализа и изучения экстралингвистических факторов.

Актуальность изучения общественно-политической терминологии обуславливается не только необходимостью систематизировать имеющиеся лексические единицы и их иноязычные эквиваленты с указанием расхождения значений, но и тем, что на современном этапе терминология формируется как на уровне национальных СМИ, так и под влиянием англоязычной прессы, что отражается в подмене исходных единиц языка, искажению национальных языков и сложностям восприятия информации. Языки ежегодно пополняются тысячами новых слов, изменения на уровне лексики общественно-политической тематики отражают процессы социального развития. Данную терминологию невозможно изучать в отрыве от общества и происходящих в нем изменений, так как она называет идеологические понятия действительности.

Цель данного исследования заключается в анализе структурно-семантических и словообразовательных моделей общественно-политических терминов для выявления наиболее продуктивных и распространенных форм возникновения новых лексических единиц, а также в описании специфики перевода терминологических единиц данной сферы на английский, немецкий и русский языки.

Для этого был выработан глоссарий из 200 терминов, содержащий в себе основные понятия политологической сферы, а также отражающий современные мировые процессы, использующиеся в материалах международных СМИ. При его составлении были выделены следующие семантические подгруппы:

Дипломатия (дуайен, exequatur, der Auswanderer);
Форма правления и государственного устройства (теледемократия, anarchy, der kalter Krieg);
Политическая экономика (эмбарго, securities issuer);
Военно-политическая лексика (die Annexion, disarmament);
Гражданско-правовые термины (das Recht, nation, государство);
Мировые политические реалии (политическая социализация, Benelux, die Kubakrise);
Социальные статусы и должности (омбудсмен, MP, die UN-Blauhelme);
Международные документы и организации (Всеобщая декларация прав человека, Worldwatch Institute, GUS (die Gemeinschaft unabhängiger Staaten).

Данная работа – результат анализа семантическо-структурных особенностей и способа перевода общественно-политических терминов. Исходя из морфологических особенностей каждого отдельного языка, разные способы словообразования присущи для каждого в отдельности. Так, в русском языке большинство терминов составили словосочетания (41,5%) – артикуляция интересов, верительные грамоты , а затем преобладал суффиксальный способ словообразования (26,5%) - гражданственность, апартеид, легитимность . Для русского языка характерно достаточно большое количество корневых слов (16%) – право нота, лозунг , что обусловлено высокой степенью греко-латинский заимствований - вотум, депутат .

Схожую картину мы видим в английском языке, где самая большая доля приходится на словосочетания (42%) – delegation of authorities , public administration , затем следует суффиксальный способ словообразования (34,5%) – establishment , legitimacy , observer . В обоих языках наиболее часто встречаются интернациональные суффиксы –изм, -ид, -ция, -tion, -ism, -ment. Корневые слова в английском языке встречаются реже, но чаще встречаются сложные слова и сращения (4,5%) – newsbreak , battle - cry .

Для немецкого языка в целом ведущим способом является словосложение, эта тенденция также прослеживается в общественно-политической терминологии. На его долю приходится 45,5% терминов – der Staatsangestellte , die Zweisprachigkeit . При переводе словосочетаний с русского или английского языков зачастую они преобразуются в сложные слова на немецком (delegation of authorities-die Kompetenzdelegation, конституционный строй – die Verfassungsordnen). Вторым по продуктивности является суффиксальный способ (26,6%), где присутствуют как интернациональные суффиксы, так и типичные немецкие суффиксы –keit, -ei, -ung – die Globalisierung , die Politikasterei .

В данном исследовании был проведен анализ наиболее часто употребляемых приемов перевода с иностранных языков на русский. Следует отметить, что глоссарий содержит три термина, которым нет соответствия в немецком языке, то есть они являются лакунами (демополитика, ручное управление государством, мягкий рейтинг ). Как с немецкого, так и с английского языка преобладающим способом для перевода общественно-политической лексики является перевод с помощью эквивалента (61% в английском языке, 68,5% в немецком языке) – vote - das Votum , innuendo - die Unterstellung . За ним следует калькирование (по 16%) – repeat election - die Wiederwahl повторные выборы; далее конкретизация (по 7,5%) – military takeover -путч, die Abgrenzung -демаркация . Также были применены прием генеральзации, компрессия, транслитерация, метафорический и описательный перевод. Следует отметить, что при переводе с английского на русский язык использовалась транскрипция, а в немецком языке таких совпадений не было.

Таким образом, данное исследование показало, что для общественно-политической терминологии характерна экспрессивность и эмоциональная окрашенность лексики, что является недопустимым показателем для других терминологий. Во-вторых, в трех исследуемых языках преобладает заимствованная греко-латинская лексика со времен становления гражданственности в мире, которая перешла в степень интернациональной и имеет эквиваленты в каждом из языков или осталась в не ассимилированном виде (status Quo , persona non grata ). Однако, такое положение не всегда характерно для немецкого языка, где носители предпочитают использовать эквивалент из исконной лексики, часто выраженной сложным словом (Бипатрид – bipatride – der Doppelstaatler ).

Список литературы

Виноградов В.В. Вступительное слово//Вопросы терминологии. Материалы Всесоюзного терминологического совещания. М., 1961
Гринев-Гриневич С.В. Терминоведение учеб.пособие для студ. высш. учеб. заведений / C.В. Гринев-Гриневич. – М. Издательский центр «Академия», 2008. 304с.
Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. Изд. 3-е. – М.: Издательство ЛКИ, 2007. – 256 с.
Комарова З.И. Семантическая структура специальных слов и ее лексикографическое описание – Свердловск, 1991.
Крючкова Т.Б. Особенности формирования и развития общественно-политической лексики и терминологии. – М.: Наука, 1991-153 с.
Towards New Ways of Terminology Description: The sociocognitive approach. (Электронная книга Google)

Главным семантическим признаком ОПЛ является наличие семантического компонента «политический, социальный». Такой подход свойственен западной лексикографической традиции с большим набором политических глоссариев и словарей. Зарубежные лингвисты трактуют политическую терминологию как язык, используемый политиками как официально, так и в кулуарах в процессе коммуникации о политике. Определение состава ОПЛ является весьма сложной задачей, т.к. «сложным и многогранным является определение самих понятий «политический, общественный» . Именно в связи с этим анализ ОПЛ лингвисты начинают с определения значений компонентов данного термина. Так, Л.А. Мурадова достаточно обширно характеризует состав ОПЛ, включая в ее состав лексические единицы из различных сфер общественной жизни, например, из экономики, дипломатии, культуры, которые характеризуют политику государства в той или иной сфере. «Политика государства применима к большому количеству сфер социальной жизни общества, т.к. она затрагивает все области человеческой деятельности».. Мурадова Л.А Семантико-функциональная характеристика общественно-политической лексики современного французского языка. - М.: Просвещение, 1986. - С. 61.

Однако в то же время политика является сферой деятельности, которая связана с отношениями между классами, нациями, социальными группами. Её ядро - это проблема завоевания, удержания и использования государственной власти, участие в делах государства. Можно отметить, что ядро ОПЛ - явление весьма сложное, и границы ОПЛ условны, т.к. язык - это живая, движущаяся материя. Именно ОПЛ быстро реагирует на происходящие в мире изменения. При ее переводе используется не только традиционная грамматика, но и большое количество клише.

В составе ОПЛ выделяются 4 зоны: Жданова Л.А. Общественно-политическая лексика: Структура и динамика: диссертация кандидата филологических наук: 10.02.01. - Москва, 1996. - 224 с.

1 зона - собственно ОПЛ (ОПЛ в узком смысле). Собственно ОПЛ - это политическая лексика. К этой группе относятся прямые номинации лиц, мест, явлений, структур, формирующих политическую жизнь социума.
2 зона - идеологическая лексика. Выражение властного отношения сопряжено с оценочным смыслом и прагматическим компонентом значения, обозначенным как "ангажированность", отражающим прикрепленность слова к конкретной исторической эпохе. Идеологическая лексика - маркер политической позиции говорящего и идеологической направленности текста.
3 зона - тематическая лексика. Прежде всего, данной лексикой обозначаются сферы и формы проявления общественной жизни (армия, экономика, административная сфера, внешняя политика и др.)
4 зона - несобственно ОПЛ (так называемая "периферийная" ОПЛ). Такая лексика описывает властные отношения в целом, безотносительно к сфере реализации, либо специфическую (но не государственно-политическую) сферу реализации властного отношения. Традиционно эта лексика не включается в состав ОПЛ. Но семантика и систематическое соотнесение несобственно ОПЛ с общественно-политической жизнью, включая метафорические переносы, разветвленные взаимосвязи между всеми словами, обозначающими властное отношение, являются основанием для рассмотрения этой лексики в рамках ОПЛ.

Следует отметить тот факт, что термин «общественно-политическая лексика» (ОПЛ) используется отечественной лингвистикой для обозначения совокупности лексических единиц, которые называют понятия и реалии общественно-политической жизни и широко используются в СМИ. Зарубежная наука в свою очередь оперирует другим терминологическим аппаратом:

«social life, political life, political discourse, political discourse analysis, political dictionary, language of politics, political language, political cognition, political communication, political opinion classification, political economy words, political quotations, political slang, dictionary of social sciences, political terms, social issues dictionary, social science terminology» .

но никогда socio-political life или socio-political words/lexis . На Западе прослеживается тенденция разграничения политической и социальной сферы, поэтому возможны варианты social and political life/language/vocabulary/lexis (ср. общественная жизнь - public life - понимается в английском языке в другом контексте). Согласно определению во многих англоязычных словарях общественно-политическое понимается как «имеющее отношение, связанное или подразумевающее сочетание как социальных, так и политических факторов» URL: http://www.dictionary.com/browse/sociopolitical (дата обращения: 28.04.2013) .

На правах рукописи Соколова Марина Анатольевна МНОГОЗНАЧНОСТЬ В АНГЛИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ (на примере консубстанционального термина power) Специальность 10.02.04 – германские языки АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Москва – 2016 Работа выполнена в ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет» на кафедре фонетики и лексики английского языка Института иностранных языков Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Никулина Елена Александровна Официальные оппоненты Сорокина Эльвира Анатольевна, доктор филологических наук, профессор, ГОУ ВО МО «Московский государственный областной университет», профессор кафедры Савельев Сергей Владимирович, кандидат филологических наук, доцент, ГОУ ВО МО “Государственный социально-гуманитарный университет” (г. Коломна), доцент кафедры Ведущая организация ФГБОУ ВО «Ивановский государственный университет» Защита состоится «7» ноября 2016 года в «12» часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.16 на базе ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет» по адресу: 119571, г. Москва, пр-т Вернадского, д.88, ауд. 602. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет» по адресу: 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д.1, стр.1 и на официальном сайте университета по адресу http://мпгу.рф/ Автореферат разослан «____» ____________ 2016 года. Ученый секретарь диссертационного совета Сейранян Маргарита Юрьевна Общая характеристика работы Реферируемая работа представляет собой исследование в области терминоведения, связанное с изучением проблемы многозначности в терминологии. Актуальность настоящей работы объясняется тем, что, несмотря на значительное количество работ в российской лингвистической науке по терминоведению (Л.М. Алексеева, С.В. Гринев-Гриневич, Е.А. Какзанова, Т.Л. Канделаки, В.М. Лейчик, Л.А. Манерко, Е.А. Никулина, Ю.В. Сложеникина, А.В. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.В. Васильева, С.Д. Шелов и др.) и семантике (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Е.Г. Беляевская, И.М. Кобозева, Е.С. Кубрякова, Ю.А. Левицкий, А.А. Уфимцева и др.), проблема многозначности в терминологии изучена недостаточно: на настоящий момент существует только одно диссертационное исследование на данную тему («Многозначность в терминологии» М.В. Зимовой, 2011), выполненное на материале русского языка. Традиционно под терминологической многозначностью подразумевалась исключительно полисемия термина; лишь в 1970-е гг. случаи называния нескольких понятий одной лексической единицей стали квалифицироваться как омонимичные термины [Гринев-Гриневич 2008: 96 – 97]. В рамках принятого в современном терминоведении функционального подхода под омонимией термина понимается междисциплинарная (или межотраслевая) омонимия – употребление одних и тех же лексических единиц, выражающих разные понятия, в качестве терминов разных (даже близких) областей знания. Что же касается многозначности термина в пределах одной терминосистемы или терминологии, то здесь, по мнению большинства исследователей, представлена полисемия термина, в отношении которой ученые указывают, что в терминологии наиболее частотна категориальная многозначность (полисемия). Не менее важным вопросом, которым занимается терминоведение, является совпадение формы термина и общеупотребительного слова. В российской науке проблема семантических отношений слов общелитературного языка и совпадающих с ними по форме терминов представлена в работах Л. Л. Кутиной (1964); В. П. Даниленко (1977); В. Н. Прохоровой (1983); Б. Н. Головина, Р. Ю. Кобрина (1987); Т. Б. Крючковой (1989); С. В. Гринева (1986, 1993); Е.А. Никулиной (2005); И.Ю. Бережанской (2005); Э. А. Сорокиной (2014) и др. Слова, употребляемые как в функции термина, так и в функции нетермина (слова общелитературного языка), и восходящие к одному семантическому источнику, представляют определенную сложность для исследователя в определении их места в системе языка и их функций. В научной литературе подобные языковые единицы получили название консубстанциональных слов и терминов. Термин «консубстанциональный», который можно перевести на русский язык как «сосуществующий», впервые предложен С.В. Гриневым в 1993 г. [Бережанская 2005: 8]. Причины 3 появления консубстанциональных слов и терминов объясняются в современном терминоведении как процесс терминологизации слов общелитературного языка, либо как процесс детерминологизации единиц со специальным значением. При этом одинаковые по форме лексические единицы, принадлежащие одновременно языку для специальных целей и общеупотребительному языку получили статус семантических омонимов, где многозначным является именно слово обыденной речи, а не термин. Объектом исследования в настоящей работе является полисемантичная единица power, одновременно обладающая терминологическими и общеупотребительными значениями и широко употребляющаяся в медиатекстах, посвященных политическим событиям. Предметом изучения является феномен терминологической многозначности в современном английском языке. Материалом исследования послужили словарные данные толковых англо-английских словарей шести ведущих издательств Великобритании и США как в печатных, так и он-лайн версиях (Cambridge, Collins, Longman, Macmillan, Merriam-Webster, Oxford), этимологических словарей (A MiddleEnglish Dictionary by Francis Henry Stratmann, 1951; A New English Dictionary on Historical Principles, 1909; The Barnhart Dictionary of Etymology, 1988; The Oxford Dictionary of English Etymology, 1966; The Shorter Oxford English Dictionary, 1956; The Oxford English Dictionary, 1989), отраслевых англоязычных словарей (Dictionary of Government and Politics, 2001 и 2004; Oxford Concise Dictionary of Politics, 2003; The Palgrave Macmillan Dictionary of Political Thought, 2007; The Routledge Dictionary of Politics, 2004) и переводных словарей (Англо-русский политический словарь, 2005 и Англо-русский словарь СМИ, 2006). В качестве источника материала для анализа контекстуального употребления исследуемого слова в настоящей работе использованы печатные политические медиатексты, опубликованные в журналах The Economist, Newsweek и Time, относящихся к авторитетной качественной англоязычной прессе и отобранных в случайном порядке методом сплошной выборки за период 2008 – 2014 гг. Общее количество случаев употребления power в медиатекстах составило 669 контекстов. Целью исследования является выявление и описание случаев многозначности политического термина power при его употреблении в политическом медиатексте. Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи: 1) представить данные лексикографического описания полисемантичного слова power в современных толковых и отраслевых словарях; 2) выявить лексико-семантические варианты (ЛСВ) исследуемого слова; 3) установить и описать грамматические и лексико-семантические особенности power при употреблении в тех или иных значениях; 4) определить терминологические значения исследуемого слова, зафиксированные словарями как принадлежащие к языку политической коммуникации; 5) исследовать особенности функционирования power при употреблении в значениях выявленных ЛСВ в политическом медиатексте; 6) установить наличие преемственной связи между выявленными ЛСВ и механизмы их появления и дальнейшего развития; 7) проверить такое требование к значению термина, как однозначность, которое в современном терминоведении рассматривается как контекстуальная независимость термина; 8) описать системные связи консубстанционального термина power (синонимия, полисемия, омонимия). При работе над настоящим диссертационным исследованием в рамках функционального подхода к языку использован комплекс методов лингвистического анализа, теоретической базой для определения которых послужили труды И.В. Арнольд, З.Д. Поповой и И.А. Стернина, О.Н. Селиверстовой: гипотетико-дедуктивный метод, дистрибутивно-статистический анализ, компонентный анализ, контекстологический анализ, метод словарных дефиниций, метод этимологического анализа и, в качестве экспериментального приема выделения семантических компонентов, выступил направленный ассоциативный эксперимент. Теоретическую базу исследования составляют ключевые положения терминоведения, определяющие термин как слово естественного языка, выступающее в особой функции, и, таким образом, сохраняющее такое свойство языкового знака, как многозначность. В работе использованы труды ведущих отечественных терминологов, заложивших базу изучения терминологической многозначности, теории полисемии и омонимии термина, теории консубстанциональных терминов, а также принципов стратификации специальной лексики (Н.Б. Гвишиани, Е.И. Голованова, Б.Н. Головин, С.В. Гринев-Гриневич, В.П. Даниленко, Р.Ю. Кобрин, В.М. Лейчик, Л.А. Манерко, Е.А. Никулина, Ю.В. Сложеникина, А.В. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.В. Васильева, А.Д. Хаютин, С.Д. Шелов и др.). Положения лексикографии (О.М. Карпова, Л.П. Ступин), лексикологии и семантики (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, В.Д. Аракин, И.В. Арнольд, О.С. Ахманова, Е.Г. Беляевская, М.Я. Блох, Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин, И.М. Кобозева, М.А. Кронгауз, Л.А. Малаховский, Э.М. Медникова, Е.В. Падучева, А.А. Реформатский, Ю.В.Сложеникина, А. И. Смирницкий, И.С. Тышлер, А.А. Уфимцева, А.Г. Ходакова, С.Н. Чистюхина, А.Я. Шайкевич и др.) способствовали установлению механизмов семантического терминообразования и разграничению явлений омонимии и полисемии. К работе над настоящим исследованием привлекались положения медиалингвистики (Т. ван Дейк, Т.Г. Добросклонская, Г.Я. Солганик, В.А. Тырыгина) и политической лингвистики (Э.В. Будаев, А. Буркхард, В. Клемперер, Т.Б. Крючкова, Г. Лассвелл, Дж. Оруэлл, П.Б. Паршин, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал) для определения функций и места консубстанциональных терминов и слов в лексической системе языка политической коммуникации. Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, 5 что в нем предложено разграничение консубстанциональных терминов и слов; дополнен принцип стратификации лексического состава языка политики посредством определения в нем места консубстанциональных терминов и слов; на примере политического термина power предложена комплексная методика изучения многозначных консубстанциональных терминов; установлено наличие внутриотраслевой омонимии термина в языке политической коммуникации. Теоретическая значимость работы определяется тем, что она проводится на стыке собственно лексикологии, терминоведения, медиа- и политолингвистики. Полученные результаты и выводы могут способствовать решению некоторых актуальных проблем теоретического терминоведения, в частности, проблемы консубстанциональных терминов и проблемы терминологической многозначности, а также дополнить теорию прикладной лексикографии. Практическая значимость работы заключаются в том, что результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания английского языка, способствуя формированию коммуникативной компетенции учащихся в курсах лексикологии, в спецкурсах по проблемам терминологии и медиалингвистики. 1. 2. 3. 4. На защиту выносятся следующие положения: В медиатекстах (текстах СМИ), освещающих, комментирующих, либо анализирующих политические события, функционируют особые языковые единицы – консубстанциональные термины и слова – многозначные слова, принадлежащие как к общеупотребительной лексике в своих общеупотребительных, неспециальных, значениях, так и к профессиональному подъязыку – или языку для специальных целей (ЯСЦ), Language for Specific Purposes (LSP) – в своих терминологических значениях; Консубстанциональные термины и консубстанциональные слова подлежат разграничению в связи с различием механизмов их образования: консубстанциональные термины образуются в результате терминологизации слов общелитературного языка, в то время как консубстанциональные слова – в результате детерминологизации терминов; Исследуемая языковая единица power представляет собой именно консубстанциональный термин, поскольку свои терминологические значения она приобретает вследствие семантических сдвигов в его неспециальных значениях; В политическом медиатексте вследствие «открытости» политической терминосистемы функционируют не только полисемантические термины (как утверждается в рамках установленного в терминологии функционального подхода), но и омонимичные терминологические единицы, в том числе и междисциплинарные омонимы. Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры фонетики и лексики английского языка МПГУ, были представлены в докладах на ежегодных научных чтениях МПГУ по итогам научно-исследовательской работы в 2008 и 2011 годах, Х научной конференции «Культура как текст» в Смоленском гуманитарном университете в 2010 году, The 18th European Symposium on Language for Special Purposes (LSP) в Пермском государственном педагогическом университете в 2011 году. По теме диссертационного исследования опубликовано 9 работ, в том числе 4 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Структура диссертации: работа состоит из введения, двух глав с выводами после них, заключения, библиографии и приложения. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во введении обосновывается выбор темы, актуальность и научная новизна исследования, формулируются его цель и задачи, определяются методы исследования, указываются теоретическая и практическая значимость работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту. В Главе 1 «Теоретические основы исследования терминологии в политическом медиадискурсе» представлен обзор исследовательских работ по терминоведению, семантике, медиа- и политолингвистике; здесь излагаются основные теоретические положения и подходы, обусловившие логику проводимого исследования, а также определяется метаязык диссертации, основные лингвистические понятия, термины и методы. Принадлежность термина к специальной лексике – это вторичная черта, т.к. термин, в первую очередь, относится к общелитературному языку, что зачастую приводит к сложностям в определении соотношений между термином и словом – нетермином (термин заимствован из работ С.В. Гринева-Гриневича, 2008 и С.Д. Шелова, 2003). Поскольку одна и та же лексическая единица может существовать в языке как термин, и как нетермин: нос (человека) – нос (корабля), ниша (в стене) – ниша (экологическая) и т.д. [Лейчик 2007: 29], можно говорить о многозначности слова общелитературного языка, где часть значений будет наивными, неспециальными, а часть – терминологическими, специальными. По мнению С. Д. Шелова (2003), многозначное слово лишь совпадает по форме и по своим грамматическим характеристикам с термином, и именно то обстоятельство, что специальное значение термина и есть его понятие, которое он называет, «делает более очевидным факт семантических преобразований термина при его выходе за пределы специальной сферы употребления, за пределы «собственного мира» – при популяризации науки или области знания, при вхождении термина как слова или словосочетания в общий язык, при различных видах «художественного осмысления» термина и т.п.» [Шелов 2003: 24]. В российской науке проблема семантических отношений слов общелитературного языка и совпадающих с ними по форме терминов представлена в работах Л. Л. Кутиной (1964); В. П. Даниленко (1977); В. Н. 7 Прохоровой (1983); Б. Н. Головина, Р. Ю. Кобрина (1987); Т. Б. Крючковой (1989); С. В. Гринева (1986, 1993); И.Ю. Бережанской (2005); Э. А. Сорокиной (2014) и др. В 1993 г. С.В. Гринев предложил для обозначения лексических единиц, встречающихся как в обыденной, так и в профессиональной речи, и вызывающих ряд трудностей при выделении терминологической лексики из словарного состава языка термин «консубстанциональный» (как отмечает И.Ю. Бережанская, в англоязычной научной литературе данный термин или же его эквивалент не обнаружены [Бережанская 2005: 8]). Термин «консубстанциональный», образованный от латинского слова substantia – сущность, материя и латинской приставки con – с, вместе [Бережанская 2005: 14 – 15], возможно перевести как «сосуществующий», таким образом, его использование для слов, функционирующих как в бытовой, так и в профессиональной сфере, оправдано в связи с их двойственной природой. Примером консубстанциональных лексических единиц в английском языке могут служить: fault (общеуп. ошибка, промах – геол. сдвиг или дефект породы), mood (общеуп. настроение – муз. лад), noise (общеуп. шум – тех. помехи), plane (общеуп. самолет – авиа. несущая поверхность), rule (общеуп. норма, правило – юр. власть, господство), subject (общеуп. предмет, тема разговора – лингв. грамматическое подлежащее), voice (общеуп. голос – юр. залог) и др. Относительно возникновения консубстанциональных терминов в языке в современном терминоведении существует два противоположных мнения: некоторые исследователи (М. Вартофски, Н.Ф. Яковлев, О.А. Зяблова) считают, что подобные слова появляются вследствие детерминологизации терминов, другие (В.П. Даниленко) – перехода обыденной лексики в разряд профессиональной [Бережанская 2005: 7 – 8, 17; Гринев-Гриневич 2008: 25]. Отсутствует единство мнений и в вопросе наименования лексических единиц с консубстанциональной природой. Например, И.Ю. Бережанская определяет «лексемы (чаще всего односложные), пришедшие из общелитературного языка в профессиональную речь и получившие специализированное (профессиональное) значение, или пришедшие из языка для специальных целей в процессе детерминологизации» как консубстанциональные термины [Бережанская 2005: 19 – 20]. В.М. Лейчик, в свою очередь, обозначает подобные лексемы как консубстанциональные слова (выделение курсивом здесь и далее наше – М.С.), указывая также на сохранение ими функций терминов и общеупотребительных слов [Лейчик 2009б: 42], в совместной работе С.Д. Шелова и В.М. Лейчика (2012) эти единицы уже названы «консубстанциональными словами и выражениями», которые определяются как «многозначные слова и словосочетания, хотя бы одно из значений которых является общеупотребительным и хотя бы одно иное значение – терминологическим». Однако ни в одной из рассмотренных нами работ отечественных терминологов (С.В. Гринев-Гриневич, И.Ю. Бережанская, В.М. Лейчик, С.Д. Шелов и др.) нет разграничения или противопоставления консубстанциональных лексических единиц, образовавшихся в результате различных языковых процессов и выполняющих различные функции. Вследствие этого, употребление обозначения «консубстанциональный термин» по отношению к лексическим единицам, образовавшихся вследствие терминологизации общеупотребительных слов, равно как к единицам, претерпевшим детерминологизацию, нам представляется некорректным. Таким образом, в связи с отсутствием упорядоченности терминологии по изучаемому вопросу, в реферируемом исследовании представляется необходимым разграничить консубстанциональные по своей природе слова по сферам их употребления и обозначить лексические единицы, принадлежащие к определенному языку для специальных целей и возникшие в результате терминологизации общеупотребительной лексики, как консубстанциональные термины, а слова в их бытовом, общеупотребительном понимании и возникшие в результате детерминологизации специальной лексики – как консубстанциональные слова. Таким образом, термин и нетермин (слово общелитературного языка) совпадают по своей форме, но различаются по своим функциям, и относятся друг к другу как семантические омонимы – генетически связанные омонимы, возникшие в результате распада полисемии. Оба процесса – терминологизация и детерминологизация – являются непрерывными, естественными для всех языков и свидетельствуют о том, что граница между терминологической и общеупотребительной лексикой нестабильна и носит функциональный характер. Таким образом, термин и нетермин совпадают по своей форме, но различаются по своим функциям. Помимо проблемы совпадения формы термина и нетермина, в задачи теоретического терминоведения входит исследование употребления одного термина в нескольких областях знания – терминологической многозначности, поскольку «называние одной лексической формой нескольких понятий <…> встречается практически во всех областях знания» [Гринев-Гриневич 2008: 96]. В связи с частой критикой выдвинутого Д.С. Лотте к термину требования однозначности, например, [Гринев-Гриневич 2008: 31, 96 – 102; Лейчик 2007: 45; Суперанская и др. 2012: 42 – 45; Шелов 2003: 22], в современной лингвистике все большую популярность приобретает теория полисемии термина или терминологической многозначности, к которой в разное время обращались такие исследователи, как К. Я. Авербух, Т. Л. Борисова, В. В. Городилов, В. П. Даниленко, Я. Л. Донской, В. М. Лейчик, А. В. Суперанская, Е. Н. Трифонова, А. Г. Ходакова, В. Н. Шевчук, О. В. Шестак, М. С. Шумайлова и др. Как отмечает С.В. Гринев-Гриневич (2008), случаи называния нескольких понятий одной лексической единицей традиционно рассматривались как многозначность (полисемия) термина, лишь в 1970-е гг. подобные случаи стали квалифицироваться как омонимичные термины. Однако в российском языкознании нет однозначного мнения об исследуемом явлении, т.к. некоторые исследователи (Ю.Д. Апресян, Е.В. Падучева, С.Н. Чистюхина и др.) полагают, что употребление одной и той же лексической единицы в различных 9 областях знания представляет собой полисемию, другие (Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин, Т.В. Рыженкова, Ю.В. Сложеникина и др.) – омонимию. Первая точка зрения основана на наличии семантической связи у употребляемых в разных терминологиях одинаковых по форме слов, что позволяет говорить о полисемии или многозначности термина. Различают радиальную полисемию (радиацию, другой термин – иррадиация), когда новые значения слова развиваются на основе одного и того же исходного значения, и цепочечную (катенацию или конкатенацию), когда значения последовательно развиваются одно из другого. Наиболее частый тип полисемии, тем не менее, – смешанный, радиально-цепочечный, когда при развитии новых значений сочетаются оба процесса. С.Н. Чистюхина, вслед за Ю.Д. Апресяном (2009), настаивает на признании слов многозначными при наличии общих компонентов значения и называет их «отраслевыми полисемантами» [Чистюхина 2011а: 82]. Данное предположение основано на явлении цепочечной полисемии, когда дальние значения слова могут не обнаруживать общих значений, которые необходимо выявлять, изучая этимологию исследуемых единиц. По предположению ученого отраслевые полисеманты – это термины, используемые в разных специальных отраслях знаний, но объединенных наличием прямой или опосредованной связи между значениями, как результат интеграции различных областей наук, выражающейся в заимствовании терминов одной науки в другую. Это приводит к развитию термином, как и остальных лексических единиц языка, многозначности на фоне закона экономии языкового знака, результатом чего является значительное число как узкоспециальных, так и широко употребляющихся полисемичных терминов. М.В. Зимовая (2010, 2011), развивая мнение Ю.Д. Апресяна, различает понятия речевой и языковой (регулярной) многозначности, когда первая определяется контекстом употребления лексемы, а вторая является контекстно независимой, и предполагает, что из-за специфики терминологии в рамках данного пласта лексики могут выделяться совершенно особые разновидности многозначности, в первую очередь – межотраслевая многозначность, когда термины развивают узкоспециальные значения как результат обусловленности той области знания, в состав которой они входят. Именно данное явление и описывается как омонимия или полисемия термина [Зимовая 2010: 124 – 125]. Обзор теоретического материала показал, что, несмотря на существенный объем информации по исследуемому вопросу, в лингвистической литературе и, в частности, в работах по терминоведению, отсутствует единство мнений, что считать многозначностью термина. Некоторые ученые разделяют эти понятия. Например, А.А. Филиппова считает, что «если значения термина представлены в рамках одной словарной статьи, то речь идет о полисемии термина. Если значения термина выявляются в дискурсе и при этом не зафиксированы в рамках одной словарной статьи, то можно говорить только о многозначности термина» [цит. по: Чистюхина 2011а: 81]. В данном случае, очевидно, под многозначностью ученый понимает контекстную вариантность (Ю.В. Сложеникина, 2010), контекстуальное (семантическое) варьирование термина (Е.Г. Беляевская, 1987) или речевую многозначность (И.М. Кобозева, 2012 – вслед за Ю.Д. Апресяном). Другие исследователи (например, С.В. Гринев-Гриневич, В.М. Лейчик, С.Д. Шелов и др.) априори употребляют термины многозначность и полисемия равнозначно, не приводя дефиниций или объяснений, и акцентируют внимание на однозначности термина как одном из главных свойств его нормативности. Зачастую это приводит к противоречию, когда, определив принадлежащие к разным терминосистемам термины как семантические омонимы (здесь и далее выделение подчеркиванием наше – М.С.), терминологи обозначают данные термины как случаи многозначности: «Действительно, часто встречающимся случаем многозначности является использование одного и того же термина в близких областях знания с несколько различными значениями <…>» [Лейчик 2007: 45]; или: «Многозначность, в частности, полисемия – явление, характерное и естественное для терминологии» [Зимовая 2011: 9 – 10]. Из данных примеров видно, что ученые используют термин «многозначность» в его широком понимании, подразумевая полисемию и омонимию как противопоставление однозначности. Как отмечает Ф.А. Литвин [цит. по: Беляевская 1987: 82], «можно говорить о многозначности слова безотносительно к разграничению полисемии и омонимии». В языкознании существует несколько примеров употребления терминов подобных термину «многозначность» в таком понимании: равноименность [Реформатский 2006: 80], неоднозначность [Малаховский 2009: 43], семантическая вариантность термина [Сложеникина 2010: 168], семантическая вариативность термина [Шелов 2014: 7]. В реферируемой работе, термин многозначность также употребляется в его широком понимании для наименования полисемии и омонимии термина как противопоставление его однозначности. В противоположность теории полисемии термина многие ученые (например, Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин, 1987; А.В. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.В. Васильева, 2012) развивают идеи А.А. Реформатского. Они определяют одни и те же слова, являющиеся терминами разных (даже близких) областей знания и выражающие разные понятия (например, операция – в хирургии и в военной терминологии, реакция – в химии и в политике) как междисциплинарную омонимию. Что же касается многозначности термина в пределах одной терминосистемы или терминологии, то здесь, по мнению большинства исследователей, представлена полисемия термина, в отношении которой ученые указывают, что в терминологии наиболее частотна категориальная многозначность (полисемия) – использование одной лексической формы для обозначения операции и ее результата – облицовка (конструкция и операция), гидроизоляция – (работа и конструкция); процесса и явления – обвал и карст в геологии [Гринев-Гриневич 2008: 31; Суперанская и др. 2012: 45]. Однако в некоторых случаях можно говорить об употреблении в пределах одной терминосистемы или терминологии терминов-омонимов, 11 образованных либо вследствие терминологизации их семантических омонимов – многозначных общеупотребительных слов, либо как результат распада полисемии – весьма продолжительного процесса, в результате которого семантически связанные когда-то друг с другом значения утрачивают эту связь с исходным словом и становятся значениями разных слов-омонимов. Одним из наиболее сложных вопросов современного языкознания (в частности, лексикографии и терминографии) является проблема разграничения омонимии и полисемии в связи с отсутствием в современном языкознании четких критериев и установленного инструментария. Различие между данными явлениями зачастую сводится к установлению наличия либо отсутствия достаточной степени сходства между значениями или лексикосемантическими вариантами – далее ЛСВ (термин, введенный А.С. Смирницким для обозначения наименьшей двусторонней единицы, «формальную сторону которой составляет звуковая форма слова, а содержательную сторону – одно из значений данного слова» [цит. по: Беляевская 1987: 64]). Основополагающей для настоящей работы концепцией в данном вопросе послужила теория лексической и грамматической омонимии, разработанная Л.В. Малаховским (2009), и применимая к изучению терминов. По мнению ученого, несмотря на то, что лексико-семантические варианты полисемантичного слова могут различаться между собой в словообразовательных парадигмах, синонимических рядах и др., они все же являются взаимосвязанными и образуют единую систему. Л.В. Малаховский, так же как и [Уфимцева 2010б: 7 – 10] и [Медникова 2010: 58], настаивает, что для разграничения омонимии и полисемии необходимо учитывать также и грамматические значения слова. Для установления омонимичности сравниваемых единиц необходимо учитывать, в первую очередь, отношения между общелексемными грамматическими признаками (например, признак части речи или признак грамматического рода у имен существительных). Ученый выделяет следующие четыре основные признака омонимии: два в плане выражения (тождества звучания и тождество написания) и два в плане содержания (различие лексических и различие грамматических значений). При этом Л.В. Малаховский считает достаточным тождественность слов хотя бы по одному из признаков выражения и различия по одному из признаков содержания. Все предложенные ранее критерии разграничения омонимии и полисемии на основе формальных признаков (особенностей парадигмы, вхождения в разные синонимические ряды, различий в словообразовательных рядах и т.д.) указываются как несостоятельные не только Л.В. Малаховским, но и некоторыми другими исследователями, в частности Н.А. Кузьменко (1980а) и Ю.В. Сложеникиной (2010). Таким образом, для достижения наиболее объективных результатов исследования многозначного слова power, принадлежащего, в частности, к политической терминологии, послужил комплекс лингвистических методов, теоретической базой для определения которых послужили труды И.В. Арнольд (2014), В.П. Даниленко (2015), З.Д. Поповой и И.А. Стернина (2011), О.Н. Селиверстовой (2004б, 2004в). Основным методом для семантического анализа исследуемого слова power является гипотетико-дедуктивный метод, впервые предложенный для сознательного и последовательного применения в лингвистике в 1931 г. Л.В. Щербой. Суть этого метода заключается в сборе фактического языкового материала, построения гипотезы и проверки ее истинности на новых фактах. Для анализа семантической структуры слова были использованы метод словарных дефиниций и компонентный анализ. В реферируемой работе в рамках компонентного анализа для определения грамматических значений power при его употреблении в установленных ЛСВ используются следующие термины: - семы – элементарные семантические признаки (универсальный термин для описания элементов лексического значения слова), организованные иерархически и находящиеся в гипперо-гипонимических отношениях: - интегральная сема (то же, что и архисема или гиперсема) – родовая сема, свойственная всем единицам определенного класса, которая отражает их общие категориальные признаки в противопоставление единицам других классов; дифференциальные семы – гипосемы, видовые семы, конкретизирующие интегральную сему и реализующие категориальную сему; - категориальные семы – общелексемные признаки, свойственные всей лексеме в целом, всем ее значениям и словоформам; - лексико-грамматические семы (в терминологии А.А. Уфимцевой – семантические категории), выступающие в виде оппозитивных пар признаков «конкретность/ абстрактность», «одушевленность/ неодушевленность», «лицо/ нелицо» (в терминологии В.Д. Аракина признак «активности/ пассивности»), «исчисляемость/ неисчисляемость». Термины «семы» и «признаки» используются равнозначно. В качестве экспериментального приема выделения семантических компонентов выступил направленный ассоциативный эксперимент. Для выявления синтагматических связей изучаемой единицы были привлечены дистрибутивно-статистический анализ и контекстологический анализ. Все перечисленные методы применяются в реферируемой работе в рамках функционального подхода к языку. Для дополнения и конкретизации функционального подхода также использован метод этимологического анализа. Глава 2 «Развитие значений консубстанционального термина power и их лексикографическое описание» посвящена лексикографическому представлению многозначного слова power в словарях общей и специальной лексики; в ней устанавливаются его синтагматические (особенности сочетаемости) и деривационные отношения при употреблении в том или ином значении; выявляются терминологические и общеупотребительные значения 13 power; определяется его консубстанциональная природа. Кроме этого, приводятся и описываются результаты анализа функционирования консубстанционального термина power в политическом медиадискурсе; исследуется этимология power, механизмы возникновения и развитие его значений; приводятся результаты проведенного лингвистического эксперимента и уточняются системные связи исследуемого слова в отношении омонимии и полисемии при употреблении power в политическом медиатексте. Выбор слова power для исследования феномена многозначности в политической терминологии не является случайным: в связи с функциональной спецификой политической коммуникации – борьбы за власть, удержания власти и манипуляции общественным сознанием для достижения этих целей – power (власть) является ключевым понятием для исследуемого дискурса. Общественно-политическая лексика, в состав которой входит power, формирует гиперпласт языка политической коммуникации, является общеспециальной, нетерминологической, и образуется пересечением общеупотребительной лексики с частными терминологиями (дипломатические термины; юридические термины; термины международного права; военная лексика и др.) вследствие «открытости» политической терминосистемы, и таким образом, имеет консубстанциональную природу. Кроме того, power представляет собой часто используемое многозначное слово: Британский национальный корпус ([сайт]. URL: http://www.natcorp.ox.ac.uk/] фиксирует 31 608 случаев употребления power в источниках второй половины ХХ в., а Исторический тезаурус английского языка ([сайт]. URL: http://historicalthesaurus.arts.gla.ac.uk/categoryselection/?word=power&pos=n&label=&category=&startf=&endf=&startl=&endl= ]) предлагает 46 вариантов употребления существительного power, включая его устаревшие, диалектные и терминологические значения, а также речевые варианты употребления. Значительная часть реферируемой работы посвящена лексикографическому представлению и этимологическому анализу многозначного слова power в связи с необходимостью упорядочения обрабатываемой информации и решения поставленных в настоящем исследовании задач, так как работа со словарями является одним из ключевых инструментов изучения лексики. Лексикографическое описание многозначной языковой единицы power в настоящей работе помимо выделения ее значений преследует две цели: вопервых, подтвердить консубстанциональную природу power, т.е. возможность функционирования как в обыденной, так и в профессиональной речи, и вовторых, определить грамматические и синтаксические особенности исследуемого слова при употреблении в терминологических и нетерминологических значениях; выделенные особенности могут способствовать пониманию и распознаванию контекстуальной независимости термина – явления, которое понимается под однозначностью термина [Сложеникина 2013: 6]. Для лексикографического анализа исследуемой лексемы power были привлечены шесть популярных англо-английских толковых словарей – Cambridge, Collins, Longman, Macmillan, Merriam-Webster, Oxford – как в бумажных вариантах, так и в он-лайн версиях. Отбор словарей происходил в соответствии с требованиями для сравнительно-сопоставительного анализа: все шесть словарей одного типа (одноязычные толковые для общих целей), из единой группы (учебные), составленные в аналогичной лексикографической форме (толковые) [Карпова 2010: 25]. Преимущество отдавалось он-лайн версиям, поскольку, в первую очередь, это связано с удобством поиска и обработки информации: он-лайн словарь является уникальным источником, предоставляющим доступ к целой системе словарей конкретного издательства. В результате сравнительно-сопоставительного анализа шести указанных выше толковых словарей у исследуемого слова power выявлены: - 14 значений, не сопровожденных в словарях общей лексики пометой «терминологическое значение» (control; government; influence; right/ authority (в том числе a prerogative <…>, legal authority to act <…> и the document conferring such authority); person with control; country; military force, potential; ability; strength; energy; electricity); - 1 значение с пометой archaic – group of armed men; - 1 с пометой dialect. – large amount и - 9 специальных значений из 6 областей научного знания (Maths. 1. the number of times that a number is to be multiplied by, 2. another name for exponent, 3. cardinal number; Medicine an inherent property or effect; Optics 1. the amount by which an image is increased by a device used for seeing things that are very small or a long distance away, 2. another word for magnification; Physics a measure of the rate of doing work expressed as the work done per unit time. It is measured in watts, horsepower, etc; Sports ability to get extra-base hits; Statistics the probability of rejecting the null hypothesis in a test when it is false). Тем не менее, в связи со спецификой данных словарей как учебных для выявления всех значений исследуемого слова power мы сочли недостаточным опираться только на них. В первую очередь, в словарях разнится подход к представлению значений исследуемой единицы: системный/несистемный (в четырех словарях – Collins, Macmillan, Merriam-Webster и Oxford – предпринята попытка систематизации выявленных значений, когда словарная статья представляет собой не просто пронумерованный список лексико-семантических вариантов (как в Cambridge и Longman), но организованную систему связанных друг с другом значений), через дефиницию/через синонимы (в пяти словарях из шести значения power определены через его синонимы (словари Cambridge и Longman) либо через синонимы и общие компоненты значения (Macmillan, Merriam-Webster и Oxford) с последующей иллюстрацией, при этом не все значения сопровождены дефиницией либо толкованием; единственным словарем, в котором нет опоры на синонимы, а значения power представлены в виде дефиниций и толкований, – словарь Collins). Во-вторых, в словарях разнится количество зафиксированных значений: от шести пунктов в словаре Macmillan до двадцати двух в Collins и Longman. Кроме того, отсутствует и общий принцип выделения значений power, что можно увидеть на примере значения A document, or clause in a document, giving legal 15 authority, которое выделяется только словарем Collins, или значений A person who possesses or exercises authority и A state or nation from the point of its international authority, которые либо совсем не зафиксированы словарями (в первом случае словарями Longman и Macmillan, а во втором – Merriam-Webster), либо оба значения включены в одну дефиницию (Cambridge). С другой стороны, значения Dominion, rule, authority и Political ascendancy or influence разграничены в пяти словарях из шести, и только в Oxford они объединены в один пункт: 2. the capacity or ability to direct or influence the behaviour of others or the course of events: a political process that offers people power over their own lives she had me in her power 2.1. political or social authority or control, especially that exercised by a government: the party had been in power for eight years 2.2. authority that is given or delegated to a person or body: police do not have the power to stop and search (Oxford Dictionaries: [сайт]. URL: http://oxforddictionaries.com/definition/english/power?q=power). Лексикографический анализ выделенных современных значений существительного power в словарях общей лексики позволил также выявить некоторые особенности исследуемого слова на грамматическом и синтаксическом уровнях при его употреблении в том или ином значении. Так, power в зависимости от своего значения, может быть исчисляемым или неисчисляемым, образовывать или не образовывать дериваты и употребляться в составе разных словосочетаний. Данные особенности представлены в следующей сводной таблице синтаксических, грамматических и деривационных связей power: Исч./ Неисч. 1.A particular faculty <…> определенная <…> способность 2.A state or nation <…> – держава – C/U C Ед./ Мн. число S/Pl S Дериваты - - Устойчивые сочетания adj. + powers power(s) + to V in one‟s power power(s) of adj. + power 3.Ability to act or affect <…>; physical or U mental strength; might; <…> – сила, мощь, <…> powerful to power to overpower power + of 4.Ability to do or affect <…>, or to act U upon sb. or sth. – способность влиять, воздействовать на к.- л. или ч.- л. 5.1.Anyformofenergyorforce<…>– U <…>сила, энергия, мощность powerful powerless the (adj.) power of +N transitive verb 5.2.Electricity power + noun adj. +power N + of + power under power V + power adjective (либо Noun в power + N конструкции N + N) U power + to V bargaining/earning/ purchasing power 6.Authority given or committed; <…> liberty or permission to act – право S/Pl 7.Legal ability, <…>; spec. legal authority C/U vested in a person <…> – право, полномочие 8.Document, or clause in a document, C/U <…> – доверенность to empower power + to V V + power(s) power of noun in/ within/ beyond one‟s power - power of attorney 9.<…>; an influential or governing person, C body or thing – кто-либо во власти, <…> - (adj.) power adv.mod.of place 10.Political ascendancy or influence in the U government of a country or state – политическая власть, сила 11.Political or national strength – U политическая или государственная мощь 12.Possession of control or command over U others; <…>– власть над кем- или чемлибо - be in power - air/ sea/ military power S powerful powerless 13.Used <…> to designate a movement U <…> – <…>, для характеристики полит. или соц. движения - + V + power power + of power + over power + N soft/ hard power consumer/ black/ gay/ student etc. power Лексикографическое представление исследуемого слова, и в частности, изучение его особенностей на грамматическом и синтаксическом уровнях при употреблении в том или ином значении, позволяют заключить, что в словарях общей лексики часто приводится излишнее дробление значений. При этом вариант употребления представлен как самостоятельное значение, например, значения 5.2. и 6: По результатам лексикографического анализа у слова power при употреблении в значении 5. Any form of energy or force available for application to work – целенаправленная сила, энергия, мощность – можно условно выделить два значения 5.1. energy и 5.2. electricity. Данное разграничение проведено во всех проанализированных словарях общей лексики на основании того факта, что в значении 5.1. power является: 1) неисчисляемым существительным, которое употребляется в следующих устойчивых выражениях: nuclear/wind/solar etc. power sources of power motive power under power (=without help from another machine, ship etc): The ship was only slightly damaged in the collision and was able to sail into port under its own power (Cambridge Dictionaries Online: [сайт]. URL: http://www.dictionary.cambridge.org/dictionary/british/power); 2) образует переходный глагол to power: to power a vehicle 17 a nuclear-powered submarine to power something up/down (switch a device on or off); 3) может выступать в роли определения в конструкциях N+N: power cables. При употреблении в значении 5.2. electricity, однако, power имеет другие устойчивые сочетания: 1) в качестве неисчисляемого существительного: power cut/failure/outage to switch off the power to lose power 2) в качестве прилагательного (по версии словаря Merriam-Webster: operated mechanically or electrically rather than manually (Merriam-Webster Dictionaries Online: [сайт]. URL: http://www.merriamwebster.com/dictionary/power?show=0&t=1414751174), в то время, как в остальных словарях исследуемое слово описывается как существительное, употребляющееся в конструкции N+N, а не как прилагательное): power locks power tools. Тем не менее, отметим, что, вероятнее всего, словарями зафиксировано варианты употребления power в рамках одного значения, что можно подтвердить на примере фразы power cables, где power определяется словарем Oxford (Oxford Dictionaries: [сайт]. URL: http://oxforddictionaries.com/definition/english/power?q=power) как „energy‟, а словарем Cambridge – как „electricity‟ (Cambridge Dictionaries Online: [сайт]. URL: http://www.dictionary.cambridge.org/dictionary/british/power). Значения 6. Authority given or committed; hence, sometimes, liberty or permission to act – право – и 7. Legal ability, capacity, or authority to act; esp. delegated authority; authorization, commition, faculty; spec. legal authority vested in a person or persons in a particular capacity – право, полномочие – помимо OED (1989) разграничиваются только лишь одним учебным словарем – Collins – (при этом они не сопровождаются примерами): 7. a prerogative, privilege, or liberty 8. a. legal authority to act, esp. in a specified capacity, for another (Collins English Dictionary: [сайт]. URL: http://www.collinsdictionary.com/dictionary/english/power?showCookiePolicy=true) , в остальных рассмотренных словарях они либо объединены в единое общее значение Right/Authority (Cambridge, Longman, Merriam-Webster), либо выделяется исключительно значение Authority (Macmillan, Oxford). На основании проведенного анализа представляется возможным сделать следующий вывод: значение 7. Legal ability, capacity, or authority to act; esp. delegated authority; authorization, commition, faculty; spec. legal authority vested in a person or persons in a particular capacity представляет собой более подробный и расширенный вариант значения 6. Authority given or committed; hence, sometimes, liberty or permission to act, которое проиллюстрировано только словарем OED : Crist gave to Peter playn powere. Однако пример, датируемый 1340 годом, позволяет лишь заключить, что в данном значении power представляет собой неисчисляемое существительное и сочетается с прилагательным. Таким образом, в связи с недостаточностью материала, представленного в шести проанализированных словарях, для дальнейшего исследования был использован Большой оксфордский словарь (1989) – Oxford English Dictionary (далее OED), чьей «характерной чертой является широкий охват языкового материала, <…> равного которому нет ни в одном англоязычном толковом словаре национального языка» [Карпова 2010: 50]. Детальное рассмотрение словарной статьи power показало, что лексикографы OED зафиксировали максимально возможное количество значений исследуемой вокабулы, включая ее диалектные, устаревшие, терминологические и иные значения. Общее количество пунктов, учитывающих как отдельные значения, так и варианты речевого употребления существительного power, насчитывает 32. Однако в дальнейший анализ не были включены диалектные, устаревшие и теологические значения power, поскольку они не являются актуальными для настоящей работы. Таким образом, исследованию (помимо обозначенных как терминологические) подвергаются только 13 значений power, имеющих соответствия с выделенными ранее и не сопровожденных пометой «терминологическое значение» (нумерация и перевод наши. – М.С.): 1. A particular faculty of body or mind – определенная физическая или умственная способность; 2. A state or nation regarded from the point of view of its international authority or influence – держава; 3. Ability to act or affect something strongly; physical or mental strength; might; vigour, energy; force or character; telling force, effect – сила, мощь, способность оказывать на кого-либо сильное влияние; 4. Ability to do or affect something or anything, or to act upon a person or thing – способность влиять, воздействовать на кого- или что-либо; 5. Any form of energy or force available for application to work – целенаправленная сила, энергия, мощность; 6. Authority given or committed; hence, sometimes, liberty or permission to act – право; 7. Legal ability, capacity, or authority to act; esp. delegated authority; authorization, commition, faculty; spec. legal authority vested in a person or persons in a particular capacity – право, полномочие; 8. Document, or clause in a document, giving legal authority – доверенность; 9. One who or that which is possessed of or exercises power, influence, or government; an influential or governing person, body or thing – кто-либо во власти, облеченный властью; 10. Political ascendancy or influence in the government of a country or state – политическая власть, сила; 11. Political or national strength – политическая или государственная мощь; 12. Possession of control or command over others; dominion, rule; government, domination, sway, command; control, influence, authority – власть над кем- или чем-либо; 13. Used with preceding adjective or somebody to designate a movement to enhance the status of the group specified or the beliefs and activities of such a group – в сопровождении определения, выраженного прилагательным или существительным, для обозначения, характеристики политического или социального движения, чтобы подчеркнуть статус 19 конкретной группы или убеждения либо действия подобной группы. Анализ англо-английских словарей политической лексики показал, что в большинстве своем подобные словари представляют собой энциклопедические справочники, поскольку не содержат дефиниций вокабул (входных единиц), в них предлагается информация по политологии и политэкономии, раскрывающая и описывающая понятие power (власть), которое представлено в достаточно размытом значении The ability to make people (or things) do what they would not otherwise have done . В этих словарях нет лингвистических данных, таких, как грамматические характеристики или особенности сочетаемости, нет раскрытия сематической структуры описываемой вокабулы. The ability to make people (or things) do what they would not otherwise have done представляет собой не дефиницию слова, а скорее описание политического явления «власть» с элементами классификации его типов: Power may be economic: ability to influence or control the economy; it may be political: ability to influence or control the institutions through which law is made or applied; it may be personal: ability to exert influence and control over people for whatever reason. <…> We distinguish: power with authority; power with the common belief in its authority; and „naked power‟, such as that exerted by a lawless gang . Однако с точки зрения терминологии, употребление power в данном значении нельзя обозначить как терминологическое на основании того, что слово может быть признано термином только при наличии у него определения значения [Шелов 2003: 24]. Во всех проанализированных словарях энциклопедической направленности, однако, отмечается, что The ability to make people (or things) do what they would not otherwise have done вызывает больше вопросов, чем ответов, и что понимание данного понятия интуитивно [например, OCDP 2003: 434; RDP 2004: 400]. Единственным англо-английским словарем, в котором зафиксированы данные лингвистического характера, является Dictionary of Government and Politics (в работе используются два словаря авторства P.H. Collin с одинаковым названием, но опубликованные в 2001 году в издательстве Peter Collin Publishing – означенный далее как «DGP, 2001» – и в 2004 году в издательстве Bloomsbury – далее «DGP, 2004»). Детальное изучение представленных словарем значений, а также привлечение к анализу словарей Oxford Concise Dictionary of Politics (2003), The Palgrave Macmillan Dictionary of Political Thought (2007), The Routledge Dictionary of Politics (2004) и Англо-русского политического словаря К.Д. Гарнова и Н.Г. Иноземцевой (2005) показало, что у слова power, используемого в политическом дискурсе, можно выделить следующие терминологические значения: 1. ability or capacity – способность (bargaining power – способность диктовать свои условия при заключении какой-либо сделки/ borrowing power – кредитоспособность/ buying power – покупательная способность/ earning power – способность приносить прибыль/ purchasing power – покупательная способность); 2. authority, the legal right to do things or to make people do things – власть, полномочия (to grant wide powers – предоставлять широкие полномочия/ to confer necessary powers – предоставлять необходимые полномочия/ full powers – полномочия); 3. powerful country or state – сильное, влиятельное государство, держава (в том числе, superpower – сверхдержава); 4. political or national strength – политическая или государственная мощь (military power – военная мощь); 5. used with preceding adjective or somebody to designate a movement to enhance the status of the group specified or the beliefs and activities of such a group – в сопровождении определения, выраженного прилагательным или существительным, для обозначения, характеристики политического или социального движения, чтобы подчеркнуть статус конкретной группы или убеждения либо действия подобной группы (политические лозунги: black power – власть черных/ people power – демократическая власть); 6. power of attorney – доверенность. Значение political ascendancy or influence – политическая власть, влияние (power base – поддержка кандидата при проведении политической кампании/ power bloc – союз стран, созданный для политического влияния в каком-либо регионе/ executive power – исполнительная власть) рассматривается как нетерминологическое в силу его абстрактности и отсутствия определения значения. Исследование феномена терминологической многозначности нельзя назвать полным, опираясь исключительно на словарные данные. На необходимость изучения функционирования терминов в контексте указывали Б.Н. Головин и С.В. Гринев-Гриневич. Последний [Гринев-Гриневич 2008: 99 – 100], в частности, настаивает, что на различиях окружений в тексте отражается разница в значениях полисемантических и омонимичных терминов. Изучение функционирования лексемы power в контекстуальном окружении обусловлено также необходимостью подтверждения семантического описания процедурами проверки результатов в связи с частой неточностью и неполнотой данных словарей [Селиверстова 2004б: 90 – 92], актуализацией, реализацией того или иного значения в контексте, поскольку именно контекст снимает многозначность высказывания [Песина 2014: 74], что способствует проверке такого свойства термина как контекстуальная независимость [ГриневГриневич 2008: 23 – 30], которое в терминоведении рассматривается как предъявляемое к термину требование однозначности [Зимовая 2011: 4]. Исследование показало, что в проанализированных медиатекстах power употребляется во всех выделенных в ходе лексикографического анализа значениях за исключением Document, or clause in a document, giving legal authority – доверенность. Проведенный анализ также позволил подтвердить консубстанциональную природу power в связи с его употреблением в политическом медиатексте как в общеупотребительных, так и терминологических значениях (29% от общего числа отобранных примеров). Контекстологический анализ также позволил выявить случаи функционирования в политическом медиатексте межотраслевых омонимов, относящихся к сфере физики и экономики: manpower (рабочая сила) и horsepower (мощность, лошадиная сила как внесистемная единица мощности), а также физики и электроники: при употреблении power в значении Any form of energy or force available for application to work (целенаправленная сила, энергия; электрическая энергия), зафиксированного отраслевыми словарями, в частности, The International Dictionary of Physics and Electronics (1956), особенно в таких фразах, как power level, power loss, power supply и др. 21 Необходимо отметить, что при употреблении в его терминологических значениях power легко идентифицируется в контексте и употребляется в достаточно стандартных сочетаниях, что свидетельствует об его терминологичности. Кроме того, узнаванию данных ЛСВ в контексте в значительной мере способствуют их грамматические и сочетаемостные особенности, выделенные в процессе лексикографического описания и зафиксированные в представленной выше таблице. В том, что касается употребления power в значениях, не относящихся к политической сфере, то в соответствии с проведенным ранее лексикографическим анализом в выбранных контекстах power имеет значения: 1. A particular faculty of body or mind – определенная физическая или умственная способность; 2. Ability to act or affect something strongly; physical or mental strength; might; vigour, energy; force or character; telling force, effect – сила, мощь, способность оказывать на кого-либо сильное влияние; 3. Any form of energy or force available for application to work – целенаправленная сила, энергия, мощность; 4. One who or that which is possessed of or exercises power, influence, or government; an influential or governing person, body or thing – кто-либо во власти, облеченный властью; 5. Political ascendancy or influence in the government of a country or state – политическая власть, сила; 6. Possession of control or command over others; dominion, rule; government, domination, sway, command; control, influence, authority – власть над кем- или чем-либо. На основании проведенного исследования употребления power в данных значениях в политическом медиатексте представляется возможным сделать вывод о том, что, в отличие от термина, многозначное слово, употребляемое в обыденной, непрофессиональной речи, даже будучи использовано в определенном контексте, зачастую может быть неоднозначно понято. Данный феномен исследовался Г. Стерном (1931) как «осциллирующие» случаи употребления слов, М.Б. Гаспаровым (1996) как палимпсетное наложение образов разных значений одного и того же слова в контексте [цит. по: Песина 2014: 74]. В лингвистической семантике размытость лексического значения традиционно обозначается как диффузность значения многозначного слова, принцип которого заключается в том, что узуальное значение «покрывает ряд очень близких, но не полностью совпадающих означаемых» [Кобозева 2012: 166]. Явление диффузности значения тесно связано с проявлением речевой многозначности – неоднозначностью в пределах одного ЛСВ слова, т.е. представленностью «узуального значения в речевом употреблении двумя или более вариантами, выбор между которыми обусловлен экстралингвистическим контекстом, в частности, знанием о мире» [Кобозева 2012: 166]. В ходе изучения функционирования power в политическом медиатексте были выявлены 29 случаев (4% от общего количества примеров), в которых контекст не всегда позволяет точно трактовать значение исследуемой языковой единицы, как, например, в следующих примерах: The Hungarian election on April 6th is likely to bring another big victory for Viktor Orban, the prime minister. He will do more to entrench the power of his right-wing Fidesz party, showing the inability of the European Union to bring wayward members to heel , Yet, Islamists are gaining power in parts of the middle East, but “Islamism” has become the same kind of catchall phase that “communism” was in the 1950s, which means it ranges from people who want to kill Americans to people who just hold a different vision of society . Следующая диаграмма отражает процентное соотношение всех выявленных случаев употребления power в проанализированных медиатекстах: Кроме того, анализ контекстов в значительной мере позволил устранить избыточное дробление некоторых выявленных в ходе лексикографического описания значений power, и заключить, что предложенное в словарях разграничение некоторых значений на основании их синтаксических, грамматических и деривационных связей в значительной мере условно и зачастую несостоятельно. Проведенный контекстологический анализ позволил подтвердить консубстанциональную природу power, однако для установления его статуса как консубстанционального термина либо слова необходимо обратиться к его этимологии. Как отмечают Л.А. Введенская и Н.П. Колесников, этимологический анализ позволяет установить первичное значение исследуемой лексемы и развитие последующих ее значений [Введенская, Колесников 2004: 8], при этом семантический аспект этимологического анализа так же важен, как и фонетический и словообразовательный [Откупщиков 2001: 47]. В английский язык слово power (ME poër, poeir, pouer) было заимствовано в конце XIII века из старо-французского языка, куда, как и в ряд других романских языков (испанский, итальянский, португальский), оно попало из просторечной латыни (Vulgar Latin) в VIII веке. К этому времени латинское слово posse (мочь, быть в состоянии) было вытеснено просторечным potēre (от potis – могущественный, могущий), которое позднее и вошло в испанский и португальский как poder, итальянский – potere, а французский – pouvoir . Во французском языке слово сохранило оба значения potis – 23 могущественный и могущий, развив ко времени заимствования в английский язык следующие субстантивные значения: 1) могущество, власть, сила; 2) способность, свойство; 3) способность, возможность; 4) полномочие, основание для определенных действий ([сайт]. URL: http://www.cnrtl.fr/etymologie/pouvoir). Отметим, что ни в латинском языке как в языке-доноре, ни в старофранцузском как в языке-посреднике, не обнаружено значение «войско, армия» (здесь и далее перевод наш – М.С.), которое упоминается Историческим тезаурусом английского языка (The Historical Thesaurus of English) наравне со значением «могущество, власть, господство» в качестве самых ранних значений английского слова power, первое письменное упоминание которых датируется 1297 годом. Таким образом, в конце XIII – начале XIV века в английском языке слово power употреблялось только как существительное в двух значениях: A. Dominion, rule, authority (Gret poer of yrlonde Modred him wan al so ) – могущество, власть, господство (здесь и далее выделение наше – М.С.); B. Body of armed people (He com again wit his poer ) – войско, армия, при этом прямым номинативным значением power, которое возможно проследить от языка-донора, является Dominion, rule, authority, основными компонентами которого выступают 1) могущество (might) и 2) сила (strength). Значение Body of armed people выступает по отношению к нему как номинативно-производное, т.е. «войско, армия – вооруженные люди – сильные, могущественные люди, облеченные властью», образовавшееся в результате метонимического переноса, основанного на смежности понятий. В процессе дальнейшего развития значений power именно компоненты «могущество + сила» (might+strength) формируют смысловой центр (по терминологии А.А. Уфимцевой [Уфимцева 2010б]) многозначного слова power, являясь его категориально-лексическими семами. Потенциальная сема «способность – как способность оказывать влияние, могущество на кого- или что-либо» (ability) в дальнейшем актуализируется и формирует интегральную сему исследуемого слова, дополняя, таким образом, смысловой центр. По результатам исследования лексикографического материала, представленного в привлеченных к настоящей работе этимологических словарях, уже к концу XIV века power представляет собой широко употребимое многозначное слово. Только по данным словаря Middle English Dictionary (далее MED) power упоминается 4 363 раза в 112 письменных памятниках ([сайт]. URL:http://quod.lib.umich.edu/c/cme?rgn=full+text;size=25;sort=freq;start=1;subvie w=short;type=simple;view=reslist;q1=power*), формирующих Корпус среднеанглийской прозы и поэзии словаря (Corpus of Middle English Prose and Verse), при этом исследуемое слово довольно часто употребляется не только в различных литературных произведениях, в частности, авторства Джеффри Чосера (например, Chaucer"s Translation of Boethius"s "De consolatione philosophiæ" – 86 упоминаний; The Hengwrt ms of Chaucer"s Canterbury tales / edited by Frederick J. Furnivall – 41 упоминание и др.), но и в хрониках (The Brut, or The chronicles of England – 195 упоминаний; Polychronicon Ranulphi Higden maonachi Cestrensis – 164 упоминания; English conquest of Ireland: A.D. 1166 – 1185 – 56 упоминаний; Peter Langtoft"s Chronicle, (as illustrated and improv"d by Robert of Brunne) from the death of Cadwalader to the end of K. Edward the First"s reign – 50 упоминаний и др.) и в религиозных и философских текстах (The Holy Bible, containing the Old and New Testaments, with the Apocryphal books, John Wycliffe – 732 упоминания; An apology for Lollard doctrines, attributed to Wicliffe – 46 упоминаний; The repressor of over much blaming of the clergy. Recock, Reginald, bp. of Chichester – 83 упоминания; Religious Pieces in Prose and Verse / edited ... by George G. Perry – 22 упоминания; Three Middle-English versions of the Rule of St. Benet and two contemporary rituals for the ordination of nuns – 21 упоминание и др.). Анализ данных лексикографических источников также позволяет заключить, что к концу XIV века номинативное значение power Dominion, rule, authority сохранило свои основные компоненты могущество + сила + способность (might + strength + ability). Все последующие значения исследуемого слова, появившиеся в XV – XIX веках (в частности, терминологические), мотивированы им и образовались вследствие метонимического переноса. Исследование семантических преобразований значений power показал, что, несмотря на наличие у него значительного числа лексико-семантических вариантов, его основное номинативное значение Dominion, rule, authority (власть, господство, могущество) сохраняет семантическое тождество power. Основные компоненты значения «могущество+сила+способность» (might+strength+ability) являются связующими семантическими звеньями между его ЛСВ и позволяют сохранить преемственную связь между производными значениями power, не прерывая деривационных связей. Таким образом, изучение этимологии power, механизмов появления и развития у него новых значений, в частности, относящихся к политическому языку, делают возможным вывод, что данное слово представляет собой консубстанциональный термин: оно приобретает специальные значения вследствие терминологизации общеупотребительного слова посредством семантического терминообразования (сужения, расширения, сдвига значений в результате метонимического переноса по смежности). Помимо совпадения формы термина и слова общелитературного языка, терминологическая многозначность также подразумевает функционирование одинаковых по форме (и восходящих к одному семантическому источнику) терминов в различных областях научного знания. Отношения между подобными терминами традиционно определяется как междисциплинарная омонимия, в то время как внутри определенной терминологии или терминосистемы – исключительно как полисемия термина, в частности, 25 категориальная многозначность (полисемия). Однако, на наш взгляд, в случае исследования power и терминов, подобных нему, возможно говорить об употреблении если не в пределах политической терминологии, то в политическом медиа-тексте, терминов-омонимов, а не только полисемантичных терминов. В пользу данного заключения, во-первых, говорит изучение этимологии power, выявленные особенности его употребления (синтагматические и грамматические) в данных значениях, проведенный компонентный анализ, а также выявленные случаи употребления в политическом медиатексте междисциплинарных омонимов – относящихся к сфере физики, экономики и электроники терминов. Как показало исследование контекстного употребления power, в политическом медиатексте данная лексема употребляется как политический термин в пяти значениях: 1. ability or capacity – способность (bargaining power – способность диктовать свои условия при заключении какой-либо сделки/ borrowing power – кредитоспособность/ buying power – покупательная способность/ earning power – способность приносить прибыль/ purchasing power – покупательная способность); 2. authority, the legal right to do things or to make people do things – власть, полномочия (to grant wide powers – предоставлять широкие полномочия/ to confer necessary powers – предоставлять необходимые полномочия/ full powers – полномочия); 3. powerful country or state – сильное, влиятельное государство, держава (в том числе, superpower – сверхдержава); 4. political or national strength – политическая или государственная мощь (military power – военная мощь); 5. used with preceding adjective or somebody to designate a movement to enhance the status of the group specified or the beliefs and activities of such a group – в сопровождении определения, выраженного прилагательным или существительным, для обозначения, характеристики политического или социального движения, чтобы подчеркнуть статус конкретной группы или убеждения либо действия подобной группы (политические лозунги: black power – власть черных/ people power – демократическая власть). Комплексная методика, включающая в себя 1) подробно описанную в работах [Блох 2000: 67 – 68], [Косова 2004] и [Селиверстова 2004а: 81 – 91] процедуру компонентного анализа, 2) метод изучения лексической семантики по компонентам знакового значения, разработанную А.А. Уфимцевой [Уфимцева 2010а: 111 – 134], и 3) основополагающую для нашей работы концепцию теории лексической и грамматической омонимии Л.В. Малаховского [Малаховский 2009], позволила установить, что, несмотря на тот факт, что указанные выше значения 1, 3, 4, 5 образованы в разное время на основе разных ЛСВ многозначного общеупотребительного слова power при усилении разных компонентов его номинативного значения, они, тем не менее, сохранили преемственную связь и смысловой центр, выраженный категориальнолексическими семами «могущество» и «сила», и, следовательно, представляют собой лексико-семантические варианты многозначного политического термина power. Однако у значения 2. authority, the legal right to do things or to make people do things – власть, полномочия, которое также появилось в XIV веке при усилении двух компонентов значения «могущество» и «способность», дифференциальной семой является “legal” (законный). Выделение словарями именно признака “legal” указывает на то, что изначально power как термин со значением authority, the legal right to do things or to make people do things (власть, полномочия) принадлежал к юридической терминосистеме и, таким образом, в политическую терминологию вошел в результате межсистемного заимствования. Косвенными доказательствами данного вывода могут служить как фиксация данного значения в словарях юридической терминологии, например, в словаре Black‟s Law Dictionary (1968), так и возникновение в XV веке юридического термина power of attorney – доверенность. Отметим, что принадлежность последнего термина к политической лексике закреплена только в словаре Dictionary of Government and Politics (DGP, 2001 и DGP, 2004). На основании данного наблюдения, а также принятого в терминоведении функционального подхода, определяющего одни и те же слова, являющиеся терминами разных областей знания и выражающие разные понятия, как междисциплинарные омонимы, представляется возможным заключить, что power в значении 2. authority, the legal right to do things or to make people do things – власть, полномочия – представляет собой вошедший в политическую терминологию в результате межсистемного заимствования омоним политического термина power. Лингвистический эксперимент, как один из способов верификации, использовался в работе для подтверждения одного из основных свойств термина – отсутствия у него синонимов. Проведенный в письменной форме опрос не выявил слов из списка предложенных словарями синонимов, способных равнозначно заменять power или быть замененным им. Данный факт косвенно свидетельствует в пользу терминологической природы некоторых его лексико-семантических вариантов. В заключении обобщаются основные выводы и итоги диссертационного исследования и указываются перспективы дальнейшего изучения проблемы. В перспективе исследование языка политической коммуникации может быть продолжено с позиций терминоведения, а именно: изучение формы и функций терминов, стратификация лексического состава политического языка, терминография и уточнение принципов лексикографического разграничения терминов и их семантических омонимов – слов общелитературного языка. Предложенная в настоящей работе методика исследования консубстанционального термина power может быть применена для изучения других лексических единиц консубстанциональной природы. Приложение содержит выявленные в ходе контекстологического анализа основные сочетаемостные связи power при его употреблении в значениях исследуемых лексико-семантических вариантов. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: 1. Казюлина (Соколова), М.А. Репрезентация лексемы Power в политическом медиадискурсе (на примере издания The Economist) / М.А. Казюлина // Преподаватель XXI век. – 2011. – №2, Часть 2. – С. 27 295 – 298 (0,3 п.л.) 2. Казюлина (Соколова), М.А. Функционирование лексемы Power как политического термина в печатном медиадискурсе / М.А. Казюлина // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика» – 2011. – №4 – С.98 – 101 (0,4 п.л.) 3. Казюлина (Соколова), М.А. О месте политической терминологии в общественно-политической лексике / М.А. Казюлина // Преподаватель XXI век. – 2011. – №3, Часть 2. – С.321 – 325 (0,4 п.л.) 4. Соколова, М.А. Многозначность в терминологии: к вопросу о разграничении консубстанциональных слов и терминов / М.А. Соколова // Преподаватель XXI век. – 2016. – №1, Часть 2. – С. 315 – 320 (0,4 п.л.) 5. Казюлина (Соколова), М.А. Лексикографическое описание слова «Power» / М.А. Казюлина // Сборник материалов научной сессии по итогам выполнения научно-исследовательской работы на факультете иностранных языков Московского педагогического государственного университета.М.: Издательство «Прометей» МПГУ, 2008. – С. 73 – 75 (0,2 п.л.) 6. Казюлина (Соколова), М.А. К вопросу о медиатексте / М.А. Казюлина// Культура как текст: Сборник научных статей. Выпуск Х. – М.: ИЯ РАН; Смоленск: СГУ, 2010. – С. 265 – 269 (0,2 п.л.) 7. Казюлина (Соколова), М.А. Лексикографическое описание политического термина Power / М.А. Казюлина // Сборник материалов научной сессии по итогам выполнения научно-исследовательской работы на факультете иностранных языков Московского педагогического государственного университета за 2010 – 2011 год – М.: Национальный книжный центр, 2011. – С. 72 – 74 (0,2 п.л.) 8. Казюлина (Соколова), М.А. On the Experiment with the English Term “POWER” / М.А. Казюлина // The 18th European Symposium on Language for Special Purposes (LSP): book of abstracts / ed. Larissa Alekseeva; Perm State University. – Perm, Russia, 2011. – С. 90 – 91 (0,1 п.л.) 9. Соколова, М.А. К вопросу о многозначности и омонимии в терминологии / М.А. Соколова // Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики: Сборник научных трудов. – Вып. 12, 2014. – С.104 – 108 (0,2 п.л.)

Список литературы

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Ваш комментарий (необязательно):