Н. Гумилёв
Русалка

Я люблю ее, деву-ундину,
Озаренную тайной ночной,
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины...

Марина Цветаева
Анне Ахматовой

В утренний сонный час,-
Кажется, четверть пятого,-
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.

Борис Пастернак

Бывает глаз по-разному остер.
По-разному бывает образ точен.
Но самой страшной крепости раствор -
Ночная даль под взглядом белой ночи.
Таким я вижу облик ваш и взгляд...

Арсений Тарковский

«Музе Ахматовой свойствен дар гармонии, редкий даже в русской поэзии, в наибольшей степени присущий Баратынскому и Пушкину. Ее стихи завершены, это всегда окончательный вариант. Ее речь не переходит ни в крик, ни в песню, слово живет взаимосвечением целого... Мир Ахматовой учит душевной стойкости, честности мышления, умению сгармонировать себя и мир, учит умению быть человеком, которым стремишься стать».

Немецкий писатель Ганс Вернер Рихтер написал очерк для радио. В нем описывается прием Ахматовой в Италии: «...Здесь восседала сама Россия посреди сицилийско-доми-никанского монастыря, на белом лакированном садовом стуле, на фоне мощных колонн монастырской галереи... Великая княгиня поэзии давала аудиенцию в своем дворце. Перед ней стояли поэты всех стран Европы - с Запада и с Востока - малые, мельчайшие и великие, молодые и старые, консерваторы, либералы, коммунисты, социалисты; они стояли, пристроившись в длинную очередь, которая тянулась вдоль галереи, и подходили, чтобы поцеловать руку Анны Ахматовой... Каждый подходил, кланялся, встречал милостивый кивок, и многие - я видел - отходили, ярко раскрасневшись. Каждый совершал эту церемонию в манере своей страны, итальянцы - обаятельно, испанцы - величественно, болгары - набожно, англичане - спокойно, и только русские знали тот стиль, который достоин Анны Ахматовой. Они стояли перед своей монархиней, они преклоняли колено и целовали землю. Нет, они этого не делали, но выглядело именно так или так могло быть. Целуя руку Анны Ахматовой, они словно целовали землю России, традицию своей истории и величие своей литературы...

После этого присутствовавших поэтов попросили прочесть стихи, посвященные Анне Ахматовой...»

Вопросы и задания

1. Что характерно для ранней лирики А. А. Ахматовой?
2. Как А. А. Ахматова восприняла народное горе во время политических репрессий и в годы войны? Какой осознала она собственную судьбу?
3. Что Вам показалось близким в поэзии великой Ахматовой?
4. На основании рассказа об А. А. Ахматовой и самостоятельно прочитанных книг и статей подготовьте рассказ или эссе о поэте.
5. Одним из лучших критических анализов ее стихотворений поэтесса считала статью Н. В. Недоброво, которая заканчивалась так: «После выхода «Чёток» Анну Ахматову, «ввиду несомненного таланта поэтессы», будут призывать к расширению «узкого круга ея личных тем». Я не присоединяюсь к этому зову - дверь, по-моему, всегда должна быть меньше храмины, в которую ведет: только в этом смысле круг Ахматовой можно назвать узким. И вообще ее призвание не в растечении вширь, но в рассечении пластов, ибо ея орудия - не орудия землемера, обмеряющего землю и составляющего опись ея богатым угодьям, но орудия рудокопа, врезающегося в глубь земли к жилам драгоценных руд. <...> Такой сильный поэт, как Анна Ахматова, конечно, последует завету Пушкина».

   Тщательно анализирует Недоброво стихотворение «Настоящую нежность не спутаешь...». Проанализируйте и Вы это стихотворение, подумайте над высказыванием критика. Согласны ли Вы с его оценкой? Аргументируйте свой ответ.

6. Ю. Ф. Карякин писал: «Если бы я был учителем сейчас, я бы выпустил детишек с одним, хотя бы с одним прекрасным впечатлением. Я бы их выпустил с глубоким, прекрасным и трагическим впечатлением о «Реквиеме». Чтобы полюбили они «Реквием» навсегда, как судьбу России и судьбу женщины, которая оказалась мужественнее миллионов мужчин. И это был бы заряд и сострадания, и мужества». Согласны ли Вы с критиком и публицистом?
7. Подумайте над особенностями поэзии А. Ахматовой. Например, литературоведы считают, что эмоция автора в ее стихотворениях передается"через внешний образ («Как нестерпимо бела...»), через деталь («На правую руку надела...»), что автор часто переходит от сниженной лексики к высокой, а от высокой к сниженной, что стихотворная речь часто является как бы продолжением внутренней речи поэта («Сжала руки под темной вуалью...»), что сюжет часто относится к прошлому, а поэт обращается к настоящему и даже к будущему, что для нее характерным признаком является атмосфера тайны, наконец, что к концу жизни ее голос в стихах и особенно в цикле «Реквием» становится более сдержанным, суровым, а чувства - аскетичными («И если зажмут мой измученный рот,/Которым кричит стомильонный народ...», «Я была тогда с моим народом...»). Как Вы понимаете эти выводы критиков, литературоведов? Согласны ли Вы с ними? Какие примеры в подтверждение или в опровержение можете привести?

Совершенствуйте свою речь

1. Как Вы понимаете строки?

   Не с теми я, кто бросил землю
   На растерзание врагам.

   От других мне хвала - что зола,
   От тебя и хула - похвала.

2. Подготовьте рассказ об Анне Ахматовой и особенностях ее творчества, сопроводив его чтением ее стихотворений.
3. Подготовьте выразительное чтение одного из ахматовских стихотворений наизусть.

Сочинение

Любовь — главная тема творчества А. Ахматовой. Эта удивительная женщина-поэт наполнила свои стихотворения любовью и нежностью к мужу и сыну, глубоким чувством к родной земле, своему народу. Чувство это обнаруживается уже в первых сборниках поэтессы — «Вечер» (1909−1911), «Четки» (1912−1914).

Ахматова признавалась: «Стихи — это рыдание над жизнью». Поэтому ее лирическая героиня скорбна и трогательно проста. Неслучайно Ахматова, примкнувшая к акмеистам, разделяла их убеждения в том, что поэзию следует сблизить с жизнью. Любовь уже в ранних ее сборниках — чувство абсолютно земное, лишенное мистической потусторонности. Уже в ранней лирике Ахматовой есть дар передавать сложнейшие психологические состояния любви через предметы, вещный мир, через жесты, детали.

Само любовное чувство в сборнике «Вечер» сюжетно не развивается. Но конфликт любовного треугольника здесь многогранно исследован («И когда друг друга проклинали…», «Любовь», «Сжала руки под темной вуалью…», «Сердце к сердцу не приковано…», «Песня последней встречи»).

Сборник «Четки» (1914) открывается эпиграфом из стихотворения Баратынского:

Прости ж навек! Но знай, что двух виновных,

Не одного, найдутся, имена

В стихах моих, в преданиях любовных.

Эпиграф задает всему циклу чувство страсти, бурных эмоций. Житейским контекстом этих стихотворений был разрыв Ахматовой с ее мужем Гумилевым («У меня есть улыбка одна…», «Столько просьб у любимой всегда!..», «Проводила друга до передней…»). Традиционно считается, что этот сборник — самый декадентский у А. Ахматовой. Но мне кажется, что это не совсем так. Об этом убедительно говорит стихотворение «Не будем пить из одного стакана…». В нем лирическая героиня пытается соединить свою потаенную любовь и мир конкретных человеческих отношений.

В стихотворении «Ты знаешь, я томлюсь в неволе…» возникает ощущение любви-неволи лирической героини, ее завороженности этим чувством («О смерти Господа моля…»). В этом же сборнике намечается важный для Ахматовой мотив Божьего наказания (в стихотворении «Помолись о нищей, о потерянной…»). Это наказание воспринимается лирической героиней традиционно: как испытание Духа, крепости человеческой.

Лишь немногие из современников Ахматовой уловили новизну следующего ее сборника — «Белая стая» (1914— 1917). Среди них был О. Э. Мандельштам, отметивший его «жреческий» стиль. А, между тем, есть все основания полагать, что именно с этого цикла начинается поворотный момент в творчестве Ахматовой. Происходит окончательное утверждение женщины не в качестве объекта любовного чувства, а в качестве лирической героини. Поэтому здесь очень важен образ возлюбленного.

О. Э. Мандельштам отмечал: «Ахматова принесла в русскую литературу всю сложность и богатство русского романа XIX века. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развила с оглядкой на психологическую прозу». Стихотворениям Ахматовой присуща сюжетность («Черная вилась дорога…», «Побег» и др.), разнообразие и тонкость лирических переживаний. Любовь главенствует в цикле, но лирическая героиня цикла внутренне не изменилась. Мы ощущаем ее независимость от всепоглощающего чувства «жестокой юности».

Изменяется и пространство цикла, но это не просто «география». В нем есть стихотворение, которое показывает изменение духовного «пространства» цикла:

О, есть неповторимые слова,

Кто их сказал — истратил слишком много.

Неистощима только синева

Небесная, и милосердье Бога.

В «Белой стае» лирическая героиня — уже зрелая женщина. Она осмыслила для себя вечные ценности: свободу, жизнь, смерть. Поэтому даже в стихах, которые развивают круг привычных любовных тем (ожидание счастья, встречи, разлука, «потаенная» любовь, грусть о прошлом), появляются новые качества лирической героини: достоинство страдания, любви, способность соотносить свое чувство с простором мира. Именно в этом цикле мы находим переживания трагической судьбы России в предчувствии бед Первой мировой войны («Июль 1914», «Тот голос, с тишиной великой споря…», «Памяти 19 июля 1914»).

Ахматова приобщается к общей беде и судьбе России. В предисловии к поэме «Реквием» (1935—1940) поэтесса писала: «В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде». Ее единственный сын Лев Гумилев был арестован. Свою драму и судьбу Ахматова умещает в лаконичные строки:

Эта женщина больна,

Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне.

Свою поэтическую и человеческую миссию, однако, лирическая героиня видит в том, чтобы донести скорбь и страдания «стомильонного» народа. Она становится «голосом людей» в годы тотального и вынужденного молчания всех:

Для них соткала я широкий покров

Из бедных, у них же подслушанных слов.

Тема смерти в поэме обусловливает тему безумия («Уже безумие крылом…»). Само безумие выступает здесь как последний предел глубочайшего отчаяния и горя, когда лирическая героиня как бы отстраняется от себя:

Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла…

Лирическая героиня А. Ахматовой прошла сложную эволюцию. От глубоко личных переживаний она пришла к страданию за весь русский народ, с которым разделила самое страшное время в истории.

Из воспоминаний современников об А. А. Ахматовой (окончание)

Вопросы и задания

1. Что характерно для ранней лирики А. А. Ахматовой?

2. Как А. А. Ахматова восприняла народное горе во время политических репрессий и в годы войны? Какой осознала она собственную судьбу?

3. Что Вам показалось близким в поэзии великой Ахматовой?

4. На основании рассказа об А. А. Ахматовой и самостоятельно прочитанных книг и статей подготовьте рассказ или эссе о поэте.

5. Одним из лучших критических анализов ее стихотворений поэтесса считала статью Н. В. Недоброво, которая заканчивалась так: «После выхода «Чёток* Анну Ахматову, «ввиду несомненного таланта поэтессы», будут призывать к расширению «узкого круга ея личных тем». Я не присоединяюсь к этому зову - дверь, по-моему, всегда должна быть меньше храмины, в которую ведет: только в этом смысле круг Ахматовой можно назвать узким. И вообще ее призвание не в расточении вширь, но в рассечении пластов, ибо ея орудия не орудия землемера, обмеряющего землю и составляющего опись ея богатым угодьям, но орудия рудокопа, врезающегося в глубь земли к жилам драгоценных руд. <...> Такой сильный поэт, как Анна Ахматова, конечно, последует завету Пушкина».

Тщательно анализирует Недоброво стихотворение «Настоящую нежность не спутаешь...». Проанализируйте и Вы это стихотворение, подумайте над высказыванием критика. Согласны ли Вы с его оценкой? Аргументируйте свой ответ.

6. Ю. Ф. Карякин писал: «Если бы я был учителем сейчас, я бы выпустил детишек с одним, хотя бы с одним прекрасным впечатлением. Я бы их выпустил с глубоким, прекрасным и трагическим впечатлением о «Реквиеме*. Чтобы полюбили они «Реквием» навсегда, как судьбу России и судьбу женщины, которая оказалась мужественнее миллионов мужчин. И это был бы заряд и сострадания, и мужества». Согласны ли Вы с критиком и публицистом?

7. Подумайте над особенностями поэзии А. Ахматовой. Например, литературоведы считают, что эмоция автора в ее стихотворениях передается через внешний образ («Как нестерпимо бела...»), через деталь («На правую руку надела...»), что автор часто переходит от сниженной лексики к высокой, а от высокой к сниженной, что стихотворная речь часто является как бы продолжением внутренней речи поэта («Сжала руки под темной вуалью...»), что сюжет часто относится к прошлому, а поэт обращается к настоящему и даже к будущему, что для нее характерным признаком является атмосфера тайны, наконец, что к концу жизни ее голос в стихах и особенно в цикле «Реквием» становится более сдержанным, суровым, а чувства - аскетичными («И если зажмут мой измученный рот, /Которым кричит стомильонный народ...», «Я была тогда с моим народом...»). Как Вы понимаете эти выводы критиков, литературоведов? Согласны ли Вы с ними? Какие примеры в подтверждение или в опровержение можете привести?

Совершенствуйте свою речь

1. Как Вы понимаете строки?

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.

От других мне хвала - что зола,
От тебя и хула - похвала.

2. Подготовьте рассказ об Анне Ахматовой и особенностях ее творчества, сопроводив его чтением ее стихотворений.

3. Подготовьте выразительное чтение одного из ахматовских стихотворений наизусть.

Причитание

Господеви поклонитеся
Во святем дворе Его.
Спит юродивый на паперти
На него глядит звезда.
И, крылом задетый ангельским,
Колокол заговорил,
Не набатным, грозным голосом,
А прощаясь навсегда.
И выходят из обители,
Ризы древние отдав,
Чудотворцы и святители,
Опираясь на клюки.
Серафим - в леса Саровские
Стадо сельское пасти,
Анна - в Кашин, уж не княжити,
Лен колючий теребить.
Провожает Богородица,
Сына кутает в платок,
Старой нищенкой оброненный
У Господнего крыльца.

Отрывок из статьи В. Г. Морова «Петербургский исход»,
посвященной разбору Ахматовского стихотворения

21 мая старого стиля Русская Православная Церковь отмечает праздник Владимирской иконе Божией Матери, установленный в XVI веке в память избавления Москвы от нашествия крымских татар в 1521 г.

В середине XVI века в окружении митрополита Макария свидетельства об этом чуде были сведены в повесть о «чюде новейшем...» , вошедшую составной частью в «Русский временник», «Никоновскую (патриаршию) летопись» и в «Книгу степеней царского родословия».

«Чюдо новейшее...», изображающее события, празднуемые Церковью 31 мая, задает религиозный, исторический и литературный фон ахматовского «Причитания». Память о московском знамении не только подсказывает имя ахматовского юродивого («спит юродивый на паперти» - не святой ли нагоходец Василий?), но и косвенно навевает строки: «И крылом задетый ангельским, / Колокол заговорил...» - И абiе слышитъ, "ко шумъ великъ и вихоръ страшенъ и звонъ, "ко площадьскихъ колоколовъ...

Ахматовское обращение с летописным свидетельством чуждо попыткам перепева старинного предания, романтическому (балладному) переложению чудес и знамений 1521 года. Ахматова никуда не «переносится» и ни во что не «вживается» она сохраняет верность своему времени и своей судьбе. Подспудное сопряжение святительских исходов, разделенных несколькими веками (1521-1922), достигается в «Причитании» средствами, роднящими ахматовский стихотворный опыт с приемами средневековых книжников: поэт заимствует сюжетный каркас летописного повествования (точнее, его фрагмент) и раскрывает в его формах провиденциальное событие своей эпохи. Источниками обязывающих символических зависимостей становятся не только совпадения и параллели «Чюда...» и «Причитания», но также их оппозиции, сюжетные «повороты», разводящие повествования: в ахматовском знамении сонм святителей и чудотворцев не возвращается в покидаемую обитель, в которой остается Богородица с предвечным Младенцем. Кроме первого плана - «безыскусного» плача на стогнах осиротевшего града, ахматовское стихотворение заключает второй, символический план, прикровенно свидетельствующий о трагическом надломе русской жизни.

Сохраняя генетическую связь с погребальной причетью (и, следовательно, с устной фольклорной традицией), житийные и летописные плачи испытывали преобразующее воздействие христианских воззрений. Не отрицая «законности» и естественности плача по умершим сам Христос прослезился у гроба Лазаря. Церковь не уставала осуждать исступленное, вопленное сокрушение по усопшим. Для христианина смерть близкого человека не только личная утрата, но и напоминание о грехе, некогда «зачавшем» смерть. Кончина ближнего должна пробуждать в христианах покаянные чувства, вызывать слезы раскаяния в собственных грехах. «Како не имам плакатися, егда помышляю смерть, видех бо во гробе лежаща брата моего, бесславна и безобразна? Что убо чаю и на что надеюся? Токмо даждь ми, Господи, прежде конца покаяние». Нередко книжные плачи преображали погребальную причеть в слезную молитву, облегчавшую стяжание начатка христианской жизни непрестанного покаяния.

Соседство в «Причитании» Саровского чудотворца и благоверной тверской княгини оправдано не только хронологически (временем прославления святых), но и биографически (их местом в жизни поэта). Прадед Ахматовой по материнской линии Егор Мотовилов принадлежал к одному роду с Симбирским совестным судьей Николаем Александровичем Мотовиловым - «служкой Божией Матери и Серафима», ревностным почитателем Саровского подвижника, оставившим о нем ценнейшие свидетельства. В начале XX века в дни подготовки канонизации св. Серафима уцелевшие бумаги Н. А. Мотовилова явились важнейшим источником для жития преподобного.

Внятный биографический мотив, пронизывающий шестивековый исторический пласт, связывает жизнь Ахматовой и с судьбой св. Анны Кашинской. День рождения поэта (11 июля ст. ст.) всего одним днем разнится от дня памяти благоверной тверской княгини (12 июля ст. ст.), а жизненный удел св. Анны, потерявшей в Золотой Орде мужа и двух сыновей, воспринимался в 1922 году (спустя несколько месяцев после расстрела Н. С. Гумилева) как трагическое провозвестие судьбы самой Ахматовой.

Исторические аллюзии, пронизывающие «Причитание», не исчерпываются оглядками на повесть о «Чюде новейшем...» и косвенными намеками на канонизации начала века. Характерные для ахматовской поэзии строки:

И выходят из обители,
Ризы древние отдав,
Чудотворцы и святители,
Опираясь на клюки,

звучали на пятом году революции не столько в лирическом, сколько в «агитационном» регистре. Голод, превращенный в инструмент гражданской войны, охватил к концу 1921 года 23 миллиона жителей Крыма и Поволжья. Русская Православная Церковь и созданный при участии «буржуазной» интеллигенции ПОМГОЛ устремились на помощь страждущим. Церковная и общественная благотворительность, ускользающая от контроля ВКП(б), не отвечала видам большевистского руководства. Стремясь обуздать крамольную самодеятельность Церкви, ВЦИК 6 (19) февраля 1922 года принял постановление о принудительном изъятии церковных ценностей, включая священные сосуды и чаши, используемые при богослужении. 15 (28) февраля 1922 года св. патриарх Тихон говорил - … С точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства, и Мы священным Нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных духовных чад Наших...»

Первые же строки «Причитания» подсказывают, что за «обитель» разумела Ахматова в своем плаче. Стих XXVIII псалма: поклонитеся Господеви во дворе святем Его(слегка перефразированный в зачине ахматовского стихотворения) был начертан на фронтоне Владимирского собора в Петербурге. («Снятые давным-давно надписи: Дому сему подобает святыня Господня в долготу дней на Инженерном замке, Господеви поклонитеся во святем дворе Его на Владимирском соборе выступали на фронтонах» писала Ахматова в прозаическом наброске в 1962 году). Освященный в честь Владимирской иконы Божией Матери, сооруженный Старовым храм воплощал на невских берегах московские предания, и, увязывая с ним свое «Причитание», Ахматова изначально, вступительными строками стихотворения, косвенно указала на летописный источник своего плача.

По сравнению с повествованием о чудесном спасении Москвы молитвенным предстательством собора святых вступление ахматовского «Причитания» выглядит куда мрачнее: обитель покидают небесные покровители России, и никто не препятствует их исходу. Впрочем, это исполненное трагизма ночное шествие чудотворцев все же остается у Ахматовой условным («аще не покаетеся...») профетическим знамением, а не сбывшейся приметой неотвратимой апокалиптической казни.

В ахматовском плаче святители и чудотворцы, оставляя обитель, не отрясают от ног своих прах дольнего мира, вверяя Россию ее роковой судьбе. «Акмеистическая» конкретность ахматовского «Причитания»:

Серафим в леса Саровские...
Анна в Кашин...

преображает ночной исход чудотворцев в спасительную миссию, с которой святые заступники России грядут по русской земле. Сама Богородица остается в страждущем граде (Провожает Богородица, /Сына кутает в платок... ), не отнимая от России своего заступничества и покрова...

Что побудило Ахматову, используя традиционный поэтический жанр (причитание) пересмотреть сюжет «Чюда новейшаго...», лежащий в основе стихотворения? Повествование XVI века, засвидетельствованное Церковным Преданием, затрудняет трансформацию его сюжета в некоем ином поэтическом тексте (тем более построенном на библейских реминисценциях «Господеви поклонитеся...») Совершенная в ахматовском «Причитании» сюжетная метаморфоза окажется едва ли допустимой поэтической вольностью, если она не будет оправдана неким другим (недавним) откровением, совершившимся на памяти поэта.

Небесные знамения революционной поры мистически оправдывали ахматовское переосмысление сюжета. 2 марта 1917 года, в день отречения от престола последнего русского государя, в селе Коломенском под Москвой был обретен чудотворный образ Божией Матери Державной. На иконе Борогодица явила себя в царском венце со скипетром и державой в руках, зримо свидетельствуя миру, что Она Владычица Небесная приняла инсигнии царской власти над раздираемой смутой Россией. Внятное миллионам православных христиан попечение Богородицы о судьбах одержимого революционным беснованием народа сообщило провиденциальное значение концовке ахматовекого «Причитания», завершенного видением державной покровительницы России на стогнах невской столицы.

Приведенные суждения не позволяют с решающей достоверностью судить, насколько осознанно связывала Ахматова свое «Причитание» с Державным образом Божией Матери. Впрочем, сколько-нибудь усердные разыскания о сокровенных ахматовских намерениях вряд ли нуждаются в продолжении. Подлинное поэтическое слово свидетельствует о большем, нежели намеренно предполагает сказать поэт. Уже древние непреложно уяснили, что не столько поэт выговаривает слово, сколько слово сказывается через поэта. Единожды изреченное поэтическое слово раскрывается в горизонте смысловых связей, над которыми автор не властен. И, прозрев Богородицу, провожающую сонм святых (среди них преп. Серафима и преп. Анну), Ахматова сообщила своему стихотворению «седьмой и двадцать девятый смыслы», превратив «затерянное» на страницах «Anno Domini» «Причитание» в плач по России и ее Мученику Царю.

Валеева Фарида

В сочинении показывается трагедия личности, семьи и народа в поэме Ахматовой А. "Реквием".

Скачать:

Предварительный просмотр:

Сочинение по теме

«Трагедия личности, семьи, народа в поэме А.А. Ахматовой «Реквием»

Трагедия личности, семьи, народа в поэме А.А. Ахматовой «Реквием»

Рану, нанесённую родине, каждый из

нас ощущает в глубине своего сердца.

В. Гюго.

Жизнь человека неотделима от жизни государства, в котором он живёт. Каждая эпоха в становлении и развитии российского государства ковала и формировала русский национальный характер, который складывался на основе любви и преданности Отечеству, самопожертвования во имя Родины. Во все времена на русской земле ценились и воспевались патриотизм, чувство долга перед Отечеством, непобедимость духа.

В период становления и развития Советского государства возродились и укрепились чувство национального самосознания, чувство сопричастности к судьбам страны, народа, истории. Образцом настоящего патриотизма и верности отечеству стала А. Ахматова – великая поэтесса 20 века, писавшая свои замечательные стихи в эпоху великих социальных перемен и катастроф. Испытания, выпавшие на долю российского народа, нашли воплощение в её лирике. О чём бы ни писала Анна Ахматова: о первой мировой, событиях 1917 года, сталинских репрессиях, о Великой Отечественной войне, «хрущёвской оттепели» - гражданская и общечеловеческая позиция её оставалась неизменной: во всех испытаниях она была вместе со своим народом. Её творчество отличало чувство сопричастности к судьбам страны, народа, истории. Горькие испытания, выпавшие на долю России, не сломили решимость Ахматовой разделить судьбу своей разрушенной, голодной, истекающей кровью войн, но по-прежнему любимой и родной страны.

Истинная поэзия прекрасна, потому что в ней выражены высокая правда души поэта и беспощадная правда времени. А. Ахматова понимала это, понимаем это и мы, читатели, любящие её поэзию. Я уверена, многие поколения читателей будут любить её проникающие прямо в душу стихи.

Чтобы понять великое мужество души Ахматовой, перечитаем самое трагическое произведение «Реквием», посвящённое событиям страшной эпохи в истории государства России – сталинским репрессиям. Правда – это не только гибель невинных людей, кровь и слёзы, это ещё и очищение от всего подлого, грязного и страшного, что творилось в период большевистского террора против своего народа. Замалчивание этой стороны жизни нашего государства грозит новыми трагедиями. Открытость очищает, делает невозможным, чтобы такое случилось ещё когда-нибудь в нашей истории.

Поэма «Реквием» создавалась с 1935 по 1940 год. В те далёкие годы поэму можно было прочитать только в рукописных списках. Какую же правду хранило это произведение Ахматовой, что его так долго боялись обнародовать? Это была правда о сталинских репрессиях. О них Ахматова знала не понаслышке: был арестован её единственный сын Лев Гумилёв, отец которого, известный русский поэт Н. Гумилёв, в прошлом царский офицер, был арестован большевиками.

Долгих семнадцать месяцев провела Анна Андреевна в тюремных очередях, пока решалась судьба её сына. Однажды её узнали в этой скорбной очереди и спросили: «А это вы можете описать?» Ахматова твёрдо ответила: «Могу». Это была клятва народу, с которым она всегда была вместе, разделяя все его несчастья.

Да, Ахматова исполнила свою клятву. Это был её долг перед народом - передать будущим поколениям боль и трагедию того страшного времени в истории нашего государства. Это было время, как образно пишет поэтесса, когда над людьми бежали «звёзды смерти и Русь, не сломившаяся ни под Ордой, ни под нашествием Наполеона, корчилась «под кровавыми сапогами» своих же сынов…». Написание такой поэмы можно считать героическим подвигом. Ведь текст поэмы мог быть смертным приговором для самой Анны Ахматовой. Она описала время, «когда улыбался только мёртвый, спокойствию рад», когда народ страдал или в тюрьмах, или возле них. Ахматова, «трёхсотая с передачею и со слезою своею горячею», стоит в очереди рядом с «невольными подругами» около тюрьмы Кресты, в которой находится её арестованный сын, и молится обо всех, кто стоял там «и в лютый холод, и в июльский зной».

Арест сына Ахматова соотносит со смертью, потому что сам факт ограничения свободы в те годы становился фактически приговором. Она сравнивает себя со стрелецкими жёнами во время расправы над восставшими стрельцами в эпоху Петра I, которые были сосланы вместе с семьями или казнены русскими же людьми. Она не способна уже разобрать, теперь «кто зверь, кто человек, и долго ль казни ждать», так как арест одного из членов семьи в те годы грозил всем остальным по меньшей мере ссылкой. А клевета не подкреплялась доказательством. И всё же Ахматова смирилась, но боль в душе не утихла. Она вместе с сыном переносит эти «страшные белые ночи», постоянно напоминающие о близкой смерти. И когда приговор вынесен, приходится убивать память и заставлять душу окаменеть, чтобы «снова научиться жить». Иначе останется лишь «опустелый дом». С другой стороны, Ахматова готова и смерть принять, она даже ждёт её, потому что ей «всё равно теперь». Героине безразлично и то, в каком виде принять ей свою последнюю спутницу – смерть. Безумие, бред или смирение?

Центральное положение в произведении занимает распятие. Это эмоциональный и смысловой его ключ. Я думаю, что кульминационный момент – это когда «Огромная звезда» смерти исчезла и «небеса расплавились в огне». Распятие в «Реквиеме» - это воплощение крестного пути, когда Магдалина «билась и рыдала», а мать должна была смириться со смертью дитя. Молчание Матери – скорбь, реквием по всем тем, кто находился в «каторжных норах».

Эпилог – продолжение немоты и безумия и одновременно молитва «обо всех, кто там стоял со мной». «Красная ослепшая стена» являет собой тех людей, кто находился за нею, кто есть в Кремле. Они «ослепли» потому, что не имели ни души, ни сострадания, ни каких-либо других чувств, ни зрения, чтобы увидеть, что же натворили своими руками…

Вторую часть эпилога и по мелодике интонации, и по смыслу можно соотнести с колокольным звоном, возвещающим о погребении, о скорби:

Опять поминальный приблизился час,

Я вижу, я слышу, я чувствую вас.

Автобиографичность «Реквиема» не вызывает сомнений, в нём отражение трагедии всего народа, вместившей драму женщины, потерявшей мужа и сына:

Муж в могиле, сын в тюрьм е,

Помолитесь обо мне…

Горе женщины, прошедшей все круги ада, настолько велико, что перед ним «гнутся горы, не течёт великая река…». Материнское горе заставляет каменеть сердце, умерщвляет душу. Ожидание матери самого страшного – смертного приговора для своего ребёнка почти лишает женщину рассудка: «уже безумие крылом души накрыло половину». Ахматова обращается к смерти, призывая её для себя как способ избавления от нечеловеческих мук. Но поэтесса говорит не только о себе, о своём горе, она подчёркивает, что разделила судьбу многих матерей. Ей хотелось бы поимённо назвать всех страдалиц, стоявших вместе с нею, «да отняли список, и негде узнать». Разлука с сыном. Быть может, навсегда, быть может, нет. символичен и жёлтый цвет, который упоминает Ахматова. Цвет разлуки и цвет безумия. Женщина, перенёсшая смерть мужа и арест сына, обезумела, она отождествляет себя с одинокой тенью и просит помолиться вместе с ней. Но голос Надежды, поющей вдали, пронизывает всё произведение. Ахматова не верит в этот ужас:

Нет, это не я, это кто-то другой страдает

Я бы так не смогла…

Она просто «женщина одна». Она же и «царскосельская, весёлая грешница», которая раньше и не подозревала о предстоящей такой горькой доле, и, наконец, Дева Мария. Ахматова не может найти себя, не может осознать и принять эту боль.

Поэма «Реквием» - это не только повествование поэтессы о личной трагедии, это и рассказ о трагедии каждой матери тех лет, о трагедии целой страны. Поэтесса скорбит о судьбе родины, но в годы тяжёлых испытаний остаётся верна ей:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Ахматова надеялась, что, даже если ей зажмут рот, «которым кричит стомиллионный народ», её также помянут в канун её «погребального дня». Завершает поэму Ахматова завещанием: если когда-нибудь, пишет она, ей в России захотят поставить памятник, то она просит не воздвигать его ни у моря, где она родилась, ни в Царском Селе, где прошла её счастливая юность,

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов.

Сын Ахматовой, проведя в тюрьмах и лагерях почти двадцать лет, на удивление, остался жив. Стал известным историком и этнографом. В 1962 году Ахматова принесла поэму в журнал «Новый мир». Получила отказ. В том же году поэма была передана за границу и напечатана в Мюнхене. При жизни Ахматова увидела только это издание. И только в 80-ые годы мы смогли прочитать изданную на Родине поэму «Реквием».

К счастью, время сталинских репрессий, которые коснулись почти каждой семьи в стране, осталось в далёком прошлом. И «Реквием» Ахматовой мы можем считать памятником великому народному горю и всей стране, обездоленной и замученной. Хочется закончить сочинение словами Анны Андреевны: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».