Выгорецкая или Выговская пустынь
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Выгошев →

Словник : Выговский - Гальбан . Источник: т. VIIa (1892): Выговский - Гальбан, с. 486-487 ( · индекс )

Выгорецкая или Выговская пустынь. - Во второй половине XVII века стали селиться по реке Выгу «старцы» Соловецкого и других северных и внутреннемосковских монастырей, бежавшие сюда «после перемены благочестия». Колонисты-раскольники рубили лес, жгли его, расчищали гари и сеяли на них хлеб. Центром их стала община, основанная в 1695 г. на реке Выге (в нынешнем Повенецком узде Олонецкой губернии, верстах в 40 к востоку от Онеги) шунгским дьячком Даниилом Викуловым и потому называвшаяся еще Даниловым монастырем. Но первенствующее влияние в общине имел Андрей Денисов, который явился в Выгорецкую пустынь в 1692 году и жил здесь вместе с братом своим Семеном и сестрою Соломонией. Благодаря им, община процвела и окрепла. Особенно вырос Данилов монастырь в царствование Петра, реформы которого привели к сильному увеличению числа беглых. Данилово общежитие принимало всех, кто ни приходил. Даже из соседней Швеции являлись финны и шведы, из «простых пашенных людей». Принимали всех, не справляясь о прошлом. Спрашивали только: помнит ли приходящий патриарха Никона. Кто родился после Никона, но крестился двуперстным крестом, того исповедовали и перекрещивали. Лицу, крестившемуся троеперстно, объявляли, что примут его только в том случае, если он будет креститься двумя перстами. Наконец, иноземцев крестили тем же чином, как и младенцев. При таком легком приеме на Выг устремилась масса народа. Явилась потребность разделить монастырь на две части. С этою целью было выбрано верстах в двадцати от Данилова удобное место на реке Лексе, и здесь в 1706 г. был основан женский монастырь, куда и перевели даниловских женщин. Увеличение числа рабочих рук дало возможность расширить хозяйство, занять более удобные и плодородные земли и тем обеспечить себя от голодовок. Такую удобную пустую землю нашли на реке Чаженке в Каргопольском уезде. Земля эта была казенная и занимала около 16 кв. верст. Андрей Денисов с товарищами заарендовали ее (1710), выстроили избы для рабочих и скотные дворы, завели обширные пашни. Рабочие приезжали сюда из Данилова весною и затем, проработав все лето, на зиму возвращались домой. На месте же оставалась только небольшая часть рабочих для молотьбы хлеба. Вымолоченный хлеб отправлялся в общежитие, для чего на всем пространстве от Чаженки до Данилова (и по другим направлениям), в Каргопольском и нынешних Пудожском и Повенецком уездах, прокладывались дороги, устраивались мосты; на дорогах везде ставились постоялые дворы, где путники могли находить помещение и продовольствие, а для лошадей корм, причем все это было даровое. Для увеличения средств к существованию выговцы закортомили еще рыбные ловли на Выгозере, Водлозере и многих других озерах. Вместе с тем они стали ездить на вольные ловы на Мурманский берег Ледовитого океана, зачастую заходили на Новую Землю, посещали для лова и боя морского зверя Грумант (Шпицберген) и, как уверяют их историки, несколько раз заходили даже в Америку. Наконец, Андрей Денисов убедил братию заняться, в лице выборных приказчиков, торговлей хлебом. Получив от некоторых богачей-раскольников в ссуду капитал, выговцы стали закупать хлеб в низовых городах и доставлять его в Петербург, где цены на хлеб стояли очень высокие. Торговля эта приняла такие широкие размеры, что в разных местах пришлось выстроить склады, пристани и подворья; центральною пристанью служила Пигматка - небольшая бухта на сев. Онежского озера. Благодаря такой разнообразной деятельности Данилов и его филиальное отделение Лекса развились в очень зажиточные и даже богатые городки, с населением по несколько сот человек в каждом. Жизнь в этом монастыре-городке регулировалась особым Уложением, составленным Андреем Денисовым. Восторженно-религиозный человек и аскет, Андрей смотрел на брачное сожительство просто как на блуд и проповедовал, что для спасения необходимо воздерживаться от половых сношений. Но большинство поселенцев вовсе не было склонно к аскетической жизни. Завязалась борьба, и Андрей вынужден был пойти на компромисс. «Могшие вместити» остались в монастырях, где жизнь шла по строгому уставу монастырскому. Поселенцы же семейные и «новожены» расселились по скитам и вели обыкновенную «мирскую» жизнь. Скитов этих в XVII в. было много; до нас дошли известия о 27 скитах. Кроме того, были небольшие поселения, которые не считались скитами - Пигматка, Негомозеро, Половинное, Тогма, Пурнозеро и много др. Все эти селения тянули к Данилову, как к своему центру. Но роль представителей Данилова была исключительно исполнительная. Даниловские главари могли предпринимать действия, касавшиеся всей Выгореции, только в таком случае, если они были приняты и одобрены общим собранием представителей всех выгорецких скитов. В своем внутреннем управлении каждое поселение обладало полною самостоятельностью; все дела, касавшиеся какого-либо скита, решались общими мирскими собраниями всех жителей скита. Наиболее сложною была организация управления в самом Данилове. Во главе общины стоял киновиарх, или, выражаясь попросту, большак. Большаку принадлежало руководство всеми делами общины; ему же были подчинены все ее выборные чины и должностные лица, из которых одни ведали религиозные дела общины, а другие - ее хозяйство и управление. Но во всех своих действиях большак должен был сообразоваться с решениями собора, т. е. общего собрания, на котором присутствовали как «отцы» и «братия» даниловские, так и представительницы лексинской обители.

Выгорецкая пустынь стала рассадником и главным центром беспоповщины всей России. Она была сильна не одними материальными средствами. Наряду с мастерскими Денисовы учреждали школы для взрослых и для детей. В. школы скоро сделались школами для детей всего раскольничьего мира; со всей России свозились сюда ученики, и в особенности ученицы («белицы»). Кроме школ грамотности, заведены были: школа искусных писцов для списывания и распространения раскольничьих книг, школа певцов, для снабжения ими раскольнических часовен и молитвенных домов, школа иконописцев, для приготовления икон в раскольническом духе. Выговцы успели собрать богатейшую коллекцию древних рукописей и старопечатных книг; здесь были не только книги богослужебные, но грамматики и риторики, космографии и сочинения философские, летописи и хронографы, книги польские, литовские, малороссийские. Сильная своим просвещением, В. пустынь дала расколу целый ряд деятелей, которые привели раскольническое учение в систему, и целый ряд сочинений, исторических, догматических и нравственных, которые до сих пор считаются у раскольников лучшими. Таковы сочинения бр. Денисовых, родственника их Петра Прокофьева, Трифона Петрова, и мн. др. О догматическом учении выговцев см. Поморское согласие. В. расколоучители пользовались необыкновенным уважением и личным влиянием во всем раскольничьем мире, без различия толков и согласий.

Раскольническая община, столь богатая и столь влиятельная, не могла не обратить на себя внимание правительства. Еще в 1702 г. при проезде Петра I через Олонецкую губ. ему доложили, что на Выге скрываются раскольники-пустынники. Но он взглянул на дело с практической стороны. В 1703 г. им послан был указ, предоставлявший им свободу богослужения по старопечатным книгам, но с тем, чтобы они приписались ко вновь устроенным повенецким горным заводам и там отправляли работы. Выговцы подчинились и вообще первые среди раскольников прониклись мыслью о необходимости уступок властям и «политичного» отношения к ним. Располагая значительными средствами, они имели прочные связи не только в местном чиновничестве, но и в высших сферах Петербурга, и даже ко двору присылали подарки, главным образом живых и битых оленей. Не раз постигали их беды, но всегда они выпутывались более или менее счастливо. В 1722 г. послан был к ним для беседования из св. Синода иеромонах Неофит, и тогда-то на предложенные им вопросы появились знаменитые в истории раскола «Поморские ответы» - главный труд В. расколоучителей. По разным доносам, исходившим от бывших членов В. общежития, к ним неоднократно наряжались разные комиссии, сенатские и синодские. Особенно памятна была для них следственная комиссия 1739 года, снаряженная по доносу некоего Круглого. Комиссии, между прочим, поручено было расследовать, точно ли выговцы не молятся за царскую фамилию. Выговцы уступили и, по решению своих учителей, внесли царский дом в свои молитвы. Но многие беспоповцы тогда отделились от выговцев, назвав их самарянами (от начальника комиссии Самарина, вследствие розыска которого была сделана уступка); несколько десятков упорствовавших даже предали себя сожжению. В царствование Екатерины II и Александра и выговцы особым преследованиям не подвергались. Но после мер, принятых к ослаблению раскола во второй четверти текущего столетия и в особенности после 1855 года, и сила, и значение, и богатство В. общежительства обратились в предание далекой старины. Еще в 1835 году выговцы имели в своем распоряжении, близ селения Чаженского, Каргопольского уезда, 13078 десятин, на своей мукомольной мельнице вымолачивали до 4000 четвертей, за продажу меднолитных крестов выручали до 5000 р., а весь доход общежительства простирался до 200000 руб. При таких средствах раскольники могли содержать в своем общежительстве до 1027 душ муж. пола и 1829 душ женского в 1833 г., и до 800 душ обоего пола в 1853 г. С 1855 г., в силу высочайшего повеления 1850 г. об уничтожении сборных раскольничьих пунктов, проживавшие в Данилове и Лексе приписные раскольники и раскольницы возвращены на места их приписки по ревизии; в оба селения переведено значительное число православных переселенцев из Псковской губ.; выговские монастыри обращены в селения государственных крестьян; часовни и моленные (свыше пятидесяти) уничтожены, превращены в православные церкви или закрыты. Благосостояние края сильно упало. Прежние богатые и оживленные селения превратились в ничтожные и запустелые деревни. Данилов не представляет и следа прежнего оживления. Деревня Шелтопорог, напр., имеет теперь 10 дворов, тогда как в первой половине XVIII в. шелтопорожский скит имел 57 дворов, 62 избы, 75 амбаров, 57 сараев, 45 хлевов, 22 риги, часовню и колокольню. Историю В. пустыни написал Иван Филиппов (1661-1744), один из преемников Андрея Денисова в звании киновиарха; сочинение это издано, с соблюдением правописания подлинника, Д. Е. Кожанчиковым, под заглавием: «История Выговской старообрядческой пустыни» (СПб., 1862). Ср. Е. Барсов, «Описание рукописей и книг, хранящихся в выголексинской библиотеке» (СПб., 1784); его же «Уложение братьев Денисовых», в «Памятной книжке Олонецкой губ. на 1868 и 1869 гг.» Остальная литература приведена в ст. Я. Абрамова «Выговские пионеры» («Отечественные Записки», 1884 г., №№ 3 и 4).

Монастырь (или, точнее, общежительство) возник в 1694 г., когда на берегу р. Выг поселились старообрядцы-беспоповцы во главе с бывшим церковным дьячком из Шунгского погоста Даниилом Викуловым. По его имени общежитие часто называлось Даниловым, а старообрядцы-поморцы – даниловцами. В XVIII в. В течение 40 лет общежительством управляли братья Андреев и Семен Денисовы, благодаря которым обитель достигла процветания в области образования, певческого искусства, иконописания, рукоделия и т.д. Одним из основных источников дохода для выговцев являлась переписка книг. В монастыре была богатейшая библиотека. Хотя официально общежительство было закрыто и разогнано властями в середине XIX в., рукописные книги в Карельском поморье продолжали создаваться старообрядцами и в начале XX в.

Выго-Лексинский поморский монастырь – крупнейший старообрядческий книжный центр на Русском Севере в конце XVII – первой половине XIX в.

Здесь существовали книгописные мастерские («грамотные кельи»), в которых переписывали не только древнерусские литературные памятники, но и собственные выговские сочинения. В монастыре трудились десятки книжников, которые писали во всех жанрах древнерусской литературы. Наиболее значимый период в истории выговской книжности – первая половина XVIII в. Самые известные писатели – братья Андрей и Семен Денисовы, Иван Филиппов, инок Пахомий, Трифон Петров, Василий Данилов Шапошников, Даниил Матвеев, Андрей Борисов и др.

На Выгу были созданы: «Поморские ответы» Андрея Денисова (при участии Семена Денисова, Трифона Петрова и др.) – главная книга старообрядческой полемики; «История об отцах и страдальцах Соловецких» Семена Денисова – повесть о Соловецком восстании 1668 – 1676 гг.;
«Виноград Российский» Семена Денисова – собрание житий старообрядческих мучеников;
«История Выговской пустыни» Ивана Филиппова; житие одного из «зачинателей» Выговской пустыни Корнилия Выговского (1-я редакция – Пахомий; 2-я редакция – Трифон Петров) и др.

Здесь было развито ораторское искусство: выговцы составляли проповеди (слова) в честь христианских праздников и святых (Зосимы и Савватия Соловецких, Александра Свирского, Александра Ошевенского и др.), надгробные и «воспоминательные» слова в честь своих умерших наставников. Основатели и первые настоятели пустыни – братья Денисовы – пользовались особым уважением на Выгу и были прославлены также в силлабической поэзии («Плач-печаль поет постница Марина») и житиях (жития Андрея и Семена Денисовых составлены в 1780 – 1790-е гг.).

По характеристике В.Г.Дружинина, выговцы были первыми российскими палеографами и источниковедами: им удалось разоблачить подделки («Соборное деяние» на еретика Мартина и «Требник митрополита Феогноста»), на которые пошла господствующая церковь для полемики со старообрядцами. Выговские авторы продолжили древнерусские литературные традиции, но одновременно восприняли и новую, пришедшую в Россию благодаря польско-украинскому влиянию второй половины XVII в., барочную культуру. В отличие от ранних старообрядцев (протопопа Аввакума и др.), выговцы отказались от культурного противостояния с барочными писателями «официальной» литературы. Они считали этих писателей своими идейными противниками, но учились у них словесному искусству, переписывали их вирши и риторики. На основе общероссийских риторик на Выгу была составлена «Риторика-свод» (Семен Денисов и Мануил Петров, 1730-е гг.). Барочные черты выговской литературы выражаются в изощренности риторических приемов, синтаксической и лексической усложненности языка, «плетении словес».

Барочной пышностью и изысканностью отличается и художественное оформление выговских рукописей. Орнамент («поморский») выговских книг сложился под влиянием московского книжного искусства последней четверти XVII в. Для заставок-рамок характерно специфическое объединение растительных и архитектурно-геометрических форм, орнаментированный инициал иногда пишется почти во всю высоту листа, поражает яркость красок и отделанность деталей. На Выгу был создан и особый почерк – поморский полуустав, который окончательно сложился к 1760-м гг. Написанные на Выгу полууставные рукописи разошлись по всему Русскому Северу и оказали огромное влияние на духовную культуру края.

В течение многих десятилетий выговцы составляли в своем монастыре библиотеку, приобретали для нее в разных городах древние рукописи и старопечатные книги. Здесь хранилась, например, одна из древнейших славянских рукописей – Выголексинский сборник XII в. (жития Нифонта Констанцского и Феодора Студита). После закрытия монастыря в 1850-е гг. библиотека была перевезена в Петропавловский кафедральный собор Петрозаводска. Описание библиотеки было составлено Е.В.Барсовым и опубликовано в 1874 г. Дальнейшая судьба библиотеки драматична: как единое собрание она не сохранилась и долгое время считалась утраченной. Лишь в 1980-1990-е гг. московской исследовательнице Е.М.Юхименко удалось разыскать в разных российских собраниях более 70 рукописей из выговской библиотеки – треть от того, что описал Е.В.Барсов.
Шесть из этих рукописей хранится в Петрозаводске в Национальном архиве Республики Карелии, остальные – в Москве и С.-Петербурге.

Литература:
Барсов Е. В. Описание рукописей и книг, хранящихся в Выголексинской библиотеке. СПб., 1874;
Дружинин В. Г. Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911;
Понырко Н. В. 1) Учебники риторики на Выгу // ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36. С. 154 – 162, 2) Эстетические позиции писателей Выговской литературной школы // Книжные центры Древней Руси: Разные аспекты исследования. СПб., 1994. С. 104 – 112;
Культура староверов Выга. Петрозаводск, 1994; Неизвестная Россия: К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни. М., 1994;
Гурьянова Н. С. История и человек в сочинениях старообрядцев XVIII века. Новосибирск, 1996;
Юхименко Е. М. 1) Рукописно-книжное собрание Выго-Лексинского общежительства // ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 448 – 497, 2) Выговская старообрядческая пустынь: литература и духовная жизнь: В 2 т. М., 2002;
Маркелов Г. В. Писания выговцев: Каталог-инципитарий. Тексты. По материалам Древлехранилища Пушкинского Дома. СПб., 2004.
А. В. ПИГИН

ВЫГОВСКАЯ ПОМОРСКАЯ ПУСТЫНЬ

И ЕЕ КУЛЬТУРА

В октябре 1694 года в лесах, в 70-75 верстах северо-восточнее Онежского озера, в верховьях реки Выг был основан старообрядческий монастырь Выговская поморская пустынь (другие названия: Выголексинская пустынь, Выговское общежительство, Выговская киновия, Даниловская пустынь, Выгореция и др.) - крупнейший центр поморского согласия (умеренного крыла беспоповщины, наиболее радикального из двух направлений русского старообрядчества). Основателем пустыни был Данила Викулин. В 1702-1730 годах настоятелем пустыни был Андрей Денисов (1674-1730 гг.), в 1730-1740 годах - его брат Семен Денисов (1682-1740 гг.). В первые десятилетия пустынь развивалась как крестьянская хозяйственная артель и, одновременно, религиозная община с эсхатологической идеологией. В царствование Петра I, в 1702 году, выговцы были легализованы и получили по царским указам 1711-1724 годов ряд льгот. Взамен Выговская пустынь была в 1705 году приписана к Олонецким Петровским заводам. Выговские рудознатцы и литейщики сыграли большую роль в открытии и разработке месторождений полезных ископаемых в Карелии, а также на Урале и в Сибири. Выговские скитники обеспечивали рабочей силой Олонецкие Петровские заводы. В 1706 году в 20 верстах к востоку от мужской Даниловской Богоявленской была создана женская Лексинская Крестная пустынь на реке Лексе. В 1707 году на Выге числилось более 200 женщин и около 150-200 мужчин. По ревизии 1723 года население Выга составило 300 душ, а с учетом укрывшихся от ревизии - «близ тысячи человек». Постепенно вокруг Выголексинской пустыни создаются небольшие скиты с подчиненными им пашенными дворами. В 1721 году было 14 скитов, к 1762 году их стало 21. По ревизии 1764 года население Выга и Лексы достигло 1036 человек, а 21 скита - 1640 человек. Земли, заселенные старообрядцами, образовали особую волость - Суземок. Около трети общего населения - 944 человека, составляли мужчины. Правила и уставы Выгореции 1702 года, а также 1720-х - 1730-х годов превратили ее в аскетический монастырь с жесткой регламетацией жизни. Это привело к появлению многочисленных благочестивых легенд о выговском пустынножительстве, усилению притока сюда людей и пожертвований. В первой половине XVIII века выговцы создали крепкое хозяйство. В 1710 году на Каргополье ими была основана Чаженгская пустынь, плошадью около 250 верст, ставшая основной житницей Выга, а в 1731 году - пристань Пигматка на Онежском озере, через которую шла вся выговская торговля. Выговцы имели рыбные ловли на Выгозере и Водлозере, на Белом море, между Печорой и Мезенью, на Мурманском берегу, а позднее на Новой Земле и Груманте (Шпицбергене), занимались перепродажей хлеба с Поволжья в Петербург и т.д. На Выге появились кузнечный промысел, обработка кож, выгонка смолы и дегтя, изготовление пряжи и т.д. Уже в 1720-е годы выговцы добились хозяйственного процветания пустыней. Развитие экономики привело к «обмирщению» внутренней жизни Выга и его перерождению в мирской монастырь (синтез хозяйственной артели и богадельни). На Выге появились наемные работники, уже в 1730-е годы прием в пустынь был ограничен, предпочтение отдавалась зажиточным престарелым жителям Суземка.

В первой половине XVIII веха авторитет Выговской пустыни в правительственных кругах был достаточно высок. А. Денисов переписывался со сподвижником Петра I псковским архиепископом Ф. Прокоповичем, выговцев поддерживали В.И. Геннин, управлявший в 1714-1719 годах Онежскими горными заводами, генерал-прокурор Сената П.И Ягужинский и новгородский архиепископ Дм. Сеченов. Старообрядцы поставляли продовольствие ко двору Петра I и Екатерины I. Непримиримую позицию по отношению к выговским старообрядцам занимал Синод. В 1722 году посланец Синода иеромонах Неофит провел в Петровской слободе «разглагольствование» - диспут с представителями выговцев Мануилом Петровым и Иваном Анкудиновым. Для подготовки этого диспута братья Денисовы и Петровы написали свод данных по богословию и палеографии «Поморские ответы», направленные на защиту старой веры и против официальной церкви. В 1718, 1732-1738, 1738-1744 и 1758 годах были предприняты попытки судебных преследований Выговской пустыни, но все они закончились безрезультатно. Экономическое развитие Выгореции и желание обезопасить себя от преследований царских властей привели к поискам компромисса с романовской династией. В 1739 году выговцы приняли «моление за царя». Перерождение Выга привело к отделению от пустыни радикально настроенных старообрядцев во главе со старцем Филиппом, которые провели ряд самосожжений в 1742, 1747 и 1750 годах.

Первая половина XVIII века - время расцвета культуры Выговской пустыни. На Выге действовали иконописные, меднолитейные и рукописные мастерские, школы грамоты и пения, была собрана богатая библиотека. В 1730-е годы в выговской библиотеке имелось 257 названий книг. Выговцы создали особый стиль написания книг («поморское письмо») и икон («поморский пошиб»); Для будущих старообрядческих проповедников преподавались грамматика, стихосложение, риторика, логика, диалектика и т.д. На Выге жили крупные старообрядческие богословы и писатели А. и С. Денисовы (каждый из братьев был автором более чем 100 сочинений), Д. Викулин, Петр Прокопьев, Трифон Петров (1660-1766 гг.), автор 12 сочинений, Мануил Петров (1691-1759 гг.), выговский настоятель в 1744-1759 годах, Иван Филиппов (1661-1744 гг.), автор знаменитой «Истории Выговской пустыни», Даниил Матвеев (1687-1776 гг.), писатель и иконописец, автор 15 сочинений (кроме утраченных), Корнилий и Пахомий Выговские и др.

Период с 1760 по 1825 годы был временем терпимости властей к Выговской киновии. При Екатерине II правительственная политика по отношению к выговцам была достаточно лояльной. Ряд царских указов 1762-1783 годов фактически уравнял старообрядцев в правах с остальным населением Российской империи. В царствование Александра I эта политика веротерпимости была продолжена. Лишь указы и распоряжения 1817-1825 годов положили начало новому усилению мер по притеснению старообрядчества. Эпохи последнего расцвета Выг достиг под управлением Андрея Борисова (1780-1791 гг.), которому покровительствовали всесильный фаворит Екатерины II Г.А. Потемкин, Петербургский губернатор У.С. Потапов и др. Однако уже в это время Выг теряет свое значение идейного центра поморского согласия, которое переходит к беспоповцам Москвы и Петербурга. К руководству Выгом, оттеснив выходцев из местных крестьян и духовных лиц, пришли богатые купцы-старообрядцы.

В 1762-1825 годах завершилось перерождение Выговского общежительства из религиозной общины, противостоящей государству и официальной церкви, в крупное хозяйственное объединение предпринимательского характера, лояльное к властям. Происходит отказ от аскетизма и «обмирщение» образа жизни и культуры Выга. Последние случаи больших самосожжений старообрядцев имели место в 1750 году на Умбе («старик Матвей с прочими»), в 1755 году в верховьях Лайты (старец Серапион) и в 1764 году. Но по-прежнему Выг оставался центром обучения и паломничества старообрядцев всего Севера России.

Крепким оставалось и хозяйство Выга, которое только во второй четверти XIX века вошло в кризис. Во второй половине XVIII века на Выге существовало около 40 скитов и 120 пашенных дворов. По данным академика Н.Я. Озерецковского, посетившего выговские монастыри в 1785 году, там жили 1115 «раскольников» и около 600 работников; по «раскольническому прошению» 1817 года на Выгу имелось 825 жителей, а по сведениям Министерства внутренних дел за 1828 год во всех скитах проживало 2859 чел. В 1780-е годы на 170 десятинах высевались рожь, овес и ячмень, а на 50 десятинах - лен, в 1830-е годы общая площадь пахотных земель достигла 800-850 десятин. В конце XVIII века на Выге имелось 500 коров.

В XVIII веке старообрядцы преобладали среди купцов Вытегры и Олонца. Г.Р. Державин, побывавший на Вытегре в 1785 году, писал: «Граждане, имеющие достаток, почти все староверы. Жители все трудолюбивы, гостеприимны, но корыстолюбивы». Академик Я. Захаров, посетивший Олонец в 1804 году, сделал схожие наблюдения: "...в сем многолюдном городе, наполненном одними почти раскольниками..., кои не отдают детей своих в училище, а учат по старине в домашних школах, коих здесь великое множество... Здешний Олонецкий городской голова Аким Серебряков, человек не бедный, но первой руки раскольник..."

В XVIII веке усилилось влияние старообрядчества среди олонецких карел. К середине столетия относится старообрядческий сборник с русско-карельским словарем, содержавшим переводы на олонецкий диалект карельского языка 126 слов из области религии, быта и торговли. Вероятно, старообрядцы нанимали карельских крестьян в качестве лоцманов, матросов, бурлаков и т.п. при проводке выговских судов по Свири, а также вели среди них миссионерскую деятельность. К 1830 годам распространение старообрядчества среди олонецких карел приняло большие масштабы. К 1836 году относится создание мещанином города Олонца Иваном Кондратьевым краеведческого сочинения «Записка разных изустных рассказов Олонецкого уезда кореляков-раскольников к основанию их секты служащих и нигде еще доднесь не описанных», созданная автором на основе бесед «с кореляками-раскольниками, живущими в городе Олонце и окрестностях оного».

В 1830-е годы доходы Выговского общежительства достигали 200 тысяч рублей в год. Все большее значение в этих доходах приобретали пожертвования богатых купцов-старообрядцев и эксплуатация труда работников. Сами пустыни постепенно превращались в богадельни для престарелых жителей Суземка. Во второй половине XVIII - первой четверти XIX вв. Выг переживает идейный кризис. Свертывается уставное творчество, после 1742 года почти не было новых соборных установлений. В последней четверти XVIII века выговцы отказались от безбрачия. Идейное влияние Выга стало основываться на развитии нравоучительной литературы и проповеди христианского пустынного жития. Основанное на компромиссе с реальностью крестьяского быта, идейное воздействие Выга на северное крестьянство было весьма значительным. В 1827 году по официальным, т.е. заниженным данным только в Олонецкой губернии было 8497 старообрядцев-беспоповцев, в соседних Архангельской и Вологодской губерниях еще 8689 чел., а в соседней Финляндии - 175 чел. О неполноте этих данных говорит тот факт, что через 12 лет, а 1839 году численность беспоповцев на Севере увеличилась до 23721 чел., в т.ч. 7607 чел. - в Олонецкой губернии. В 1841 году в Олонецкой губернии имелось 48 старообрядческих часовен и молелен (только известных властям). Особенно сильным было влияние беспоповщины в Кяппесельгской, Толвуйской и Кижской волостях.

После некоторого упадка Выговской пустыни в 1740-е - 1770-е годы, с 1780-х годов начинается ее новый подъем, длившийся до 1830-х годов. В Выговском общежительстве продолжали действовать учебные заведения, библиотека (по некоторым данным, до тысячи книг в 1830-е годы), мастерские по переписке книг. Крупнейшими выговскими писателями и богословами в тот период были Семен Петров (1715-1787 гг.), автор 9 сочинений, Кузьма Иванов (1721-1783 гг.), автор 16 сочинений. Видным книжником был Андрей Борисов, выговский настоятель в 1780-1791 годах и автор 19 сочинений, в т.ч. житий братьев Денисовых. Среди писателей конца XVIII - первой трети XIX вв. можно отметить Тимофея Андреева, Григория Корнаева-Романовского, Федора Петрова-Бабушкина. Продолжалось изучение грамматики, риторики, диалектики и логики, создавались учебники по этим дисциплинам. Известна выговская грамматика 1779 года. Большой расцвет переживала пиитика. А. Борисов и глава московских поморцев Гавриил Скачков (1745-1821 гг.) составили стихотворный «Канон Исусу Христу». Известны «Стих выговского общежительства», посвященный кончине А. Борисова, «Стих» на день рождения Кирилла Михайлова, настоятеля Выговской пустыни в 1809-1825 годах, «приветственные рифмы» лексинских девиц благотворительнице пустыни Н.К. Галашевской, написанные в 1820-е годы. В одном из стихотворных произведений «Рифмы воспоминательны» об основателе Выговского общежительства А. Денисове (1674-1730 гг.), автор от имени выговцев обращается к Европе:

Европа ты славнейшая,
Мужа сего изнесшая,
В Российском царстве хранящи,
В Поморских краях держащи,
возрастивше его млада
в пределах Олонца града,
рождьшася в селе посадском.
в славном рядке Повенецком...

Эта ода была популярна у выговцев в XVIII - XIX веках и известна по трем спискам. Во второй четверти XIX века дочь выговского «большака», получившая образование и воспитание на Выгу, сочинила лирическое стихотворение о дружбе:

О, дружба, жизни украшенье,
Дар лучшим смертным от небес,
Ты съединяешь разлученных,
Отчаянных миришь с судьбой,
Улыбку возвращаешь скуке...

Большинство выговских стихов положены на крюковые ноты. Выговцы создали псалмы и положили на ноты два произведения М.В. Ломоносова «Утреннее размышление о Боге» и «Оду, выбранную из Иова» (обе написаны между 1743 - началом 1751 гг. и опубликованы в 1751 году в собрании сочинений). В качестве учебника по риторике на Выге использовалась «Риторика» С. Лихуда, а в конце XVIII века там были переписаны «Риторика» Ф. Прокоповича, составлено риторическое «Слово на погребение старца Семена Титова» (1791). В 1820-е годы были созданы «Слова» и поздравления в честь петербургских купцов-благотворителей Феоктистовых и Н.К. Галашевской. Последнее «Слово» в честь Прасковьи Феоктистовой написано в 1833 году.

Среди сочинений по диалектике и логике на Выгу бытовали рукописи трудов Раймунда Луллия (по отзыву русского философа B.C. Соловьева, «Гегеля средневековья»), Иоанна Дамаскина, Н. Спафария, И. Богомолевского и др. Интерес к этим произведениям усилился в середине XVIII века, когда были созданы солидные фолианты «Великая наука» Р. Луллия (459 стр.), «Риторика, диалектика и грамматика» (248 стр.), «Диалектика и грамматика» Иоанна Дамаскина (146 стр.) и др. В последней четверти XVIII века была переписана «Логика» (685 стр.).

На Выге имелась богатая библиотека из древних рукописей и старопечатных книг. Среди 196 рукописных книг Выголексинской библиотеки, описанных Е.В. Барсовым, около 80 были написаны в XVIII веке и около 95 - в XVI-XVII вв. Выголексинское общежительство не только хранило старинные книги, но и переписывало их. В существовавшей там мастерской по переписке книг трудилось в 1820-е годы около 200 девушек-«грамотниц», в 1830-е годы - около 100. Многие книги шли на продажу, которая давала годовой доход около 10 тысяч рублей. В настоящее время только в Древлехранилище Пушкинского дома в Петербурге хранится около 1450 рукописей «поморского письма», т.е. написанных на Выгу или в подражание Выгу.

Переписывались, в основном, книги, посвященные истории старообрядчества (жития святых и пустынножителей, святцы, «Соловецкая челобитная», «История об отцах и страдальцах соловецких», «Поморские ответы» и т.д.), а также нотные крюковые рукописи. Изделия выговских переписчиков отличались высоким уровнем оформления. Палеографы выделяют особый стиль - «поморский орнамент» в оформлении рукописей, старую (XVIII век) и новую (XIX век) поморскую вязь. В 1857 году власти конфисковали на Выгу библиотеку из 286 книг. В 1862 году остатки той библиотеки были перевезены в Петрозаводск и переданы в кафедральный собор. Часть книг разошлась по Заонежью, многие рукописи погибли.

На Выге существовала устойчивая летописная традиция. Известен Лексинский летописец, в котором описаны события с 1429 года (основание Соловецкого монастыря) до 1871 года. В лексинском летописце рассказывается не только о внутренней жизни Выгореции (строительство новых часовен, зданий и других сооружений, кончины видных выговских старцев, пожары, чиновничьи ревизии и т.д.), но и о важнейших событиях в жизни России (Отечественная война 1812 года, петербургское наводнение 1824 года, восстание декабристов и др.). Так, о наводнении в Петербурге в 1824 году Лексинский летописец сообщал: «Того же году в Питербурге наводнение превеликое с бурею от моря было: корабли ломало, домы с людьми в море унесло, людей и скота много погибло, ноября 8».

На Выгу можно выделить два вида учебных заведений: школы грамоты для мальчиков и девочек и своего рода «семинарию», готовившую старообрядческих наставников, певцов, иконописцев и миссионеров. В XVIII веке в школу грамоты детей привозили «из Олонецкого уезда разных мест», из Петербурга и других городов. В 1877 году археограф А.Е. Викторов нашел в Петрозаводске рукопись «Служба и житие Димитрия Мироточца» с надписью «списывал с сей тетради Михайло Ломоносов». Это дает основание для подтверждения гипотезы о контактах М.В. Ломоносова с выговцами. А. Борисов вынашивал идею создания на Выгу учебного заведения высшего типа, своего рода «академии», но эти планы осуществлены не были.

Высокого уровня достигло в Выгореции медицинское обслуживание. Уже в 1760 году на Лексе была построена «новая» женская больница, т.е. старая существовала еще раньше. В 1780 году Лексинскую женскую больницу построили заново «на каменном фундаменте». В 1785 году уже существовала больница в Данилове, которая была «разделена досками на маленькие кельи, в коих больные лежат по два, по три и по четыре человека». Тогда же в больнице в Лексе имелось четыре «кибитки» - отделения, в каждом из которых под руководством смотрительницы - «большухи» трудились по 12 девушек-работниц, «из сих каждая определялась к двум, трем и четырем больным, смотря по болезни». В 1804 году перестроили больницу, построенную на Лексе купцами-благотворителями Феоктистовыми, в 1854 году перестроили «малую» больницу в Данилове и Лексе.

Выговское обшежительство было центром иконописи. Тамошние иконописцы создали особую поморскую школу письма («поморский пошиб»). На иконах выговского письма с конца XVIII века пишутся темные лики на золотом фоне, в изображении ландшафта (горок, земли и деревьев) вводятся злементы северной природы (тундра, покрытая мхом, с растущими на ней низкими елками). В ХIХ веке лики на иконах получают охристый оттенок, фигуры становятся непропорционально высокого роста, одежда украшается золотом и роскошными узорами. Особый интерес представляют иконы с изображениями выговских «святых» Данилы Викулина, Петра Прокопьева, Андрея и Семена Денисовых, иноков Корнилия и Виталия - первых выговских поселенцев. Многие из этих икон имеют портретное сходство.

Нельзя не упомянуть о морских плаваниях выговцев. Известны их промысловые экспедиции на Шпицберген (Грумант) и Новую Землю. Зимовки мореплавателей на этих островах иногда кончались трагически. В 1749 году погибли выговские суда на Новой Земле и Груманте. В 1780-е годы поездки выговцев на Шпицберген происходили ежегодно. По некоторым данным, выговские мореходы в своих плаваниях добирались до Северной Америки. Вероятно, «олончанин Савва Ложкин», впервые обошедший в 1760-1763 годах вокруг Новой Земли, является не уроженцем города Олонца, как считают многие исследователи, а жителем Олонецкого уезда. Учитывая, что из всех жителей данного уезда лишь выговские старообрядцы снаряжали морские экспедиции на Новую Землю, можно утверждать, что Савва Ложкин был одним из выговских мореходов. М.В. Ломоносов в своих географических сочинениях «Краткое описание разных путешествий по северным морям» (1763 г.) и «Прибавления о северном мореплавании на Восток» (1764 г.) упоминает приезжавшего к нему в Петербург «архангелогородского мореходца» Амоса Корнилова, 15 раз зимовавшего на Шпицбергене. Он же был выговским большаком и умер на Выгу в 1780 году. На одном из островов Шпицбергена - острове Эдж, еще в 1827 году стояли две избы. Большая изба достигала 10 метров длины и 5 метров ширины и имела над входом надпись: «Сия изба староверска». Поблизости от изб стояли кресты с латами «1731» и «1809». Морские экспедиции выговцев прекратились в начале 1840-х годов.

После воцарения Николая I начались правительственные гонения на выговских старообрядцев. В 1827-1829 годах начинается усиление притеснений. В 1828 году для борьбы с Выгом создается Олонецкая епархия с центром в Петрозаводске, в 1829 году - Олонецкая духовная семинария. На Выг начинают приезжать с проверками представители светской и духовной власти. С 1835 года гонения переходят в репрессии. Было запрещено приписывать к Выгу пришлых жителей. Вновь обострился вопрос о «немолении за царя» (выговцы отказались молиться за царя в конце XVIII века). В 1836-1838 годах местные власти добиваются подписки «за царя именно Бога молить», запрещают в пустынях колокольный звон, проводят проверку паспортов и высылку всех пришлых. В 1839 году были ликвидированы все пустыни и пашенные дворы кроме Данилова и Лексы. Численность выговцев сократилась до 800 человек.

Последний удар по общежительству был нанесен в 1854-1856 годах. В Данилове и Лексе началась ломка часовен и других деревянных построек. В 1855 году были сломаны кладбищенские ограды, часовни и колокольня. С Выга были выселены 262 неприписанных там старообрядца, тогда же были конфискованы все иконы. В 1856 году были закрыты столовые-моленные, конфискованы все книги и богослужебные принадлежности. К тому времени в Данилове и Лексе осталось 7 старообрядцев и 173 старообрядок престарелого возраста. Выгореция была разгромлена. Последние репрессии были обрушены на Выг в 1860-1863 годах. В 1862 году остатки библиотеки были перевезены в Петрозаводск. Уцелевшие выговцы тайком продолжали молитвенные собрания. Последний выговский большак Н.Н. Лубаков умер в 1915 году.

Выговская пустынь оказала большое влияние на культуру и быт крестьянского населения Русского Севера. Возможности для ее успешного развития не были исчерпаны к середине XIX века, но из-за жестоких преследований правительства Николая I, видевшего в духовной жизни экономически сильного Выга антигосударственную направленность, экономика и культура Выговской пустыни были задавлены, хотя массовое старообрядчество продолжало существовать в Карелии до начала XX века. Интерес к выговскому наследию проявляли также многие русские ученые и писатели, такие как Е.В. Барсов, А.С. Пругавин, Н.С. Лесков, В.Н. Майнов, В.Г. Дружинин, М.М. Пришвин, Д.С. Островский, Н.А. Клюев и многие другие. Поэтому можно говорить о большом воздействии Выга на культуру России XVIII-XX веков, хотя только сейчас это воздействие начинает изучаться и осознаваться в полной мере.
Воспроизводится по сборнику научных докладов "Выговская поморская пустынь и ее значение в истории русской культуры", Петрозаводск, 1994.

Знатныя писицы, всяк в своей светлицы,
Оне перьями черкают, книги составляют.

Псальма выголексинских девиц.

Выголексинская обитель (также Выговская поморская пýстынь, Выголексинское общежительство, Выговская киновия или Выгореция) была основана в октябре 1694 г. в верховьях реки Выг (ныне Медвежьегорский район Республики Карелия) диаконом села Шуньга Даниилом Викулиным (1653-1733) и посадским человеком села Поневец из рода князей Мышецких Андреем Денисовым (1674-1730). Выговская поморская пýстынь явилась одним из первых по возникновению центров беспоповского старообрядчества, а со временем также стала крупнейшим по размеру и числу насельников беспоповским монастырем.

Выголексинское общежительство состояло из Выговского (мужского) и Лексинского Крестовоздвиженского (женского). Лексинский монастырь был основан в 1706 г. в 20-ти верстах от Выговского путем переноса женской обители на берег реки Лексны. Первыми руководителями пýстыни стали Даниил Викулин и Андрей Денисов, избранный в 1702 г. киновиархом, а первой наставницей Лексинской обители стала Соломония Дионисиевна Мышецкая (инокиня Феврония, 1677-1735) — сестра Андрея и Семена.

Несмотря на то, что насельники пýстыни были преимущественно мирянами (включая даже первых наставников), жизнь в Выгореции была устроена по принципу общежительного монастыря. К концу XVII столетия Выгореция уже располагала обширным хозяйством, которое постоянно разрасталось: пашнями, мельницами, скотом, морскими промыслами и т. п. Благодаря петровскому указу о веротерпимости и политическому таланту братьев Денисовых выговцы заручились покровительством как местных властей, так и ряда влиятельных лиц в Петербурге, что послужило залогом дальнейшего развития Выгореции, переживавшей в XVIII в. свой расцвет: на Выгу была создана самоуправляющаяся мини-цивилизация, «государство в государстве» , которое населяло около 3000 человек (вместе с суземком — до 17000), — с храмами и скитами, библиотекой и скрипторием, школой, 2-мя больницами (мужской и женской), различными хозяйственными постройками, гостиницей, пристанью и, конечно, с самобытным искусством, в котором нашел свое воплощение своеобразный синтез высоких византийских и древнерусских традиций, с одной стороны, и стиля барокко — с другой .

Первостепенное значение среди всех выговских искусств, вне всякого сомнения, занимало искусство рукописной книги. Из выголексинского скриптория вышли сотни красочных святцев, ирмосов, житий и прочих рукописей различных средневековых жанров. Здесь же была составлена летопись обители — «История Выговской пýстыни » за авторством киновиарха Ивана Филиппова (1655-1744) .

У истоков выголексинской книгописной школы стоял один из основателей пустыни — уже упоминавшийся Андрей Денисов. Несколько необычным обстоятельством являлось то, что на всем протяжении существования монастырского скриптория большинство местных книгописцев составляли женщины и девушки — насельницы Лексинского общежительства (в 1838 г. таковых насчитывалось около 200). О значении лексинской «грамотной избы» говорит хотя бы тот факт, что в Поморье она была известна как «Лексинская академия», чьи «выпускницы», грамотницы -начетчицы, рассылались по всей России.

Выговская школа книгописания оформилась приблизительно к 20-м гг. XVIII столетия. Качество продукции местных мастеров отмечал еще П. И. Мельников-Печерский (1818-1883): будучи чиновником особых поручений МВД «по искоренению раскола», он составил «Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии» (1854), где, в частности, отмечал:

Лучшими переписчиками считаются поморские, т. е. живущие в скитах и деревнях Олонецкой губернии. Поморское письмо отличается как правильностью орфографии, так и каллиграфическим искусством .

Е. М. Юхименко пишет:

На Выгу было достигнуто исключительно искусное и изысканное оформление книги. <…> высокий профессионализм выговских писцов <…> подтверждается не только близостью почерков в рамках одной школы, но также исключительным качеством переписки .

И действительно: по своей красоте, качеству материалов, мастерству исполнения именно выговские манускрипты по праву занимают первое место среди большинства когда-либо созданных послераскольных книг славянорусской традиции. Выговскую школу каллиграфии и миниатюры отличает тонкость и изящество линий, выверенность деталей, цветовое богатство, разнообразие инициалов, стилистическое единство и великолепный красочный декор, восходящий к столичному придворному искусству последней четверти XVII в.

Поморский полуустав сложился на основе рукописного полуустава последней четверти XVII столетия, источником для которого, в свою очередь, послужил старопечатный шрифт XVI в. Ранняя разновидность поморского полуустава сохраняет ярко выраженную генетическую связь со своим прототипом: буквы сжаты с боков и вытянуты по вертикали, «земля» пишется с небольшой нижней и изломанной верхней петлей. Окончательно собственный стиль письма выработался в местных «грамотных кельях» (книгописных мастерских) примерно к 60-м гг. XVIII в. — к этому времени вышеперечисленные черты ранних выговских почерков уступают место более квадратному начертанию букв .

Миниатюры выговских манускриптов, равно как и прочих старообрядческих книг, носят очерковый (очерково-новеллистический) характер, продолжая, таким образом, позднесредневековую изобразительную традицию, восходящую к книжно-рукописной деятельности митрополита Макария (XVI в.). Рисунок выгорецких художников тонок, четок и виртуозен; манер — динамична и эмоциональна. В работах выписаны мельчайшие детали соответствующей композиции. Все это вкупе с гармоничным сочетанием сочных красок и золота делает книжную живопись Выгореции изящной, яркой и благородной.

Оформление выговских книг объединяет в себе растительные и архитектурно-геометрические формы: всевозможные цветы, бутоны, листья, ягоды, заставки с пышными антаблементами. В произведениях местных книгописцев встречаются многочисленные украшения старопечатного стиля, отсылающие к рукописям Троице-Сергиевой лавры 1520-1560-х гг., чей декор, в свою очередь, создавался на основе гравюр немецко-нидерландского мастера Исраэля ван Мекенема (1440/45-1503). Титулы книг украшались роскошными орнаментальными композициями, основанными, главным образом, на гравированных листах работы известных мастеров Оружейной палаты Василия Андреева (XVII в.) и Леонтия Бунина (ум. после 1714), — выголексинские книгописцы активно использовали как их точные прориси, так и собственную переработку .

Необходимо отметить то обстоятельство, что местные переписчики крайне редко обозначали свое авторство. Чаще всего оно выражалось лишь в простановке неброских инициалов, причем не обязательно в конце, но в самых разных частях рукописи. По всей видимости, данный факт объясняется сугубой монолитностью выговской школы: члены книгописной артели ощущали себя не индивидуальными мастерами, а лишь частичками единого общинного организма. Так, в составе сборника рабочих материалов и черновиков выговского киновиарха Андрея Борисова (1734-1791) сохранились 2 рукописные тетрадки, которые, демонстрируя собственное мастерство, переписывали 28 писиц, ставя на полях свои инициалы .

До наших дней дошли два примечательных документа, регламентирующих работу выголексинского скриптория: «Наставления надзирательнице “грамотной кельи” Наумовне » (пер. пол. XVIII в.) из «Выгорецкого Чиновника» и «Чинное установление о писмах, егоже должни вси грамотнии писицы со опасством соблюдати » (нач. XIX столетия) . Данные сочинения наглядно иллюстрируют факт того, насколько значимой частью жизни обители являлась деятельность по переписке, украшению и реставрации книг. Содержание обоих текстов отсылает нас к епитимиям «О каллиграфе» прп. Феодора Студита, демонстрируя преемственность и непрерывность восточнохристианской книгописной культуры от раннесредневекового Средиземноморья до олонецких лесов XVIII-XIX вв.

Во второй четверти XIX столетия, с восшествием на престол Николая Павловича (1825-1855), политико-идеологическая атмосфера вокруг Выгореции стала стремительно накаляться, а ее экономическое положение резко ухудшилось. Среди серии правительственных указов, направленных на «искоренение раскола», был и указ 1838 г., запрещавший выговцам переписку и распространение книг. Окончательное угасание Выголексинского общежительства произошло уже при следующем императоре, Александре II, в 1856-1857 гг., когда местные часовни были запечатаны, а их имущество описано. Те манускрипты, что не были вывезены самими старообрядцами еще до закрытия моленных, с годами разошлись по музеям, библиотекам и частным собраниям.

В 1912 г. II Всероссийский собор христиан Поморского церковного общества принял постановление об увековечении памяти отцов-основателей Выга, в связи с чем было решено обратиться к министру внутренних дел с ходатайством о передаче Выголексинского общежительства и прилегающих к нему кладбищ в ведение поморской общины. Однако воплощению этих планов помешала вскоре начавшаяся война… Сегодня о существовании Выгореции напоминают лишь несколько полуразрушенных деревянных построек первой половины XIX в. и рельеф местности. Впрочем, в 2012-м, ровно через сто лет после принятия соборного постановления, силами отдельных энтузиастов начались первые попытки реставрации разоренных обителей и возвращения утраченной беспоповцами земельной собственности. Как знать, быть может, со временем найдутся и энтузиасты возрождения местных традиций книжной живописи и каллиграфии?..

Подробнее об истории и искусстве Выгореции см., в частности: Неизвестная Россия. К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни. Каталог выставки. М., 1994.

Раскол русской церкви XVII в.. вызванный реформами патриарха Никона, глубоко потряс всю Россию. Каждый человек был поставлен перед труднейшим выбором, и далеко не все согласились проявить требуемый конформизм и лояльность к власти. Сильнее заботы о мирском благополучии оказалась преданность "вере отцов и дедов" — освященной веками национальной церковной традиции. Противников реформы стали жестоко преследовать: - приверженность к старообрядчеству влекла за собой предание гражданскому суду и публичную казнь — сожжение в срубе. Гонение за веру вынудило многих покинуть обжитые места, бежать из центра России на окраины. Громадная духовная сила, подкрепляемая осознанием своей ответственности как последних хранителей и защитников "древлецерковного благочестия", — вот то единственное, что помогло старообрядчеству не только пережить времена гонений, но и внести весьма заметный вклад в экономическую и культурную жизнь России в 17 — XX вв. (вспомним хотя бы фамилии Морозовых, Гучковых, Прохоровых. Щукиных, Рябушинских и др.). История Выго-Лексинского старообрядческого общежительства — также один из наиболее ярких примеров подобного рода. Выговская пустынь, лежащая к северо-востоку от Онежского озера и получившая свое название от протекающей здесь реки Выг, идеально подходила для прибежища гонимых старообрядцев: глухие, непроходимые леса и болота, отсутствие поселений, удаленность от административных центров. Уже в 80-е годы XVII в. сюда стали стекаться и основывать здесь скиты старообрядческие иноки, выходцы из северных монастырей (главным образом из Соловецкого); позже началось приобретавшее постепенно все более массовый характер переселение окрестных крестьян, которые основывали на новых местах старообрядческие поселения, расчищали земли под пашню и сеяли хлеб. Из соединения двух таких поселений — толвуянина Захария Дровнина и другого, основанного бывшим церковным дьячком из Шуньги Даниилом Викулиным и посадским человеком города Повенца Андреем Денисовым, — в октябре 1694 г. и возникло Выговское общежительство. Вначале оно было очень небольшим. Поздней осенью 1694 г. построили столовую, где происходили моления, хлебню, ригу, две келий. Первые выговские жители (их число не превышало 40), как свидетельствует историк пустыни Иван Филиппов, жили "нужным и скудным пустынным житием, с лучиною в часовни службу отправляюще и икон и книг в часовни скудно и мало вельми. А колокол тогда не было, в доску звониша, и дороги с волостей к ним в пустыню тогда еще не было, на лыжах с кережами хождаху". Но стремление построить во враждебном мире свое "прибежище верных" и известное старообрядческое трудолюбие совершили настоящее чудо. Уже через четыре года Выг располагал хорошо налаженным многоотраслевым хозяйством — большие площади были распаханы под пашни, заведены огороды, разведен скот, организованы торговля, морские звериные промыслы и различные кустарные производства. Как выясняется из новонайденных документальных источников, в 1698 г. число выговских насельников уже достигало двух тысяч человек. Первый период истории Выга, длившийся до начала 10-х годов 17 в., был одним из самых трудных. Положение постоянно растущего общежительства оставалось неопределенным, любой донос и решение начальства могли разрушить требовавшее таких усилий начинание. Когда в 1702 г. Петр I с войском проезжал по знаменитой "Осударевой дороге", проложенной по вековому лесу и болотам от Нюхчи до Повенца, всю старообрядческую округу охватил страх: одни готовились пострадать за веру, другие — покинуть уже обжитые места. Царю донесли, что здесь неподалеку живут старообрядцы-пустынники, но Петр, более занятый предстоящей осадой Нотебурга, ответил: "Пускай живут", — и "проехал смирно", с радостью замечает летописец. В 1705 г. поселение на реке Выг было приписано к Повенецким железным заводам, и одновременно с обретением официального статуса оно получило свободу вероисповедания и богослужения. С этого времени значительно возрос приток на Выг старообрядцев не только из окрестных мест, но и со всей России. Спасаясь от преследований, сюда стекались выходцы из Москвы, Поволжья. Новгорода, Архангельска, Устюга Великого. Постепенно жизнь пустыни стала организовываться по монастырскому чину. Следуя заложенному с самого начала общежительства принципу раздельного проживания мужчин и женщин, поселение было обнесено оградой и разделено стеной на две половины — мужскую и женскую (позднее женская получила название Коровий двор). В 1706 г. в 20 верстах от Богоявленской обители, стоявшей на реке Выг, построили женскую — Крестовоздвиженскую — на реке Лексе. Первой настоятельницей стала родная сестра Андрея Денисова Соломония. Общежительства были окружены многочисленными скитами (где разрешалось проживание семьями), административно подчинявшимися выговскому собору. Середина 10-х годов 18 в. — переломный момент в истории пустыни. Именно тогда общежители, осознав Выг как свою духовную родину и отечество, обрели ""культурную оседлость"...

Миниатюра «Семён Денисов» и заставка-рамка поморского орнамента из Месяцелова с Пасхалией. Выг. 1774 год

Вкратце события были таковы. С 1705 г. выговцев семь лет подряд преследовали неурожаи и голод. Очень остро встал вопрос о переходе на другие, более плодородные земли. С этой целью купили землю в Каргопольском уезде на реке Чаженге. Для оформления покупки и переселения в Новгород с челобитной был послан младший брат настоятеля Семен Денисов. Но в Новгороде он был по доносу схвачен и заточен в тюрьму, где ему пришлось провести четыре года. От исхода этого дела, в котором оказались задействованы самые высокие духовные и государственные власти, а именно новгородский митрополит Иов и царь Петр I, зависела судьба всего общежительства. Многочисленные литературные памятники, относящиеся к данным событиям, раскрывают тот духовный переворот, который пережили в это трудное четырехлетие выговцы. Они осознали себя как единое целое, свою преемственность по отношению к раннему старообрядчеству, значение общежительства как последнего оплота древнего благочестия и, отказавшись от задуманного плана переселения, окончательно связали свою судьбу с Выгом.

Фронтиспис и заставка-рамка поморского орнамента из Праздников певческих. Начало 19 века

Последовавшие затем двадцать с небольшим лет были периодом наивысшего расцвета, когда в настоятельство Андрея, а после его смерти в 1730 г. — Семена Денисова были заложены основные традиции духовной жизни пустыни, созданы общая историческая концепция, литературная, иконо- и книгописная школы, выработаны уставы общежительства. К этому же времени относятся и многочисленные хозяйственные достижения Выга: полное обустройство мужской и женской обителей, организация широкой хлебной торговли, постройка пристани в Пигматке, на берегу Онежского озера. Благодаря умелой и тонкой политике руководителей, общежительство сумело упрочить свое официальное положение и, найдя сочувствующих в высших сферах власти, обезопасить себя от негативных последствий общегосударственной политики по отношению к старообрядчеству. Таким образом, уже в первой половине XVIII в. Выговская пустынь превратилась в крупнейший в стране экономический, религиозный и культурный центр старообрядцев — своеобразную старообрядческую столицу на Севере России.

Миниатюра «Святой князь Владимир» и поморский полуустав золотом из Месяцеслова с Пасхалией. Лекса. 1820 год

Подъем хозяйственной деятельности продолжался и в последующие годы. В 40 - 70-х годах XVIII в. на Пигматской пристани было заведено судовое строение, построены две пильные мельницы, на Выгу — две больницы и столовая, на Лексе — новая часовня. Может быть, потому, что ученики братьев Денисовых, стоявшие у руководства пустыни в эти годы, больше внимания уделяли экономическому благополучию, в какой-то мере снизился духовный потенциал общежительства, появились сочинения, обличающие упадок нравов и неблагочинное поведение скитян.

С 80-х годов XVШ в. начинается возрождение Выга. период обновления традиций и расцвета художеств. Андрей Борисов, выходец из московской купеческой семьи хотел организовать здесь настоящую старообрядческую академию. Но осуществлению его замысла помешали три сильнейших пожара 1787 г., когда в полмесяца сгорели почти дотла Bыговское и Лексинское общежительства и Коровий двор. За год отстроились вновь; и если не была создана академия, то продолжали процветать искусства. К этому периоду, длившемуся до 20-х годов XIX в., относится подавляющая часть культурного наследия Выга — роскошные, поражающие богатством оформления и обилием золота рукописи, разных сюжетов лубки и иконы.

Переплеты Выговской работы. Слева 1810-1820 годы, справа внизу 1774 год

С конца XVII в. пустынь жила под постоянной угрозой разорения, и надо было случиться так. чтобы именно на этом взлете культуры и искусства наступил насильственный конец. Настойчиво проводимая при Николае I политика "полного искоренения раскола" обернулась для Выговской пустыни целой серией мероприятий, направленных сначала на уравнение выговцев с другими казенными крестьянами и ограничение экономических основ:»6щежительства (1835- 1839 гг.), а затем, в 1854- 1856 гг., закончившихся закрытием часовен, вывозом книг и икон, варварским разрушением кладбищ и сломом якобы ветхих застроек. В народе эти события назвали "Мамаевым разорением". П.Н.Рыбников, посетивший выговские места всего десять лет спустя, писал в путевых заметках: "Здания Данилова: колокольня, громадная часовня, множество домов, высокие ворота (остаток ограды) видны за полверсты и более и побуждают предполагать что-то монументальное; но приближение быстро разрушает ожидания. Данилов ныне куча развалин, наводящих тоску своим запустением и жалким обветшанием и невольно переносящих мысль за десятки лет к тому периоду времени, когда Выгорецкие "общежительства" были не воспоминанием, а центром оживленной... деятельности

Миниатюра «Козерог» и инициал поморского орнамента из Месяцеслова с Пасхалией. 1836 год

Выговская пустынь была уникальным явлением в русской истории. Находясь во враждебном окружении, силою обстоятельств вытолкнутые на периферию общественной жизни и заклейменные официальным определением "воры и церковные раскольники" (позднее это именование стало более мягким, но не менее унизительным; к нему добавились: двойное налогообложение, "бородовой знак" и "русское платье" по установленному образцу), старообрядцы, чтобы выстоять и сохранить "неповрежденным" древнецерковное благочестие, должны были создать свой, старообрядческий мир. Неправедно гонимых и объединенных неприятием мира, затронутого Никоновой реформой, их отличало чувство духовного единства, и это чувство, как позволяет судить многочисленный выявленный в последнее время материал, имело глубокий творческий потенциал.

Миниатюра «Водолей», заставка и инициал поморского орнамента из Месяцеслова и Житием святой Пульхерии. Лекса. 1836 год

В Выговской пустыни продолжали развиваться традиции древнерусской духовности. Свою вьшужденную изолированность от внешнего мира старообрядцы восполняли исторической памятью, осознанием своей непрерывающейся связи с прежней, дониконовской Россией. Каждый день в выговских часовнях совершались по старопечатным книгам службы святым, которых в тот день воспоминала православная церковь. По всей России ездили выговцы в поисках древних книг и икон; трудами первых наставников пустыни была собрана богатейшая библиотека, в которой было представлено все письменное наследие Древней Руси (имелись даже рукописи на пергамене). Выговцы составляли свое книжное собрание не только с полным знанием дела, но и весьма тщательно; это подтверждается тем фактом, что преимущественно в выговских списках сохранились многие редкие памятники русской агиографии, в частности жития Мартирия Зеленецкого, Филиппа Ирапского и др. Попадавшие на Выг древние ветхие рукописи реставрировались, утраты текста восстанавливались.

Миниатюра «Церковь воинствующая» из «Творений» Симеона Солунского. Выг. 1820-ые годы

Как и по всей русской земле, русские святые были особенно чтимы на Выгу. Семеном Денисовым, одним из талантливых выговских писателей, было написано "Слово воспоминательное о святых чудотворцах, в России воссиявших", в котором прославлялась русская земля, украшенная подвигами многочисленных подвижников. Это слово открывало собой составленную в обители в первой трети 18 в. обширную подборку житий русских святых; оно также часто переписывалось на Выгу в составе различных житийных сборников. Традиция почитания русских святых и святынь отразилась и в иконостасе соборной выговской часовни: здесь помимо общего образа русских чудотворцев были отдельные иконы — Зосимы и Савватия Соловецких, Александра Свирского, Богоматери Тихвинской, митрополита Филиппа, Александра Ошевенского. Судя по рукописям и иконам, северные подвижники пользовались особым почитанием на Выгу; многим из них выговские книжники посвятили похвальные слова собственного сочинения.

Миниатюра «Андрей Денисов» и заставка-рамка из Жития Андрея Денисова. 1810-ые годы

Торжественно, при большом стечении народа и с произнесением написанных по этому случаю похвальных слов отмечались престольные праздники выговских храмов (в том числе в скитах). Широко был распространен на Выгу жанр проповеди, которая входила в церковную службу. По образцу древнерусских монастырей строилась внутренная жизнь пустыни. В ее основу был положен общежитийный (киновийный) Иерусалимский устав, утвердившийся в русской церкви с конца XIV в. Созданию выговского устава предшествовала работа наставников пустыни с уставами крупнейших русских обителей — Соловецкой, Троице-Сергиевой, Кирилло-Белозерской, о чем свидетельствуют авторские выписки, сохранившиеся в составе ранних рукописных сборников. Кроме того, передача традиции шла и непосредственным путем, через пришедших на Выг выходцев из монастырей.

Миниатюра «Святой евангелист Иоанн Богослов» из Евангелия-тетр. 1830-ые годы

Большая заслуга в организации внутренней жизни Выговской пустыни принадлежит священноиноку Пафнутию, который много лет прожил в Соловецкой обители и хорошо знал ее устав. Под его руководством выговцы, по свидетельству Ивана Филиппова, начали "общее житие и церковную службу уставляти по чину и уставу". Выговский устав сложился в основном в 10 — 30-е годы XVin в., когда братьями Андреем и Семеном Денисовыми были написаны правила для мужского и женского общежительств, для скитов и трудников, когда получили письменную фиксацию обязанности должностных лиц киновии — келаря, городничего, нарядника. Оба общежительств а и внешне походили на монастыри: в центре стояла соборная часовня, соединенная с трапезной, из которой вели в столовую крытые переходы; по периметру располагались жилые кельи, больницы, многочисленные хозяйственные постройки. Позднее построили колокольни. Все строения на Выгу и на Лексе были обнесены высокой деревянной оградой. Изображения архитектурных ансамблей монастырей сохранились на некоторых лубках ("Родословное древо братьев Андрея и Семена Денисовых" и "Поклонение иконе Богоматери"), а также на планах-схемах, относящихся к XVIII в. и дополненных пространной экспликацией, имеющей самостоятельное значение, — подробным "Описанием Выго-Лексинского общежительства". В.Н.Майнов, посетивший Выговскую гг.стынь в середине 1870-х годов, после ее разорения, и увидевший лишь жалкие остатки былого: лчия. тем не менее отметил в своих путевых записках: "Постройки в Данилове все деревянные, 2- и 3-этажные и могли бы с успехом украшать не только Повенец, но и Петрозаводск даже".

Икона Богоматерь Умиление Ярославская. Поморское письмо. 18 век

Неизменное сохранение древнерусских традиций выговцы почитали своим долгом, но они

прекрасно осознавали и глубоко ценили свои собственные старообрядческие корни. Линия

духовной связи восходила к таким известным вождям раннего старообрядчества, как

протопоп Аввакум, дьякон Федор, иноки Епифаний и Авраамий, поп Лазарь.

Икона Спас Благое Молчание. Поморское письмо. 19 век

В деле защиты старой веры Выг считал себя непосредственным преемником Соловецкого монастыря, открыто выступившего против церковной реформы витриарха Никона и восемь лет (1668-1676 гг.) выдерживавшего осаду царских войск. Выговские источники и документальные свидетельства называют на особую роль в организации пустыни соловецких монахов, покинувших монастырь во время осады. Связаны были общежители и с прокатившейся по Северу волной самосожжений старообрядцев.

Икона Максим Грек. Поморское письмо. Конец 18 - начало 19 веков

Многообразие духовных связей, непосредственные контакты, отношения ДУХОВНОГО и кровного родства с известными деятелями старообрядчества, а также восходящее к старообрядческим первоучителям благословение выделили Выговское общежительство среди современных ему старообрядческих общин. Такой богатой предыстории и духовного наследия не имело ни одно другое согласие, ни одно другое старообрядческое поселение. И выговцы оказались достойными полученного ими наследства. Благодарная историческая память подвигла выговцев на собирание как письменных памятников раннего старообрядчества, так и устных преданий: страдальцах за веру. Подобная деятельность была сопряжена с большими трудностями, тем не менее, значительный объем полученного материала позволил выговским книжникам создать целый исторический цикл о старообрядческом движении второй половины XVII — первой половины 18 в.

Икона Страшный Суд. Поморское письмо. 19 век

Сначала, в 10-е годы ХУШ в., Семеном Денисовым была написана "История о отцах и страдальцах соловецких", посвященная осаде Соловецкого монастыря. В 1719 г. в "Надгробном слове Петру Прокопьеву" Андрей Денисов, очевидец и один из главных участников событий, изложил нсторию создания пустыни. Позже, в 30-е годы XVTII в., были написаны два крупных сочинения: старообрядческий мартиролог "Виноград Российский" Семена Денисова и "История Выговской пустыни" Ивана Филиппова. Дополнениями к этим центральным произведениям служили написанные на Выгу отдельные жития особо чтимых отцов — инока Корнилия, старцев Епифания и Кирилла, Мемнона. Заметим, что ни одно другое старообрядческое согласие ни в то время, ни позже не создало подобного обширного и пронизанного единой историографической концепцией цикла. Развивая древнерусские традиции, Выг наполнял их собственным содержанием. Такова традиция почитания настоятелей пустыни, которые для выговцев были прежде всего духовными наставниками паствы, чей авторитет основывался более на личных качествах и заслугах, чем на высоком положении в киновийной иерархии. Эта традиция, сохранявшаяся на протяжении всего существования Выговской пустыни, также вызвала к жизни большое количество литературных произведений, к которым относятся поздравительные слова на дни тезоименитства наставников, слова надгробные и зоспоминательные.

Икона Священномученик Аввакум. Начало 18 века

Любовь общежителей к своим духовным учителям выражалась и в том, как бережно сохранялись на Выгу их автографы и списки их сочинений. Для последующих поколений выговских насельников уже сами основатели пустыни являлись звеном, связующим их с ранней старообрядческой историей. Биографии общежителей второй половины XVIII в. подкупают трогательными подробностями, касающимися фактов общения с первыми киновиархами. Так, автор надгробного слова Симеону Титовичу, настоятелю Лексы, умершему в 1791 г., особо подчеркивает, как в молодые годы Симеон Титович использовал всякую возможность научиться у Семена Денисова добродетельному житию и книжной премудрости: он не только не пропускал ни одного церковного поучения киновиарха, но при случае устраивался к нему и возчиком, и келейным служителем.

Икона Андрей Денисов. Поморское письмо. 19 век

Во второй половине 18 в. на основе письменных источников и устных преданий была написаны жития Андрея и Семена Денисовых, составлены службы первым выговским отцам. В своих молитвах выговцы обращались к тем же святым, что и весь православный мир, но постепенно складывался собственно выговский сонм небесных заступников. К общерусским святым прибавились новые страдальцы за веру и умершие духовные наставники пустыни. Именно на их ходатайство перед Богом повали выговцы, когда просили охранить общежительство от бед и -напастей, клеветников и "лжебратии".

В мощном духовном потенциале пустыни, являвшейся для своих насельников общей родиной и последним оплотом старой веры, кроется разгадка ее культурных достижений. Творческое развитие древнерусских традиций, выработка собственного стиля во всех видах искусства и высочайший профессионализм позволяют говорить о выговском наследии как об уникальном явлении в русской культуре XVIII - ХГХ вв. Как и большинство древнерусских монастырей, Выговская пустынь стала центром книжности. Здесь была собрана богатейшая библиотека, заведены школы, где детей обучали грамоте, создана книгописная мастерская, в которой переписывались как древнерусские произведения, так и сочинения писателей-старообрядцев, в том числе выговских. Ее продукция, приносившая общежительству немалый доход, расходилась по всей России, закрепляя за Выгом славу культурной столицы старообрядчества. Выговцы не ограничились только перепиской книг. Они создали настоящую литературную школу, единственную в старообрядчестве. Произведения этого круга были рассчитаны на высокий уровень грамотности читателей, для них характерны особая стилистика, восходящая к древнерусскому стилю "плетения словес", многообразие риторических приемов, сложный и порой архаизованный язык. В выговской литературной школе получили продолжение практически все жанры, существовавшие в Древней Руси: агиография, историческое повествование, сказания, видения, различные виды слов (торжественные, вос-поминательные, надгробные и др.), проповеди, послания, поучения, полемические сочинения, службы, силлабическая поэзия.

Складень четырехстворчатый «Двунадесятые праздники и поклонение иконам Богоматери». Выг. 1717 год

Оборотная сторона

Основатели школы, сами талантливые и плодовитые писатели, братья Андрей и Семен Денисовы воспитали целую плеяду учеников, к числу которых относятся Трифон Петров, Даниил Матвеев, Гавриил и Никифор Семеновы, Мануил Петров, Иван Филиппов, Василий Данилов Шапошников, Алексей Иродионов и многие другие. Тогда как представители официальной церкви презрительно называли поборников древнего благочестия "мужиками и невеждами", старообрядческие писатели создавали сочинения, ни в чем не уступающие произведениям признанных литературных авторитетов петровского времени, таких, как Димитрий Ростовский и Феофан Прокопович. Более того, имел место случай, позволивший выговским книжникам с блеском продемонстрировать свои глубокие филологические и источниковедческие познания. В начале XVIII в. для борьбы с расколом былинаписаны "Соборное деяние на еретика Мартина" и Феогностов требник, выдававшиеся за древние рукописи, якобы обличавшие старообрядчество. Выговцам удалось доказать их подложность. Внимательно изучив рукописи, Андрей Денисов и Мануил Петров обнаружили, что текст написан по соскобленному, начертания букв не соответствуют древним, а листы пергамена переплетены заново.

Складень трехстворчатый «Малый Деисус». Выг. Середина 18 века

Он же, в сложенном виде

За этот тонкий анализ Питирим назвал Андрея Денисова "волхвом", но даже и нестарообрядец, беседовавший с нижегородским владыкой, возразил, что выговский начетчик действовал не волшебством, а "естественным своим острым разумением". Еще более точным было определение известного историка старообрядчества В.Г.Дружинина, который с полным основанием увидел в выговцах первых палеографов и источниковедов. Помимо обучения книжной грамоте, на Выгу была организована школа знаменного пения. Среди первопоселенцев знающих певцов было очень мало: только Даниил Викулов, Петр Лрокопьев и Леонтий Федосеев — остальные же пели за ними "наслышкою". Когда на Выг из Москвы пришел Иван Иванов, знаток знаменного распева, Андрей Денисов собрал "лучших грамотников" и сам вместе с ними стал учиться крюковому пению

Складень трехстворчатый «Богоматерь Тихвинская. Спас Нерукотворный. Святой Сергий и Варлаам». Выг. Первая половина 18 века

Так была достигнута исключительная красота богослужения в выговских храмах; высокий уровень музыкальной культуры позволил выговцам перелагать на знаменный распев даже стихи, оды и псальмы собственного сочинения.

Складень четырехстворчатый «Двунадесятые праздники и поклонение иконам Богоматери»
(в полусложенном виде: первая створа - лицевая, третья - оборотная). Выг. Середина 18 века

Художественное наследие пустыни исключительно обширно и многообразно. Практически нет такой отрасли художественного творчества, которая не получила бы развития на Выгу. Здесь создавались живописные произведения (иконы, лубки, книжные миниатюры, картины маслом), предметы мелкой пластики (резные деревянные и литые металлические иконы и кресты, предметы церковного и домашнего обихода) и прикладного искусства (лицевое и орнаментальное шитье, роспись и резьба на мебели и предметах домашней утвари из дерева, плетение из бересты). Нельзя сказать, что выговцы в своем искусстве развивали какой-то определенный, заимствованный ими образец. Напротив, творчески переработав лучшие достижения древнерусского и современного искусства, Выг выработал собственную школу, стилистическое единство которой очевидно: одни и те же мотивы и приемы можно встретить и в декоре рукописных книг, и в настенных листах, и в иконах, живописных и меднолитых, и в свободных кистевых росписях.

Складень четырехстворчатый «Двунадесятые праздники и поклонение иконам Богоматери» (в полусложенном виде: створы вторая и третья). Выг. Середина 18 века

Достижения выговских мастеров имели под собой прочное экономическое основание. С самого начала основателями пустыни была сделана ставка на максимально полное самообеспечение, поэтому уже в конце XVII в., наряду с жилыми кельями, строились многочисленные мастерские — портняжная, кузница, медница. Производство многих предметов, в частности икон, крестов, лестовок," вскоре стало массовым; тем не менее, все выговские изделия отличались высокими художественными достоинствами и профессионализмом исполнения. В этом отношении слава Выга была столь велика, что к старообрядческому общежительству с заказами приходилось обращаться даже представителям официальной церкви. Из документальных источников известно, например, что в 1735 г. с благословения соловецкого архимандрита Варсонофия "по согласному общему приговору" жителей Кемского городка и окрестных деревень на Выг был направлен Иван Горлов "для сыскания сребренному делу мастера", который бы изготовил ризу к образу Иоанна Предтечи в кемской Успенской церкви. Развитие выговских художеств было теснейшим образом связано с духовной жизнью пустыни. В выговских традициях следует искать причины распространения определенных тем и сюжетов. Так, с традицией почитания наставников тесно связано появление изображений выговских отцов на лубках, картинах маслом и книжных миниатюрах, причем эти, казалось бы, условные изображения, без сомнения, носят черты портретного сходства.

Складень трехстворчатый «Поклонение иконе Богоматери Тихвинской. Воскресение. Рождество». Выг. Первая половина 18 века

Оборотная сторона

Поскольку выговские святые не могли быть официально канонизированы и, следовательно, изображены на иконах, появились иконы, писанные красками и литые, с изображением небесных покровителей первых выговских наставников — пророка Даниила, апостола Петра, Андрея Стратилата. Устроенное по монастырскому образцу общежительство накладывало определенный отпечаток на тематику ряда произведений и развитие некоторых видов прикладного искусства. Основными положениями вы-говского устава, требующими от насельников пустыни добродетельной и целомудренной жизни, объясняются многие нравоучительные сюжеты выговских лубков и росписей по дереву. Строгий "пустынный чин" препятствовал проникновению в выговские изделия излишне светских мотивов и "мирских прикрас". По этой, например, причине подверглось запрещению изготовление берестяных туесков со слюдяной подложкой и басмением. Тем не менее, на Выгу допускалось производство изделий, предназначенных только для мирян, в частности, лексинскими мастерицами вышивались бумажники, кисеты для денег, подвязки, перчатки.

12 медных икон («Спас Благое Молчание и Двунадесятые Праздники») врезанных в доску. 19 век

История Выговской пустыни еще раз показывает, какая могучая духовная сила лежала в основе всего старообрядческого движения. Она помогла выговцам выстоять в тяжелом борении с суровой северной природой и преодолеть множество других выпавших на долю пустыни испытаний — от затяжных неурожаев и голода до опустошительных пожаров, жестоких правительственных репрессий. Выговское общежительство, являвшее собой духовное единение братьев по вере, поддерживало своих насельников в их противостоянии враждебному миру, питало их таланты и творчество. В известном смысле Выг, превратившийся, несмотря на крайне неблагоприятные внешние условия, из маленького крестьянского поселения среди безлюдных лесов в крупнейший в России экономический, религиозный и культурный центр старообрядцев-беспоповцев, одержал над этим враждебным миром нравственную победу. За полтора века своего существования Выговское общежительство достигло исключительных высот в различных сферах материальной и духовной жизни и, создав прекрасные образцы во всех видах искусства, оказало тем самым большое влияние на старообрядческую и — шире — русскую культуру XVIII-XIX вв. До последнего времени большая часть художественного наследия Выга оставалась не только неизученной, но и почти невыявленной в музейных хранилищах.

Складень трехстворчатый «Успение. Вознесение. Богоявление». 18 век

Складень трехстворчатый «Распятие. Троица. Богоматерь Знамение». 18 век

Складень «Двунадесятые Праздники и поклонение иконам Богоматери» 18 век
(в полусложенном виде)

Складень «Двунадесятые Праздники и поклонение иконам Богоматери» 18 век

Кресты-тельники. Выг. 18 век

Складень «Деисус с предстоящими». 18 век

Икона «Воскресение» врезанная в доску с предстоящими святой Марией и святым Димитрием. 18 век

Эмалевый киотный крест «Распятие с предстоящими». Выг. 19 век

Эмалевая икона «Святая Параскева Пятница». Поморье. 19 век

Эмалевая икона «Святой Георгий». Поморье. 19 век

Медные эмалевые иконы («Покров Пресвятой Богородицы», поклонение иконам Богоматери, избранные святые) врезанные в доску. 19 век

Эмалевый складень «Святой Никола с предстоящими. Богоматерь всех скорбящих радость. Святые Кирик и Улита и избранные святые». Поморье. 19 век

Райская птица Сирин. Выг. 1750 годы

Родословное древо Андрея и Семена Денисовых. 19 век

Икона «Распятие». 18 век

Крест Голгофский. Соловецкий монастырь. 1599 год

Крест Голгофский. Выг. 18 век

Резная икона «Крест Голгофский». Выг. 19 век

Филенка «Двуглавый орел». 1740-е годы

Дверца шкафа «Притча о слепце и хромце». 18 век

Шкафчик-поставец. Выг. Вторая половина 18 века

Шкатулка из бересты, начало 19 века. Туес, конец 18 века

Коллекции Государственного Исторического музея дают редчайшую возможность впервые представить искусство Выговской обители как единое целое, выявить истоки и стилистическое единство этой школы и тем самым открыть для широкой публики неизвестные ранее страницы истории русской культуры. В настоящем издании нашли достаточно полное отражение практически все сферы художественного творчества выговских старообрядцев: литература, рукописная книга, иконы, медная пластика, рисованные настенные листы, резьба и роспись по дереву, вышивка. Подавляющее большинство памятников вводится в научный оборот и публикуется впервые.