Надежда попова журналист атомные темы. Ночные ведьмы. Надежда Попова герой Советского Союза. Награды, звания, премии

46-й Авиационный полк, прозванный немцами «ночные ведьмы» сформирован был в октябре 1941 года. Руководила формированием Марина Раскова. Командиром полка была назначена Евдокия Бершанская, летчица с десятилетним стажем. Под её командованием полк сражался до окончания войны. Порой его шутливо называли:" Дунькин полк", с намёком на полностью женский состав и оправдываясь именем командира полка.

Немцы немало удивились, узнав, что советские войска имеют в распоряжении целый авиационный полк, сформированный только из женщин. Надо заметить, что ненависть к советским женщинам почему-то у врага была особенно сильной. Ведь женщины сражались в войсках не только в качестве летчиц или снайперов, были радистки, пулеметчицы, медсестры и водители. По воспоминаниям фронтовиков, если девушки попадали в плен к немцам, их убивали с особой жестокостью, которую никогда бы не применили к пленному-мужчине. Советские женщины почему-то вызывали у фашистов звериный ужас и еще большую жестокость. Многие девушки-бойцы закончили свои дни под пытками врага, которые поражали даже видавших виды мужчин-бойцов. Те, кто находили их изуродованные трупы часто не могли сдержать слез. Создание авиационного полка только из женщин, где все женщины асы летного дела, это был очень мощный акт деморализации врага.

Немцы прозвали лётчиц полка «ночными ведьмами» из-за ночных налетов;. Они почему-то думали, что все женщины этого полка курят и пьют, меняют мужчин и вообще не похожи на женщин в классическом понимании. Они думали, что это, должно быть, страшные мужеподобные тетки, недо-женщины, полу-мужчины, как иначе им было объяснить их отвагу и мужество, так несвойственные в их понимании слабому полу. "Кирхе-кюрхе-киндер" так ведь их вождь описывал идеал немецкой женщины, «церковь-кухня-дети», какие там бои и самолеты.

Они ошибались. Они не знали что большинство «ночных ведьм» были молодыми девушками 18-25 лет, нецелованными амазонками. Да, с этим в полку было строго. У войны не женское лицо, и отношение к женщине на войне было двояким. С одной стороны общество поощряло героизм молодых девушек решивших отдать жизнь за Родину, а с другой...

Негласно они были презираемы, о пребывании девушек в войсках ходили сплетни, так... за спиной, в разговорах на кухне между делом. Мужчины всегда мужчины, а на войне они еще и перед лицом смерти, когда умереть можно сегодня, а можно завтра. Ощущение отсутствия «завтра» некоторых лишало всяких угрызений совести, которые и в мирное время то редкое явление. По воспоминаниям женщин-фронтовичек, многие мужчины тогда вели себя по принципу «война все спишет». Война забрала отцов из семей, в тылу у них оставались жены с детьми. Для этих жен каждая медсестра, каждая девушка-боец была потенциальной разлучницей, которая может окрутить мужа, пока он вдали от семьи. Некоторые действительно после войны и не возвращались в прежние семьи, а заводили новые. Другие бросали своих фронтовых подруг, их еще называли «полевая жена», иногда и в положении, и возвращались в семью, либо находили молодую, здоровую, не побитую войной девушку, которая в годы войны была еще ребенком, и женились на ней. Некоторым же просто не суждено было остаться в живых, и война действительно «все списывала». По воспоминаниям Валентины Сергеевны КАРЕЛИНОЙ (Юдакиной) оружейницы 966-го истребительного авиационного полка, однажды ее однополчанке написал гневное письмо муж, когда узнал что она ушла на фронт добровольцем. Он написал ей много обидных слов и обвинений во всяком таком что стыдно произносить вслух, а закончил письмо так: «Таких, как ты, эрзац-солдат и здесь навалом! Можешь не писать, у меня теперь другая». Больше она ему и не писала.

Женщине-бойцу нужно было быть на недосягаемой высоте моральных качеств, чтобы не вызвать перетолков на свой счет. А общение с мужчинами этому не способствовало. Потому то «ночные ведьмы» избегали мужского общения. Штурманы - девочки, механики - девочки, стокилограммовые бомбы подвешивали вчетвером. Спали под крыльями самолётов, в брезентовых мешках, по двое, в обнимку. Игнорировали мужчин: думали, они приносят беду, и полк хранили как чисто женскую единицу.

Надежда Попова родилась в семье рабочего в 1921 году. В 1936 году по завершении учёбы в средней школе города Сталино поступила в аэроклуб, который окончила с отличием и была оставлена в нём для дальнейшего обучения на инструктора. В 1939 году, приехала в Москву с тем, чтобы стать военным лётчиком, где познакомилась с легендарной лётчицей Героем Советского Союза Полиной Осипенко, которая посодействовала тому, чтобы Надежду Попову направили в Херсонскую авиационную школу. Окончив которую,в 1940 году она продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. В 19 лет в 1941 году как только началась война, после лётной школы, она написала рапорт об отправке на фронт и попала в полк ночных бомбардировщиков. Прозвище «ночные ведьмы», которым наградили немцы, им только льстило.

На войне нет места чувствам, но она дождалась любви - посреди войны.

В 1943 году при освобождении Новороссийска Попова получила задание: доставить отрезанным от наших войск морским пехотинцам питьевую воду, питание и боеприпасы. Вместо бомб под крылья самолета подвесили драгоценный груз, и она полетела в неизвестность. Груз сбросила и развернула самолет обратно. Да только У-2 («уточки», как любя называли их летчики) очень низко летают, и достать их можно с земли. Немцы открыли ураганный огонь, самолет получил сорок две пробоины. Счастье, что враги не попали в бензобак, и мотор работал исправно. Попова развернула самолет к морю, но и там оказался неприятельский катер. Пролетая очень низко над волнами, едва не черпая крылом воду, самолет взял курс на наш аэродром в Геленджике. Когда У-2 благополучно приземлился, Надежда сказала своему штурману: «Значит, еще поживем...» Не успела она покинуть самолет, как пришла радостная весть - радиограмма от морских пехотинцев: «Посылка с неба принята». И тут только Надюша дала слабину - расплакалась...

Однако от судьбы не уйдешь. 2 августа 1942 года самолет командира эскадрильи Надежды Поповой был подбит. Она максимально приблизила машину к земле и... выпрыгнула без парашюта.
Она присоединилась к другому полку, чтобы вернуться в свою часть. Сене Харламову как и ей было 20 лет, и в тот день — летом 42-го, где-то под Ростовом, - он тоже прикоснулся к подвигу: его подбили, он горел, падал, но не бросил самолёт. Она увидела тогда его раненным, пуля застряла у него в щеке, пробито бедро, срезан осколком нос. Оперировали его, как тогда говорили «под крикаином» - рецепт: стакан спирта и собственный вопль. Они совершенно случайно встретились и перебросились парой слов, когда она добиралась до своей части. Она вспоминала, что пожалела молодого парня, лица которого почти не видела из-за бинтов. Видела она только глаза, их и запомнила. Надежда Васильевна вспоминает их встречу, и её голос поднимается на тон выше,
Немцы про нас говорили: «Русиш швайн! Русская свинья» Так это было обидно! Какая же я свинья? Я - красавица! У меня планшет через плечо, пистолет, ракетница за поясом; Я в тот день везла пакет командованию, случайно узнала: на санитарной машине лётчика везут раненого - и пошла посмотреть. Но смотреть было не на что: вся голова в бинтах, только в щёлочке карие глаза озорные и губы - пухлые, нецелованные; Так мне его жалко стало: как же он будет такой, без носа; Разговорились, мне глаза его по;нравились - игривые, но тогда не до мыслей было всяких таких: шло отступление на восток. Я и распрощалась: «Сеня, до свидания, пишите».

Он не написал. Просто однажды нашел её на дорогах войны: их женский полк выполнял вылеты с «мужского»; аэродрома - почти как в кино, в котором Маша (актриса Евгения Симонова) совершила вынужденную посадку на аэродром «поющей эскадрильи».- Прибегает ко мне мой механик: «Товарищ командир, вас мужчина спрашивает»! А у меня самолёт уже стоит на взлёт. И это оказывается действительно он, Сеня, у которого я только макушку толком разглядеть успела из-под бинтов!.. А тут он целиком. «Так вы, оказывается, с носом» - все что я ему успела сказать.
В кабине её «небесного тихохода» лежали яблоки - полк стоял в садах, фляга с боевыми ста граммами, которые выдавали после ночных полётов: «Я не пила, отдала всё ему - и улетела».

Маша и Ромео из фильма умерли в один день - может быть, в тот самый, яблочный.. А Надя Попова - гвардии капитан, 852 боевых вылета за всю войну!!! - и Семён Харламов ещё не раз встречали имена друг друга на страницах газет, как будто передавали друг другу привет, пока однажды, 23 февраля 1945-го, не сошлись на первой полосе, в указе о присвоении звания Героя Советского Союза: в столбце фамилий их разделяла лишь очерёдность букв алфавита - а сердцу уже было понятно, что это судьба.

А днём нашей свадьбы мы всегда считали 10 мая 45-го, когда расписались один за другим на Рейхстаге: «Семён Харламов, Саратов; и Надя Попова из Донбасса» - это и было нашей регистрацией брака

С сыном под сердцем она летала до 9-го месяца, перейдя после Победы служить к мужу в полк. Семён Харламов дорос до генерала, большого чина, был замом маршала авиации Покрышкина. Консультировал Леонида Быкова во время съёмок «В бой идут одни «старики». Быков, невысокий, смотрел на Семена как на бога, а Сеня всё время шутки шутил». Прожили вместе они 45 лет.

На войну пришлись лучшие их годы. Надежда Попова до сих пор живет в Москве, ходит на встречи ветеранов, которых с каждым годом все меньше. Ещё держит удар. Ночная ведьма.

Надежда Васильевна Попова (17.12.1921 – 06.07.2013 гг.) - Герой Советского Союза. Заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии капитан. Совершила 852 боевых вылета. Командир звена Попова водила звено на ночные бомбометания в район Таганрога, Ростова-на-Дону. Часто вылетала на дневную разведку… Была сбита, горела…

Попова Надежда Васильевна родилась 27 декабря 1921 года в деревне Шабановка Долганского района Орловской области в семье рабочего. В 1936 году, завершив учёбу в средней школе города Сталино (ныне Донецк, Украина), поступила в аэроклуб, который окончила в 1937 году и была оставлена для дальнейшего обучения на инструктора. В 1939 году приехала в Москву, чтобы стать военным лётчиком. Здесь она познакомилась с легендарной лётчицей, Героем Советского Союза Осипенко П.Д., которая посодействовала тому, чтобы Попову Н.В. направили в Херсонскую авиационную школу ОСОВИАХИМа. Окончив школу в 1940 году, продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. Проходя службу в качестве инструктора аэроклуба, подготовила 2 группы лётчиков по 15 человек.

С началом Великой Отечественной войны инструктор первичного обучения военного авиационного училища Попова Н.В. эвакуировалась с учебным заведением в город Каттакурган Самаркандской области Узбекистана, где готовила лётчиков-истребителей для фронтовой авиации. Она очень хотела на фронт. Узнав, что в Москве формируется женская авиационная часть, Надежда Васильевна послала телеграмму в Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Её вызвали в столицу, приняв в "группу 122", которую набирала Герой Советского Союза М.М. Раскова. Из Москвы девушек направили в город Энгельс Саратовской области, где Раскова формировала три женских авиаполка: истребительный, пикирующих бомбардировщиков и ночных бомбардировщиков. Надежда Попова попросилась в полк легкомоторных ночных бомбардировщиков.

В мае 1942 года, по завершении сокращённой программы обучения, старшина Попова Н.В. в составе 588-го бомбардировочного ночного женского авиационного полка вылетела на фронт.

Командир звена Попова водила звено на ночные бомбометания в район Таганрога, Ростова-на-Дону. Часто вылетала на дневную разведку… Была сбита, горела…

В период боёв на Северном Кавказе звено Поповой вылетало на боевые задания по нескольку раз за ночь. Мастерски маневрируя, уходили от прожекторов и зениток, бомбили переправы на Тереке и Сунже. За образцовое выполнение заданий 19-летняя лейтенант Попова Н.В. была награждена первым орденом - Красного Знамени.

Ночные бомбардировщики По-2, пилотируемые девушками, стали настоящей грозой для фашистов. Недаром они прозвали наших летчиц "ночными ведьмами"! Отмечая боевые заслуги советских лётчиц, весной 1943 года, в разгар боёв на Кубани, 588-му бомбардировочному ночному женскому авиаполку было присвоено звание гвардейского.

Лётчицы, теперь уже 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков, продолжали громить врага на Украине, в Крыму, Белоруссии, Польше и на территории гитлеровской Германии…

За годы Великой Отечественной войны Н.В. Попова совершила 852 боевых вылета…

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года заместителю командира эскадрильи гвардии капитану Поповой Надежде Васильевне за отвагу и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими оккупантами, было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 4858).

По окончании войны Н.В. Попова вышла замуж за Героя Советского Союза лётчика-истребителя Харламова С.И. и вплоть до 1952 года проходила службу в Вооружённых Силах СССР, уволившись в запас в звании майора…

Н.В. Попова - Почётный гражданин города Донецка, заслуженный работник культуры РФ, член президиума Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов при Президенте РФ, с 1975 года бессменно возглавляла общественную комиссию по работе среди молодежи при Российском комитете ветеранов войны и военной службы, член бюро комитета. Много лет избиралась в местные органы власти, была депутатом Верховного Совета СССР.

Награждена орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, тремя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Дружбы, многими медалями и наградами иностранных государств.

Воспоминания о Н.В. Поповой

Надежда Попова, голубоглазая пышноволосая девушка, - дочь паровозного машиниста из донецкого поселка Мушкетово. Она, так же как и многие девочки того времени, мечтала стать летчицей.

В 1937 году, когда Надя перешла в 10-й класс, на улицах поселка она увидела плакат Осоавиахима: «Вступайте в аэроклубы!» И Надя решила, что этот призыв обращен и к ней.

Тайком от родителей она пошла в аэроклуб. Там она прошла врачебную комиссию. На всякий случай прикинула себе в анкете два года, и ее приняли в число курсантов. Отец и мать не верили своим глазам, когда 8 марта 1938 года прочли в газете «Сталинское племя», в заметке «Отличники летного дела», что первой среди отличников - молодых пилотов является Надя Попова из горняцкого поселка Мушкетово.

Все было бы очень хорошо, если бы не молодость Нади. «Годами не вышла», - ответили в летной школе, куда она подала заявление. Тогда Надя написала письмо Марине Расковой и Полине Осипенко, и при их содействии поступила в Херсонскую летную школу на штурманское отделение. Через год Надя вернулась в Донбасс с дипломом летчика-штурмана и стала обучать курсантов в том самом аэроклубе, где получила первоначальное летное образование. Но началась война.

У приземлившегося «По-2» собрались курсанты. Окружив инструктора, они внимательно слушали разбор только что закончившихся учебных полетов.

В это время из репродуктора резко донеслось:

Инструктора Попову к начальнику!

Вы свободны, товарищи! - сказала она курсантам и побежала к зданию школы.

Начальник школы встретил ее стоя:

Опять вы, Попова, посылали рапорт в Москву об откомандировании в действующую армию?

А что, есть ответ?

Слушайте, Попова. В Москве предоставили решать это дело мне, но я вас не отпускаю. Я считаю, что такой опытный инструктор, как вы, нужнее сейчас в школе. Я тоже хотел бы воевать с гитлеровцами, но приказ есть приказ, и я сижу за несколько тысяч километров от фронта и...

Простите, товарищ начальник школы! Но я думаю, что если бы вас отпустили, вы бы с большим удовольствием...

Я вас не отпускаю...

Ну, знаете!..

Что «знаете»? Повторяю: вы нужны здесь. А если в Москве думают иначе, если вы там нужнее, пусть пришлют формальный вызов. А вам я запрещаю подавать рапорты куда бы то ни было. Идите!

Девушка пулей вылетела из комнаты. «Как? Столько времени ждала, надеялась!.. И даже запрещает проситься на фронт. Как же, буду я здесь сидеть!» И через десять минут попутная машина остановилась у городского почтового отделения, а в Москву ушло заказное письмо с новой просьбой Поповой.

Ответ пришел неожиданно быстро, И он был такого характера, что начальник школы разговаривал уже иначе: это был настоящий вызов в Москву, подписанный начальником группы формирования Героем Советского Союза М. М. Расковой.

Слушайте, Попова, неужели вам плохо у нас? Что вы будете делать в Москве?

На фронт пошлют.

Ладно. Задерживать вас теперь я не имею права. Но прошу как комсомолку - выпустите свою группу. Ведь осталась неделя всего.

Состоялся первый выпуск курсантов, обучавшихся под руководством Поповой. Из четырнадцати ее учеников девять окончили курс с оценкой «отлично», остальные - «хорошо».

В приволжский город она прилетела из Средней Азии, куда эвакуировалась со своим аэроклубом и где готовила новую группу будущих летчиков.

Отлично, что приехала, - обрадовалась ей Раскова. - Куда хочешь?

В тот полк, который первым пойдет на фронт.

Хорошо. Проходи комиссию…..

Из воспоминаний Ирины Ракобольской:

«Надежда Попова, Надя - красивая, яркая девушка с веселым, смеющимся лицом, летавшая азартно и смело. Могла, например, во время полета вылезти из кабины и сидеть, свесив ноги, отвлекая Женю (Рудневу) от страха за Никулину... Летала она с самого начала с Катей Рябовой - круглолицей, жизнерадостной студенткой с мехмата МГУ. Экипаж был безотказный, смелый, не боялся сложных метеоусловий и жесткой обстановки над целью. Начинала войну Надя командиром звена, была зам. командира эскадрильи, потом стала командиром 2-й авиаэскадрильи.

Ах, как хорошо она пела «Летят утки». Я летала с Надей на боевые задания, летала в Белоруссии на поиски нового аэродрома. Она прекрасно ориентировалась, и штурман ей не очень-то был и нужен…»

Из интервью Н. Поповой:

Надежда Попова: Вы знаете, у нас тихая скорость была, мы ночью летали, в одиночку. Я поднимаюсь, лечу на задание, у меня подвешены бомбы. Я могла взять триста килограмм бомб, иногда (максимально) - 400 килограмм. И летела за линию фронта. Иду бомбить какую-то цель, определенную, скажем, скопление войск противника на передовой, перед наступлением наших войск. Вот это скопление войск противника, в таком-то квадрате. Мне надо бомбы сбросить сюда. Вижу, что сбросила бомбы, попала в цель. Это видно. Начинают рваться снаряды, значит, выполнила задание. В это время нас ловят прожектора. Вы знаете, они для нас были гибели подобны, потому что они ослепляют летчика, и летчик ничего не видит, а пилотировать летчик должен по приборам. А моя задача была все-таки найти цель и вести, несмотря на прожектора, прицельный огонь. А еще я должна была выйти из зоны этих прожекторов и увернуться из-под обстрела. И вот, выполнив задание, я скорей начинаю снижаться и уходить на свой аэродром. Летали мы без парашюта. Был такой случай у меня. Впереди меня идет летчица, она сбросила бомбы, а ее поймали прожектора. Я моментально сбросила бомбы, скорей отхожу, а ее уже держат в своих щупальцах прожектора. И в этот момент открылся такой ураганный огонь! Просто ливень огня! Ее самолет загорается, а я ей помочь ничем не могу. Экипаж заживо сгорает вместе с самолетом, и ничего не поделаешь! Мы летали без парашюта…

Елена Писарева : Надежда Васильевна, а помните 9 Мая 1945 года, какой это был день, где Вы его встретили?

Надежда Попова: К этому времени уже были освобождены Белоруссия, Польша, и мы уже были на немецкой земле. И когда был объявлен День Победы, вы не представляете себе, что творилось! Когда узнали, выбежали все, у нас пистолеты были, начали стрелять в воздух, кричали, обнимались, целовались!

И что я хочу сказать вам. У нас был замечательный женский полк, мы старались, не вылезая из самолета, делали по 5, по 6, по 9 вылетов, а перед взятием Варшавы у меня было 16 боевых вылетов за одну ночь. Я не вылезала из самолета. Немцы, когда мы были еще на Кавказе, встречаясь с нашим населением, говорили: «Это - ночные ведьмы».

Дмитрий Дюжев: Ваш полк так называли?

Надежда Попова: Целый полк, полк У-2. Немцы придумали даже целую легенду: мол, ночные ведьмы так хорошо видят по ночам, потому что им какие-то уколы делают или таблетки дают, вот они и такие отъявленные…

Дмитрий Дюжев: А что Вам помогало держаться?

Надежда Попова: Я вам скажу. Никаких таблеток никто нам не давал. Был такой заряд энергии, была удивительная такая обстановка, такая ответственность, такой долг перед своим народом, перед своей страной! Мы так воспитывались. И действительно, есть такая песня: «Прежде думай о Родине, а потом о себе». По этому принципу мы и воспитывались. И так жили. Мы все готовы были выполнить любой приказ, не обсуждая. И я вам скажу, у меня на глазах погибла талантливая студентка университета, мечтавшая стать ученым-астрономом, Женя Руднева. Она оставила чудесные дневники. Женя сгорела у меня на глазах, выполнив свой 645 боевой вылет. Погибли москвички Таня Макарова, Вера Белик, которые упали прямо в траншеи наших войск, потому что их атаковал истребитель противника с воздуха. Я шла, и они шли. Появился вражеский самолет и выпустил снаряды. Я как-то отвернула, а снаряды попали в самолет Тани Макаровой. Самолет загорелся и рухнул факелом на землю. Спастись было невозможно. Я уже говорила, мы летали без парашютов, но даже если бы были парашюты, то мы бы всё равно не могли бы спастись - мы летали на малых высотах. Так что, очень много боевых подруг мы потеряли, очень много. Но, тем не менее, никто не ушел с фронта. Никто не плакал, никто не просился домой, мы все были добровольцами. И у нас сохранилась очень хорошая, красивая фронтовая дружба. Девчонки были многие талантливы, писали стихи, писали поэмы, письма, мечтали о любви, о красивой жизни, о хорошей любимой профессии. Мы думали - закончится война и тогда будет жизнь лучше! И надеялись, надеялись и ждали. Но немногие дождались этой новой жизни. После окончания войны мы договорились, что в День Победы будем встречаться в Москве, у Большого театра. И в 46 году мы уже все собрались - кто откуда приехал, прилетел. Мы ходили в Большой театр, как в церковь. На наши встречи приходили бывшие педагоги и родители погибших девушек. И вот с тех пор, с того Дня Победы, мы встречаемся и по сей день. И в этот День Победы мы опять придем к Большому театру. Теперь там встречаются уже и наши дети, внуки и даже правнуки. И вы знаете, мы вспоминаем всё то, что было. Конечно, у всех по-разному сложилась жизнь. Но всегда помним, как сражались за нашу Родину, не щадя жизни своей, сил своих и здоровья! Наверное, наши девушки хорошо воевали, потому что нашему женскому полку присвоено звание дважды орденоносного. На Кубани полк стал гвардейским, а после освобождения Таманского полуострова полк получил орден Красного Знамени. Может быть, вы видели фильм «В бой идут одни старики»? Там говорят и о нашем полку. На съемках этого фильма консультировал мой муж, Харламов Семен Ильич. Наш полк был замечательный. Он был единственный в мире, в котором не служил ни один мужчина на протяжении всей войны. И сохранился наш полк от начала до конца войны, а это не всем удавалось!

Я горжусь героическими подвигами своих родственников! Изучая историю их жизни и подвигов нашему поколению многому можно научиться!

В.А. Тимофейчева,
к. психол. н., доцент кафедры общей психологии и педагогики РНИМУ

В минувшую субботу на старом Арбате донецкое землячество устроило праздник в честь легендарной "ночной ведьмы".

90-летие отмечала замкомэска 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков Герой Советского Союза Надежда Попова.

Случайный вальс

День рождения легенды начинался в соответствии со всеми канонами официального приема: к "ночной ведьме", сидевшей в холле Культурного центра Украины в Москве, выстроилась очередь товарищей "из телевизора": депутатов, послов, певцов и художников. Дарили цветы и подарки. И.о. посла Украины Вячеслав Яцюк зачитал поздравительную телеграмму от Виктора Януковича.

Термин "ведьма" несколько не соответствовал обстановке, но сама Надежда Васильевна настояла:

- "Ночными ведьмами" нас называли немцы, и меня это никогда не обижало, было даже лестно: фашисты нас очень боялись.

Официоз продержался недолго. Народный художник Александр Шилов признался в чувствах:

Я в вас влюблен и жалею, что не был вашим сверстником.

Людмила Швецова, бывший заместитель мэра Москвы, а ныне депутат Госдумы, не только напомнила биографию именинницы, но и оценила ее вкус, разобрав наряд. О возрасте летчицы порой напоминала только цифра на сцене: 90. А сама Надежда Попова приказывала наполнить рюмки до дна:

Встреча с друзьями - это глоток кислорода, просто хочется жить.

Заместитель мэра Александр Горбенко передал Поповой сладкий подарок: увесистый пакет с 852 звездочками-печеньем - по числу ее боевых вылетов.

Для сравнения: Кожедуб и Покрышкин, два наших самых результативных летчика, оба трижды Герои Советского Союза, совершили за годы войны 880 боевых вылетов. На двоих.

Кстати, Надежду Попову мы знаем лучше, чем нам кажется.

Во время войны на аэродром полка "ночных ведьм" ненадолго прилетели истребители, - поведал Иосиф Кобзон. - Ночные танцы под гармошку, сигнал тревоги, расставание. Поэт и композитор Марк Фрадкин был на этом аэродроме, а потом получил письмо от летчика-истребителя: хочу найти девушку, с которой танцевал, но не знаю даже имени. Так было и у Надежды Васильевны.

Фрадкина вскоре после Сталинградской битвы Константин Рокоссовский пригласил на заседание Военного совета фронта, вручил орден Красной Звезды, интересовался новыми песнями. Фрадкин вместе с Евгением Долматовским рассказали о работе над песней "Офицерский вальс". Во время поездки по прифронтовым частям, в том числе и на аэродром женского полка ночных бомбардировщиков, песню дописали. Сегодня мы ее знаем немного под другим названием - "Случайный вальс":

"Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука..."

Расписаны на рейхстаге

В фильме "В бой идут одни "старики" влюбленный истребитель Ромео погибает. Маэстро, Макарыч и Кузнечик идут на аэродром женского полка сообщить его возлюбленной Маше эту весть, но находят могилу летчиц: Маши и ее штурмана Зои.

В реальной жизни и Ромео, и Маша выжили. В основу сюжета была положена реальная история любви: замкомэска 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков Надежды Поповой и летчика-истребителя 821-го истребительного полка Семена Харламова.Фильм Леонида Быкова, снятый в 1973 году, консультировал сам Ромео: генерал-полковник Семен Ильич Харламов.

Отец стал командиром полка в 23 года, - рассказывает Александр Харламов. - Его несколько раз сбивали, с мамой он познакомился летом 1942-го, под Майкопом, весь в бинтах, она даже его лица не видела - только глаза. В них и влюбилась.

Осколком сержанту Харламову срезало нос, нашелся хирург, который под "крикаином" сделал операцию, как мог пришил нос, затем извлек пулю из щеки.

Что такое "крикаин"? - уточняет Харламов. - Стакан самогона и твой собственный крик вместо наркоза. У отца сильно, до кости, обгорела нога, в другой раз хирург извлек из него полсотни осколков. 756 боевых вылетов, из них большая часть на разведку. Рокоссовский сказал о нем: глаза и уши фронта. А я родился уже после войны. Мама с отцом еще не были расписаны, так что можно сказать: незаконнорожденный.

На самом деле его родители были расписаны трижды. Первым их "расписал" Сталин.

После встречи на фронтовом аэродроме война их разбросала, но 23 февраля 1945 года встретились заочно: в одном указе о присвоении званий Героя Советского Союза, - уточняет Евгений Тяжельников (в 1968-1977 гг. первый секретарь ЦК ВЛКСМ. - Ред.).

А затем вместе в мае 45-го они оказались в Берлине. Осколком оставили на стене рейхстага подписи: "Надя Попова из Донбасса" и "Семен Харламов. Саратов".

Вместе прожили 45 лет. Семен Харламов умер в 1990 году.

Сокол на "Аисте"

В 1945 году полк "ночных ведьм" расформировали, большинство летчиц демобилизовали. Надежда Попова осталась в авиации: ушла командиром звена к мужу в полк.

И летать я начал еще до рождения, - смеется Александр Харламов. - В животе матери, почти до 9 месяцев, она летала на тех же По-2.

Сын героев Александр Харламов сегодня военный пенсионер, живет в Белоруссии. Он также летал на По-2 и считает, полет на "небесном тихоходе" ни с чем не сравнить:

На Су-27 - работа, а здесь невероятное ощущение полета.

Вскоре после рождения сына отец напомнил супруге об авиационной притче: три летчика в семье - перебор, жди беды. В семье уже рос истребитель. Александра в кабину самолета Харламов-старший взял еще ребенком. У него в распоряжении были немецкие трофейные самолеты связи Физелер Fi.156 "Шторх" ("Аист").

На "Шторхе" мы с отцом и летали, - вспоминает Александр Харламов. - Отец критически оценивал мои способности, говорил: так себе из тебя истребитель. Я ему: "Батя, да я же еще в 3-м классе!" - "И что с того, что в 3-м? А где повадки истребителя?!"

Позднее отец смягчился: сказал, что, пожалуй, получится из тебя неплохой летчик.

Истребитель из Александра получился: 2900 часов налета, генерал-майор авиации.

Отец, как все настоящие герои, не любил рассказывать о войне.

Я уже генералом был, говорю: папа, ну расскажи, как вы воевали. А он, помолчав, так негромко: сын, это было страшно.

Из истории полка "ночных ведьм"

Полк сформирован в октябре 1941 года, руководила формированием Марина Раскова. Все должности - от механиков и техников до штурманов и пилотов - занимали только девушки. Их средний возраст от 17 до 22 лет. 100-килограммовые бомбы к самолетам подвешивали вчетвером.

Произведено 23 672 боевых вылета, иногда перерывы между ними составляли 5 минут. Полк уничтожил 17 переправ, 9 эшелонов, 2 железнодорожные станции, 46 складов, 12 цистерн с горючим, 2 баржи, 76 автомобилей, 86 огневых точек, 11 прожекторов, вызвал 811 пожаров. 32 "ночные ведьмы" погибли. До августа 1943 года они не брали с собой парашюты, предпочитая вместо них еще несколько бомб. 23 девушкам присвоено звание Героя Советского Союза.

Надежда Попова

Надежда Попова в кругу ветеранов

Надежда Васильевна Попова во время войны

Самолет Надежды Поповой

М. ПЕШКОВА: - Героя Советского союза Надежду Васильевну Попову навестила в военном госпитале. Если бы не знала ее летных подвигах, 852 боевых вылетах, никогда не поверила бы, что красавица в годы войны, Надежда Васильевна командовала эскадрильей. Днем разведчица, ночью – бомбардировщица вражеских объектов. Надежда Васильевна – одна из тех, кого немцы называли «ночными ведьмами». В канун 22 июня говорили о начале войны.

М. ПЕШКОВА: - Вот начало войны, как вы узнали, что будет война в 1941 году?

Н. ПОПОВА: - Стояла, гладила себе платье, потому что вечером – это выходной день будет, пойду на танцы, потому что это единственный день выходной. Я летчиком-инструктором работала в аэроклубе, учила других. А перед театром всегда играл духовой оркестр. Духовые оркестры играли повсюду. Играли хорошие, и классические произведения. Большие – это не то, что похоронные 2-3 трубы, хорошие. И они всюду большие аудитории собирали. Я стою, глажу это платье. И вдруг В 12 часов: «Слушайте срочное сообщение»... Выступает Молотов.

М. ПЕШКОВА: - Вы погладили платье, а здесь выступление Молотова. А что вы дальше делали?

Н. ПОПОВА: - Пошла я на этот вечер, на вечере уже было все волнение, с ребятами начали говорить, кто пойдет завтра в военкоматы. Наутро заработали все военкоматы, моментально. А я работала в это время инструктором в аэроклубе. Я пришла на работу. Это в Донбассе было. Нам сказали, что нам надо подготовить самолеты. Нам, видимо, придется эвакуироваться. Мы, наверное, полетим в Среднюю Азию. Вот так, значит, с Донбасса собрали все те аэроклубы, которые назывались спортивными, где готовились курсанты, летчики…

М. ПЕШКОВА: - Это было ДОСААФ?

Н. ПОПОВА: - ДОСААФ, конечно. ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ.

Н. ПОПОВА: - Я попала в Среднюю Азию, в город Каттакурган. Это ближе к афганской границе. И там сразу из этих аэроклубов, которые ликвидировали на Украине, создали Авиационную школу первичного обучения. Школу, которая стала готовить для истребителей. И мы стали тренировать ребят днем летать, усложняли программу. На УТ-1… нет, на УТ-2, а потом УТ-1, это уже к истребителю поближе. У меня это хорошо очень получалось, я любила эту работу – инструктора, и я для войны подготовила 2 группы курсантов по 15 человек, с оценками «отлично» и «хорошо». У меня сохранилась такая справка 1941 года, что «Попова Надежда Васильевна, работая инструктором-летчиком, произвела 2 выпуска курсантов с оценками «отлично» и «хорошо». Личная техника пилотирования отличная». Эта справочка есть у меня. Каттакурган поближе к афганской границе, я уже сказала. Там что – пески, ориентиров нет никаких. Для полетов это очень сложно, песчаное…

М. ПЕШКОВА: - Барханы.

Н. ПОПОВА: - Ничего не видно, все серое. Ориентироваться очень сложно. Но, тем не менее, надо же тренировать. Поднимаюсь, высота там 800, а потом 1000 метров. Потом я вижу – идет стена. Стена идет, какая страшная стена движется. А никаких предупреждений не было. Чем страдало то время, что не было такой информации повсеместной о погодных условиях. И вот тогда тоже не знали, и вдруг я вижу на горизонте – идет черная стена. А я на высоте 800 или 1000 метров пилотирую. Я тогда вижу под собой аэродром, я тогда курсанту говорю – все, садимся скорее. Скорее делаю круг, один, другой, садимся. Только мы сели… все равно быстрее, чем самолет не сядешь же, не упадешь же ты. Пока сделали круг… только зарулили мы – какое счастье. И уже идет с ветром, идет первый песок. У меня шлем, я надеваю очки, все равно нос-то дышит. Держим самолет, потому что трясет все, ветер такой. Привязали его, но это слабо – привязать. Беспокоимся. И все, кто был рядом – «Давайте, надо держать самолеты». И все. И вот этот ураган сыпал, сыпал, сыпал. Потом прошел, стена. Всё засыпано, дышать тяжело, самолет засыпало, мы стали очищать его, но счастье у меня, что я так быстро сориентировалась и села. Два самолета не успели сесть, и их унесло к афганской границе, и там они разбились, потому что такой вот ураган – это страшно. Потом туда пришла телеграмма из Москвы. Собирает Раскова, создает группу, создает женские полки. И я уехала туда. Не отпускают меня, я говорю: «Нет, я поеду». Села на поезд, доехала до Ташкента. Потом в Ташкенте на вокзале встречаю своего соседа, железнодорожника из Донецка. Он говорит: «Надя, а ты что тут делаешь?» А у меня маленький чемоданчик такой, вещей-то никаких нет. Я говорю: «Я еду по вызову сейчас в Москву». «Так твои родители сейчас здесь». Я говорю: «Что вы говорите?» «Да». «Где?» «А там, - говорит, - в тупике стоят». Я говорю: «Где?» «Пойдем, пойдем туда, я тебя отведу». А я, надо же такому случиться, что я подъехала, а поезд ушел. Я опоздала на поезд, который идет на Москву. Посмотрела, через сколько будет следующий поезд. Идем через пути, под вагонами подлазим. А их ставили, эвакуировали из Донецка, но поставили там, на вокзале стоят. И вот я туда подхожу, и этот сосед говорит: «Надя, вот этот вагон». Товарный вагон, и я когда увидела это все, у меня вот так вот слезы… Надо же, бывает так, судьбы сталкиваются. Я еду на фронт, а она эвакуируют. Я понятия не имела, где они уже. Так я ушла на фронт. Ехала в Москву. Уже в Энгельс Раскова… переправили всех, и началось формирование. Раскова меня увидела, обрадовалась. Она меня видела и знает, потому что я к ней ездила в Москву из Донецка, чтобы она мне помогла устроиться в авиационное училище до войны.

М. ПЕШКОВА: - А училище какое вы кончали?

Н. ПОПОВА: - Я Херсонскую авиационную школу. Я к Расковой, к Осипенко… я с ними познакомилась, представляете?.. Москва, вечером, я еду, стучу, Раскова. Мама говорит «Она на заводе Ильича, они с Полиной Осипенко, сейчас приедут». Вот, приехала, и Полина Осипенко говорит: «Я одна, Саша мой в командировке». У нее испанец, герой был, летчик. Она птичницей когда-то работала в Украине, потом летчицей была.

М. ПЕШКОВА: - Это Полина Осипенко работала?

Н. ПОПОВА: - Когда-то девчонкой была. Очень доброй оказалась, она говорит: «Где ты будешь ночевать?» Я говорю: «На вокзале». Ну а где, у меня нет никого. А что? «Все, где твоя бумага?» Я взяла свое личное дело, характеристику, все она почитала, Осипенко, посмотрела. Я говорю: «Я хочу стать летчиком. Я ничего не хочу больше. Я хочу на любом самолете, только летать». Она: «Хорошо, я напишу». Написала рапорт на Главкома ВВС. Я прихожу в приемную. Говорю: «Вот у меня конверт, передать надо Главкому».

М. ПЕШКОВА: - Главкомом ВВС был легендарный генерал Дуглас – Яков Смушкевич, участник войны в Испании.

Н. ПОПОВА: - Сидят ребята здесь, одетые в форме, нашивки такие, темно-синяя форма. Они воевали в Испании, уже они летчики, известные такие, красивые мужчины. А что, а я девчонка же была, я общительный была человек.

М. ПЕШКОВА: - Сколько вам было лет?

Н. ПОПОВА: - 17 лет.

М. ПЕШКОВА: - То есть это было в 1938 году?

Н. ПОПОВА: - Ну конечно. «Вот, у меня есть письмо написано» – я говорю. А он в окошечко: «Давайте, передам». Я говорю: «Нет. Мне сказала Осипенко вручить только Главкому, лично ему». «Ну, я передам лично ему, вы понимаете? Я его помощник». Я говорю: «Нет, я вам его не дам». Он говорит: «Ну, смотрите, дело ваше». Закрыл окошко и ушел. А здесь сидели те летчики, которые были в Испании, с нашивками, эти синие костюмы. Такие уверенные, хорошие все-таки ребята эти. Особая стать, этот летный состав. «Стрижи» вот эти все – это вот такие ребята. Они говорят: «Правильно, не давай ему. Иди сама. Ничего, пусть примет. Откуда ты?» Я говорю: «Я приехала из Сталина, из Донбасса». Опять стучу. «Давайте». Я говорю: «Нет, не дам. Мне лично сказала Осипенко, что только ему лично дать в руки». Смотрю, приходит опять: «Ну, пойдемте». Поднимаюсь я, кабинет огромный. Большой кабинет, я не думала, что такие большие кабинеты бывают. «А ты что ж хочешь?» Я говорю: «Я хочу стать летчиком. Я хочу летать. А меня не приняли. Я закончила Донецкий аэроклуб, я очень люблю летать, очень хочу летать, и буду летать обязательно. На каком самолете – не знаю. На любом, но только летать». Он посмотрел на меня: «Значит, это вы серьезно решили?» Я говорю: «Конечно, серьезно». «А может быть, подумаете? Лучше, наверное, выйти замуж, иметь детей, растить их и спокойно жить. А летчики разбиваются, погибают». Я говорю: «Я понимаю, о чем вы говорите. Но я от вас все равно не уйду. Я хочу научиться летать, буду летать. Направьте меня, пожалуйста, в любое училище». «Все училища уже заполнены». Я говорю: «Ну, в любое, какое есть. Мне все равно». Еще поговорили. Еще: «Давайте приказ». И написал приказ, и направили меня прямо отсюда в Херсонскую авиационную школу. Туда я поехала – не в Донецк, не домой, не к курсантам докладывать, что я… а прямо поехала туда в училище. Закончила его, а потом вернулась работать туда, в свой аэроклуб, и учила курсантов летать. Научила 2 группы курсантов летать с оценками «отлично» и «хорошо». Началась война, и я ушла на фронт. И ребята мои, которые учились, они поехали, школы кончили, и тоже потом воевали.

М. ПЕШКОВА: - Герой Советского союза, гвардии майор авиации, командир эскадрильи в годы войны Надежда Васильевна Попова в Непрошедшем времени на Эхо Москвы. Я хотела спросить, а с Мариной Расковой вы еще встречались?

Н. ПОПОВА: - Марина Раскова… Случилось так, что когда только началась война, очень много хотело идти до фронта девчонок, которые учились в аэроклубах, прыгали с парашютами, летали на самолетах, спортсменки были, рекорды какие-то имели. На разных самолетах, легких. Вот захотели тоже. Когда стали обращаться – их не принимают. Тогда обратились все в ЦК комсомола, Центральный комитет комсомола возглавлял тогда Александров. Он тогда вышел на Министерство обороны, и дошло до Сталина, что женщин не брали в армию. Да, но когда началась война, женщины сами просятся в армию, и просятся, чтоб создать такие полки. «Товарищ Сталин, можем мы разрешить?» Гризодубова отказалась, не захотела. Она мужским командовала полком. Осипенко разбилась к этому времени, погибла.

М. ПЕШКОВА: - Да, с летчиком Серовым.

Н. ПОПОВА: - Да, она разбилась. Жаль. А Раскова согласилась. Хотя она штурман была, но согласилась быть организатором этой группы. И вот эту группу назвали «Группа №122», ну просто для армии, чтобы назвать. Собрали нас в Москве, в Академии Жуковского. Кто хотел – студенты МГУ, студенты других институтов, летчики, спортсменки аэроклубов московских, техники, механики, вооруженцы – словом, все, кто мог быть полезен в авиации. Собрали, погрузили… прошли там комиссию предварительно, погрузили нас в товарные вагоны и направили в Энгельс поездом на учение. Во время этой учебы шла серьезная подготовка и проверка людей, способности, формирование по звеньям, по эскадрильям и полкам. Таким образом, под руководством Расковой, там помогали ей Казариновы две сестры, другие женщины, тот, кто имел опыт уже в Академии там где-то учились в военной. Создали 3 полка. Полк истребительный, который летал на истребителе ЯК-1. Это один летчик летает. Полк пикирующих бомбардировщиков, это с двумя килями, там, где и стрелок есть, и пилот, и штурман. И третий полк – ночных бомбардировщиков. А третий полк ночных бомбардировщиков – это самый простой самолет, учебный летный, на котором почти все летчики страны начинали летать, поднимались в воздух именно на этом самолете. И вдруг его, этот самолет, собрали со всех аэроклубов что есть. Дальше – там, где в погранвойсках, медицинские части были, гражданская авиация… УТ-2 эти все собрали и сделали из него бомбардировщик. Под крыльями самолета сделали бомбодержатели, чтоб можно было подвешивать бомбы. Три бомбодержателя – слева и справа. Если 100 кг – только две бомбы, потому что тяжелые. А если меньше – то их больше. Но сделали под крыльями самолета бомбодержатели. Летчик сидит впереди, а заднюю кабину – дали помощника штурмана. Ну, чтобы помогал летчику ориентироваться ночью. И вот так был создан такой полк. Руководителем была командир полка Бершанская, которая с 1936 года летала в Краснодаре, была уже командиром звена в Аэрофлоте, имела опыт. Она кубанская казачка. В Краснодаре она работала командиром звена в Аэрофлоте. Она была немножко постарше нас. Это, всех когда собрали, и Раскова посмотрела, ее назначили командиром полка. Постарше нас, вроде, опыт есть какой-то руководства. Полк истребительный, на ЯК-1, стал летать над Саратовом и Сталинградом. Полк пикирующих бомбардировщиков – им стала командовать сама Раскова, но она разбилась быстро, потому что она все-таки не летчик, летать она не умела, но хотелось летать. Села, и когда перегоняли самолеты эти, гнали в Энгельс, уже для отправки на фронт, они попали в плохую погоду, снегопад. И она врезалась в гору и разбила самолет, и экипаж весь погиб. Так что так погиб как-то вот этот экипаж плохо. Но заслуга ее велика, что она создала эти полки. Что она сформировала, что не побоялась, что это женские полки.

М. ПЕШКОВА: - У нее была семья, у Расковой?

Н. ПОПОВА: - У нее была дочь. Был муж майор, дочь Таня. Она симпатичная была. Как человек она была обаятельная. Она пела хорошо, она играла на рояле. Она выросла в семье, где отец был преподаватель пения. Потому она мечтала петь в большом театре.

М. ПЕШКОВА: - Она была рослая, фигуристая?

Н. ПОПОВА: - Красивая. Она была такого роста, как и я, но была красивая, без капли грима, с хорошей манерой держаться. В ней всегда была какая-то красивая интеллигентность, я бы сказала. Ну, играла и пела, и с Гризодубовой они пели. И Гризодубова хорошо играла на рояле. Это как раз одаренные, это культура была летчика. Надо понимать, чтобы люди знали, что это не просто так – шофер какой-то сел. И всегда у Гризодубовой, скажем, в квартире стоял рояль. К ней приходили… и композиторы бывали, и артисты. Общение было очень широким. И общались они очень хорошо. И Раскова сама, и играла и пела очень хорошо, и вокруг нее девушки, это были. У нас вообще это принято было. И надо сказать, во всех этих полках, которые были, было много одаренных девушек. И стихи хорошие писали, и дневники хорошие писали. Летали хорошо. Потом стали преподавателями хорошими, потом стали в семьях хорошо.

М. ПЕШКОВА: - Были семьи летчиков? То есть женщины-авиаторы встречались из мужского авиа-полка? Или как это было? Как создавалась семья? Ну, вот ваша, например?

Н. ПОПОВА: - Так нарочно этого ничего никогда не делалось. Была война. Нарочно, если говорить по-честному, ничего не придумывалось. Потому что надо очень правильно все подавать. Это не были такие солдафонки, или где-то что-то. Была очень серьезная ответственность. Идет война, идет отступление, все бегут. Это очень плохо описанный кусок истории, когда мы отходим, когда мы бежим. Народ говорил: «Куда вы драпаете? На кого вы покидаете нас? На немцев? А сами драпаете на восток!» Мы добежали бы и до Средней Азии, если бы не приказ Сталина 227 – «Ни шагу назад – расстрел». Часто спрашивают, что это жестокий такой приказ. А я сейчас думаю – если бы его не было, мы бы могли дойти и до Средней Азии. Бежали беспорядочно. Я ходила часто на разведку. У меня на разведку много вылетов. Что делала я на разведке? Вот, мы отступаем. Ну, вот скажем, недалеко от Ростова. Идем на восток. Вызывает командир полка: «Попова, летите». «Мы отлетали ночь, я имею право на отдых. Глаза смыкаются, голова тяжелая». «На разведку надо – приказ штаба армии, так что полетите вот в такую-то зону». Беру я карту сразу же. Север, такой-то пункт – ставлю крестик. Так, восток – сюда такой-то. Так, на юге – до этого пункта, на восток – сюда. Ясно, ясно. Нанести это, и в котором часу это было, где, что, какая часть, куда она движется и что это за часть, в каком направлении движется. Если вам говорить военным языком – это незнание, где находятся наши войска. Вот что это такое. Я девочка, 19 лет. Когда иногда спрашивают «Что надо?» У меня здесь стучит, «как же так?.. как же так?.. Они в штабе не знают, где находятся… А как же так? Я лечу, явная гибель, я же лечу, я должна сесть, я лечу навстречу немцам». Я отвернулась, вижу – наши части. Я сажусь поближе к нему, а это лето, 1942 год, жара. Я сажусь поближе к нему, подрулила, сразу же карту достаю. Карта Польши – это у меня сбоку тут. Наношу, «Какая часть?» – там, «101-я». «Время» – скажем, 7 часов утра, на рассвете. «Откуда вы идете?» - «Оттуда-то». «Куда идете, направление, куда держите путь?» Ставлю стрелку, держат путь туда-то. «Кто командир?» – «Такой-то, такой-то, такой-то». Ясно. «А кто по соседству?» – «Такой-то, такой-то, такой-то». «А там?» «Не знаю кто». Все, я это уточнила. Уточнила, скорее нанесла. Сажусь дальше, мне надо второго. Я вижу, там тоже идут, выступают. «Там, – говорит, ­– не знаю кто». Я сажусь туда, тоже идут, наступают. На восток идут. Все, я тоже наношу. Туда, нанесла. Скорее взлетаю над землей, чтоб меня не заметил. Потому что немцы без конца охотятся за нами и сбивали нас. Только заметят – все. А мы видны же, никуда не денешься на фоне земли. А как раз было лето, жара, пшеница. Все эти поля чистые же. Они же заросли все. Урожай-то…

М. ПЕШКОВА: - Не успели собрать.

Н. ПОПОВА: - Урожай горел… горел, и гарью пахло в воздухе. Поднимаешься на высоту – гарь, горит зерно.

М. ПЕШКОВА: - А когда вас стали называть «ночными ведьмами»?

Н. ПОПОВА: - Скажу позже. Так вот, вот эти полеты – они были очень тяжелыми, очень напряженными. Они мне очень дорого стоили. Это перенапряжение. Но я так иногда думала, я говорю: «Товарищ командир, опять я?» «На тебя надежда». Плакать хотелось. Потом полетела на командный пункт дальше, «Командир, задание выполнила». А это Бершанская докладывает в штаб армии четвертой воздушной. Вершинин, а там начальник оперативного отдела, там Одинцов генерал. Говорит, Одинцову Бершанская: «Кто с вами говорит?» «Попова». «Попова летала?» «Да». «Дайте ей трубку, пусть она говорит». Чтоб не передавала она. «Товарищ Попова, доложи, как и что. Я слушаю тебя». «Так и так, по карте просто. Такой-то с северной стороны, такая-то точка. То-то, то-то, то-то. Так, на востоке, километров 10, такая-то, такая-то. На юге то-то, то-то, движутся туда-то, их прикрывают танки. Слева и справа мотоциклисты. Их много, по мне открыли огонь, но мне удалось уйти». «Хорошо, спасибо большое, товарищ Попова, всё». Такое направление – они знают, что идут в этом направлении, куда им надо посылать наши самолеты-истребители и штурмовики, чтоб бомбили. Потому что нет управления войсками, вы понимаете, о чем шла речь?

М. ПЕШКОВА: - Это уже какое число?

Н. ПОПОВА: - Это июль месяц 1942 год.

М. ПЕШКОВА: - Уже больше года идет война?

Н. ПОПОВА: - Да. Я скажу вам, что я, конечно, под счастливой звездой родилась, иногда я так думаю. Я командиру говорю: «Что ж так меня можно не любить, что это явная гибель?» «Надя, кого же, нам больше некого послать».

М. ПЕШКОВА: - «Я Надя Попова из Донбасса» - так расписалась на Рейхстаге «Ночная ведьма», герой Советского союза Надежда Попова, кого просила рассказать о военных буднях. И на войне случилась любовь. Но это иная история Поповой. Анастасия Хлопкова – звукорежиссер. Я – Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».

Наде́жда (Анастаси́я) Васи́льевна Попо́ва (27 декабря 1921 года - 6 июля 2013 года) - участник Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945), гвардии полковник в отставке. Родилась в семье рабочего 17 декабря 1921 года в деревне Шабановка, Ливенский уезд Орловской губернии (сейчас Должанский район, Орловская область) В 1936 году, по завершении учёбы в средней школе города Сталино (ныне Донецк, Украина) поступила в аэроклуб, который окончила в 1937 году, и была оставлена в нём для дальнейшего обучения на инструктора. В 1939 году, приехала в Москву с тем, чтобы стать военным лётчиком, где познакомилась с легендарной лётчицей Героем Советского Союза Полиной Осипенко, которая посодействовала тому, чтобы Надежду Попову направили в Херсонскую авиационную школу ОСОАВИАХИМа. Окончив которую, в 1940 году продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. Проходя службу в качестве инструктора аэроклуба подготовила 2 группы лётчиков - по 15 человек. С началом Великой Отечественной войны инструктор первичного обучения военного авиационного училища Надежда Попова эвакуировалась с учебным заведением в город Каттакурган Самаркандской области Узбекистана, где готовила лётчиков-истребителей для фронтовой авиации, и писала рапорты об отправке на фронт. Узнав, что в Москве формируется женская авиационная часть, она послала телеграмму в Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Её вызвали в столицу, приняв в «группу 122», которую набирала Герой Советского Союза Марина Раскова. Из Москвы девушек направили в город Энгельс Саратовской области, где Раскова формировала три женских авиаполка: истребительный, пикирующих бомбардировщиков и ночных бомбардировщиков. Надежда Попова попросилась в полк легкомоторных ночных бомбардировщиков.

В мае 1942 года, по завершении сокращённой программы обучения, старшина Попова в составе 588-го бомбардировочного ночного женского авиационного полка вылетела на фронт. Командир звена Попова водила звено на ночные бомбометания в район Таганрога, Ростова-на-Дону. Часто вылетала на дневную разведку. Была сбита, горела. В период боёв на Северном Кавказе звено Поповой вылетало на боевые задания по нескольку раз за ночь. Мастерски маневрируя, уходили от прожекторов и зениток, бомбили переправы на Тереке и Сунже. За образцовое выполнение заданий лейтенант Попова была награждена первым орденом Красного Знамени. Женские экипажи ночных бомбардировщиков По-2, противник называл «ночными ведьмами» (нем. Nachthexen). Отмечая боевые заслуги советских лётчиц, зимой 1943 года, в разгар боёв на Кубани, 588-му полку было присвоено звание гвардейского. Лётчицы, теперь уже 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков воевали на Украине, в Крыму, Белоруссии, Польше и на территории гитлеровской Германии. В 1944 году Н. Попова стала членом ВКП(б)/КПСС.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года заместителю командира эскадрильи гвардии старшему лейтенанту Поповой Надежде (Анастасии) Васильевне «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4858). Тем же указом звание Героя Советского Союза было присвоено и её будущему мужу - гвардии старшему лейтенанту Харламову Семёну Ильичу. В общей сложности за годы Великой Отечественной войны совершила 852 боевых вылета. В наградном листе, подписанном командиром полка 18 ноября 1944 года, говорилось: «Гвардии старший лейтенант Попова <…> за период боевых действий произвела 737 боевых самолетовылетов ночью на самолете ПО-2. Боевой налет 1025 часов. Имеет общий налет 2141 час. Сброшено по уничтожению живой силы и укреплениям противника 96,5 тонн бомбового груза. В результате точных бомбовых ударов в стане врага вызвано 148 очагов пожара и 95 сильных взрывов. Уничтожено и повреждено 3 переправы противника,1железнодорожный эшелон, 1 артбатарея, 2 прожектора. Разбросано на территорию противника 600 тысяч листовок» По окончании войны вышла замуж за Героя Советского Союза лётчика-истребителя С. И. Харламова, и до 1952 года проходила службу в Вооружённых Силах СССР, уволившись в запас в звании майора. Почётный гражданин города Донецка, заслуженный работник культуры РСФСР, член президиума Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов при Президенте РФ, с 1975 года бессменно возглавляла общественную комиссию по работе среди молодёжи при Российском комитете ветеранов войны и военной службы, член бюро комитета. Много лет избиралась в местные органы власти, была депутатом Верховного Совета СССР. Проживала в Москве. Скончалась 6 июля 2013 года. Надежда Попова похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой мужа (11 участок).